Глава 3
От угроз ведьмы я оцепенела. Они обрушились на меня, словно град в разгар лета, застали врасплох. Казалось, язык прилип к нёбу, не получалось выронить даже слово.
А когда снова прорезался голос, до боли сжала кулаки и выкрикнула:
— Верни меня обратно! Слышишь?! Сейчас же верни!
Рванулась было к мегере и… снова остолбенела. Только теперь в прямом смысле слова. Замерла эдакой фривольной статуей — девушка с полотенцем и только и могла, что прожигать дыру во лбу стервы ненавидящим взглядом.
Увы, безуспешно.
— Нет у меня времени на твои истерики, девочка. — Дама не спеша обошла меня по кругу. За ней, словно хвост рептилии, стелился шлейф её серого с жемчужным отливом платья. — Обратно ты вернёшься только в одном случае — если выйдешь замуж за наследника Сумеречного престола.
— А если нет? — мой голос дрожал, мысли путались. Скакали в голове, как взбесившиеся кузнечики. — Там же у него невест дофига и больше. С чего вы… ты взяла, что он выберет именно меня?
— Ну, во-первых, не дофига, — не растерялась ведьма, — а всего девять. Ты девятая. Пока. А должна стать первой. Первой и единственной. А потому кончай голосить и слушай меня. Я тебе помогу. И буду помогать на протяжении всего отбора.
«Кастинга», — поправила мысленно.
— Но почему я?!
Может, когда снова смогу управлять собственным телом, попробовать придушить её полотенцем? Авось и чары спадут.
Чары… Зажмурившись, до боли закусила губу. Вот попала так попала.
— Наши миры связаны, Аня. Соприкасаются незримыми гранями. Есть и другие миры, с которыми граничит Адальфива. Но только на Земле я нашла Фьярриного двойника. Тебя. В других моя девочка либо ещё не родилась, либо уже давно умерла.
— То есть… эм-м-м… обмен душ возможен только между двойниками?
Заметив, что я немного притихла, заинтересовавшись её словами, женщина удовлетворённо кивнула:
— Именно.
Это что же получается, возможно, где-то в этом мире живёт копия моего Лёшика?
Словно прочитав мои мысли, ведьма покачала головой:
— Шанс встретиться с двойником твоего мужа есть, но он ничтожно мал. Да и не о том тебе следует думать. Сейчас необходимо сосредоточиться на одном — на Скальде Герхильде.
— Это который дракон? — буркнула и поёжилась.
Адреналин постепенно стихал, не горячил больше кровь, как раньше, и я почувствовала, что, словно дикобраз колючками, покрываюсь мурашками. Даже затопленный камин не согревал.
— Ну так что, согласна?
— А если скажу, что нет?
— Если муж тебе дорог, не скажешь, — усмехнулась карга в колпаке. — Хочешь узнать, куда попала?
Кивнула, а в следующее мгновение ощутила, что больше ничто меня не удерживает. Рванулась к такому манящему пламени. Подставила мелко дрожащие ладони к мечущимся в камине огненным языкам, с жадностью облизывающим почерневший камень. Постепенно тело расслабилось. А мозг, наоборот, заработал и стал перерабатывать полученную информацию.
Итак, если отбросить эмоции, что имеем в сухом остатке? Я в другом мире с неудобоваримым названием Ада-чего-то-там, в теле молоденькой княжны, сосватанной дракону.
Зашибись просто.
Где-то глубоко внутри ещё теплилась надежда, что всё же сплю или, на худой конец, брежу, но с каждой секундой она таяла, как мороженое в вафельном стаканчике, позабытое на солнце. А на смену ей приходила уверенность: я попаданка. Причём попала по всем фронтам. В чужое (ну почти чужое) тело, которое в самом недалёком будущем транспортируют к дракону. И как бы сильно я его ни боялась, мне кровь из носа нужно выйти за него замуж, иначе может пострадать Лёша.
Существовал вариант, что меня просто банально запугивают. Но проверять, так это или нет, рискуя жизнью мужа, не хотелось.
— Ну так что, Фьярра? — вырвал меня из мира мрачных раздумий голос колдуньи.
— Я не…
— Теперь ты Фьярра. О другом имени забудь. Для тебя его больше не существует.
Так и хотелось, оттопырив средний палец, изобразить неприличный жест. Не знаю, как сдержалась. Наверное, просто было лень отнимать руки от ласкающего кожу пламени. Да и поймёт ли эта средневековая.
— Ну так мне говорить?
Кивнула.
Пусть говорит. А я буду слушать и запоминать. Присматриваться к окружающим. В конце концов, эта тётка, так даже и не представившаяся, наверняка не единственная на всё село, то бишь мир, ведьма. Найдутся и другие маги. Должны найтись. Вдруг кто-нибудь из них мне посочувствует и по доброте душевной захочет помочь. Да и вообще, что-то мне подсказывало, что переселение душ в Ада-бла-бла-бла незаконно. Уже не говорю про подставу с невестой и околпачивание вельможного жениха.
Интересно, как отреагирует этот Скальде Гры… Гре… (каюсь, мне всегда было сложно запоминать заковыристые имена и названия), дракон, в общем, узнав, что в отборе принимает участие фальшивая Фьярра?
Но пока что лучше буду молчать. Пока не узнаю, с кем можно дружить и откровенничать, а от кого лучше держаться подальше.
Молчать и слушать. Слушать и запоминать…
* * *
Занимался рассвет. Робкие лучи зарождающегося дня постепенно проникали в комнату. Стелились по каменному, покрытому мехами полу, по стенам в гобеленах, по широкому ложу. На нём безмятежно спала девушка, нагая и прекрасная, как сама Илири — богиня света и любви, которой поклонялись в соседнем королевстве.
Рядом с красавицей, заложив руки за голову, лежал мужчина. Он уже давно сбросил с себя тяжёлые цепи сна, и теперь его холодный, ничего не выражающий взгляд блуждал по потолку, подёрнутому узором из трещин.
Древней цитадели правителей Сумеречной империи уже давно перевалило за тысячу лет, и, наверное, следовало бы задуматься о реставрации родового гнезда. Но Скальде Герхильду Ледяной Лог нравился таким, какой он есть. Нравилась его мрачность, грубая роскошь огромных, объятых сумраком залов. Даже сквозняки, гулявшие по замку и ночами гремевшие в галереях доспехами, находили отклик в душе тальдена.
Услышав, как зашуршали простыни, почувствовав, что её больше не окутывает тепло мужчины, в объятиях которого она мечтала засыпать каждую ночь, девушка открыла глаза. И хоть лица мага не было видно, по его напряжённой позе, по мышцам, обозначившимся на сильных руках, Далива поняла, его что-то гложет.
— Ты чем-то встревожен. Я же вижу. — Красавица приникла к своему повелителю, положила голову ему на плечо, и золотистый локон тугой спиралью скользнул на обнажённую грудь мага.
Невесомой лаской прошлась она по широкой спине мужчины. От каждого прикосновения тонких пальчиков на коже у колдуна проступала замысловатая вязь, которая, стоило девушке отнять руку, тут же блекла и исчезала.
Далива нахмурилась. Чернильный цвет магической росписи мог означать только одно — будущий император не просто обеспокоен, он снова не в духе. Уж не она ли явилась причиной его недовольства? Может, что-то сделала не так?
Девушка занервничала. Вдруг Скальде успел к ней охладеть? Вдруг одна из невест, что в скором времени прибудут в Хрустальный город, сумела увлечь тальдена настолько, что завладела его мыслями? Может, потому и задумчивый такой…
Далива понимала: так и должно быть. Так правильно. Но одна лишь мысль, что сердцем ледяного мага завладеет другая, не она, сводила её с ума.
Вчера, когда повелитель, не успев вернуться в Ледяной Лог после продолжительного отсутствия, потребовал её к себе, Далива обрадовалась. Она уже давно привыкла к самообману. Не переставая внушала себе, что Скальде по-настоящему привязался к ней и, конечно же, очень скучал по своей фаворитке. Именно по ней, а не по её телу, дарившему ему сиюминутное облегчение.
Увы, не успела Далива переступить порог императорской спальни, как тальден набросился на неё, а, утолив страсть, снова облёкся в броню из холода и отчуждения.
«Истинный ледяной», — печально подумала девушка. Привстав на коленях, прижалась губами к пепельным волосам повелителя, которые тот уже успел собрать в хвост.
Прошептала робко:
— Любимый, поговори со мной. За всю ночь ты не сказал ни слова.
Скальде обернулся. На резко очерченных губах мага обозначилась улыбка. Она не выражала ни нежность, ни ласку по отношению к фаворитке. Нет, улыбка эта была задумчивой, немного грустной и такой привычно холодной.
Отстранившись, Скальде поднялся и приблизился к дверям, ведущим на балкон. Толкнув мозаичные створки, с наслаждением вдохнул стылый утренний воздух. Там, где изъеденного временем камня касались босые ступни мага, расцветали, серебрясь, морозные узоры.
Сила переполняла Герхильда, искала выход. Близость с Даливой и ею подобными не спасала, лишь отсрочивала момент, когда магия отравит его, лишит разума.
Мужчина окинул взглядом заснеженную даль. Горы, величественные и неприступные, в кольце которых находился Ледяной Лог, завораживали и пленяли своей красотой. Искрясь в лучах восходящего солнца, ледяные пики пронзали розовеющее, напитывающееся светом небо.
Так и он с каждым прожитым годом напитывался магией своего рода. Магией всемогущей и всесокрушающей. Сколько ещё осталось времени до рокового дня, когда он будет не в состоянии её контролировать? Год? А может, месяц или два…
Если в самом ближайшем будущем у него не появится ари, которая разделит с ним магию рода Герхильдов, будущего императора постигнет незавидная участь — он обезумеет.
Скальде усмехнулся. Он и императором-то не успеет стать. Дольгатты этого не допустят, убьют его прежде. Побоятся рисковать. Ведь справиться с лишённым рассудка драконом, чудовищем, способным похоронить под толщей льда целые города, куда сложнее, чем выпить жизнь из человека. Пусть и тальдена, но уязвимого из-за переизбытка магии.
Единственный выход — жениться на алиане, назвать её своей ари.
Алианы — жемчужины их мира. Этих девушек, которых с каждым поколением рождалось всё меньше, прочили в жёны тальденам — самым могущественным магам Адальфивы. Во время брачного ритуала они вбирали в себя часть силы супруга, а потом передавали её своим будущим детям.
Каждая из них мечтала выйти замуж за дракона, неважно, ледяного или огненного. Каждая хотела назваться женой тальдена. Но не всякая рвалась в императрицы. Слишком сильна была магия рода Герхильд, слишком велика была опасность для жизни будущей правительницы.
К счастью для ледяного мага, находились и такие, которые, несмотря ни на что, жаждали породниться с древним колдовским родом. Эти алианы были готовы пойти на риск.
Скальде мог бы заставить приехать их всех. Достаточно было лишь приказать главам родов, и они бы безоговорочно покорились, прислали бы в Ледяной Лог всех своих дочерей, наделённых способностью забирать магию. Мог бы, да не хотел. Ему хватило и прошлого отбора, в результате которого погибла девушка.
Ставшая ему женой на одну короткую ночь.
И вот грядёт новый отбор. Девять невест. Ничтожное количество. Скальде прикрыл глаза, перебирая в памяти лица и имена алиан, согласившихся с ним обручиться.
Некоторые во время обряда помолвки выглядели такими запуганными, такими несчастными, что даже в ледяном сердце будущего императора шевельнулось нечто, похожее на сострадание. Эти алианы не мечтали о власти, не жаждали связать свою судьбу с судьбой самого могущественного мага империи. И тем не менее они покорились. Покорились воле родителей, которые готовы были поставить на кон жизни собственных дочерей, лишь бы иметь шанс приблизиться к Сумеречному престолу.
Три не помнящих себя от страха девицы скоро прибудут в столицу. Ни одна из них, Скальде был в этом уверен, не выдержит и первой проверки.
Другие пять невест, наоборот, при встрече с наследником едва сознание не потеряли от счастья. Эти тешили себя тщеславными надеждами, что уж им-то наверняка повезёт. Каждая из них была уверена, что с честью пройдёт все испытания и переживёт первую брачную ночь.
Скальде горько усмехнулся. Даже если одну из этих девочек признают полностью ему соответствующей, одной сочетаемости мало. Нужна любовь. Связующее чувство, которое до сих пор ему было чуждо.
Мавена его любила.
Он её — нет.
Быть может, именно это её и убило. Его безразличие.
Погружённый в себя, ледяной маг не заметил появления на балконе Даливы.
Вздрогнул, когда холодные ладони коснулись его, робко огладив напряжённые плечи, и услышал вкрадчивый голос:
— Скальде, ты и так слишком долго тянул с отбором. Прекрати себя мучить! Прошёл год со смерти Мавены. Скорее, тебя сведёт с ума чувство вины, нежели это сделает растущая в тебе сила. Твой отец слабеет с каждым днём. Тебе нужна ари, а империи — новый правитель. Не безумец. И уж точно не твой кузен Игрэйт, — скривилась, будто жука проглотила, фаворитка, — который спит и видит, как бы поскорее усесться на трон.
— С каждым поколением сила моего рода крепнет. Моя мать едва пережила слияние с отцом. А Мавена и дня не пробыла императрицей, — глухо сказал дракон.
— Значит, не так уж она тебе подходила. Мне больно говорить это, но, возможно, среди тех девочек есть та, которая не только примет твою силу, но и пробудит в тебе чувство. К сожалению, мне этого не удалось, — печально улыбнулась Далива.
Маг хмыкнул, неожиданно вспомнив о последней своей избраннице — старшей дочери князя Ритерха. У него было шесть дочерей и все — алианы. Счастливец! Ритерх считал, что вполне может рискнуть одной. А вдруг повезёт и станет отцом императрицы. В крайнем случае, дочь вернётся к нему с сундуками, полными подарков — золота и драгоценностей, и её можно будет сосватать какому-нибудь другому тальдену. При наихудшем раскладе — одной алианой у Его Светлости станет меньше.
Девчонка явно была со странностями. Может, потому Ритерх так обрадовался, когда она приняла предложение наследника. А вот сам наследник почти сразу же о нём пожалел. Уж больно сумасшедший взгляд был у девицы. И ни капли почтения. Ни к отцу, ни к жениху. Да ещё и манеры отвратительные.
Другие девушки, кто от страха, а кто от благоговения, чуть в обморок перед ним не падали. А эта…
Было в девице что-то неправильное, что-то чуждое. Но Скальде не стал задерживаться, дабы выяснить, что с ней не так. От переизбытка силы его мутило, не терпелось оказаться в Ледяном Логе с Даливой.
— Вернёмся в постель, — прижалась к тальдену девушка.
В отличие от Ледяного мага, она, уроженка Рассветного королевства, плохо переносила стужу. Дрожала, втайне надеясь, что повелитель заметит, как ей холодно. Обнимет, как прежде, и уведёт в свои покои, согретые жаром каминов.
Но Скальде не обнял её и, кажется, даже не услышал тихих слов, поглощённый своими мыслями.
