Я испытывала сложные чувства: с одной стороны, меня раздражала агрессия и «упертость» Галины, но одновременно я ощущала совершенно искреннее сочувствие ее материнскому горю. Наверное, это очень страшно: однажды вдруг осознать, что твоя единственная дочь, в которую ты вложила душу и силы, тебя ненавидит.

За суровым и грубоватым фасадом Галины я обнаружила невероятное количество упрятанной душевной щедрости, теплоты и заботы о дочке. Она глубоко и искренне переживала за нее, но совершенно не знала, как правильно выразить свою любовь.

Единственный эмоциональный образец, который, вероятно, у нее был, — это безразличная и глухая к ее детским желаниям собственная мать. Дефицит во всем: в одежде, в игрушках, во вкусной еде… Помня свое нерадостное детство, Галина решила быть полной противоположностью своей матери.

Выбранная роль внешне была другой, но оказалась столь же нездоровой крайностью. Парадигма осталась прежней, в ней не было места ни настоящей заботе, ни близости, ни уважению. А ведь эти аспекты в детско-родительских отношениях являются ключевыми и дают ребенку возможность почувствовать любовь.

Увы, в нашей культуре считается нормальным возвышать ценность ребенка над собственной ценностью. Родитель традиционно уговаривает, загоняет палками в рай, старается отдать лучшее, удовлетворяет капризы и радует дитятю — в ущерб себе.

При этом родитель не подозревает о том, что его системная жертвенность закладывает в характер ребенка очень опасные черты. Только через пятнадцать или двадцать лет эти же самые родители устанут ждать и возмущенно спросят со своих детей: «Почему ты не заканчиваешь ни одно из своих начинаний? Почему ты не уважаешь своих родителей? Почему ты не хочешь работать? Почему ты вообще ничего не хочешь?!» Незаметно эти гиперопекающие родители переместятся в другую крайность и начнут обвинять, принижать достоинство своего сына или дочери, веря в праведность своих чувств.

Я видела, что Галине нелегко и болезненно было прорываться через все эти осознания. Ее бросало то в обвинения, то в обиду. Пока она не могла преодолеть свою гордыню и поговорить с дочкой. Видимо, она надеялась, что Полина, как и раньше, придет сама, почувствовав себя виноватой или беспомощной в какой-то ситуации, или ей срочно понадобятся деньги… Но девушка была непреклонна. Похоже, старые рычаги власти Галины больше не работали.

В последние недели Галина приходила на наши сессии очень грустная, но не агрессивная. Она стала часто плакать. Но все шло так, как и должно было. Без боли и слез нет исцеления.

Наши взрослеющие дети — наши лучшие учителя. Именно в них, повзрослевших, мы видим, как в кривом зеркале, все наши собственные пороки и внутренние конфликты.

Но глубоко в сердце мы их любим и боимся потерять с ними связь. Это природа. И именно эта бесценная связь дает нам мощнейший стимул начать себя менять.

Интуиция подсказывала мне, что Галина подходит к началу чего-то нового в своей жизни. И именно через дочку нам удалось подобрать ключ к ее душе.