В общем-то цель нашего первого контракта была достигнута. Татьяна начала понимать, что Александр слышит и слышал в большей степени только себя. В его представление о любви полностью вписывалось такое распределение заботы между мужчиной и женщиной.

Похоже, и со своей законной женой он реализовывал такую же модель. Но она это молча принимала. К тому же она всю жизнь полностью от него зависела материально.

Я знала, что это еще не конец истории. Страх держал Татьяну плотно. И несмотря на то что моя клиентка все больше выходила из иллюзий, она продолжала ждать Александра.

Через пару недель как ни в чем не бывало он вернулся. Ему снова понадобилась срочная помощь в работе и деньги. Он приехал к Татьяне. Приласкал. Сказал, что очень соскучился.

После некоторых сомнений она его пожурила и все же не смогла ему отказать. Страх разом утих. Настроение ее улучшилось. Но теперь мы уже обе понимали: это только на короткое время.

На этом этапе открылся более глубокий срез проблемы, с которой Татьяна пришла в терапию. И если для нее было важным не только достичь временного улучшения в состоянии, а вырваться из своего сценария, то пора уже было идти глубже.

— Предлагаю переформулировать цель нашего контракта — разобраться в природе вашего сильного страха расставания, — начала я нашу следующую встречу. — До тех пор пока он держит вас как клешней, вы не сможете принять правильное для вас решение. «Ребенок» не может уйти от «родителя», каким бы ужасным он ни был. Цель принимается?

— Да, конечно! Я очень хочу понять и вырвать из себя эту занозу, — с чувством заявила моя клиентка.

— Таня, а за те двадцать лет, пока Саша снова не появился в вашей жизни, у вас были отношения с другими мужчинами?

— Конечно, были. Разные контакты. Я их не считала. Я люблю мужчин, я не могу долго жить без секса. Я ненавижу одиночество. Я даже успела побывать замужем. Но брак был недолгим. Мой муж был очень пассивным человеком, домашним, и мне с ним было смертельно скучно. И секс никакой.

— Вы не боялись его потерять?

Татьяна задумалась.

— Сначала, наверное, боялась. А потом он так стал тяготить… У меня было ощущение, что он висит на мне. И мне не хотелось это нести на себе.

— Интересно получается: домашний, стабильный человек хотел быть с вами, он никуда не ускользал, но вам это показалось неинтересным. Это выглядит так, что он не дал пищи вашему сценарию.

— Что вы имеете в виду?

— Страдать от неопределенности, возможности быть брошенной.

— Неужели я сама себе настолько враг?

— Получается, так. А другие значимые отношения?

— Когда училась в Гарварде, у меня случился невероятный роман с парнем из Индии. Он был совершенно необыкновенный парень, очень амбициозный и реально талантливый. — Татьяна на мгновение ушла куда-то внутрь своих воспоминаний. Улыбнулась. — Знаете, такого секса у меня больше никогда не было. Мы могли заниматься им несколько часов кряду, и это после той сумасшедшей учебы! Мне кажется, мы исследовали всю «Камасутру»!

— Что это было между вами?

— Это была любовь — яркая, потрясающая!

— Но вы говорили, что все эти годы вы любили Алекса, — мягко заметила я.

— Вы знаете, в тот момент я впервые, наверное, о нем забыла. Я была счастлива. Я была рядом с человеком, который был мне равен по силе, по амбициям, по полету фантазии… Нам так было здорово вместе, мы уже собирались лететь в Индию знакомиться с его родителями, но… В последний момент Муштак сильно занервничал и вдруг сказал: «Нам лучше остаться друзьями. Я всегда буду рад тебя видеть в любой точке земного шара и обнимать, но жениться мне будет правильнее на девушке своей культуры». Вы представляте?

Татьяна задумалась. Ее лицо стало грустным.

— Вы знаете, как-то странно получается: как только я встречала мужчину, который меня зажигал, который был, может, даже сильнее, чем я, и я была готова за ним идти на край света, он начинал отдаляться и исчезал. Или хуже того, оказывался женатым. Они все хотели секса со мной, а душевной близости — нет. У меня что, на лбу написано: «Сюда только классно потрахаться!»? — воскликнула она и всплеснула руками.

— Таня, я хочу, чтобы вы правильно меня поняли, — начала я осторожно, — я очень хорошо отношусь к сексу, но мне кажется, вы отводите для него какое-то неадекватно значимое место. А ведь это, если задуматься, только некий завершающий аккорд в сильной и глубокой связи между мужчиной и женщиной. Вы же физический контакт наделяете чем-то мистическим. Вам не кажется, что вы совсем не проводите разницу между физическим влечением, влюбленностью и любовью? Когда вы чувствуете, что мужчина возбужден, что его влечет к вам, вы уверены, что он уже вас уже любит?

— А разве это не так? — совершенно искренне удивилась моя клиентка сорока с лишним лет.

— Боюсь, что нет, Таня. Вы действительно красивая и очень сексуальная женщина, но мне кажется, вы себя не цените и не любите.

— Я чувствую себя сумасшедшей. Я не понимаю! Господи, я не шлюха! Я всю жизнь хочу не просто трахаться, я хочу отношений. Я хочу тепла, близости, семьи!

— А получается, что мужчины читают ваше приглашение на физический контакт. Скорее всего, даже не отдавая себе в этом отчет.

— Господи, какой ужас! Почему так происходит?

— Вероятно, через секс вы научились заслуживать одобрение, восхищение мужчин и пытаетесь их удовлетворить наверняка. Таким образом вы реализуете стратегию ребенка «быть очень хорошей и удобной, чтобы не бросили». Я вам уже рассказывала о механизмах работы сценария. Когда мы руководствуемся своими детскими стратегиями, происходит ровно то, чего мы пытались изо всех сил избежать. И когда это происходит, мы будто подтверждаем, подкрепляем свое старое не доброе решение о себе или о жизни, подкрепляем свою безнадежность.

— Господи, что со мной не так? — посмотрела она в ожидании на меня. И сама же себе ответила на вопрос: — Меня бросают, потому что я очень боюсь, что меня бросят?

— Думаю, да. Этот страх как заноза застрял в вашей душе. Это очень похоже на детскую травму брошенности. И пока она не разблокирована, то, чего вы боитесь, будет происходить. Если быть более точной, вы сама это будете неосознанно воссоздавать. И мужчины, которые боятся привязанности, очень подходят вам для реализации этого сценария.

— Я доверяю вам, но я пока не до конца понимаю…

— Что вы обычно чувствовали, прощаясь с Александром?

Она подумала.

— Беспомощность. Абсолютную беспомощность. Он всегда просто ускользает. Утекает сквозь пальцы, как вода. И с этим ничего нельзя поделать. Вот он есть. А через секунду — нет. И я никак не могу на это повлиять.

— Пожалуйста, закройте глаза. Попробуйте описать ощущения того, кто постоянно теряет ускользающего человека.

Она не закрыла глаза. Но сосредоточилась. С явным старанием заглянула внутрь. Прислушалась.

— Главное — тревога. Мне тревожно. Внутри все дрожит, как перед бедой. Просто есть только одно желание: хочется, чтобы он остался. В эти минуты я просто не знаю, как жить без него. Кажется, что эта жизнь — невозможна. Будто мне предстоит выйти в безвоздушное пространство.

— Таня, вы когда-то давно чувствовали что-то похожее?

— Возможно… Не уверена.

— Описанное вами очень похоже на переживания ребенка, которого вот-вот оставят или уже бросили. Этот ребенок замирает от ужаса, но ничего не может изменить, ему остается только смириться с этой данностью.

Она помрачнела. Пожала плечами:

— Но меня никто не бросал.

— Может быть, родители оставляли вас? Уезжали? Или вас надолго клали в больницу без мамы?

Я не сдавалась, интуитивно чувствовала, что иду по правильному следу.

Татьяна глубоко вздохнула.

— Меня часто отвозили к бабушке с дедушкой в Подмосковье. Но ведь меня не бросали. Все обо мне заботились.

— Это версия взрослого человека. Возможно, когда вы были маленькой, вы могли это переживать эмоционально совсем по-другому.

Татьяна молчала.

— Вам снятся кошмары?

— Бывает.

— Вы запоминаете их?

— Иногда.

— Есть ли сны, которые повторяются? Или какая-то тема, которая повторяется из раза в раз?

— О да. Есть. Есть странный сон, который снится мне постоянно, вот уже много лет. В нем все время есть какая-то машина. Очень смутно, но это всегда. Пересказать вряд ли можно. Но ужас там всегда в том, что машина едет, а я не в ней. То ли я там что-то оставила, может, сумку, то ли кто-то в ней остался… Или я не успела в нее сесть, она уехала куда-то без меня… Почему-то всегда в этом сне есть ощущение катастрофы.