С первого же удара железо запело под молотом. Твалин пел вместе с ним, бил по клинку – длинному, прямому и острому. Он знал, что это будет благородный меч, и у него разрывалось сердце при мысли о том, кто будет им владеть.

Он сунул железо обратно в горн и сказал племяннику:

– Подогрей-ка.

Тулинн работал с мехами. Твалин вытер руки о фартук. Плечи болели. Он отошел в глубину пещеры и зачерпнул эля. По крайней мере Гальдор хорошо кормит их. Твалин обливался потом, и ему это нравилось, он любил запах нагревающегося железа и рев мехов.

Он назвал меч Тирастом, любимцем бога битв, но никогда не произносил это имя вслух, чтобы сохранить его силу. Однако про себя называл часто. Он сделал еще один большой глоток эля, вернулся к горну и достал из углей раскаленный добела клинок. Подняв в руке молот, он бил им по железу, и даже в тисках голос у клинка был правильный, высокий, звонкий.

Высоко над головой скрипнула дверь. Тулинн сказал:

– Он идет, – и попятился в тень. Тулинн боялся Гальдора. Твалин положил меч на наковальню, между собой и лестницей, и по ступеням спустился король, тяжелый и неповоротливый в своих медвежьих шкурах; камень скрежетал под его ногами, а глаза были, как у змеи. Указательный палец короля украшал красный драгоценный камень, шею – толстое золотое ожерелье.

Два гнома низко поклонились. Твалин выругал себя за то, что позволил им с Тулинном попасть в руки Гальдора. Он сказал:

– Мы работаем, король Гальдор. Мы свое обещание выполняем.

Выпрямившись, он указал на меч на наковальне.

Гальдор посмотрел на меч, и лицо его разрумянилось, а глаза сверкнули. Он сказал:

– Ах да.

Он протянул руку к оружию, но меч еще не остыл, и король отдернул руку. Твалин выдохнул сквозь зубы. Гальдор посмотрел на него, вновь подозрительно сощурившись.

– Заканчивай его. И я больше не стану вас удерживать. Договорились?

Он перевел взгляд с одного гнома на другого. Твалин кивнул. Гальдор начал тяжело подниматься по лестнице.

Твалин вернулся к мечу, остывавшему на наковальне, и вновь положил его на угли. В груди у него болезненно сжалось сердце. Он знал, что Гальдор не держит слово, и последнее обещание короля звучало лживо. Твалин повернул меч в углях, снова его вытащил и стал выковывать лезвие.

И с каждым ударом думал: «Тираст, будь злым. Тираст, твори зло. Тираст, убей Гальдора».

Они погрузили клинок в воду и заточили его, прикрепили деревянную рукоять с яблоком из куска «океанической крови». Все равно Гальдор сменит его на что-нибудь более броское. Твалин поднял меч: баланс превосходный, клинок рвется в бой, и его сердце мастера возрадовалось. Потом снова спустился король.

Твалин положил меч на наковальню и отступил. Тулинн стоял рядом с ним, ему хотелось побыстрее убраться отсюда. Гальдор забросил плащ за спину, взял меч в руки и, поворачивая его и пристально разглядывая, что-то приговаривал про себя.

– Настоящий принц клинков, – сказал он. – Твалин, твоя слава преуменьшает твое мастерство.

Твалин улыбнулся, довольный, и посмотрел на Тулинна: слышал ли он слова короля. Гальдор сказал:

– А теперь опробуем клинок.

Твалин слишком поздно понял, что происходит. Гальдор взмахнул мечом и одним ударом отрубил головы Твалину и его племяннику.

– Видите, – сказал Гальдор, стоя над ними. – Теперь мне незачем вас удерживать. Эту комнату я заколочу, так что никто вас не потревожит.

С мечом в руках он поднялся по лестнице.

Вагн отчаянно работал веслом. Ночь была на исходе, им давно полагалось бы причалить, но они плыли по узкому проливу между незнакомыми берегами, и их гнала буря. Вокруг его братья и друзья гребли так же истово, как он, ритмично вскрикивая. Они шли против течения, и кнарр дергался и подпрыгивал. За кормой Вагн видел приближающийся дождь, тень на воде. Над ними возвышался утесистый берег. Первые капли защелкали по лицу. Небо потемнело.

На правом борту его старший брат вдруг показал на что-то и крикнул. Вагн бросил быстрый взгляд через плечо и увидел качающийся огонь под берегом – сигнал, бакен. Брат уже греб в ту сторону. Вагн взялся за весло. Ветер помогал им, гнал вперед. Дождь лупил по голове, промокшие волосы лезли в глаза. Он пригнулся к веслу, оно ударилось обо что-то прямо под его скамьей, и он почувствовал, как содрогнулся корпус суденышка. Огонь заманил их прямо на камни.

Брат закричал:

– Держись! Держись!

Вагн бросил свое весло за борт и прыгнул вслед за ним.

Он ногами вперед вошел в воду, руками защищаясь от камней, и голова его оказалась глубоко под водой. Когда он вынырнул, волна подхватила его вместе с веслом и куском корабельной обшивки. В темноте он не видел ничего, кроме волн. Потом что-то огромное нависло над ним, ноги его коснулись дна, и он выбрался на скалу. Штормовой ветер яростно трепал одежду. Дрожа, он плотнее закутался в рубашку.

Даже сквозь гул ветра и шум волн он услышал крик. Факел на берегу освещал бушующую воду. Вагн выглянул из-за уступа скалы и увидел в зыбком свете голые руки, умоляюще протянутые в сторону стального блеска клинков. Он слышал, как его старший брат кричит: «Нет! Нет!» Кричит снова и снова. Потом крики утихли. По мелководью бродили люди. Резкий голос отдавал приказания: искали груз. Рядом с его скалой появился бочонок. Они придут за ним. Он соскользнул в бурные волны, погрузился в воду и ждал. Мимо прошли ноги, так близко, что он мог бы их коснуться; бочонок подняли и унесли.

Он поднял голову над поверхностью и прислушался. Услышал голоса на берегу, но те быстро удалялись. Он выбрался из воды на скалу, нашел трещину, в которой можно было укрыться от дождя, как можно плотнее завернулся в одежду и стал ждать смерти.

Но он не умер; шерстяная рубашка, сшитая матерью, сохранила тепло; была середина лета, и вскоре встало солнце. Буря стихла, улеглись бурные волны. Тревожа легкую зыбь, он прошел к берегу. Морские чайки тучей поднялись с тел его братьев и друзей. Грабители забрали у них все, даже одежду.

Он переходил от одного мертвеца к другому, называл каждого по имени, запоминал места ужасных ран и снес их всех на берег, чтобы они были вместе, как вместе они были на кнарре. Немного посидел возле своего старшего брата, который должен был раньше повернуть к берегу и не доверять сигнальному огню. Тело брата было изрублено и изуродовано: он сопротивлялся яростнее всех.

Вагн навалил на тела камней, сделав курган в форме лодки, положил туда же все найденные обломки кнарра, прибитые к берегу. От груза – от мехов, соленой рыбы, бочек с медом и воском – ничего не осталось. Бродя по берегу, он давил крабов и ел их, ел водоросли, выкапывал моллюсков и пил воду, текущую с утеса.

И старался не смотреть на его вершину.

Когда все было кончено, он сел на песок и стал думать о своих братьях, и о друзьях, и о том, что с ними сделали. Уцелел только он, и это возлагало на него тяжелую обязанность. Потом он встал и посмотрел наверх, на остров с возвышавшейся на нем башней, поднимавшейся над стенами. Отчистил соль с одежды, немного вздремнул на солнце, пока сох, а после полудня обошел остров и поднялся с противоположной стороны.

Король Гальдор, владыка Ведрборга, прошел к своему трону и положил на стол перед собой меч. Посмотрел на своих людей – они все стояли, – на их лица, повернутые к нему, и некоторое время тоже стоял неподвижно, наслаждаясь своей властью. Потом сел, и остальные облегченно опустились на свои места. Рабы принесли хлеб и эль, и пир начался.

Гальдор думал о своих врагах. Он хотел бы, как Один, не нуждаться в мясе и не тратить времени на еду. Перед ним поставили на стол большое блюдо с рыбой, вероятно, взятой с корабля, захваченного ночью. Крестьянская еда. Он положил руку на рукоять меча в ножнах, с золотым резным яблоком.

Была середина лета; Хьельдрик-Датчанин поклялся бросить ему вызов, пройти по проливу вопреки его воле, и Гальдор намеревался обратить это себе на пользу. Ведрборг стал для него слишком мал. Ему требовалось нечто большее, чем обычное пиратство. Он сжал меч. Человеку его мощи нужно было могучее королевство, а не остров с горсткой людей. Ему хотелось взмахнуть мечом, высвободить его силу в каком-нибудь действительно большом деле.

Движение в зале привлекло его внимание. Кто-то пришел снаружи. Вошедший перемолвился с кем-то, тот с другим, и слова потекли вдоль стола. На своем месте прямо под Гальдором его человек Гифр услышал, кивнул головой и встал.

– Пришел незнакомец, хочет видеть тебя.

– Незнакомец. Вестник?

– Нет – путник.

Гальдор поднял глаза. Посреди зала стоял подросток, неуклюжий, безбородый, широкоплечий, с вьющимися черными волосами, поразительно голубыми глазами, одет в грязную рубашку.

Гальдор сказал:

– Подойди ко мне. Кто ты?

Парень приблизился, встал перед троном и сказал:

– Меня зовут Вагн Акасон. Я пришел из-за моря, потому что прослышал о твоей силе, король, и хочу быть с тобой.

Гальдор откинулся на спинку трона. Он сразу понял, что в его словах кроется и правда и неправда одновременно. Он чувствовал какое-то колдовство: этот парень – и опасность, и возможность. Он снова положил руки на меч.

– Вагн. Что это за имя?

Чужак. Гальдор снова подумал о Хьельдрике. Всегда можно использовать еще одного бойца, если этот чего-то стоит.

– Что ж, может, ты покажешь нам, чего стоишь. – Он осмотрел стол. – Торульф Гримссон, встань.

Сидящие за столом разом оживились, переговариваясь. Торульф встал – медведь, а не человек, сплошь волосы и мышцы. Остальные оттащили столы, расчистив место в середине зала. Мальчишка Вагн стоял, озираясь, а когда Торульф подошел к нему, обнажив меч, повернулся к Гальдору:

– У меня нет меча.

Люди, стоявшие у стен зала, рассмеялись. Гальдор сказал:

– Что тогда ты предложишь мне? – Он улыбнулся, – несмотря на все свои торжественные речи, парень пытался пойти на попятную. – Можно обойтись и без мечей. Принесите палки, пусть дерутся ими. – Он кивнул темноволосому парню. – Так ты все равно сможешь показать, на что способен.

Он облокотился на ручку кресла. И решил: будет забавно. Торульф бездельник и вечно всем недоволен. А парень крепкий на вид и должен уметь драться. Гальдор поманил раба, который тут же вновь наполнил его чашу.

Вагн стоял посреди большого расчищенного пространства и держал в руках палку, кисти рук были выставлены костяшками наружу. Он часто дрался на палках с братьями.

Он знал, что его окружают люди, убившие его родных.

Косматый человек с бугрящимися мышцами приближался к нему, держа палку крест-накрест. Они несколько раз обменялись ударами, неспешно поворачиваясь друг возле друга, и он не изменил хватку. Зрители кричали, подбадривая бойцов. Торульф уже вспотел. Вагн сделал шаг в сторону и нанес удар сверху; Торульф остановил его и встречным ударом едва не сбил Вагна с ног.

Воздух вырвался у него из легких, но, даже ошеломленный, он понимал, что должен двигаться. Следующий удар пришелся в усыпанный соломой пол у самой его ноги. Вагн пошатнулся. Выронил палку. Он допустил ошибку. Надо быть проницательнее. Торульф силен и драться умеет. Верзила надвигался на него, нанося удары по животу, по лицу, а Вагн уворачивался, отскакивал, извивался, размахивая руками. Палка просвистела мимо его уха и пронеслась над головой. В смеющейся кричащей толпе кто-то свистнул. Торульф побагровел, он тяжело дышал и пучил маленькие глазки. Несмотря на всю свою мощь, он уже успел устать. Он попробовал ударить Вагна по голове, но тот увернулся, проскочил мимо него на середину комнаты, перекатился и встал, подобрав с пола свою палку.

Толпа взревела. Торульф топал за ним, тяжело дыша, а Вагн плясал вокруг него, заманивая в новую гонку. Когда здоровяк напал, Вагн шагнул в сторону, просунул палку между колен Торульфа и повалил его, как быка.

Зрители издали громовой вопль. Торульф растянулся на усыпанном соломой полу, Вагн настиг его и бил палкой до тех пор, пока большой человек не поджал колени к подбородку и не закрыл голову руками.

Вагн взмахнул палкой. Он знал, что Торульф был вместе с другими в ту ночь на берегу. Ему хотелось проткнуть его насквозь. Остальные, вопящие и топающие, были готовы увидеть смерть. Но потом Вагн услышал, как Гальдор сказал:

– Покажи, что можешь его убить.

И Вагн опустил палку. Кровь его остыла. Убийцы кишмя кишели вокруг него, и он все равно не мог сейчас убить их всех. Он протянул руку Торульфу, помогая ему встать. Остальные насмешливо закричали, разочарованные, а Торульф отбросил его руку, встал сам и вышел из зала.

Остальные уже ставили столы на место, а рабы несли новую еду. Вагн стоял и глядел на все это. Пирующие не обращали на него внимания. Он увидел, что они рассаживаются в определенном порядке, сверху донизу, и место на самом верху занимает Гальдор. Когда все уселись, Вагн прошел к низкому концу стола и сел на конце скамьи. Ему принесли хлеб, и он поел. Ему дали эля, и он выпил. Никто больше на него не смотрел.

Он думал о том, что ему нужно здесь сделать. Все эти люди виновны в смерти его братьев, но возглавляет их Гальдор. Вагн посмотрел на трон, где восседал король, гладя свой новый меч. Подожди, подумал Вагн.

Короткую ночь он провел на соломе в углу зала. Он думал, что утром кто-нибудь приставит его к работе, как было бы у него дома, но здесь никто ничего не делал. Люди приходили в зал и выходили из него, сворачивали одеяла и садились за стол играть в шашки и пить. Гальдор не показывался. Раб принес хлеб.

Вагн обошел замок, присматриваясь. Как он заметил еще накануне, когда шел сюда, башню возвели на самом высоком месте острова. У ее подножия прочная каменная стена окружала двор, протянувшись от одного края утеса до другого. В стене были всего одни ворота, высокие, отделанные железом, закрытые и запертые.

Он прошел вдоль стены и обнаружил небольшую конюшню и рядом кладовые. Во дворе несколько человек метали топоры, на него они даже не посмотрели. У подножия башни лежали груды дров, а во дворе были разложены инструменты. В дальнем углу, где стена встречалась с утесом, он нашел кухню.

По собственному опыту он знал, что ему сейчас нужнее всего три вещи: еда, чистая одежда и теплый взгляд, и все это дают женщины, а женщин обычно можно найти на кухне. Кухня оказалась узким помещением под торфяной крышей, в каменной стене – две печи, несколько пней вместо столов. Постоянно входили и выходили люди. Он нашел угол в дальнем конце прохода, где сидел, пока его не заметила бледная изнуренная девушка.

Он упросил ее дать ему немного хлеба и с удовлетворением убедился, что девушки повсюду одинаковы. Словно кошки, любят, чтобы их гладили. Он погладил ее, и она улыбнулась и похорошела. Он сказал ей об этом. Она покраснела и занялась работой, месила тесто, руки ее были белыми от муки, а щеки раскраснелись, но несколько минут спустя она принесла ему небольшой сосуд с медом.

Он взял мед, думая, что можно было бы поцеловать ее, но в это время позади в проходе за ним послышалось громыхание. Девушка пугливо вздрогнула, взмахнув руками. Он оглянулся и посмотрел в темный конец коридора, забитого дровами для кухни.

– Откуда донесся этот звук?

Она посмотрела на него круглыми глазами.

– Ниоткуда. Держись подальше от этого места. – Она наклонилась поближе. – Там привидения, – прошептала она, и он поцеловал ее.

Позже он протиснулся между поленницами в конец коридора. Идя, он слышал, как бегают крысы, и подумал, что, возможно, именно этот звук долетел в кухню.

Коридор круто уходил вниз, в темноту, но в затянутой паутиной нише в стене он нашел трут и огниво. Кто-то приходил сюда часто, но не вчера и даже не на днях. Он сдул пыль с трута, поджег его и пошел вниз, в темноту.

Повернув за угол, он увидел дверь, запертую деревянным брусом. Он сдвинул брус, и дверь открылась. Держа перед собой трут, он спустился по длинной лестнице; холодный воздух здесь пах старым огнем, кирпичами и железом. Здесь стоял погасший горн, спрятанный под башней. Вагн спустился с последней ступеньки и повернулся, осматриваясь.

Почти у самых его ног кто-то застонал.

Вагн похолодел. Он не мог пошевелиться, волосы встали дыбом. Звук повторился. Под толстым слоем пыли на полу лежала мохнатая голова.

Вагн наклонился к ней. Глаза мертвеца были закрыты. Густые длинные волосы покрыты грязью и кровью, запутанная борода уходила за пределы освещенного пятачка. По этой бороде, кустистым бровям и толстому носу Вагн понял: это гном. Губы шевельнулись, но с них сорвался только стон. Вагн вспомнил про сосуд с медом, достал его из-за пояса и смочил губы гнома.

Губы зашевелились, алчно причмокнув. Они вновь что-то произнесли, но Вагн не разобрал, что именно, и снова покормил их медом.

– Тираст, – прошептал гном. – Тираст, запомни.

– Что? – Вагн наклонился ниже. – Что ты говоришь? Кто ты?

– Тираст, запомни, – сказал гном, на этот раз громче.

Трут гас. Вагн осмотрелся, чтобы не забыть, где лестница. Потом снова наклонился к голове гнома.

– Скажи, что это значит!

Но гном сказал только:

– Тираст, запомни.

Свет погас. Вагн повернулся и начал подниматься по лестнице, шаря в темноте. Наверху он закрыл дверь, запер ее поленом и пошел на свет.

За кухней пролет ступеней вел к парапету на стене, выходящей на море. Вагн поднялся на самое высокое место и стоял, глядя на пролив, где в дальнюю даль уходило словно бы наморщенное водное пространство. Оттуда Гальдор увидел приближающийся кнарр, наблюдал, как маленький корабль сражается с волнами, спустился подманить его.

Позади под чьей-то ногой скрипнул камень, и Вагн вздрогнул. Он оглянулся. По лестнице поднимался Торульф. Вагн застыл. В двух ступенях от него Торульф остановился и, прищурившись, посмотрел на солнце.

– Тебе понадобится меч. Я помогу его раздобыть.

Вагн сказал:

– Хорошо. Иди первым.

Верзила повернулся и стал спускаться по лестнице перед ним. Внизу он подождал, пока Вагн его догонит, и тихо сказал:

– Вчера это сделал Гальдор.

Он протянул руку и назвал свое имя.

Вагн пожал ему руку. Они шли по коридору мимо кухни. Он спросил:

– Кто такой Тираст?

– Это имя? Какой-то девушки?

В высокой каменной стене за кухней была деревянная двустворчатая дверь. Торульф распахнул обе створки. Солнце осветило узкую комнату, колеса и оси фургона, груду круглых щитов, бочку с песком. Из бочки торчал лес рукоятей. Торульф взялся за бочку и подвинул ее вперед. Вагн снова заметил, как он силен.

– Попробуй вот этот.

Торульф вытащил за рукоять меч и протянул Вагну.

Рукоять была аккуратно обернута кожей, с круглым навершием, но клинок показался Вагну тяжеловатым. Он осмотрелся в поисках того, на чем можно было бы опробовать меч, и Торульф показал ему за порог.

На дворе стоял пень, избитый и изрубленный, вся земля вокруг была усыпана опилками. Вагн ударил мечом по пню, но тот был слишком низкий, да и угол неудобный.

Торульф сказал:

– Вот. Бей по краю, видишь, по переднему. Попробуй этим.

Следующий клинок был в пятнах ржавчины, с зарубкой возле рукояти, но в руку лег почти как влитой. Вагн снова ударил по пню, пригнувшись, чтобы улучшить результат, и Торульф сказал:

– Хорошо. Тебе нужно укрепить запястье. Вот так. – Он сильно хлопнул Вагна по спине. – Вот так.

Вагн отступил от пня, тяжело дыша. Он думал о брате. Подошли двое.

– Что, Торульф, – сказал один, – учишь его, как лучше тебя побить?

И рассмеялся.

Торульф сказал:

– Это Кетиль. Кетиль Зуб. А это Йохан, он даже не норвежец.

Кетиль улыбнулся Вагну, показав кривой зуб, выступающий из десны. Он сказал:

– Не слишком-то гордись, парень, что побил этого старого пропойцу.

Светловолосый Йохан, ненамного старше Вагна, кивнул ему. Он стоял молча, но взгляд был внимательным и напряженным.

– Тебе понадобится щит.

Торульф вернулся в кладовую.

Кетиль сказал:

– В этом бочонке хорошей стали не больно-то много.

И он, словно случайно, толкнул Вагна.

– О, эта мне подходит, – ответил Вагн. Он остался на месте, и Кетилю пришлось отступить. Но Йохан смотрел на меч в руках Вагна; он показал на клинок, Вагн увидел под рукоятью какие-то старые руны.

– Гут, – сказал Йохан. Он энергично кивнул Вагну. – Гут.

– А что здесь за работа? – спросил Вагн.

Йохан посмотрел на Кетиля: очевидно, он не слишком хорошо говорил по-норвежски. Кетиль сказал:

– Не слишком трудная. Мы держим заливы. Все, кто проходит через них, отдают нам часть своего груза. – Он указал подбородком на восток. – Там, где река впадает в море, большая ярмарка. Самый короткий путь на нее – здесь.

Вагн это знал, он вместе с братьями плыл как раз на эту ярмарку. И теперь у него в руках был меч. Он мог кого-нибудь убить. Торульф принес ему кожаный щит. Вокруг него стояли трое, убившие его братьев.

Но тут все подобрались и разом посмотрели через двор на выход из зала. Вагн проследил за их взглядами.

Из зала вышел король Гальдор. Он стоял на пороге, спесиво откинув голову. На нем был черный плащ из медвежьей шкуры, металлический нагрудник. На бедре висел меч. Несколько мгновений он молча смотрел на них, потом пошел через двор, держа руку на рукояти меча. Торульф что-то пробормотал вполголоса и сделал пальцами какой-то знак.

Кетиль сказал:

– Заткнись, придурок.

– Он идет за мной, – сказал Торульф. – Он вечно приходит за мной.

– Отличный меч, – сказал Вагн. – Меч Гальдора.

– Ни у кого больше нет такого меча, – ответил Кетиль. – С этим мечом он непобедим.

В сознании Вагна его собственное оружие превратилось в хрупкую ветку. Из зала вышло еще несколько человек, они зевали и потягивались. Кетиль и Йохан пошли к ним, называя приятелей по именам. Вагн вложил свой новый меч в ножны. Он не мог убить их всех. Он должен был ненавидеть Гальдора, а не их. Мимо прошла девушка с кухни, неся на бедре корзину; она не осмелилась взглянуть в его сторону. Вслед за Торульфом он подошел к остальным.

За трапезой он сидел между Кетилем и Турольфом, на середине стола. Все ели, и Гальдор сказал:

– Нам нужно немного поэзии. Торульф, ты будешь скальдом!

Все за столом рассмеялись и повернулись к Торульфу, а тот побелел как полотно. Он встал. Перед ним стояла кружка, и он отпил большой глоток эля. Все снова рассмеялись, ожидая развлечения. Гальдор с улыбкой подался вперед в своем кресле.

– Спой нам, Торульф! Давай!

Грудь Торульфа вздымалась. Он произнес:

– На лебединой дороге… – и сглотнул. Все вокруг рассмеялись. Вагн сидел неподвижно, видя, что это привычная шутка. Торульф выпучил глаза. – Пришел повелитель воронов… весь в поту после битвы… и…

Крики перешли в рев, в Торульфа со всех сторон полетели куски хлеба и сыра и кости; Торульф поднял руки, отражая этот залп, потом сел на скамью, закрыв руками голову. Стол перед Вагном был усеян кусками еды. Гальдор наверху сказал:

– Что ж, ты нас разочаровал.

Зал затих. Все, затаив дыхание, ждали, что скажет король. Тот осмотрелся и наконец изрек:

– Вагн Акасон. Может, у тебя получится лучше?

Вагн встал, рукавом стряхнул крошки и запел:

– Одину ровня король Ведрборга…

Поднялся разочарованный шум. Кетиль за спиной у Вагна рассмеялся.

– Ты это понял, верно?

Гальдор на своем троне поднял голову и улыбнулся.

Вагн продолжал:

– Но у него целы оба глаза, копьем его – хлеб, а его во́роны – воро́ны…

Общий одобрительный гул сразу стих. Кетиль фыркнул. Гальдор перестал улыбаться. Вагн сочинял следующую строку, пытаясь провести сравнение между Валгаллой и Ведрборгом. Кетиль и Торульф с обеих сторон силой усадили его на скамью. Все вокруг засмеялись. Гальдор подался вперед со своего высокого трона и положил руку на рукоять меча. Смех прекратился.

– Могучий король! – На другой стороне зала вскочил какой-то человек. – Разрушитель колец, кормящий орлов…

Все повернули к нему головы, и он продолжил сыпать торжественными словами. Вагн сидел тихо; возможно, он слишком рано показал себя. Но он был рад. Гальдор послал своему новому поэту большую чашу с медом. Торульф рядом с ним схватил его за плечо и наклонился к его уху.

– Берегись, – прошептал он. – Гальдор не забудет.

Наверху Гальдор повернулся и снова посмотрел на Вагна. Кетиль протянул ему рог с элем.

– Тебе это нужно, дурак?

Вагн выпил.

Позже он увидел, как Гальдор, все еще сидящий на своем высоком троне, наклонился и заговорил с лысоватым человеком, коренастым и приплюснутым, как жаба. После того как этот человек ушел, Гальдор послал за Вагном раба. Когда Вагн остановился перед ним, Гальдор посмотрел на него.

– Ты не скальд. Ты досадил мне. Поэтому я хочу, чтобы ты поднялся на парапет и дежурил ночью. Там наверху холодно и ветрено, и, наверно, пойдет дождь. Можешь подумать о том, куда тебя привел твой глупый язык.

С этими словами он откинулся на спинку стула. Меч лежал перед ним на столе.

Вагн сказал:

– Да, король Гальдор, – и вышел.

С наступлением ночи погода ухудшилась; он чувствовал это в воздухе. Он стоял на парапете, глядя в темноту, слушая, как шумит ветер в стене. Пошел дождь, легкий, как вуаль. Некоторое время Вагн думал о своих братьях, лежащих мертвыми внизу, на другом конце прохода. Он знал, что в такую ночь никто не пройдет по каналам, и поэтому спустился по лестнице поближе к кухне.

Кухонные рабы спали у погасших печей. Он разулся, чтобы не шуметь, и стал смотреть за двором. В тепле он задремал. Ему снился гном в проходе за кухней; он слышал, как просит гнома помочь ему. Вагн проснулся оттого, что услышал, кто-то идет снаружи к лестнице.

Пройдя в переднюю часть кухни, он увидел, как по лестнице поднимается человек-жаба, на ходу доставая кинжал. Вагн достал свой. Он пошел по лестнице за непрошеным гостем, бесшумно ступая босыми ногами. На верху лестницы жаба огляделся.

– Меня ищешь?

Жаба резко обернулся, взмахнув кинжалом, но Вагн пихнул его плечом, тесня по узкому проходу. Кинжал задел ему щеку. Жаба ударился о парапет высотой по пояс и перевалился через него. Вскоре Вагн услышал глухой удар. Потом снова спустился по ступеням.

Из кухни его окликнула девушка, и он пошел и лег с ней в тепле очага.

Гальдор вышел из дверей зала. Дождь прекратился, над землей ярко сияло ясное солнце. К удивлению короля, во дворе рубил пень черноволосый парнишка Вагн Акасон.

– Вижу, ты пережил ночь, – сказал он, когда Вагн остановился перед ним.

– Все было спокойно, – ответил Вагн.

На его щеке алел свежий порез. Гальдор спросил:

– Ты никого не видел?

– Нет. Привязалась докучливая муха, но я ее отогнал.

Их взгляды встретились. Гальдор положил ладонь на рукоять меча.

– Откуда ты, говоришь, пришел к нам?

– С запада. С большого острова.

– И как сюда попал?

– Да просто пришел.

– По воде?

Парень открыл рот, собираясь снова солгать, и тут протрубил рог. Гальдор выбранился.

– На корабль, – сказал он. – Хьельдриг наконец прибыл.

Вагн радовался, вновь очутившись на воде. Здесь все было просто: весло, его сила и море. На скамье перед ним Торульф взмахнул своим веслом, Кетиль стоял у руля, направляя их через бурные воды. Вокруг все нараспев считали гребки.

Он греб всю жизнь, сколько помнил себя, но всегда на неуклюжих маленьких лодках вроде их кнарра и никогда на таком корабле, как этот, – не корабль, а морской змей, легкий и прочный, невесомо скользящий по воде. Ритм подхватил его, как большие крылья. Он с радостью добавил свой голос к счету.

Краем глаза он видел, что они идут наперерез другому кораблю викингов, идущему по проливу с запада. По крику Кетиля счет убыстрился. Вагн, тяжело дыша от усилий, постарался подхватить его; вокруг все яростно работали веслами. Корабль шел поперек сильного течения. Второй корабль боролся с тем же течением и проиграл половину корпуса, но вот корабль Вагна вышел на участок спокойной воды. На другом корабле подняли весла и развернули корабль.

На скамьях все хрипло закричали. Кетиль превзошел соперника. Появился кувшин, и Вагн отпил из него воды. Его меч лежал под скамьей. Может, сейчас они сразятся – корабль на корабль. Ему не терпелось опробовать меч в настоящем бою. Там, за пространством открытой воды, им противостоял другой корабль, но он был слишком далеко, чтобы различить его экипаж. Он глубоко вдохнул. Торульф протянул руку и хлопнул его по плечу. Рядом кто-то радостно заорал. Вагн чувствовал, как кровь толчками бежит по жилам, и расслабил мышцы. Быстро посмотрел на других гребцов. Теперь это были его братья. Он отбросил эту непростую задачу. Взглянул на другой корабль. Рука зудела от желания взять меч.

Тут позади загудел рог.

Он обернулся: за ним, нос к корме, перегородили залив два других корабля Гальдора. Три корабля противника стояли в проливе и ждали. Стройные, низко сидящие в воде, они были прекрасны, и Вагна волновала мысль, что придется сражаться на таком корабле. Снова запел рог, и Вагн почувствовал, как покалывает кожу на голове. Сигнал к началу битвы. Но никто вокруг не поднимал головы. Кетиль доверил кому-то рулевое весло и прошел вперед.

Торульф сел. Принесли новый кувшин. Вагн спросил:

– Что происходит?

– Разговаривают. – Человек, сидящий впереди, наклонился к нему и сказал: – Какое-то время ничего происходить не будет.

Сзади кто-то произнес:

– Их больше, чем нас. Гальдор так не сражается.

Торульф что-то пробормотал себе под нос.

Вагн осмотрелся. Они находились в самой узкой части пролива. Он помнил камни в воде у берега. Ему казалось, что три корабля Гальдора легко удержат четыре вражеских корабля. Очевидно, тут имела место какая-то военная хитрость, которой он не понимал. Теперь Гальдор со своего корабля кричал что-то в сторону корабля противника. Они договорились встретиться на суше. Значит, схватка все же будет. Вагн опустил руку и коснулся рукояти своего меча.

Гальдор отослал большинство своих людей обратно в Ведрборг. Остальным он приказал ждать на широком лугу, выходящем на берег, у которого встали корабли Хьельдрига. Гальдор отсчитал семь человек. В число этих семерых попал Торульф и Вагн тоже. Кетиля среди них не было, он ушел с остальными. Гальдор расхаживал перед своими оставшимися людьми.

Он сказал:

– На кону Ведрборг. Я щедро награжу тех, кто отличится здесь. – Глаза его горели. Он выхватил меч. Вагну показалось, что тот, выходя из ножен, шипит, как змея. – Торульф встанет с поветренного края. Я буду в середине.

Торульф отступил и оперся на меч. Остальные пожимали друг другу руки, пили из рогов эль. На лугу появились восемь человек Хьельдрига. Вагн снова осмотрел свой новый меч. Он овечьим жиром и тряпкой хорошенько протер ржавые места и почти очистил их, однако избавиться от зарубки не сумел. Но меч хорошо лежал в руке. Вагн глубоко вдохнул. Солнце грело щеку. Он сказал себе, что может никогда не увидеть другой рассвет, но сейчас это казалось далеким и неважным.

Торульф стоял рядом, разминая руки. Он спросил:

– Ты в первый раз будешь так сражаться?

Вагн ответил:

– Да.

Голос его дрогнул.

Торульф сказал:

– Думаю, это мой последний бой.

Вдруг снова появился Кетиль. Вагну он сказал:

– Победит Гальдор. Держи меч повыше. – Он похлопал Торульфа по спине. – Тебе лучше пройти немного пониже. Покорми за меня воронов.

Торульф тяжело зашагал по траве. Вагн пошел за ним.

Вагн не мог сдержать дрожь и слишком крепко стискивал рукоять меча. Рядом Торульф, ссутулившись, чесал бороду. Он сказал:

– До встречи в Валгалле, Вагн Акасон, – и плюнул сквозь пальцы.

Перед ними прошел Гальдор, называя их по именам и пронзая мечом воздух.

Он поднял щит, и загремел рог.

Они строем двинулись к людям Хьельдрига, которые тоже строем шли к ним, человек против человека. Перед Вагном оказался долговязый викинг за большим круглым щитом, из-под кожаного шлема выбивались рыжие пряди. Вагн никак не мог отдышаться. Торульф с воплем ринулся вперед.

Рыжий сделал выпад на высоте плеча, и Вагну пришлось отвлечься от Торульфа. Он вскинул щит, удар был таким сильным, что у него онемела рука. Почти ничего не видя, он ударил мечом снизу и почувствовал, как клинок лязгнул о щит рыжего, и противник отскочил. Вагн двинулся за ним, он хотел ударить первым. Из-под кожаного шлема на него выше лохматой рыжей бороды смотрели голубые глаза. Противник ударил мечом, а когда Вагн поднял щит, переместил меч вниз.

Острие меча устремилось к колену Вагна. Он опустил свой меч, и клинки со звоном встретились. Вагн сразу понял, что у противника руки длиннее. И, держа щит перед собой, двинулся вперед, сближаясь с долговязым, сокращая расстояние между ними. На мгновение они сошлись грудь к груди, лицо Вагна обожгло дыхание рыжеволосого. Он почувствовал, что противник собирает силы для удара, и, когда тот ударил, шагнул в сторону, вытянув меч. Рыжий споткнулся, упал на лезвие и осел на колени.

Вагн взревел, его бросило в жар от торжества. Но тут на него напал другой человек Хьельдрига, ниже ростом и шире в плечах; он размахивал топором.

Вагн подставил щит, слегка повернув его, так что широкое лезвие топора его не достало. Мечом он ударил противника по голове. Человек с топором пригнулся и попятился, и на мгновение Вагн получил возможность осмотреться.

Рыжий поднимался с земли. По его боку текла кровь, но он снова поднял меч. На истоптанной траве недвижимо лежал Торульф.

Человек с топором выкрикнул какое-то имя и вместе с рыжим напал на Вагна. Рыжий тяжело дышал, его нагрудник и рука, держащая меч, были в крови. Второй, приземистый, с топором, прыгал туда-сюда, потом завопил и кинулся в атаку.

Вагн не дрогнул; первый удар он отразил щитом и ударил мечом, наблюдая, как противник это примет. Он знал, что позади рыжий, и, повернувшись, проскочил между ними. Рыжий снова опустился на колено. Второй поднял топор и приближался сбоку, обходя Вагна с дальней стороны.

Рыжий с трудом встал и двинулся вперед. Вагн поднял щит; собственное тело казалось ему огромным, а щит – с горошину. Его ударили топором сбоку, он пригнулся и нанес удар мечом, который столкнулся со щитом противника. Вагн опять увернулся от обоих противников, и человек с топором сделал шаг назад. Рыжий потерял равновесие и упал на четвереньки.

Вагн снова смог осмотреться. Каким-то образом им удалось изрядно пройти по лугу, почти до самого леса. Тело Торульфа осталось далеко позади. Поблизости Гальдор и Хьельдриг кружили друг возле друга. Гальдор взмахнул мечом, Хьельдриг увернулся и напал, ударил по руке со щитом.

И тут из леса выбежало множество людей.

Вагн удивленно остановился. Это были люди Гальдора, и они первые добежали до рыжеволосого и зарубили его. Потом то же самое произошло и с тем крепышом, орудующим топором. Хьельдриг повернулся к ним, и Гальдор мечом ударил его в спину. Вагн замер. Он видел, как Гальдор, торжествуя, вскинул руки в победном жесте. Внизу два корабля Хьельдрига начали уходить.

К Вагну подошел Кетиль. Он сказал:

– Я же говорил, что он не пустит это на самотек.

Он не смотрел в глаза Вагну. А Вагн бросил щит и пошел поглядеть, что с Торульфом.

За трапезой Вагн сидел, молчаливо глядя себе на руки. Вокруг звучали голоса, но он ничего не слышал. Принесли еду, но он ничего не ел. Пил эль из рога, но это ничего ему не дало.

Мысли его смешались. Торульф погиб, но это была славная смерть от раны, нанесенной ему врагом, с которым он бился лицом к лицу. Вагн думал о рыжеволосом, который так отчаянно сражался, даже раненный, чтобы его убили в спину, как труса. В животе разлилась желчь. Кетиль, сидевший рядом, сказал ему только одно:

– Мы победили, верно?

Вагн хмыкнул. После этого Кетиль помалкивал, однако время от времени посматривал на него и передавал ему рог.

Гальдор с трона называл имена, и воины вставали, а Гальдор передавал им свои золотые кольца; раб приносил кольца, и все приветственно кричали. Вагн смотрел в стол.

Но вот Гальдор произнес его имя.

Вагн поднял голову и увидел, что все смотрят на него. Подошел раб с золотым кольцом, и шестьдесят человек проорали его имя.

Он встал под прицелом сотен глаз. И бросил кольцо через зал.

– Нет! На том поле не было ни золота, ни чести… – Он дрожал, кровь шумела в ушах. – На этом поле, Гальдор Не-Король, Гальдор Великий, погибли люди лучше тебя! Я был бы здесь лучшим королем, чем ты!

Зал затих. Никто не шевелился.

Гальдор сказал:

– Тебе конец, Вагн Акасон.

Он встал с места и выдернул из ножен свой меч. Вокруг все вдруг задвигались, убирая столы и скамьи, а он стоял – в полном одиночестве. Он взял свой меч. Гальдор широко шагал к нему через зал.

Вагн отступил, но Гальдор уже заходил сбоку, рубя сплеча. Вагн отскочил. Они с королем скрестили мечи, и Вагн почувствовал, как немеет рука. Гальдор теснил его, нанося удары справа, слева, делая выпады клинком. Он смеялся. Вагн отступал, пытаясь получить пространство для маневра, и вдруг наткнулся на стол.

Его схватили сзади; кто-то держал его для Гальдора, а тот быстро приближался. Вагн выронил меч. Он повернулся, схватил того, кто его удерживал, за запястья и что было сил бросил этого человека вперед, на меч Гальдора.

Меч пронзил падающего насквозь. Пока Гальдор высвобождал оружие, Вагн снова схватил свой меч и вспрыгнул на стол. Остальные отступили к стенам. Гальдор сильно ударил его по коленям, а когда Вагн отскочил, тоже прыгнул за ним на стол. Рубя сверху и снизу, он теснил Вагна; тот отступал по хлебу и сыру и спотыкался о рога с элем. Вагн держал меч перед собой, отражая удары короля, ногой пытаясь ощупать пространство позади.

Гальдор ударил, и Вагну показалось, что он видит его уязвимое место. Он захотел воспользоваться преимуществом, но это была ловушка. Король отразил его удар и выбил меч у него из руки.

Поднялся рев. Глаза короля сверкнули. Вагн соскочил со стола и побежал к двери во двор. Гальдор преследовал его. Сразу за порогом лежала груда дров; Вагн бросил в короля поленом и заметил в дровах топор. В прыжке он схватил его. Гальдор отставал на шаг, Вагн развернулся и ударил его топором на уровне пояса, промахнувшись на ширину пальца.

Гальдор взревел, оскалив зубы. Ударил справа. Вагн увернулся. Король ударил слева. Вагн снова увернулся. Управляться с тяжелым топором было очень трудно. Гальдор позволил ему размахнуться, а сам подошел сзади, и Вагн почувствовал, как клинок скользнул под рубашкой по ребрам. Он раскрутил топор и запустил им в Гальдора.

Гальдор упал: топор задел его плечо. Вагн побежал по двору к кладовой, где стоял бочонок с мечами. Дверь была закрыта и заперта. Гальдор тяжело топал следом и насмешливо кричал:

– Подожди, мальчик, я еще с тобой не закончил!

Вагн повернул к кухне, где должны были найтись ножи. Гальдор не отставал. Вагн слышал далекие крики; но видел только метлу. Он схватил ее и замахнулся, – а Гальдор как раз подходил.

Меч нацелился ему в голову, он отразил удар черенком метлы, и клинок перерубил дерево. Сжимая в руке короткий обломок, Вагн ускользнул из пределов досягаемости меча. Гальдор мгновение стоял с занесенным мечом, клинок поворачивался в воздухе, словно что-то вынюхивал.

Остальные, стоя у стен, кричали и свистели. Вагн следил только за острием меча. Переставляя ноги по очереди, держа перед собой обломок метлы, он пятился к стене. Гальдор двинулся в ту же сторону, преграждая ему мечом путь туда, отгоняя сюда, тесня его назад, назад. Вагн быстро оглянулся через плечо. Сразу за ним начиналась лестница к парапету. Клинок устремился к нему, и он отпрыгнул, пятясь вверх по ступеням.

Гальдор оказался ниже его, но у Вагна не было оружия, чтобы воспользоваться своим преимуществом. Он взмахнул обломком метлы, король отскочил и ударил мечом по его ногам. Вагн поднялся еще на одну ступеньку, и король двинулся за ним. Гальдор неотступно поднимался, и Вагн отступал вдоль парапета, пока не прижался к решетке.

– Больше некуда бежать, – сказал Гальдор, отдуваясь. Он поднял меч, и взгляд Вагна поднялся за ним. – Ага! Ты восхищаешься моим мечом? Да, ты должен им восхищаться. Он жаждет крови. – Он помахал мечом перед лицом Вагна. – Первой его кровью была кровь гнома, который его сделал и который больше никогда не сделает ничего подобного. А теперь, – он занес меч над головой Вагна. – Теперь он получит твою кровь.

Гном. Гном. Прижимаясь к стене, Вагн крикнул:

– Тираст, вспомни!

Гальдор обрушил клинок на голову Вагна, но меч в его руке извернулся, ударил в стену и пролетел вдоль парапета.

Вагн гикнул, Гальдор кинулся к мечу, вытянув руки. Но Вагн был ближе. Он схватил меч за рукоять и, не останавливаясь, рубанул изо всех сил назад по Гальдору.

Где-то послышались громкие крики. Вагн замер. Гальдор опустился на колени, сжимая руками разрубленный живот, запрокинув голову. Вагн сказал:

– Это за моих братьев. И за Торульфа. И за гнома в подвале.

Он пронзил мечом грудь Гальдора.

Крики не утихали. Внизу, во дворе, люди кричали и махали руками. Вагн стоял, тяжело дыша.

Меч в руке казался легким и быстрым: в нем пылала едва удерживаемая сила. Теперь Вагн понял, почему Гальдор все время трогал его. Вагну хотелось снова ударить им. Гном выковал его и наполнил колдовством. Вагн вспомнил, как меч обратился против Гальдора.

Он спустился по лестнице во двор, и его обступили люди. Все изумленно смотрели на него, и, когда он проходил, расступались. Он прошел в кухню, нашел огонь и пошел с пылающей головней по проходу в темноту.

Возле горна у подножия лестницы он поднял факел и осмотрелся. Голова гнома все так же лежала в пыли, но теперь она улыбалась.

Вагн положил меч рядом с ней.

– Я принес его тебе.

Гном прошептал:

– Твой. Теперь он твой.

Вагн снова взял меч в руки. Губы гнома изогнулись в улыбке.

– Но берегись! Он по-прежнему зол.

Так Вагн Акасон стал королем Ведрборга. Но здесь ему все было не по нраву, и вскоре он ушел и присоединился к викингам Джомса.