«Чем серьезнее опасность, тем плотнее русские смыкаются в единое целое», – говорил Энгельс. Например, в годы Великой Отечественной войны поэт А. Твардовский так выразил всеобщее настроение: «Нынче мы в ответе за Россию, за народ и за все на свете… Тут не скажешь: я не я, ничего не знаю, не докажешь, что твоя нынче хата с краю».

В русской истории периоды стабильности чередовались с кризисными периодами – реформами, революциями и войнами. В экстремальной ситуации, при защите от врагов или когда стремились догнать Запад, у нас просыпался всеобщий коллективизм и проявлялись чудеса работоспособности, готовность к предельной и эффективной мобилизации. Вот как в 1703 году по указанию Петра I началось строительство Петербурга: «По недостатку землекопных орудий большая часть работ производилась голыми руками, и вырытую землю люди носили на себе в мешках или даже в полах платья». Вспомним подвиги Минина и Пожарского, героев войны 1812 года, индустриализацию 1930-х годов, быстрое перебазирование заводов на восток и победу в Великой Отечественной войне. Успех обычно достигался после раскачки, ценой огромных жертв и затрат, расточительного расходования людских и природных ресурсов.

В критических обстоятельствах, в решающие моменты люди проявляли гражданское мужество и героизм. Захватчиков победили, страну спасли – и опять наступал период стабильности, застоя. Снова брали верх терпение и покорность судьбе, пофигизм, коррупция и воровство. Таким образом, у нас есть черты менталитета, тесно связанные с поворотами нашей истории. Не случайно в русских былинах возник герой Илья Муромец, который провалялся на печи 30 лет, а потом побил всех врагов России. Веками в течение короткого лета крестьянам приходилось работать быстро и в полную силу, до изнеможения. «Летом пролежишь – зимой с сумой побежишь», «Летний день год кормит». Отсюда у русских возникла способность к крайнему напряжению сил на короткий период времени. В отличие от жителей Запада у нас нет привычки к размеренному и продолжительному труду. Чередование сверхнапряжения и расслабления сформировало особый тип человека. Французская писательница де Сталь в книге о России в 1821 году отметила: «В простом народе видишь непостижимую лень до той минуты, когда пробуждается его энергия. Тогда она не знает преград… и побеждает стихии так же, как людей».

Нам уж лучше субботники, чем убирать мусор ежедневно. «Бывает – проснешься, как птица, крылатой пружиной на взводе, и хочется жить и трудиться, но к завтраку это проходит», – подтрунивает над собой И. Губерман. Молодой человек Илья К. описывает свой рабочий день: «Понедельник. Утро. Офис. Мужики бурно обсуждают вчерашний футбол. Сотрудница по телефону рассказывает подружке о проведенных на пляже выходных. Мужики ей жутко мешают. Она не выдерживает, кричит: «Да тихо вы! Я по работе говорю!» И во внезапно наступившей тишине громко продолжает: «Ну вот. Пришли, разделись, легли…» Это офис отечественной компании, которой шеф управляет с зарубежного курорта. Сотрудники три недели в месяц готовят кофе, общаются в Сети и разгадывают кроссворды. Зато в последнюю неделю месяца они работают по 16 часов в день и – ура! – благополучно сдают отчет. По старинной пословице: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». В Интернете Алексей К. пишет: «У нас если работать – то или никак, или с авралами, безумными заседаниями в офисе до полуночи. А если отдыхать – то на год в Гоа».

В анекдоте англичане и французы решили прокопать туннель под Ла-Маншем и ищут фирму, которая это сделает. Японцы предлагают: «Рыть будем с двух сторон в течение года. Гарантируем точность соединения до пяти метров». А наш Туннельметрострой обещает: «Рыть будем с двух сторон. Ни хрена не гарантируем, зато срок – две недели. В крайнем случае будет два туннеля».

Авральность как черта русского характера позволяла перевыполнять планы, но наряду с этим не раз приводила к разрушениям и жертвам. Ритмичная работа, конечно, лучше авралов, но при необходимости кто лучше русских с ними справится? Я видел ад – пожар в химической лаборатории. Помещение выгорело почти дотла. Днем стало темно как ночью: черные стены и такой же потолок. Дело было в четверг, а уже к понедельнику плотники, слесари, электрики и маляры, которые обычно себя не утруждали, ухитрились все восстановить. Пришли проверяющие, записали, что «произошло возгорание, и один шкафчик слегка опалился». «Есть то, что я люблю в русских людях, – сказал Б. Андерссон. – Есть вещи, которые в Европе заняли бы одну неделю. А русские могут сделать это за один день».

Если жизнь прижмет, то для русских нет ничего невозможного. Наши люди предпочитают работу напряженную, на грани физических возможностей, одноразовую, особенную. А работу рутинную, долгую и однообразную, на конвейере терпеть не могут. Не случайно Россия является родиной уникальной космической техники, но отстает в массовом производстве легковых автомобилей, телевизоров, холодильников… Русский бизнесмен, успешно работающий в Китае, рассказывал мне, что китайцы лучше нас работают всюду, где нужна монотонная и однообразная работа. Зато наш работник – думающий. «Мне интересней жить в стране талантливых людей, чем в стране роботов, собирающих телевизоры», – говорит этот предприниматель.