Даже те русские, которые считают себя верующими, верят скорее не в Бога, сколько в судьбу и ее неотвратимость. Нашу склонность к фатализму подтверждают пословицы: «Человек предполагает, а Бог располагает», «Бог дал – Бог и взял», «От судьбы не уйдешь», «Чему быть, того не миновать»? «Сценарий нашей жизни утверждается задолго до рождения», – пишет в Интернете Маша С. Как объяснить это свойство русского характера? Приведу три примера из разных времен.

В 1790 году Екатерина II, напуганная слухами о покушении на нее и французской революцией, вместо прежней поддержки просвещения жестоко преследует московских просветителей. Издателя Новикова приговорили к заточению в крепости на 15 лет. По рассказу историка Н. Эйдельмана, публициста Максима Невзорова после возвращения из-за границы схватили и предъявили ему приказ об аресте. Не-взоров прикидывается, что не верит: не могла мудрая и просвещенная императрица издать такой указ! Показывают царскую подпись – «Подделана!». Его допрашивает в Тайной канцелярии Шешковский: «Вы меня узнаете?» – «Обман, так можно загримироваться!» Императрице об этом доложили – она засмеялась и велела без суда отправить подозреваемого в деревню. Ловко намекнув на противоречия «ранней» и «поздней» Екатерины, Невзоров сумел спастись.

А вот пример из 1937 года. Мой отец в 24 года был начальником отдела на городской телефонной сети. Однажды он целый день с бригадой работал на улицах, чтобы устранить последствия подземной аварии. Поздно вечером вернулся в свое учреждение – в коридоре его задержал незнакомец: «Что вы несете и чем занимаетесь?» – «Выезжал на линию с приборами, чтобы найти место повреждения кабеля». – «Где же поврежден кабель?» – «Чтобы ответить, нужно взять схему трассы и произвести расчет». – «Значит, это до сих пор не установлено?» – «Да, конечно!» – «Понятно, следуйте за мной!» «На мое счастье, – рассказывал отец, – в коридоре неожиданно появился мой начальник. Он подтвердил чекисту, что я действую по правилам. Я остался жив и невредим, хотя в те годы люди так исчезали. Любого могли стереть в лагерную пыль».

В 1970-х годах мой приятель принимал вступительные экзамены в Военно-медицинскую академию. На дорожке в парке он случайно встретил молодого человека с чемоданчиком в руках. Этот Хохлов несколько дней тому назад сдал ему экзамен на «отлично». «Как дела?» – поинтересовался экзаменатор. «Плохо, отчисляют. Уезжаю». – «А как вы сдали остальные экзамены?» – «Все на «отлично». – «?!» – «Приемная комиссия нашла в документах, что я еще до службы в армии ударил милиционера». Экзаменатор возмутился: а почему это сделали после экзаменов? Он поговорил с приемной комиссией, и решение было пересмотрено. Так Хохлов стал военным врачом.

Что у этих примеров общего? В самые разные времена права личности в России ничего не значили. Страх перед самодурством власти и прочими катаклизмами вырабатывал у русских веру в неотвратимость судьбы. Они приходили к заключению, что далеко не все в жизни зависит от их собственных усилий.

Когда успешным людям задают вопрос: «Как вы добились успеха?» – русские говорят не столько о своем труде, сколько о случайностях, интуиции и везении. У нас любят рассуждать об участи, доле, жребии, роке, ударах судьбы. Социологи поражены: они провели опрос: «Влияете ли вы на то, что с вами происходит в жизни?» – и получили 86 % отрицательных ответов. Скажите нашему человеку, что пить вредно. Он ответит: один пил и умер. Другой не пил – тоже умер. Но тот, который не пил, умер раньше. Потому что он попал под автомобиль, за рулем которого сидел тот, который пил.

Русский фатализм издавна связан с православием (все в воле Божьей). Характерны наши пословицы: «Перемелется – мука будет», «Что ни делается – все к лучшему», «Кто живет тихо – не увидит лиха». Есть немало примеров нашей пассивности, покорности судьбе и безынициативности. К. Мелихан рассказывает, как один курсант не подготовился к экзамену и настроился на двойку. А преподаватель был добрый: «Что у вас в билете?» – «Пожар на корабле. Ваши действия». – «Ну и что вы будете делать?» – «Не знаю… Ничего не буду!» – «Правильно! – обрадовался преподаватель. – Главное – не поднимать панику». Наша журналистка приезжала в Сибирь с японской киногруппой. И вот что ей запомнилось: «В одной избе мужик так прекрасно говорил о России! Такое лицо хорошее. А во дворе – непролазная грязь, с трудом машина с оборудованием заехала. Японский режиссер долго мялся, потом спросил: «Скажите… Почему вы не привезете две машины гравия?» А мужик оскорбился: у него полет мысли, а тут какой-то гравий!»

Журналистка С. Равиоли объясняет наш восточный фатализм: «В России люди пережили крах целой системы и потом катастрофу дефолта в 1998 году. Средний слой в течение немногих лет был вынужден все снова начинать с нуля. То есть русские дважды потеряли практически все. Вот почему взрослые не учат детей думать о завтрашнем дне. Это не вина русских, просто их судьба не оставила им ничего другого».

Если все надежды возложить на судьбу, то нужно ли активно действовать самим? У нас решения нередко принимают в надежде на авось. Д. Лихачев полагал, что в этом наше несчастье: «Иногда легковерие ведет к построению легковесных планов… Никита Хрущев верил в свиноводство, затем в кролиководство, потом поклонялся кукурузе, и это очень типично».

Наше слово «авось» невозможно точно перевести на другие языки. Оно означает надежду на ничтожно малый шанс, на благоприятный исход без всяких на то рациональных оснований. Это слово вошло в пословицы и поговорки: «Авось – вся надежда наша», «Ждем, пождем, авось и мы свое найдем» и т. п. Русский крестьянин мог работать день и ночь и остаться без урожая. Выращиваешь яблоню несколько лет, а потом одна суровая зима, и дереву конец. В. Ключевский объяснял, что, привыкнув к этому, великоросс любил подчас… выбрать самое… безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Это и есть наш «авось». Встречаются двое русских: «Иван, а что это у вас пшаница не растеть?» – «Дык не содим ведь!» – «А чё не содите?» – «Дык не растеть!» От причуд природы зависят и современные земледельцы. Но земли и природных богатств в России много – отсюда вечная надежда, что как-нибудь выкрутимся.

Авось – это особенность национального характера, способ мышления. С этим понятием связана безбашенность, поступки, не поддающиеся объяснению с позиций логики. У нас говорят, что «русский на трех сваях крепок – авось, небось да как-нибудь». Татьяна Толстая дает нашей безбашенности ироническое определение: «Авось» есть… отрицание причинно-следственной связи явлений, неверие в физические законы. <…> Русский человек ежесекундно ждет чуда, Благодати… просто так, потому что Господь так захотел. Ты пьяная и подлая свинья – а Я осыплю тебя земными благами – фиалками, бабами, баблом, бухлом и кулебяками – вне очереди». «Вот приедет барин – барин нас рассудит», – ждали когда-то крестьяне. А теперь люди надеются на президента, который вдруг повсеместно наведет порядок. Писатель Федор Абрамов считал эту черту национальным бедствием.

Никогда не забуду, как однажды знакомый предложил подвезти меня на своей машине от деревеньки в Новгородской области до Петербурга. Покрышка быстро прохудилась, а запасной у него не было. Пройдет ли колесо 170 километров? Местные качали головой – не должно. Мне вспоминались два мужика из «Мертвых душ» Гоголя, рассуждавшие о бричке Чичикова: «Доедет ли это колесо до Казани?» – «До Казани, пожалуй, доедет». – «А до Москвы?». Ночью мы останавливались, водитель находил на свалке очередную покрышку, ставил ее, но и она оказывалась негодной. Нас дико трясло даже на малой скорости, и мы чудом доехали. На что же водитель рассчитывал? На авось. В московском метрополитене 15 июля 2014 года произошла жуткая авария. Три вагона сошли с рельсов, более 20 человек погибших, около 150 пострадавших. Оказалось, что перед этим дорожные мастера закрепили механизм стрелки 3-миллиметровой проволокой – временно: авось обойдется. Проволока порвалась, и первый состав вагона влетел в стену…

С другой стороны, наш авось – это привычка и умение жить и выживать в условиях ограниченной информации. «Авось пронесет! Сколько людей из-за этого уже сложили головы! Хотя иногда именно такой подход служил причиной уникальных российских достижений и открытий», – сказал политик Ю. Лужков.

В нашем расчете на авось отражается не только пофигизм, но и готовность достигнуть цели наперекор всему. В романе Прилепина «Санькя» у 23-летнего парня умирает отец, и мать решает похоронить его в деревне, где он родился. «Проедем как-нибудь», – ответил Саша, хотя был почти уверен, что проехать не удастся. Зимой, в мороз, они нанимают автобус, доезжают до леса, и водитель ехать дальше отказывается. До деревни остается еще 17 километров. Мать с сыном и сослуживец отца втроем тащат дальше гроб на веревке и выбиваются из сил. Ясно, что они замерзнут. Но в деревне просыпается ночью мужик, появляется на лошаденке с телегой и спасает их. «Это ответ на вопрос о тайне славянской души. Очень мощное целеполагание с полным отсутствием здравого смысла» – так считает Л. Улицкая. Непредсказуемость судьбы способствовала появлению в России особого типа людей – надеющихся на авось и как будто созданных для преодоления критических ситуаций.

В этой, четвертой части книги мы обсуждали, что для русских важнее всего, во что они верят и о чем они мечтают. «Ну, за сбычу мечт!» – есть у нас такой шутливый тост. Почему один из самых популярных наших тостов: «Выпьем за то, чтобы у нас все было, а нам за это ничего не было!»? Чтобы лучше понять русский характер, в следующей части мы поговорим о том, к чему русские безразличны, чему они не придают значения или не уделяют должного внимания.