Начало битвы
Монголы почти сразу перешли в наступление и обрушились на передовые русские полки, которые, к счастью, успели построиться в боевой порядок.
Натиск монгольской рати был поистине могучим. Князь Владимир Юрьевич бился пешим, стоя в первом ряду. Поднимая столбы снега, монгольские всадники неслись на русских воинов.
– Православные, стой супротив ворогов, к нам сюда из степей пришедших! Стоим достойно! – прокричал князь Владимир Юрьевич своим людям.
– Княже, – сказал стоящий рядом с ним воевода Еремей Глебович, – ты бы сам отошел!
– Еремей, я не боюсь врагов, так как они всего лишь люди! Да поможет мне Господь.
Князь Владимир храбро бросился в бой, забирая жизни у потерявших своих коней всадников. Русские воины разили копьями маленьких мохнатых монгольских коньков, но степняки, падая, тут же вступали в бой пешими.
Белоснежное поле быстро стало красным, а тишину сменили шум боя, конское ржание и крики раненых и умирающих. Тысячи стрел обрушились на сражающихся в ближнем бою воинов.
Князь Владимир, в начале боя ощутивший непонятное чувство вседозволенности, быстро выдохся. Монгольские всадники не бежали под ударами русских воинов, а, напротив, медленно теснили его рать.
Блеснувшая сабля отскочила от вовремя поднятого князем Владимиром щита, но не успел он ответить на удар ударом, как две стрелы вонзились в щит. Князь Владимир Юрьевич все же сделал свой выпад, но вынужден был шагнуть назад. Враги и впрямь отважны, подумал князь Владимир, такие смерти не боятся. Но ничего, пора начинать отход, как я и уговорился с братом.
– Владимирцы! Медленно отходим, – скомандовал князь Владимир и сделал еще один шаг назад.
Русские воины медленно попятились назад, завлекая монгольское воинство в ловушку. Враги словно ничего не подозревали и, радуясь успеху, все больше и больше подставлялись под будущий удар князя Всеволода Юрьевича. Тот не спешил.
– Пусть еще немного отступят, а после ударим, – говорил князь Всеволод Юрьевич, – врагов хоть и много, но им есть число. Примерно тысяч сорок, может, пятьдесят. Жаркое будет сражение, но зато победа будет достойной.
– Княже, а может, это только передовой отряд? – спросил Сергей. – Может быть, это не вся их рать?
– Не вся? А сколько их тогда может быть, сто тысяч или двести? Коли в степи смогло бы собраться такое воинство, то они там непременно передрались бы.
– Не нравится мне то, что они дозоры вперед не послали. Если их сорок тысяч, то они должны понимать, что мы и вооружены лучше, и на своей земле стоим, что мы угроза для них. Они же шли, словно мы не только им нестрашны, а словно они хозяева здесь.
– Какие дозоры они послали бы? Посмотри, как метет. Им такая погода непривычна, и, конечно же, они не ожидали нас здесь встретить, вот и перешли сразу к бою, а двигаются они быстро потому, что вся рать их конная.
– А где полон, взятый в Рязани, где припасы?
– Не знаю, Сереж. Эй, что там на дереве видно?
С дерева отозвался ратник, который смотрел за боем:
– Пятится наша рать, но пока до условленного места не дошли. Степняки давят знатно, как бы и вовсе наши не побежали!
Всеволод слез с коня и стал его обметать от снега.
– Ну, малыш, – стал шептать князь на ухо своему боевому другу, – коли ранят меня, то вынеси, коли здрав буду, то служи мне. Скоро мы поскачем да согреемся! Мне ведь тоже не жарко!
Князь Владимир Юрьевич, стоя в пешем строю, перестал отвечать ударами на удары. Уже несколько раз вражеская сабля достигала его, но кольчуга, сплетенная на совесть, выдержала удары. Как бы и впрямь отступление не превратилось в бегство. Когда же там мой брат ударит, думал князь Владимир, в очередной раз надеясь на свой щит, который весь трещал и в котором торчало уже пять обломков стрел.
Рядом с князем упал на землю воин, пронзенный стрелой. Князь Владимир Юрьевич покосился на него и подумал, что, может, этот ратник в тот момент был еще жив и нашел свой конец позже под копытами вражеских коней.
Может, отойти в третий или четвертый ряд и спокойно отступать, размышлял князь Владимир. Там только от стрел обороняться надо, а здесь еще и удары сыплются.
Нет, я сын великого князя, остановил свои мысли Владимир, негоже мне стоять за щитами своей дружины. Коли есть воля Господа мне пасть в бою, то лучше уж умереть, чем прославиться трусом.
– Воины, чтобы басурмане не подумали, что мы их в ловушку затягиваем, а ну потесним ворогов! – закричал князь Владимир Юрьевич и, забыв свой страх, бросился в бой.
Удар сабли обрушился на его шелом, и Владимир повалился на землю. Страшный удар изуродовал лицо князя. Шлем сохранил жизнь, но не красоту князя.
Князю Владимиру помогли подняться на ноги. Перед его глазами все плыло. Где-то в стороне слышались крики и мелькали лица врагов.
– Еремей, я что, погиб? – спросил князь, вновь падая.
– Братцы, оттаскиваем князя, давайте дружно! Головой за него в ответе, – крикнул воевода Еремей Глебович.
Воевода видел, что пешие русские воины вот-вот побегут, и понимал, что надо срочно что-то предпринять.
– Владимирцы! Сомкнем щиты! Они не ведают, что за гостинчик мы им уготовили.
Ратники, услышав голос воеводы, быстро стали смыкать щиты, ощетиниваясь копьями. Монгольские всадники вынуждены были отхлынуть, но ненадолго. Воевода Еремей Глебович, отводя войска к указанному месту, невольно восхищался храбростью врагов. За свою жизнь он повидал немало доблестных воинов, но отвага, с которой бились монголы, поразила его. Видимо, не врал князь Роман Ингварьевич, когда рассказывал о том, что эти воины не знают страха.
