Оборона Пронска
Боярин Константин Романович Мороз был уже пожилым человеком. Не мог он, надев доспехи, идти вместе с князем на поле брани, и посему именно на него и был оставлен город Пронск, удел князя Олега Ингварьевича Красного.
Константин Романович отправил вместе с князем на рать двух своих сынов. Весть об ужасном поражении на реке Воронеж потрясла боярина, но тот решил, что, раз не знает точно, приняли ли его сыны смерть в бою, значит, не будет их хоронить раньше времени. Впрочем, это была не единственная страшная весть.
Орда двигалась к Пронску. Чтобы не думать о том, живы ли его сыны, боярин приказал собраться всем именитым людям, чтобы вместе решить, что делать.
Получилось так, что в тереме боярина Константина Романовича Мороза собрались лишь одни старики. Все молодые ушли с князем на рать.
– Ну чего делать-то будем? – спросил у них боярин Константин Романович. – Сила вражья огромна. Будем в осаде сидеть и князя Олега ждать или выйдем в чисто поле?
– А ты это, боярин Константин Романович, намеренно такой выбор ставишь, чтобы иного мы не сделали? Ясно же, что выйти в поле смерть, а в осаде, может, и отсидимся. Сколько степняков-то идет? Сказывали, сорок тысяч.
– Ну, боярин Михаил Дмитриевич, прав ты, – сказал боярин Константин Романович, словно и не услышал язвительный тон Михаила, – раз в поле нам супротив них не выстоять, то будем в осаде отсиживаться. Запасов еды у нас до весны, так что с голоду не помрем. Людей только маловато. Меньше ста воинов. Но, Господь даст, они нас штурмом брать не станут.
Рать монголов показалась под Пронском на следующий день. Никто из прончан не видел такого большого воинства. Монголы послали всадника к стенам города.
– Урусы, ваши князья разбиты и пленены. Сдавайтесь, и вы, потеряв все богатства, сохраните свои животы.
Старики поняли, что против такой мощи им не выстоять.
– Ну чего, Константин Романович, – сказал Михаил Дмитриевич, – выйдем с тобой за стены?
– Да как-то охота пропала. Но что же нам, без боя сдаваться?
– Да какое там без боя. Пусть басурмане, прежде чем речи такие вести, нас с тобой в могилу отправят. Вот я всю жизнь смотрю на тебя, боярин Константин Романович, и думаю, что ты за человек? Изворотливый, но глупый, прости за откровенность, а у князя в почете. А я и умен, и честен, а он всегда мимо меня кубки посылает да на пиру уважением не балует. Вот перед смертью скажи мне, боярин, почему так?
– А что я тебе скажу, боярин Михаил Дмитриевич? Я ведь тоже всю жизнь смотрю на тебя и вижу: богат ты, а ничего не делаешь, у всех беда, а ты выгоды не упустишь. Дочерей выдал удачно, терем твой лучше моего, а почему?
Бояре рассмеялись и обнялись, как лучшие друзья.
– Ну, Костя, как много лет назад мы с тобой в одном строю стояли, так и теперь постоим. Коли сдадимся, то все равно смерть. Так лучше в бою. Пусть во всех церквях молятся за души защитников.
– Хорошо, Миш, рад, что ты со мной. Пусть мы и умрем, но земли своей не отдадим и имя свое на старости не опозорим.
– Эй, степняк, – закричал Константин Романович монгольскому посланнику, – не видать тебе победы без боя!
Всадник повернулся и галопом поскакал к рати монголов.
– Ну, боярин, – сказал Константин Романович, – пошли-ка ты человека в церкви. Пусть звонят во все колокола. Смерть идет!
Тысячи всадников скакали к Пронску. Защищать город вышли, помимо сотни воинов, еще и все мужи. У них не было оружия, так как все забрал с собой Олег Ингварьевич, и поэтому вооружены они были кто топором, кто вилами, а кто и дубиной.
– Прончане! Господь даровал нам смерть! Умрем за землю Русскую! Не будет на ней безнаказанно басурманин скакать! С нами Господь! – закричал боярин Константин.
Монгольские всадники обрушили на защитников сотни стрел. Прончане ответили единичными выстрелами. Защитники не могли высунуться из-под щитов, так как, казалось, шел дождь из стрел. Боярин Константин понял, что боя не будет. Будет смерть. На мгновение он высунулся из-под щита и увидел, как степняки перелезают через стену. Спустя несколько секунд дождь из стрел закончился.
Те немногие на стенах, кто выжил, тут же находили свой конец под ударами ворогов. Боярин Константин, понимая, что в его годы не судьба ему много часов стоять в строю, не жалея жизни, бросился на степняка. Монгол увернулся и рассек старого боярина саблей. Константин Романович осел, и тут, уже умирая, он увидел, как степняк тоже нашел свою смерть. Боярин Михаил Дмитриевич сразил басурманина сзади.
Над Пронском заструился колокольный звон. Колокола возвестили о смерти города. Монголы, легко завладев стенами, открыли ворота и устремились в город. Ни боярин Константин Романович, ни боярин Михаил Дмитриевич уже не видели, как вороги сгоняли всех живых в центр города. Гнали всех: и женщин, и детей, и совсем старцев. Монголы врывались в дома и убивали тех, кто пытался укрыться. Многие пытались оказывать сопротивление и находили свой конец. Всадники въезжали в церкви прямо на конях и разили молящихся. Те, кто оказался в центре города, были побиты стрелами.
После боя в городе не осталось ни одного жителя. Все до единого были убиты. Когда крики прончан стихли, то их сменил радостный смех, а не плач. Монголы праздновали победу и считали богатства, а плакать по убиенным было некому.
