Глава 14
КЛЕТКА ДЛЯ ВОРОНА
Едва растаяли контуры портальной арки, перебросившей нас почему-то в холл гостевых апартаментов, я набросилась на менталиста:
— Скажите, магистр, что с графом Орияром? Он не дает о себе знать уже так давно! Почти сутки!
Тут я преувеличила, но совсем немного.
— Могу ли я сесть, леди Барренс?
В голосе Нейсона чувствовались усталость и легкая укоризна. Я немедленно отвесила себе мысленный подзатыльник. Тиррина Барренс — прирожденная аристократка, у нее хорошие манеры в крови, никакой амнезией не вышибить. И я должна вести себя соответственно.
— Да, конечно, простите, магистр. Вон в тех креслах нам будет удобно, — и я показала на эркер с диванчиком и парой кресел вокруг чайного столика. Оглянулась на замершего за моей спиной рыцаря. — Сэр Кенз, не могли бы вы сообщить мэйстру Чессу, что у нас гость? Пусть распорядится принести нам настой бодрящей эрхе. Если я правильно помню, для менталистов это лучший напиток, освежающий мысли.
— Совершенно верно, — улыбнулся седовласый маг, усаживаясь поудобнее.
Кенз не стал пользоваться личным порталом, а чинно вышел за дверь. И правильно. Кто их знает, этих менталистов. Вот мне почему-то открыты сверхсекретные шифры арок, а я еще совсем слабый менталист.
— Вы к нам надолго? — спросила я, отмечая про себя темные круги под глазами мага. Похоже, он тоже всю ночь не спал. — Распорядиться подготовить для вас комнаты?
— Надеюсь, в этом не будет необходимости. Мне нужно вернуться как можно быстрее, доложить, почему связь с Орияр-Дертом блокирована с вашей стороны.
— Как с нашей? — Сердце екнуло. Если с нашей — это измена. — Не может быть!
— Я уже убедился, миледи, что вы тут — пострадавшая сторона, виновных надо искать не здесь. Но из дворца это выглядит именно так. Его величество в бешенстве. Да еще это происшествие с Вороном… Что он вернулся во дворец добровольно, конечно, смягчает его вину, но… Леди Барренс, вашему таиру и моему другу нужна помощь.
— Но что я могу?
— Вы — единственная свидетельница вот уже двух его перемещений к демонам. Королева обвиняет Дэйтара в попытке бегства в Нижний мир и настаивает на процедуре полной проверки. Вы знаете, что это?
Я молча дотронулась до виска, напоминая, что память у меня девичья, да еще и потеряна, да и не моя вовсе. Нейсон вздохнул:
— Да, все время забываю, простите. Так вот, полная проверка — это не только исследование крови, но и памяти, и магических потоков. Но если бы Ворону угрожал простой ментальный допрос, я не стал бы беспокоиться. Королева требует полной процедуры допроса Советом Ока в максимальном составе. Это усиление ментального воздействия в десятки раз. Подвергаются такому испытанию только самые опасные преступники, чья вина уже доказана. На моей памяти — только иностранные шпионы высшего ранга, которые не подлежат обмену, и руководители заговоров против короны перед казнью. После такого допроса произойдут необратимые изменения в психике. Дэйтар станет полным идиотом.
Нет, муж-идиот мне точно не нужен!
— Где он сейчас? — спросила я.
— В тайной тюрьме для особо опасных преступников-магов. Это означает такую полную изоляцию, какая только возможна в нашем мире. Его схватили сразу после возвращения. Между нами говоря, зря он вернулся, очень зря.
Вот это Ворон попал так попал… А все из-за своего благородства! Чувство долга, конечно, хорошо, но не тогда, когда его требуют отдать с такими процентами. А королева все просчитала до мелочей, даже возвращение Дэйтара.
Совершенно бесшумно открылась дверь, и в зал вошел дворецкий. Он держал поднос с дымящимся травяным отваром и, поклонившись Нейсону, расставил чашки на столике и разлил ароматный напиток.
— Закройте дверь и присядьте с нами, мэйстр Чесс, — распорядилась я.
— Но миледи, я не могу, — растерялся дворецкий.
— Мне необходим ваш совет, Энхем. — Я твердо посмотрела в выцветшие от старости глаза слуги. — Вам мой таир доверяет, как самому себе. Вы знаете гораздо больше, чем я даже могу себе представить. И мне и графу Орияру нужна ваша помощь. Думаю, что магистр Нейсон согласится со мной: в этом доме вы не слуга, а верный друг семьи, в которую я только надеюсь войти после завершения брачного обряда с лордом.
Во время моей короткой, но блистательной речи даже Лаори-Эрль прослезился: на полотнах с пейзажами рассыпались дождинки и засияли радуги. Лапушка мой! Старик Энхем тоже смахнул слезинку и улыбнулся.
— Благодарю за доверие, моя леди.
— Она умница, друг мой Энхем, — подмигнул Нейсон, глотнув ароматного отвара. Даже причмокнул от удовольствия. — Да, умница. Наконец-то Дэйтару повезло.
Два старых мага обменялись многозначительными улыбками, и я догадалась, что Энхем в курсе того, что случилось с Дэйтаром. Видимо, приятели уже плотно пообщались, пока Нейсон добирался до нижних ярусов крепости на границе с миром демонов. Отлично, можно не терять времени на пересказ.
— Но чем я могу помочь графу, магистр Нейсон? — повторила я вопрос. — Разве мое свидетельство спасет его?
— Ваш статус сейчас очень высок, миледи, — ответил он. — Вы, по сути, ненаследная принцесса.
О! Вот с этой точки зрения я почему-то не рассматривала королевское опекунство. Расту! Знал бы папа, как высоко взлетела Тамара Коршунова. Больно будет падать.
— А если и ко мне королева потребует применить полную проверку?
— К вам, как к приемной дочери высочайшего семейства, нельзя, — успокоил Нейсон. — Пусть вы и не принцесса королевской крови, но приравненная к ним особа.
— Это посягательство на основы основ! — подтвердил Энхем. — Ни король, ни даже королева никогда не пойдут на такое. Тут важен прецедент. Если окажется возможным подвергнуть вас полному допросу Ока, то почему не королеву?
А вот это хотелось бы. Очень.
— Вот когда вы будете женой графа Орияра и полностью выйдете из-под ответственности коронованных опекунов, тогда вы станете простой смертной аристократкой. — Нейсон усмехнулся так, словно и сам не верил, что жена Ворона может считаться простой смертной.
— А успею ли я дать показания? Если даже Дэйтара сразу арестовали, то позволит ли королева мне выступить в его защиту? Не окажусь ли я еще дальше, чем Ворон?
Маги призадумались. Нейсон даже отставил чашку, чтобы ничто не мешало мыслительному процессу.
— С одной стороны, Артан не допустит вашего ареста, — сказал менталист. — С другой — вы можете просто исчезнуть. Или те, кто так хочет уничтожить Ворона, постараются сделать из вас овощ. Вы уже теряли память, никто не удивится, если это произойдет снова.
— Миледи нельзя покидать Орияр-Дерт, — веско бросил дедушка Энхем.
— Но надо. Нужно ваше свидетельство, таинэ Орияр.
Вдруг дворецкий радостно хлопнул себя по колену:
— Да! Именно что таинэ! Это может нас всех спасти! — Нейсон покосился на него, как на умалишенного, но старик не потерял энтузиазма и пояснил: — Миледи даст показания, не покидая крепости. Нет более надежного свидетельства, чем принесенное в храме Небес! Сказано: если поверят Небеса, то поверит мир.
Менталист потер подбородок, скептически скривил губы.
— И как ты это себе представляешь, Энхем? Тиррине все равно придется покинуть крепость, чтобы добраться до ближайшего храма. Если бы заговорщиком был я, то предусмотрел бы и это и расставил ловушки на всех выходах.
— И просчитался бы! — весело сощурился дворецкий. — Все, даже я, забыли, что в Орияр-Дерте есть храм Небес. Заброшенный, правда, сразу после его постройки и освящения при первом графе Орияре. Его и возводили исключительно для того, чтобы провести ритуал экзорцизма над Орияром перед его женитьбой на сестре тогдашнего короля. Храм заколочен, но существует до сих пор, как напоминание о падении, точнее, о возвышении Воронов до аристократии Верхнего мира. Все, что нам нужно — согласие жрецов прийти в Орияр-Дерт и принять свидетельство леди Тиррины, графини Барренс, таинэ Орияр. У тебя есть чем обрадовать короля, Нейсон. Уверен, Артан и сам ищет, как помочь своему нареченному брату Ворону.
Менталист кивнул:
— Ищет, Энхем, иначе не отправил бы сюда именно меня. Значит, план наш будет таков…
Еще полчаса мы обговаривали детали плана по спасению Дэйтара. Потом Нейсон в сопровождении Энхема отправился к портальной башне, благо дворецкий сообщил, что враждебная блокировка взломана, но пока удалось восстановить лишь магический круг в портальной башне. Диверсанты так и не найдены. Амулеты связи восстановлению не подлежат, нужны новые, а их изготовление и настройка требуют времени. У порталов сбита наводка, искусственные помехи искажают все входы и выходы, и повреждены схемы изнутри, поэтому Артан и воспринял это как запертый нами засов. Надеюсь, я ничего не перепутала из объяснений магов.
А перед уходом менталист вручил мне толстенный том по ментальной магии из королевской сокровищницы. Будет чем заняться по вечерам без Дэйтара, — вздохнула я. Все-таки не понимаю, когда я успела так к нему привыкнуть?
Обед я пропустила, увлекшись беготней по замку. Так, закинула пару булочек, не устояв перед кулинарным искусством Шой, да запила молоком. Заодно узнала, что Тиррина Барренс всегда ненавидела молоко.
— Да-а… Теперь верю, что и такое бывает, — глубокомысленно заметила полудемоница. — Меняется душа, меняются и вкусы.
Я едва не расплескала содержимое кружки, так перепугалась, что меня, иномирянку, разоблачили. Но оказалось, Шой имела в виду очистившуюся от зла душу юной графини.
И еще я заметила, чем добрее человек, тем быстрее и охотнее он верит в добрые перемены. Но были и такие, кто не хотел верить.
Они встретили меня на лестнице под предлогом того, что ждут моих распоряжений, — мэйстрес Тимусия с дочерью Анией. Но на их торжественных лицах было написано, что они дождались, по меньшей мере, своего звездного часа.
— Разве дворецкий не дал вам задания на сегодня? — недоуменно вскинула я бровь.
— Ах, он сегодня так занят, госпожа! Так занят! Уже полдня показывает магистру коллекцию хозяйских вин, — наябедничала Ания заговорщическим тоном.
— Я счастлива, что именно вы будете нашей хозяйкой, леди Тиррина, — торопливо поклонилась старшая горничная, чтобы сгладить выходку дочери и отвлечь внимание.
— Вы ошиблись, по меньшей мере, дважды, мэйстрес, что странно для служанки с вашим опытом. Я не леди Тиррина. Я уже три года как леди Барренс. А для вас я — таинэ Орияр, и никак иначе.
— Простите, таинэ! Простите, госпожа! — бросились они в ноги.
— Я не сержусь. И чем же я лучше, чем три таинэ до меня? — Моей усмешке могла позавидовать сама Тиррина.
— Вы всегда были добры к нам, миледи, — пискнула Ания из-за материнской спины. — И хотели сделать меня своей камеристкой, а матушке обещали место домоправительницы, когда станете леди Орияр.
Я окинула их внимательным взглядом. Моя проблема в том, что сейчас можно приписать мне, то есть Тиррине Барренс, все что угодно. Но их проблема не меньше — я не отвечаю за слова трехлетней и более давности.
Значит, исходим из того, что мне выгодно.
Тимусия — старожилка крепости. Ее семья издревле служила Ориярам, и она не представляла иной жизни. И свое дело она знала. Но вот что удивительно: ни старый граф, ни молодой не захотели видеть ее экономкой. Почему? Не в ее же почтенном возрасте дело. И не в слабой бытовой магии. Может быть, в характере? Тимусия была изрядной сплетницей, как и ее дочь. То есть она могла быть источником информации, но истинность этой информации вызывала сомнения. И, похоже, Тиррину это не смущало, раз она прикормила этих жалких рыбешек. Девочка была рада любым слухам или умела отделять зерна от плевел.
— Король уже назначил мне камеристку, и не в моих интересах оспаривать решения моего высочайшего опекуна, — равнодушно сказала я. — Что касается места экономки, я еще не леди Орияр, чтобы принимать такие решения. Но если это случится, я буду иметь в виду ваше желание, мэйстрес Тимусия. Разумеется, если вы сумеете убедить меня, что вы будете лучшей кандидатурой.
— Но я и так исполняю обязанности домоправительницы! — обиженно воскликнула женщина.
— Вы хотите пожаловаться мне на его сиятельство, что он не ценит ваши старания? — прищурилась я.
— Нет-нет, госпожа! Как можно! И в мыслях не было!
Я перевела взгляд на мрачный пейзаж на стене. Над унылым осенним полем бродили тучи. Лаори-Эрль показывал свое отношение к этой парочке, или у замка просто плохое настроение? Нет, прикармливать я их точно не буду даже ради информации. Скажи мне, кто твой шпион…
— Я поговорю с графом о вас, мэйстрес Тимусия, — пообещала я, но таким холодным тоном, что старшая горничная не обрадовалась, а испугалась еще больше. — А пока отправьте девушек прибрать покои секретаря его сиятельства…
— Экономки. Там последнее время жила экономка, вертихвостка с севера.
— …и все соседние. — Я пропустила мимо ушей ядовитое замечание. — Они же все пустуют? Замечательно. Я думаю занять все крыло, раз уж мне тут негде больше жить.
— Но, миледи, покои таинэ скоро будут готовы, а в том крыле еще комнаты дворецкого, архивариуса и его дочери!
— Разве? Я поговорю с ними. Думаю, мы найдем компромисс. Ступайте. И не забывайте о новом помещении для сомнамбул.
Пусть работают, меньше времени для злословия останется.
«Вернется Дэйтар — убьет меня за такие перестановки», — мрачно думала я. Но я ни за что не хотела вселяться в покои невесты, даже когда их приведут в порядок. И в королевских апартаментах не хотела жить ни одного лишнего дня. К черту статус. Хочу в черную спальню со скелетиками. Там так было тихо и спокойно!
У меня изнывало сердце в отсутствие вестей от Дэйтара или хотя бы от Нейсона, поэтому настроение было ни к черту. Удастся ли задуманное? Сумеет ли Нейсон уговорить жрецов? Что они потребуют в обмен на услугу?
До вечера я металась по крепости, как заводной апельсин, не знающий, куда закатиться и пустить корни. Но вообще-то я, не обращая внимания на скрежет зубов сэра Гринда, наблюдала за магами, хлопотавшими над артефактами связи и амулетами порталов. И почему-то мне показалось — не очень-то они стараются. Руками машут, бормочут что-то, а я, как ни напрягаю второе зрение, не вижу ни новых магических потоков, ни изменения рисунка старых. Может быть, мое волшебное зрение как пришло, так и ушло? Какая досада.
Но ведь я прекрасно видела, какие красивые орнаменты плели те же маги на шапочках для бойцовых петухов! Заклинания получились такие же яркие, как оперение птиц.
День, вроде бы наполненный событиями, тянулся бесконечно. Новостей снаружи не было. Даже демоны почему-то успокоились и перестали дергать по пустякам магическую армию Ворона. Спасибо им.
Потому что магам хватало в этот день сиятельной таинэ Орияр. В основном отдувался за всех Кенз, приставленный ко мне Гриндом в качестве телохранителя и хранителя военных тайн: от дверей, ведущих в лабиринты подземелья, и лестниц на чердаки рыцарь меня мягко заворачивал.
Тайны Ворона могли спать спокойно в его отсутствие. Кстати, о воронах…
— Сэр Кенз, я видела огромных воронов, наблюдавших со стороны демонов. Что это было?
Парень удрученно вздохнул; он-то надеялся провести меня мимо кухни, вдруг попадемся на глаза Шой, и та начнет потчевать сиротинушек. Но я прочно застряла у окна, из которого открывался чудесный вид на петушиные вольеры и барак для сомнамбул — наблюдала за приведением моего плана в действие.
— Это, миледи, бывшие соплеменники и очень дальние родственники графа Орияра. Плетут свою родовую магию, надеются выманить и убить Ворона. Вы же знаете, что демон Хаор, плененный в последней войне Верхнего и Нижнего мира, был у них правителем?
— Тот самый предок, который должен возродиться в своем потомке и захватить его тело и разум?
— Ну да. Он как был, так и помер демоном, хоть и женили его на сестре тогдашнего короля. А вот его сын, родившийся тут, был проклят демонами за предательство, когда позволил запереть в себе навсегда демоническую магию и полностью стал человеком. Проблема в том, что только сын Хаора мог быть правителем в демонической сфере. Так уж у них устроено наследование: никто не может занять трон, пока жив потомок правящего рода. Мало того, только при истинном правителе его демоническая сфера имеет полную магическую силу. И вот уже тысячу лет на троне сферы Суаф, граничащей с нашим миром, сидит не полномочный князь, а всего лишь его наместник, блюститель трона. А у Орияров, как назло, линия никогда не прерывалась, все время рождаются мальчики. Говорят, это благословение наших Небес простерлось над гнездом Ворона.
— Ого! — Я содрогнулась, представив скопившуюся за тысячелетие силу ненависти демонов.
— То-то и оно, — кивнул Кенз. — Они спят и видят, как бы возродить Хаора как первоцаря. Или, на худой конец, убить его наследника, чтобы освободить трон от древнего заклятия царской крови. Только наши маги говорят — не поможет цареубийство, только хуже будет. Демоны и сами понимают, что не поможет, оттого-то и атаки у них совсем слабые стали. А по первости, говорят, так дрались, что только клочья летели, земля содрогалась. Тогда, говорят, много живой жаркой крови было пролито с обеих сторон, и много Воронов полегло.
К горлу подкатил комок. Обложили моего Ворона, как волка, со всех сторон.
А я тут плачусь о своей судьбинушке. Обо мне хотя бы папа помнит, если жив. Меня хотя бы где-то любят. Родные. Друзья. А моего сероглазого? Нет, у моего пернатого, конечно, сильная команда. Тот же Кенз любого загрызет за своего лорда. И Лин его любила, наверное, пока не сгинула. И наверняка какая-нибудь из сомнамбул, пока не уснула. Думаю, Лин и тут руку приложила, устраняя соперниц.
Но каково это — быть чужим и тут и там, в обоих мирах? Каково жить, зная, что сотни тысяч мечтают о том, чтобы ты сгинул? Жить с петлей на шее, которую норовят затянуть то король, то единокровники?
— А почему они хотят именно убить? Почему нельзя сделать так, чтобы Дэйтар отрекся от наследства в Нижнем мире?
— По их законам должна быть пролита вся кровь старой династии, чтобы освободить место для новой, не запятнанной предательством своего народа.
— Вся?
— Ну да. Поэтому те Вороны, что еще остались от побочных ветвей рода Хаора, тоже будут убиты, если Дэйтар умрет. Или их уничтожит кровная магия. Точно не знаю. Знаю только, что их жизни напрямую связаны с наследником. Как жизнь ветвей дерева с жизнью ствола.
— Ужас какой!
— Ага, тысячелетний, — душераздирающе вздохнул Кенз. Но долго грустить он не умел, поэтому уже в следующее мгновение его физиономия приняла хитрющий вид. — А вот скажите, миледи, как вы относитесь к тотализаторам?
Я моргнула нарочито недоуменно, даже, можно сказать, похлопала длинными Тирриными ресницами.
— К каким тотализаторам?
— Ну вот мы тут пари всякие заключаем. Организованно, — прошептал рыцарь на ухо задушевно. — Милорд в курсе, кстати, и не возражает. Не хотите поучаствовать?
— И что мне это даст?
— В случае выигрыша — славу самой проницательной леди.
— И только?
— Милорд сказал, что благородных господ не интересует презренный металл. — Зеленые очи пройдохи при этом так и лучились лукавством.
Это что, он вздумал у меня бизнес отжать? Караул! Рейдерский захват моей территории!
— А значит, сэры рыцари у нас теперь не столь благородны? — прищурилась я, глядя на негодяя со всей язвительностью.
И тут во всю бойцовую мощь вступили в игру наши иерихонские петухи. Это в четыре-то часа пополудни! И оказалось, эти твари уже вполне адаптировались к гнезду Ворона и попытались, как попугаи, изобразить вороний грай.
— Ку-карр! Карр-ку-карр-арр! — раскатилось над Орияр-Дертом.
Удивительно, как сразу прояснились уставшие мозги — словно их вытащили, встряхнули, как половичок от пыли, и вернули на место.
— Так вот, милейший сэр рыцарь, — продолжала я, когда утихло задиристое эхо и перестало звенеть в ушах. — Презренный, как вы изволили выразиться, металл нас не интересует. Дамы берут свою львиную долю бриллиантами.
В зеленых глазах Кенза плясали бесенята.
— Львиную? — переспросил он, усиленно косясь на мое кольцо-амулет.
И я спохватилась: львы тут не водились. Конечно, были животные очень похожие на кошек разной степени огромности, но назывались они иначе. И поговорок, аналогичных русской, тут не возникло.
— Говорят, так на севере называют царя зверей, самого сильного и опасного животного: лев, — усмехнулась я, практически открытым текстом признавая, что Тайра и Тирра — один человек.
— На севере? — переспросил Кенз, округлив глаза до размера кофейных блюдец. — Да, точно, есть похожее слово в языке пустынников. Только не львы, а левы, цари пустыни. Но эти звери водятся только на юге. Это громадные песчаные драконы с косматой гривой, защищающей их от перегревания, и с двумя горбами, в которых они хранят воду, главное сокровище пустыни. Говорят, эта вода — живая, а если убить лева и пролить его кровь и воду, на этом месте образуется оазис.
Бедные львы, во что их превратили в этом мире!
— Значит, я опять что-то перепутала, — пожала я плечами, нисколько не смутившись. — Проблемы с памятью, знаете ли.
— Знаю, — сочувственно кивнул Кенз. — Но, миледи, львиная доля — это грабеж на языке пустынников! Где я возьму бриллианты?
Мы еще с четверть часа поторговались с этим хитрющим вымогателем. Заодно я выяснила, что Тайра стала обладательницей еще тысячи золотых.
Без госпожи экономки дело ограбления ближних, будучи раз запущенным, не остановилось, а стало вечным двигателем. Особенно крупные ставки делались на то, когда хозяин снова приведет невесту. Так как Кенз засек кольцо невесты на Тайре, он и оказался в выигрыше. Все эти дни он исправно ставил на Тайру, ссужая в долг отсутствующей экономке, скрупулезно подсчитывал мой выигрыш и вычитал из него сумму долга и свой процент. Очень серьезный деловой партнер из него получился. Далеко пошел бы в нашем мире. А тут что? Вся жизнь — бой с зомби. И никаких радостей. Даже девушку не из кого выбрать бедняге — демоны всех приличных усыпили.
— Замечательная работа, сэр рыцарь, — похвалила я зардевшегося от смущения парня. — Но уверена, мэйс Тайра уже никогда не вернется за выигрышем. Потому, думаю, будет справедливо, если эту тысячу мы поделим между незамужними девушками замка в качестве приданого. А сомнамбулам выдадим в двойном размере. Пусть это станет небольшой компенсацией за их страдания, когда они очнутся.
— А они очнутся? — враз посерьезнел Кенз.
— Не сомневаюсь. Не бывает вечных проклятий.
И словно в подтверждение моих слов, в вольере проснулся и заорал на радостях очередной караульный петух.
Птички с помощью магии заработали как часы. Я получила то, что хотела: непрерывный круговорот петушиного ора в природе Орияр-Дерта.
— Хм, думаю, это как раз то, чего не хватало нашей крепости. Теперь каждому ясно, что Орияр — это сокращенное «ори яро», — оценил Кенз. — То-то господин обрадуется, когда вернется.
Лишь бы вернулся, — вздохнула я. А впрочем, эта клетка лишь немногим больше, чем та, в которой он томится сейчас.
— Сэр Кенз, принимайте ставки на то, когда вернется милорд. Я ставлю три на завтра.
— Три золотых?
— Три тысячи золотых. Две моих и одну вашу.
— Запишу на вас четыре, две моих! Я верю в вашу удачу, миледи!
Ах, если бы и Небеса мне поверили! А жрецы — засвидетельствовали.
Завтра. Все решится завтра.
