После канона следуют стихиры Иоанна Дамаскина «Кая житейская сладость»… всего восемь стихир на восемь гласов. Это потрясающая проповедь о суете всего, что в мiре прельщает нас, о суете всего, что не остается с нами по смерти, проповедь, которую полезно, назидательно выслушать всем предстоящим всю, от начала до конца. Но и помимо содержания этих дивных стихир, как трогательно пение их на все восемь церковных гласов. Святая Церковь хочет в последний раз в земном храме усладить всеми своими основными напевами того, кому она больше всего желает, чтобы он вместе со всеми преставльшимися был удостоен пети ВСЕСОСТАВНЫМИ ГЛАСЫ Господа в небесном Его храме, а пока мы, не знающие еще этого «всесоставного» пения, приносим то, что знаем, — осмогласно. Обидно, когда в последований погребения стихиры Дамаскина совсем опускаются. Иногда поют первую и последнюю, а остальные прочитывают. Конечно, лучше прочитать их, чем совсем опустить. Но смысл этих стихир и в пении их на восемь гласов. В последовании священнического погребения на каждый глас по несколько стихир. Того, у кого при жизни главнейшим делом было петь церковные песнопения, Церковь в последний раз услаждает еще более продолжительным пением на гласы. А последование монашеского погребения после непорочных почти все состоит из пения на 8 гласов антифонов и стихир. Так употребление всех восьми гласов неотъемлемая принадлежность всех последований за исключением младенческого: младенец, ведь, мало еще наслаждался осмогласием, — его усладят уже всесоставные гласы.