386

Каждение на заупокойных последованиях, как и при всяком богослужении, должно совершаться только в те моменты, где оно назначается уставом, или где оно принято по давнему обычаю. Так, хотя устав не отмечает нарочито, но обычно все заупокойные ектении сопровождаются каждением. Такая практика отмечается в старинных записях соборной службы, например, в чиновнике Новгородского Софийского собора: «диакон… глаголет заупокойные ектении… с кадилом» (стр. 149); в чиновнике Холмогорского собора: «диакони глаголют ектении с кадилом» (стр. 66). Но только во время произнесения ектении и должно быть употребляемо кадило, а по возгласе его следует отложить до следующей ектении. Такой именно порядок указывается в древнерусских соборных чиновниках: «диакони ектению говорят с кадилом, и по возгласе, покадив архиерею, ОТДАЮТ КАДИЛО» (чиновн. Холмогор. собора, стр. 65) и в современном издании особой книжицей: «Последования парастаса, сиречь великия панихиды» (СПБ, 1913) также определенно указывается: «диакон… кадит… глаголя ектению великую. Такожде кадит и на прочих ектениях» (стр. 2), — ТОЛЬКО НА ЕКТЕНИЯХ, а не во все время панихиды. Установившаяся же по местам практика совершения каждения во все продолжение заупокойного богослужения, обращаяющаяся в непрерывное МАХАНИЕ, иногда даже пустым кадилом, не имеет основания ни в уставе, ни в древней практике, трудно указать и смысл для нее. Не в этой ли непрерывности каждения при заупокойных богослужениях, чего ни при каких других службах не бывает, надо искать корень того интеллигентского отношения к одному из торжественнейших и важных обрядов, о котором упомянуто выше. Махание же пустым кадилам — это извращение смысла глубокознаменательного символического действия. Дело не в махании, хотя бы даже и пустой кадильницей, а в воскурении фимиама, и если невозможно иметь (например, при продолжительном шествии с гробом) кадильницу с возжженным углем и курящимся фимиамом, — лучше ее совсем отложить.