Мама оказалась права. На следующий день я действительно пошла в школу. Она сердито ворчала и придиралась ко мне все утро – с самого рассвета и до того момента, когда мы вместе с Элиотом спустились со ступенек крыльца.

– Она требует, чтобы я отправлял ей эсэмэски после каждого урока, чтобы удостовериться, что ты не сбежишь с занятий, – сказал Элиот.

В бледно-голубом небе плавал почти бесцветный диск солнца. Я поправила затемненные очки.

– Ты ведь можешь и соврать.

– Пожалуй, я мог бы. Но не стану. Нужно, чтобы ты постоянно была чем-то занята. Кстати, тебе пора возвращаться к основным занятиям. Шоу уже про тебя спрашивал.

– Я пока не готова.

Остаток пути Элиот молчал, и это было приятно. Я словно оставалась одна, но не в одиночестве.

Весь день я против собственной воли искала взглядом Саймона. «Его здесь нет, его здесь нет, его здесь нет», – убеждала я себя. Но это не помогало. Острую душевную боль вызывали у меня разговоры окружающих о том, почему вдруг Саймон Лэйн неожиданно переехал в другой штат, не предупредив об этом даже своего тренера, хотя вскоре должен состояться важный баскетбольный турнир.

Но худшим испытанием оказался урок музыки. Сидя за столом, я смотрела на пустующий стул, который раньше занимал Саймон, не обращая внимания ни на взгляды, которые бросала на меня Бри, ни на лекцию мисс Пауэлл.

Когда наконец прозвенел звонок, ко мне подошла мисс Пауэлл.

– Дэл, я могу поговорить с тобой наедине? – спросила она.

– Я подожду за дверью, – сказал Элиот.

Мисс Пауэлл в знак одобрения подняла вверх большие пальцы и уселась на край моего стола.

– Я бы хотела, чтобы ты представила композицию завтра, если она готова. Остальные ученики сделали это, пока ты болела.

– Да, я понимаю.

Наша с Саймоном шестнадцатитактная композиция была почти готова. Я могла закончить ее вечером, после прогулки с Игги. По крайней мере, этим я могла хоть на время занять себя. Наклонившись, я подняла с пола свой новый рюкзак – он был гораздо меньше и легче того, который я оставила Саймону. Я больше не собиралась Путешествовать, а потому не жалела о лежавших в нем инструментах.

– Вчера случилась странная вещь, – произнесла мисс Пауэлл, когда я уже собралась выйти из класса. – Я готова поклясться, что видела Саймона.

– Он переехал, – отозвалась я, но мой пульс вдруг участился. – Наверное, вы видели кого-то очень на него похожего.

– Возможно. Этот парень действительно выглядел немного иначе. Ему явно не мешало подстричься. И еще – у него на запястье был металлический браслет, довольно необычный. Он словно сделан из очень большого и блестящего гвоздя.

– Наверное, это был железнодорожный костыль.

– Мне это не пришло в голову, но, пожалуй… да, пожалуй, ты права. Такие вещи обычно не надевают, выходя на баскетбольную площадку, верно?

– Где, вы сказали, это было? – спросила я внезапно севшим голосом.

– Я вовсе этого не говорила. – Мисс Пауэлл широко улыбнулась и помахала рукой кому-то из учеников, проходивших по коридору. – Но это было рядом с большой кондитерской на углу Мэйн и Эвергрин, в которой продают пончики. Знаешь это заведение?

– Кажется, да, – кивнула я.

Между тем мне было прекрасно известно, что на углу Мэйн и Эвергрин никакой кондитерской нет. Во всяком случае, в Главном Мире.

– Я с удовольствием захожу туда время от времени. Их желе со взбитыми сливками просто из какого-то другого мира. – Мисс Пауэлл заглянула мне в лицо. – Он звучал очень хорошо, Дэл. Ты понимаешь, о чем я?

Значит, мисс Пауэлл видела отражение Саймона. И это было вчера.

– Вы Свободный Путешественник, – произнесла я.

– Прежде всего я друг. Вот, держи. Возвращаю тебе это.

Мисс Пауэлл протянула руку. У нее на ладони я увидела бумажные звездочки – те самые, которые в последние несколько недель я оставляла в разных мирах. Я посмотрела более внимательно, однако темно-зеленой звездочки, какую я сделала и оставила в Мире Пончиков, не увидела.

– Ты выполнила гигантскую работу, Дэл. Тебе пришлось много вынести. Но пришло время, когда тебе надо задуматься не о том, где ты была, а о том, куда ты хочешь пойти.

В аудиторию заглянул Элиот.

– Мы вот-вот опоздаем на следующий урок! – сообщил он.

В ту же секунду раздался звонок, такой громкий и резкий, что мы поморщились.

– Что ж, скоро мы продолжим наш разговор, – пообещала мисс Пауэлл.

Она ошибалась – это произошло совсем не скоро.

– Если надеешься, что я позволю тебе отпроситься с остальных уроков под предлогом плохого самочувствия, то ты ошибаешься, – заявила Адди, ответив на мой звонок на ее сотовый.

– Почему отражения Саймона все еще здесь?

– Вообще-то ты должна быть на уроках. Давай поговорим позже.

– Просто ответь на вопрос. Почему они не разрушились?

– Так иногда бывает. Его отражения – сложные объекты, и нет ничего удивительного в том, что они еще какое-то время продолжат свое существование. Ты ведь знаешь, терминальные эхо разрушаются не сразу. С некоторыми это случается через несколько лет.

– Но ведь они перестают излучать нормальную звуковую частоту, верно? Если бы речь шла о терминальном эхе, оно звучало бы как-то странно. Точнее, вообще никак.

– Да. А ты что, ищешь терминальные отражения? – В голосе Адди прозвучали сочувственные нотки. – Не думаю, что это хорошая идея.

– Ничего подобного. Представь, что это было вовсе не терминальное отражение. Откуда оно могло взяться?

Если мисс Пауэлл являлась Свободным Путешественником, она должна была знать, что я не могу воссоединиться с Саймоном. Тогда зачем она стала рассказывать мне о его отражениях? И почему только сейчас решила открыться мне?

Я услышала в трубке, как Адди вздохнула:

– Отражения не разрушаются до тех пор, пока существует Оригинал. Но Совет все проверил. Мир, который Саймон разделил, больше не издает звукового сигнала. Он полностью исчез, распался.

– Адди, это очень важно. Пожалуйста, подумай как следует, прежде чем ответить. Есть ли какие-то иные причины, по которым отражения Саймона могут продолжать существовать, кроме той, о какой мы только что говорили?

– Других причин нет. Но он больше не существует.

И все же эхо Саймона оставалось невредимым. Это означало, что Оригинал, возможно, все еще жив.

Он мог каким-то чудом избежать гибели при разрушении мира, в котором находился, и затеряться где-то в отраженных реальностях.

Я должна была его найти.

В конце концов, я ведь это ему обещала.

Во время нашего самого первого разговора Джоанна Вольпе сказала: «Напиши эту книгу». Я так и сделала, потому что Джоанна невероятно умна, настойчива и никогда не ошибается (все это отличные качества, особенно для литературного агента), и я благодарна судьбе за возможность работать с ней. Благодарю также коллектив «Нью лиф литерари»: Кэтлин Ортис – за ее высокую квалификацию в вопросах авторских прав за рубежом; Даниэлль Бартэл – за то, что всегда подбадривала меня в нужный момент; Сьюзи Таунсенд, Джайду Темперли и Пойе Шахбазян – за теплоту, с какой они неизменно ко мне относились.

Замысел этой книги возник во многом благодаря прозорливости и креативности Зарин Джафферти. Впоследствии она помогла мне превратить его в великолепную историю, о которой можно было только мечтать. То, что мне довелось работать с ней и учиться у нее, – настоящий подарок небес. В издательстве «Саймон и Шустер» меня и мое произведение встретили с удивительным радушием – особенно Джастин Чанда, Джулия Магуайр, Дженика Насуорси, Брайан Ластер, Пол Кричтон, Кэти Гершбергер, Сиена Конксол, Александра Купер и Эми Розенбаум. Великолепная обложка, которую сделала художница Лиззи Бромли, как нельзя лучше отражает самую суть истории Дэл.

Женщины из отделения Ассоциации писателей-беллетристов Северного Чикаго стали для меня источником вдохновения, поддержки и важного профессионального опыта. Особенно я благодарна Кларе Кензи, Линн Хартцер, Рианн Мэрфи и Мелони Джонсон, невероятно талантливым и веселым. Я также очень многим обязана Пауле Форман, Лизе Маккернан, Дженевьеве О’Киф, Лекси Крэйг и Джуди Бергман – за то, что они охотно вытаскивали меня из моего кабинета всякий раз, когда я очень в этом нуждалась. Не забуду я и того, как Дженн Раш, Сьюзен Деннард, Лей Бардуго, Сара Джей Маас и Моника Вавра неизменно оказывали мне моральную поддержку и посылали ободряющие электронные письма.

Холли Макдауэлл, Томас Пернэлл и Джоэль Шарбонно оказали мне неоценимую помощь, консультируя по всем вопросам, связанным с музыкой. Моя гениальная кузина, доктор Кэти Вудхэмс, объясняла мне основы генетики, используя картинки и стараясь не употреблять сложных научных терминов. Лайза Тонкери подробно объяснила мне правила баскетбола. От Кей Эс Солано я получила исключительно важные советы, которые очень помогли мне в проработке сюжета. Не могу не оценить и терпение, с которым Ким Маккаррон, Ванесса Барнвельд, Сара Кендалл и Ханна Мартин читали мои многочисленные черновики, снабжая меня ценными комментариями. И, конечно же, спасибо Лоретте Найан, великолепной рассказчице и доброй подруге.

Конечно же, я не сочинила бы эту книгу без помощи моей дорогой Элизы Эванс. Более того, если бы не она, я была бы более раздражительным и неприятным человеком и гораздо меньше знала бы о поп-культуре. Элиза – удивительная женщина, я восхищаюсь ее проницательностью и благодарна ей за юмор и душевную щедрость.

Хочу поблагодарить своих родителей – не только за любовь и поддержку, но и за то, что они научили меня понимать: книги – это не менее важно, чем пища или воздух. Спасибо и моей чудесной сестре Крис, чья сила и храбрость служат мне источником вдохновения. Вся моя семья, включая дальних родственников, поддерживала меня, но больше всех – моя тетушка Патрисия Лэйтон, которая любила всех окружающих и обожала праздник Рождества и любовные романы. Мне ее очень, очень не хватает.

Мои дочери каждый день радуют меня своим умом, независимостью и добротой сердец. Спасибо вам, мои любимые, за то, что живо интересуетесь тем, что я пишу, и за то, что вы неизменно остаетесь самими собой.

И наконец, хочу выразить огромную благодарность Дэнни. Это ты научил меня смеяться, испытывать восторг и мечтать. Ты – моя опора. Спасибо за то, что ты вместе со мной строишь нашу жизнь. Ты – моя любовь навсегда.