То ли приобретенная Саймоном при переходе в отраженный мир практика дала нужный эффект, то ли мне помогло отчаяние, но обратный путь оказался проще. И все же он дался нам нелегко. Ноги мои дрожали, легкие горели огнем, а голова болела так, словно я переживала жестокое похмелье. Саймон выглядел гораздо лучше меня – я объяснила это выносливостью, приобретенной благодаря занятиям спортом.

Мы сидели в джипе Саймона, включив отопитель на полную мощность. Салон был полон всевозможной еды из фастфуда и собачьих игрушек. Мне ужасно не хотелось выбираться из машины на улицу.

– Ну и дебют у меня получился, – произнес Саймон. – Это всегда так бывает?

Прижавшись к его боку, я внимательно вслушивалась, пытаясь уловить малейшие признаки частотных повреждений.

– Обычно все проходит вполне гладко.

Рука Саймона гладила мои волосы, время от времени извлекая из них листья и обломки мелких веточек.

– Игги меня узнал.

– Мой дедушка говорит, что в подобных ситуациях животные намного проницательнее людей.

Саймон коснулся губами моего лба.

– А что случилось потом? Я толком не видел, но мне показалось, будто произошло что-то очень нехорошее.

Ответить на вопрос Саймона однозначно я не могла.

– То, что мы видели, не являлось порталом, – сказала я, рассуждая вслух. – Порталы образуются в результате принятых решений. И разделением это тоже не могло быть, потому что, если уж оно началось, остановить его невозможно. А в нашем случае, когда мы убежали, процесс остановился, и все стабилизировалось. Все выглядело так, словно материя того мира, в котором мы побывали, просто не могла одновременно вместить, или вынести, две частоты – твою и твоего эха – и начала рваться. А потом, когда мы убрались оттуда, разрыв ликвидировался сам собой.

Интересно, подумала я, возможно ли теоретически, что нити последствий формируются заново в прежнем виде?

Проверив карту, я увидела, что портал, через который мы прошли, сиял, как миниатюрное солнце, причем яркость этого сияния не уменьшалась.

– Любопытная штука, – сказала я. – Никогда не видела ничего подобного.

Элиот наверняка сразу бы понял, что это такое. И Адди тоже. Но я знала, что ни он, ни она больше не станут мне помогать. Монти, наверное, стал бы, но в силу его состояния на него вряд ли можно было полностью положиться. Я сжала в пальцах бабушкин кулон. Почему она не взяла его с собой, отправляясь в свое последнее Путешествие? Если бы она это сделала, ей удалось бы отыскать дорогу домой.

Я надела кулон на шею. В любом случае Монти знал многие ответы. Вероятно, все дело было в том, что я неправильно формулировала вопросы.

– Ты больше не можешь Путешествовать, Саймон, – сказала я. – Мы больше не должны рисковать. Вдруг ты снова наткнешься на свое отражение?

– Одной тебе тоже отправляться в параллельные миры нельзя.

– Я постоянно это делаю.

– Теперь с этим покончено. – Саймон поцеловал меня.

– Ты мне не начальник, – заметила я, когда наши губы разомкнулись. – Но мне приятно, что ты за меня переживаешь.

– Я тебя чуть не потерял. – Саймон коснулся цепочки, на которой висел кулон. – Представляешь, что бы было, если бы…

– Вся жизнь вертится вокруг этого вопроса – что было бы, если бы… И именно поэтому я ее люблю. Мы найдем твою маму, Саймон. В том мире, где ей удалось выздороветь. Просто поиски займут время, вот и все.

Сказав это, я подумала, что как раз времени мне может и не хватить – все зависело от того, как быстро Адди удастся собрать необходимые доказательства и выдать меня Латтимеру.

Похоже помимо врожденной способности к Путешествиям, Монти обладал еще и уникальным умением не показываться никому на глаза в ситуациях, когда ему грозили серьезные проблемы. Или если на него могли обрушить целый водопад неприятных вопросов. На следующее утро я безуспешно просидела в кухне целый час, дожидаясь его появления.

Я надеялась получить от него объяснения по поводу бабушкиного кулона, странной воронки, образовавшейся при встрече Саймона с собственным отражением, а также по поводу многого другого. Кончилось же все тем, что мама выпроводила меня в школу. Саймон поприветствовал меня сначала поклоном, а затем, опустившись на одно колено, поцеловал мне руку.

При виде столь необычного его поведения в коридоре на какое-то время наступила звенящая тишина. А затем вся школа загудела, словно огромный улей.

– Зачем ты это сделал? – недовольно спросила я, порядком смутившись.

– Не знаю. Просто захотелось.

– Наверное, потому, что я решила помочь твоей маме.

– Да, конечно, и по этой причине тоже. Но главным образом потому, что ты – такая, какая есть. Ведь все это началось еще до того, как я рассказал тебе о маминой болезни. И до того, как я узнал о том, что у тебя есть суперспособности, – объявил Саймон и указал на левую сторону своей груди.

На самом деле все началось, кода я начала бегать за его отражением. Укол вины, который я почувствовала при этой мысли, заставил меня сменить тему разговора.

– Сходишь со мной на концерт?

– Конечно. С удовольствием.

Прежде чем я успела его остановить, Саймон обнял меня за талию. Мы прошли мимо стенда с кубками. Я бросила на него взгляд, чтобы еще раз оценить результаты моей вчерашней работы, и похолодела.

– Что с тобой? – спросил Саймон, видя, что я остановилась, и поняв по моему лицу, что что-то произошло.

– Кубки, – ответила я, чувствуя, как страх ледяной рукой сжал мои внутренности. – Они другие.

– О чем ты говоришь? – Он взглянул на стенд. – Погоди. Это же кубок конференции, а не штата. А где памятная сетка с кольца после нашего победного матча?

– Наверное, они каким-то образом снова оказались в параллельном мире, – предположила я. – Вчера, когда ты меня застукал, я как раз все исправляла. Понимаешь, проблема в том, что параллельные миры стали иногда накладываться на Главный. Как я понимаю, ты играл за команду колледжа.

– Меня вообще нет на фотографии. Это из-за того, что случилось вчера вечером?

– Наверное. – Я попыталась вспомнить, как выглядел дом Саймона в параллельном мире, который мы посетили накануне. Гараж там был рассчитан на одну машину – это я помнила точно. – По-моему, во дворе твоего дома в отраженной реальности не было баскетбольного щита с кольцом.

Саймон закрыл глаза, напрягая память.

– Кажется, не было.

Сам отраженный Саймон, которого мы видели, сутулый, с плохой координацией, не был похож на баскетболиста – я уже не говорю о пирсинге, каким он себя «украсил».

– Похоже, образовалась утечка, в результате которой происходит обмен материей между Главным Миром и параллельными. Когда вчера я проводила коррекцию инверсии, перепутавшиеся цепочки последствий, видно, остались уязвимыми к любым аномалиям. Поэтому, когда ваши частоты – твоя и того Саймона – вчера встретились, ущерб проявился здесь. Часть вчерашнего параллельного мира проникла в Главный. Твой вчерашний двойник не играл в баскетбол. Баскетбольная команда, существующая в том мире, закончила прошлый сезон с другим результатом. Это ее трофеи.

– Но я точно помню, что мы победили, – растерянно сказал Саймон. – И помню, как разрезал сетку на кольце, чтобы снять ее и оставить себе на память – такая существует традиция. Интересно, другие люди тоже это заметят?

– Не знаю. – Раз маленький кубок, несмотря на мои вчерашние манипуляции, остался там, где я его впервые заметила, значит, инверсия успела укорениться в Главном Мире. – Мне нужно перейти в параллельную реальность и все поправить как следует.

– Из-за кубка? Да бог с ним.

– Это инверсия. Она начнет распространяться вширь, если я не исправлю ситуацию.

– А если ты не вернешься? – Пальцы Саймона вцепились в петли для ремня на моих джинсах. Потянув за них, он привлек меня к себе. – Не ходи никуда, не надо.

– Я вернусь, обязательно вернусь, – сказала я и достала из-под рубашки кулон. – Я ведь Путешественник. Сейчас я объясню тебе, что мы сделаем.

– Но…

Я провела пальцами по стеклянной крышке стенда, чувствуя, как остатки дисгармоничной частоты вплетаются в звучание Главного Мира. Совет обязательно обнаружит аномалию – я ясно понимала это. Стенд привлекал слишком большое внимание, и надеяться, что никто ничего не заметит, было наивно.

– Перестань со мной спорить, – мягко произнесла я. – Иди в класс. Я не хочу, чтобы ты стоял близко в порталу, когда я буду через него проходить.

– Дэл…

Я легонько поцеловала Саймона в щеку, словно то, что мне предстояло, в самом деле было ерундой.

– Скоро увидимся.

Он двинулся прочь, пятясь и не сводя с меня глаз.

Зайдя в туалет, я дождалась момента, когда начался первый урок и школьные коридоры опустели. Мне следовало торопиться – трудно было угадать, когда моя мама или подчиненные ей специалисты обнаружат возникшую инверсию.

Отыскивая нужную частоту, я обнаружила, что руки у меня дрожат. Наконец, найдя портал и пройдя сквозь него, я попала в параллельный мир, который посещала вчера. На сей раз диссонанс обрушился на меня, словно удар кувалды. Перед глазами все поплыло. Я оперлась рукой о стену, чтобы не упасть.

Материя, из которой был соткан отраженный мир, была на редкость плотной. Когда мне наконец удалось нащупать поврежденные цепочки, они оказались не просто спутанными, а стянутыми в большой твердый узел – неудивительно, что инверсия оказалась такой упрямой. Распутать клубок казалось невозможной задачей.

Не могу сказать, сколько времени я работала, выбиваясь из сил. То и дело на меня накатывала липкая волна тошноты, и я пережидала ее, дыша через нос, осторожно втягивая и выталкивая из себя небольшие порции воздуха. «Ловкие пальцы, острый ум». Наконец мне удалось расправить первый пучок. Начало было положено. Каждый следующий пучок поддавался моим усилиям чуть легче предыдущего. Приступы тошноты и головокружения перестали быть приступами – теперь эти неприятные ощущения душили меня, не опуская ни на секунду, и я старалась справиться с ними, думая о Саймоне.

И вот последний колтун нитей распутан, инверсия скорректирована.

Увы, это произошло слишком поздно.

У меня стали подгибаться колени – частотное отравление дало о себе знать во всей своей непреодолимой силе. Бабушкин кулон тянул меня книзу, словно тяжелая гиря, а пальцы настолько онемели, что я была не состоянии взять его в руку. Я успела подумать, что, наверное, когда-то так чувствовала себя бабушка, так и не сумевшая вернуться домой. Будет ли Саймон скучать по мне, как Монти тоскует по ней? Все вокруг завертелось, в глазах стало темнеть…

Я почувствовала, как кто-то схватил меня за плечи. Перед глазами возникло знакомое лицо. Элиот.

Туннель закрылся.