– Что ж, все могло быть и хуже, – сказал отец, когда мы вышли из зала заседаний Совета, стараясь выглядеть как ни в чем не бывало.

Он обнял меня одной рукой за плечи, но я высвободилась и огрызнулась:

– Они, по сути, вытурили меня. Я не сдам экзамен. Что может быть еще хуже?

Монти ободряюще похлопал меня по руке.

– Тебя могли отправить в темницу, – раздраженно заметила мама. Адди, стоящая рядом с ней, опустила плечи. – Тебя бы следовало…

Дверь у нас за спиной снова распахнулась. В дверном проеме, опираясь на трость с набалдашником из слоновой кости, стояла Член Совета Крэйн.

– Уинфилд, Фостер, – произнесла она, – нам необходимо обсудить еще один вопрос.

Родители переглянулись.

– Подождите здесь, – сказала мама, обращаясь к нам с Адди и к Монти. – Ведите себя прилично. К тебе это тоже относится, пап.

– Глупость какая, – пробормотал Монти, теребя в руках шляпу, когда мои родители скрылись за дверью. – Поразительная глупость.

– Как ты думаешь, о чем они там говорят? – спросила Адди, глядя на меня и не обращая на Монти внимания.

– Возможно, о том, какая ты сука, – ответила я. – Тебе удалось избежать наказания, так? Что ж, радуйся. Вот почему тебе так не терпелось сдать меня. Решила заключить сделку?

– Никакой сделки не было, – возразила Адди, и щеки ее порозовели. – Они спросили меня, что произошло. Я рассказала правду.

– Твою правду.

«Правда текуча, как вода, у нее множество граней, как у бриллиантов, и она так же изменчива и ненадежна, как человеческая память», – любил говорить Монти. В самом деле, люди часто видят то, что хотят увидеть в данный конкретный момент времени, или то, во что верят. При этом, пояснял Монти, они вовсе не лгут, а просто не говорят всей правды в ее сложном многообразии. Видимо, Адди очень хотелось увидеть во мне злодейку.

– Из-за тебя меня отстранили от занятий, – процедила я.

– Тебе следовало бы сказать мне спасибо, маленькая сопливая дрянь, – прошипела сестра. – Латтимер был убежден, что ты проделала все это нарочно. Несанкционированное разделение может рассматриваться как измена, Дэл. Предательство. Так же, как и ложь на заседании Совета. Я сказала правду – что ты идиотка. Именно поэтому Члены Совета отнеслись к тебе снисходительно и не наказали со всей строгостью.

– Измена? – воскликнула я, чувствуя, как у меня кровь леденеет в жилах.

– Именно, – буркнула сестра.

В коридор вышел Латтимер.

– Не ожидал увидеть тебя здесь, Монтроуз, – сказал он. – Господи, я сразу вспомнил добрые старые времена. Всем нам очень не хватает Роуз.

Монти вздрогнул и наклонился ко мне, словно собирался что-то шепнуть мне на ухо. Однако голос его в пустом коридоре прозвучал громко и отчетливо:

– Роуз он никогда не нравился.

На виске Латтимера вздулась и запульсировала вена. Окинув взглядом потертый кардиган Монти, его всклокоченные волосы, дрожащие руки и опущенные плечи, он высокомерно улыбнулся:

– К ее мнению не особенно прислушивались, не так ли? В противном случае она, возможно, все еще была бы с нами.

К моему удивлению, Монти не стал спорить с ним и говорить, что бабушка скоро вернется. Он еще больше сгорбился и тихо промолвил:

– Мне жаль добрые старые времена.

– Он у вас часто такой? – обратился Латтимер к Адди.

– День на день не приходится, – осторожно ответила она. – Дедушка просто устал.

– Разумеется. Знаете, он был очень талантлив в свое время. А теперь на него просто жаль смотреть – вот что с ним сделали эти его бесконечные поиски.

– Это со мной сделал ты, – негромко прорычал Монти.

Возникла неловкая пауза, которую прервала Адди:

– Простите, господин Член Совета. Он просто не в себе. С ним такое случается.

– Понимаю, – промолвил Латтимер сочувственным тоном. Затем он похлопал Монти по плечу, а когда тот отшатнулся, сделал вид, будто не заметил этого. – Я только хотел узнать, как у тебя дела, старый приятель. А теперь мне пора возвращаться к коллегам. Долг зовет, знаете ли.

Он потянулся к дверной ручке. Я перестала сжимать челюсти и немного расслабилась. Внезапно Латтимер остановился на пороге зала заседаний Совета и снова обернулся.

– Мы высоко оценили прямоту, которую ты сегодня продемонстрировала, Аддисон, – сказал он. – Если не ошибаюсь, твоя практика закончится всего через год?

– Да, сэр, – кивнула Адди.

– Отлично. Что ж, если ты и дальше будешь производить на нас такое же благоприятное впечатление, как сегодня, тебя ждет блестящая карьера.

– Благодарю вас, сэр, – пробормотала моя сестра.

– Пара слов о тебе, Дэланси, – продолжил Латтимер, глядя на Монти. – Тебе нужно более тщательно выбирать образцы для подражания, если хочешь в дальнейшем сделать хоть какую-нибудь карьеру.

Он шагнул через порог зала, с легким щелчком закрыв за собой дверь.

– Да-а-а, чувствую, на Совете он выступал в мою поддержку, – съязвила я.

– Просто у него большой зуб против меня, – заметил Монти, став таким же, как обычно. – А теперь и ты, похоже, попала под раздачу.

– Какой еще зуб? – удивилась Адди.

– Это старая история, – ответил Монти.

Я поверила этому объяснению не больше, чем маске беспомощного старика, в которой Монти пребывал только что в присутствии Латтимера. Любопытство буквально распирало меня.

Дед тем временем напялил на голову свою поношенную шляпу.

– Пойдемте, – произнес он. – Чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше.

– Мама просила подождать ее, – запротестовала Адди.

– Что ж, если хочешь, оставайся, – сказал Монти и повернулся ко мне: – Ну что, Дэл, пойдем? Для нас тут больше нет ничего интересного.

Не было ни одного случая, чтобы я, следуя совету Монти, пожалела об этом. И я пошла за ним.