Когда задняя башня русского крейсера пропустила залп, греки на мостике «Базилиссы Ольги» подобрались, затаили дыхание. Когда снова рявкнула – выдохнули. Все в порядке. Надо ждать.

И тут «Фрунзе», горящий, издырявленный, повернул на врага.

Общее мнение озвучил командир отряда:

– Он что, этот ксенос, совсем с ума сошел?

– Не знаю, ваше превосходительство, – откликнулся флагманский штурман, что тоже смотрит на бой. – Но они снова делают двадцать семь узлов… Дмитрий Солунский им валы крутит, что ли?

– Да какая разница, святые, черти или призрак коммунизма? Они выскочили из эллипса рассеивания. Итальянцам заново пристреливаться…

Теологос вполуха слушает подчиненных. Не отрывая бинокль от глаз, разглядывает корабль, что летит на врага – под боевыми вымпелами, по лазурной глади, на которой пока -ненадолго – не видно всплесков. Похоже, если нет желания драться в одиночку, без русских – пора.

Союзнический долг? Верный – или не очень – момент? Про это пусть пишут в книгах. Теологосу Стратосу неохота подвести друга, у других друзей которого в далекой Москве, на адмирала есть интересная папочка…

Впрочем, Теологос пошел бы в атаку и без нее.

Иван Ренгартен хватается за голову:

– Рано!

Итальянцы могут отвлечься от линейного крейсера. Они могут надеяться на свою броню. Вот если бы на десять минут позже…

Но сделать ничего нельзя. Общее руководство боем за греками. А по трансляции гремит голос помполита:

– Сейчас мы прикрываем атаку наших греческих друзей.

Тяжелый толчок. Первый залп только носовыми – пошел!

Голос Косыгина:

– Затопить отсек… Как невозможно? Масло?!

На схеме противоторпедной защиты, еще американской, написано: «Void». Значит, там должно быть пусто, но столетия назад, до войны, начсвязи обнаружил возможность разжиться пятьюистами тоннами американского моторного масла для «сверчков». Почти бесплатно.

Кто сказал, что в Штатах нет воровства и бюрократии? Правильная подпись и печать – и моторы поставлены Советскому Союзу вместе с некоторым запасом масла. Тоже новейшего и тоже секретного. Для изучения хватило бы и бочки, но какой старпом откажется обеспечить корабль изрядным запасом чего-нибудь полезного, да за счет управления информации? Что до кап-три Ренгартена, тот был откровенно рад, что поставка будет объемной.

– Когда советские моряки тащат одну-две бочки масла – это американцам подозрительно. Где и чем русские разжились? Когда принимают двадцать пять вагонов – все нормально, идут поставки…

Теперь эти поставки сбили схему контрзатоплений. Словно у рояля под клавишу грецкий орех подсунули. Сыграли как-то такую шутку в кают-компании… Теперь приходится играть тему ровного киля без «до» первой октавы. А впереди светят пробоины в поясе и торпедные атаки итальянских эсминцев.

– Приказываю: выкачать масло за борт.

Михаил Николаевич не успевает пожалеть, что не сдал масло на склад в Салониках – а ведь мог, времени бы хватило. Это не деревянную палубу снимать, достаточно подогнать к борту любую нефтеналивную посудину и задать осушительным насосам полную мощность… Личный состав от подготовки к бою совершенно не отвлекает.

Накатывается новая волна повреждений. Вот стрингеры звенят, что гусли – очередной тяжелый снаряд пробил защиту буля, ударил в броневой пояс.

– Доклад!

Пояс выдержал.

За кораблем стелется жирная полоса драгоценного масла. Со стороны кажется, будто это последствия попадания.