– Крейсер «Больцано» сумел ободрать краску с крыши башни номер три, – вещает помполит, – и даже крепко приложил по ушам лейтенанта Мазуренко. Он уже пришел в себя и вновь приступил к своим обязанностям… не крейсер, лейтенант. Восемь дюймов для него – маловато. Мы ведем огонь по линейному кораблю «Джулио Чезаре». Накрываем его регулярно. Рано или поздно…

Ошибся Иван Павлович.

Вышло не рано или поздно, а – прямо сейчас.

– Еееесть!!! – заорал Патрилос.

Так мог бы кричать комментатор футбольного матча, если бы в игре на кону была жизнь его – и слушателей.

Радость. Азарт. Надежда.

Не только своя – всех людей, которых ему хотелось бы спасти, вытащить из под огня – исполнившими долг до конца, но живыми.

В стереотрубу отлично видно, как над носом вражеского линкора тянется дымок. Пожар! Хотя и вялый какой-то. Верно, разнесли какую-нибудь каптерку. Или в жилых каютах горит щепа, недавно бывшая мебелью.

– Зажгли, – сообщил Патрилос команде. – Хорошее дело.

Если внизу представят стальную гору, плавящуюся в пламени от носа до кормы – не беда. Тем более командир доволен, и весьма.

– Слаавно, – тянет, – и этот, пока не потушится, стрелок только по радио. Дым ему сносит на дальномеры.

– Пора? – голос Косыгина даже через провода звучит хищно. – Общий удар?

Там же, в информационном посту, молчит Ренгартен, к. Который, собственно, и будет вызывать контр-адмирала Стратоса. Общий удар – на то и общий, чтобы наносить его вместе с союзниками.

– Рано, – отрезал Лавров. – Рано греков вызывать. Вон у вражин два нетронутых крейсера вне линии, плюс к ним четыре эсминца. И идут, заметьте, точно к береговой батарее. Если там не будут зевать…

Греки зевать не стали. Батареи из башен со старого броненосца поставлены на подходах к Салоникам не для красоты. Той, что на мысе Кассандра, не полюбоваться – с моря ее не видно. Спрятана за обратным скатом пригорка, за кронами молодого соснового леса. Над орудийными двориками хвойные ароматы мешаются с кисло-солоноватым запахом моря, пчелы жужжат: между деревьев стоят ульи.

Лепота – в мирное время.

В военное – суета. Из погребов подают в башни первые заряды – пока без снарядов. Для того, чтобы орудие с первого выстрела било точно, стволы нужно прогреть. Гром -пока еще свободный, что не толкает перед собой тяжелые тупоносые снаряды. Короткое время раскаленный дым висит возле жерл: безветрие, и батарея, в отличие от кораблей, не движется. Остывает, растворяется в воздухе…

Батарея дает первый залп бронебойными – и вот его результаты с «Фрунзе» видно отлично. Всплески ложатся вокруг крейсеров «Тренто» и «Триесте» кучно и точно – так на батальных полотнах изображают морской бой. Яннис припомнил старинное правило: пушка на берегу равна кораблю в море.

– Красота, – сказал.

Правда ведь, отменное зрелище – пусть и далекое. В снарядах восьмидюймовой батареи краска тоже есть – только не желтая, как у итальянцев, а красная. Орудия-то американские, снаряды тоже – а у американцев восьмидюймовки стояли не на одном корабле. Чтобы пристрелку друг другу не путать, прячут под обтекатель снаряда разноцветные краски, и море под огнем превращается в холст похмельного художника, у которого кисти в руках дрожат, с них срываются цветные капли, падают куда угодно, лишь бы не туда, куда желает маэстро.

А ему нужно попасть во вражеский крейсер, желательно в уязвимое место. Мало ли их: погреба, машины, котлы, рули, боевая рубка, посты управления огнем… Для крейсеров двадцатых годов постройки «Тренто» и «Триесте» бронированы вполне прилично, но под продольным огнем восьмидюймовок было бы неуютно и «Фрунзе» – до модернизации, конечно. Насколько? Сейчас выяснится. Итальянские крейсера начинают поворот. Словно презирая огонь с берега, они подставляют грекам нос – расстреливайте продольно!

Что с ними?

Доклад с поста управления артогнем звучит ответом.

– На дальномере сто сорок кабельтовых.

«Фрунзе» своим ходом догнал итальянский крейсерский отряд. Теперь тот достаточно близко, чтобы открыть огонь по цели, которую ясно видит – в отличие от береговой батареи. Все восемь башен – вчетверо больше, чем на греческой батарее – выплескивают сталь и взрывчатку в сторону советского линейного крейсера.