Глава двенадцатая

О том, что одно предшествует другому, [или первое другого], говорится в четырех смыслах. В первом и самом основном смысле — по времени, в зависимости от которого об одном говорится как о более старом и более древнем по сравнению с другим: ведь нечто называется более старым и более древним потому, что времени прошло больше.

Во-вторых, первее то, что не допускает обратного следования бытия; например, «одно» первее «двух»: если имеется «два», то прямо следует, что имеется «одно»; но если имеется «одно», то из этого не обязательно следует, что имеется «два», так что от «одного» нет обратного следования остального. Таким образом,

перевес, надо полагать, то, от чего нет обратного следования бытия.

В-третьих, о том, что первое, говорится в смысле определенного порядка, так, как в пауках и речах. В доказывающих науках имеется предшествующее и последующее по порядку (ведь [геометрические] элементы по порядку предшествуют чертежам, а в искусстве чтения и письма звуки речи или буквы предшествуют слогам), и одинаково в речах — а именно вступление по порядку предшествует изложению [сути дела].

Далее, [в-четвертых], помимо сказанного — лучшее и более чтимое, по-видимому, по природе первее. И обычно большинство утверждает, что люди более почитаемые и более любимые им «первее» его. Но этот смысл, пожалуй, наименее подходящий.

Итак, вот, пожалуй, в скольких смыслах говорят о том, что предшествует, [или первое]. По помимо указанных имеется, видимо, и другое значение того, что первее, а именно: о той из вещей, допускающих обратное следование бытия, которая так или иначе составляет причину бытия другой, можно было бы по справедливости сказать, что она по природе первее. А что нечто такое есть, — это ясно: бытие человека допускает обратное следование бытия с истинной речью о человеке; в самом дело, если имеется человек, то верна речь о том, что он человек. И это обратимо: если верна речь о том, что есть человек, то человек есть. Но верная речь ни в коем случае не есть причина бытия вещи, однако вещь, по-видимому, есть некоторым образом причина истинности речи: ведь в зависимости от того, го существует ли вещь или нот, речь о ней называется истинной или ложной. Так что о том, что одно предшествует другому, [или первее другого], говорится в пяти смыслах.