Глава 1

Когда пришел в себя от сильных ноющих болей в позвоночнике, сразу понял, что лежу на спине. При этом ощущение было такое, что спина будто не моя, одеревеневшая. Казалось, сзади надет плотно примыкающий тяжелый панцирь черепахи, который я очень слабо чувствую, но которым совсем не могу никак управлять. А вот болела она так ощутимо, что приходилось стискивать зубы, чтобы не кричать.

Открыл глаза и увидел над собой ярко-голубое небо и низко пролетающие редкие легкие облака. Почти не сгибая шеи, немного опустил взгляд перед собой, но тут же от ужаса закрыл. Впереди, насколько мог видеть, царил гигантский воздушный столб равномерной толщины по всей длине и неимоверной высоты. Но не как воронкообразный смерч, а равномерно продолговатый. Он, похожий на огромного циклопического червя, нижним концом стоял на одном месте на земле, а его остальная изгибающаяся часть терялась где-то там в вышине. При этом весь воздушный столб медленно вращался по часовой стрелке. Чужеродное и неприятное зрелище. Сразу захотелось отползти подальше, но резкая слабость, боль и онемевшая спина не позволили двинуться. Увидел лежащий на груди фотоаппарат, машинально и с трудом зачем-то его поднял и, превозмогая слабость и нежелание смотреть на ужасный столб, сделал несколько снимков. Затем опустил фотоаппарат обратно на грудь и сразу закрыл глаза.

Через некоторое время слегка приподнял веки, чтобы рассмотреть уникальное природное явление. Диаметр столба был никак не меньше двадцати – двадцати пяти метров. По краям у него периодически возникали небольшие ветвистые бледные молнии. Вращающаяся воздушная масса, мглисто-мерцающая, напоминала ту, что накрыла корабль. Вполне возможно, что это она и есть. Расстояние до столба не менее нескольких сотен метров. Хотя он вроде и стоял на одном месте, не приближался ко мне, убраться от него хотелось как можно быстрее и как можно дальше.

Ногами я лежал к столбу. Попытался перевернуться на живот, чтобы было удобнее уползать, и тут же заорал от острой режущей боли в позвоночнике где-то между лопатками. Выступила испарина, сразу взмок, резко ослабел, в глазах потемнело. Пришлось оставить всякие попытки снова перевернуться. Лежал неподвижно, чтобы прийти в себя. Произвел быстрый анализ своего физического состояния. Учитывая, что конечности плохо слушались, особенно ноги, подумал о большой степени вероятности серьезного повреждения грудного отдела позвоночника. И я даже в этом не сомневался. Верхние же конечности, хоть и чувствовались, были немного онемевшие, словно отходили после мороза. Так, только не паниковать, взять себя в руки!

Сейчас необходимо немного полежать, освоиться с непослушным телом, а потом попробовать отползти как можно дальше от этого страшного столба, внушающего неимоверно дикий ужас до ледяных спазмов в животе. Через некоторое время осторожно, с усилием постепенно приподнимая и немного запрокидывая голову, разглядел, что слева от меня виднелась высокая отвесная темно-коричневая стена горы, а справа – ровное каменистое пространство с небольшим наклоном. И совершенно никакой растительности. Просто никакой. Делать нечего, поползу потихоньку вперед головой.

Стиснул зубы и, перебарывая тошнотворную дурноту от острой боли в позвоночнике, помогая себе не очень хорошо ощущаемыми руками, повторно попытался перевернуться на живот. Резануло в спине еще сильнее, чем от острой зубной боли. Опять из-за этого моментально покрылся холодным липким потом, резко ослабел, в глазах потемнело на грани потери сознания, сильно закружилась голова. Так как боль некоторое время оставалась просто нестерпимой и не проходила, уже подумал, что пришел мой смертный час. Терпя ее, взмок так, будто промок под ливнем, да нижнюю губу прокусил до крови. Лежал длительное время, около получаса, часто дыша, пока постепенно не отпустило и окончательно не пришел в себя.

Придется ползти на спине. Да это, в общем, и лучше, если поврежден позвоночник. Спрашивается, зачем тогда себя так мучил? Вот думкопф, то есть дурак! Когда набрался сил и решимости, сипя от боли, негромко матерясь и помогая себе верхними конечностями, хоть и очень медленно, но все же смог потихоньку отползти от столба головой вперед. Полз вдоль ровного пространства справа и при этом старался немного забирать от него в левую сторону, к стене скалы. Стискивая зубы от боли, был полон желания ползти вперед, пока хватит сил и выдержки, только бы подальше от этого неприятного места.

Ползти мешали выступающие местами камни и неровности поверхности, на которые сразу откликался болью многострадальный позвоночник. Однако, поскольку появился небольшой уклон, процесс физически несколько облегчился. Высоко поднимать и свободно поворачивать голову не мог, и поэтому особо выбирать дорогу не выходило. Сколько времени я полз – не знаю, на часы не смотрел. Внезапно чувствительно ударился затылком о что-то каменное. Как в замедленном кино, поднял и осторожно продвинул за голову правую руку, стараясь не тревожить позвоночник. Нащупал препятствие в виде большого валуна. Дать задний ход было не по силам. Стал обползать камень, теперь беря уже немного правее, поскольку левее виднелась отвесная сплошная скальная стена, уходящая дугообразно дальше.

Наконец, остановился, чтобы сориентироваться. Осторожно приподнял голову, насколько было возможно, и, прилагая усилие, повернул ее набок, запредельно скосил глаза и увидел, что передо мною целая группа гигантских валунов, расположенных вплотную к основанию вертикальной стены скалы. Между валунами имелись разнообразные щели, иногда довольно широкие и высокие. В одну из них я свободно пролез до упора. Как раненый зверь, постарался забиться как можно глубже, только бы подальше от этого вызывающего дикий ужас воздушного столба, чтобы почувствовать хоть какую-то относительную безопасность.

Прошло довольно много времени моего пребывания в убежище, прежде чем я немного успокоился и пришел в себя. Так и лежал до вечера, совершенно без мыслей, борясь с постоянной монотонной изматывающей болью в позвоночнике. Но эта боль несравнима с той, что пронзила меня, когда я пробовал перевернуться на живот, и даже значительно меньше той, что возникала при перемещении на спине. Не помню, сколько прошло времени, когда и эта однообразная ноющая боль здорово измучила и утомила меня, потому, наверное, я и смог задремать. Непривычно было дремать лежа на спине, я периодически просыпался из-за резкой нестерпимой боли в позвоночнике, когда, забывшись, делал попытки повернуться на бок, пытался поднять руку или согнуть ногу в колене. В общем, лежал пластом на спине в болезненной полудреме до самого утра.

Утром проснулся от солнечного луча, бьющего в глаза. Чувствовал себя неважно, не выспался, ощущал навалившуюся усталость и разбитость, продолжала монотонно болеть многострадальная спина. Сильнее всего болело где-то в области пояснично-грудного отдела позвоночника, особенно между лопатками. Стараясь сильно не изгибать позвоночник, аккуратно поворачивая только шею, немного огляделся. Свет больше проглядывает с правой стороны, и его было достаточно, чтобы убежище выглядело не так мрачно. Оно было сухое, размером примерно три на три метра. Невысокий суживающийся конический потолок, с узкими щелями и отверстиями по периметру. Прямо за ногами виднелся щелевидный проход, через который я, вероятно, сюда и попал. Справа также имелся проем – треугольный проход между валунами, по размерам достаточный, чтобы можно было вылезть наружу. Подо мной довольно ровная каменистая почва, с редкими пучками невысокой пожухлой травы. Однако жестковато, хотя именно это и нужно при моей несомненной травме позвоночника.

Чтоб обнаружить другие повреждения, стал ощупывать правой рукой голову, живот и грудную клетку, наткнулся на фотоаппарат. Промелькнула мысль: а что, если сделать фоторепортаж о моем путешествии? Если останусь жив, это может стать сенсацией! Может, еще и денег заработаю немало. Три серии кадров у меня уже есть, начало положено. Надо будет сделать еще снимок непонятного смерча на фоне скалы или горы и снимок местности, где я оказался. Тут же внутренний голос прокомментировал: тебе, может, и жить с такой травмой осталось несколько дней, а мысли о славе и деньгах!

Как же хочется пить! Прислушался к ощущениям. Помимо спины, болели натруженные и стертые до крови ладони и пальцы, по-прежнему не чувствовал ног, также плоховато ощущались руки, хотя и работали. Шея туго поворачивается, ее мышцы напряжены. Окончательно убедился в диагнозе повреждения позвоночника на уровне пояснично-грудного отдела. Плохо, все очень плохо. Открывается мрачная и бесперспективная реальность. Если восстановления нижних конечностей не будет, шансы на выживание здесь – один на сто тысяч, возможно, даже на миллион. Хотя все равно сдаваться пока не собираюсь. Но вот если прямо сейчас не напьюсь воды – умру.

Попробую поискать воду. Пся крев! – это я так по-польски ругаюсь, от избытка чувств. Никуда не денешься, опять придется ползти. Постепенно становлюсь пресмыкающимся. К входу, через который проник сюда, не поползу, тем более что тогда надо либо ползти ногами вперед, что практически невыполнимо, либо делать разворот на 180 градусов в этом маленьком пространстве. А это очень неудобно и физически затратно для ослабленного и голодного инвалида. Тем более что при малейшей попытке чуть посильнее нагрузить позвоночник возникают все та же нестерпимая режущая боль, сильнейшая слабость и головокружение.

Припоминаю, что там, на плоскогорье, вроде никаких водных источников не наблюдалось. Поэтому попробую двигаться из логова, как я окрестил свое убежище, в неизведанную сторону. Это хоть какой-то минимальный шанс. Снова стиснув зубы и сквозь них сипя и периодически приглушенно ругаясь, кряхтя и охая, отталкиваясь руками, пополз на спине до правого треугольного проема в валунах. Вылез на свет. Прополз еще метров двадцать пять вперед и внезапно перевалился через невысокий бортик, на разом открывшийся широкий карниз, вероятно, обрывающийся перед пропастью. Это движение отозвалось в позвоночнике такой жуткой режущей болью, что потерял на короткое время сознание.

Когда пришел в себя, даже не сдержался, заплакал. Что за жизнь теперь у меня такая, неужели я оставшееся время буду испытывать такие чудовищные боли при движениях! Хорошо хоть не обмочился и не обделался!

Осмотрелся. Слава богу, что отвесно поднимающийся небольшой бортик, с которого я свалился, в этом месте был высотой не более пяти-восьми сантиметров. А если смотреть в ту сторону, куда направлены мои ноги, из-за того, что карниз имел тенденцию к пологому понижению, высота бортика, соответственно, повышалась. Карниз при этом немного сужался. Если бы я перевалился там, боюсь, все могло бы кончиться гораздо хуже. Не так далеко на карнизе виднелся разноцветный кустарник, кажущийся на фоне унылого пейзажа искусственным, словно декорация. Ширина же этого каменистого карниза, на который я выпал, была не больше ста метров. Зато, как я заметил, вся поверхность здесь была покрыта редкими пучками сухой, изредка бледно-зеленой травы.

Определился с местонахождением. То, что я на плоскогорье, сомнений не вызывало. Многого я в своем лежачем положении рассмотреть не мог. Видел только, что с юго-восточной стороны плоскогорье ограничено высокой стеной горы. Разглядел еще, что за моей головой, если ее ненадолго запрокинуть, карниз слегка приподнимался и, немного расширяясь, уходил слегка выгнутой дугой метров на триста вперед. При этом через метров 50 он уже проходил вдоль отвесной скальной стены. В этом направлении в самом конце небольшой участок карниза, длиной метров 25–30, проходил под несколько выдающимся вперед нависающим массивом горы, образующим как бы полуарку, и окончательно упирался в отвесную стену горы. Почему-то показалось, что там должна течь или падать сверху струя воды, наверное, из-за какого-то слабо доносящегося звука.

Через некоторое время окончательно пришел в себя. Поскольку передо мной находился обрыв плоскогорья, немного подумав, сделал плавный 90-градусный поворот налево, пополз вперед по карнизу вдоль параллельной ему стены горы. Особо не надеялся найти воду, но проверить хотелось.

На середине пути слева от себя заметил вдающуюся в стену горы неправильной формы неглубокую, но высокую впадину. Только вплотную приблизившись к ней, можно было ее увидеть. Если же смотреть от убежища по моему пути вдоль карниза, то заметить ее было практически невозможно. По центру впадины росло небольшое деревце, высотой чуть более метра. Подполз к нему, остановился. Я устал, тяжело дышал. Ныл позвоночник, и саднило ладони. Немного полежал лицом набок, внимательно рассматривая деревце. Это меня хоть немного отвлекало. Было приятно видеть здесь деревце среди крайне небогатой растительности, если только не считать замеченный в противоположной стороне карниза разноцветный кустарник.

Симпатичное, ладненькое, в стиле бонсай, со стволом толщиной около пяти сантиметров, покрытое гладкой, как кожа, корой красновато-серого цвета со странным серебристым отливом. Обратил внимание, что под ним лежали три довольно крупных орешка. Орехи были серебристо-зеленоватого цвета, размером с небольшой грецкий орех. Осторожно взял их, положил в боковой карман куртки. Пригодятся. Поглядел на страдающее от засухи деревце и вздохнул. Немногочисленные бледно-зеленые листочки, широкие и затейливой формы, немного похожие на листья каштана, вяло провисли.

Как только вспомнил о воде, опять показалось, что она где-то рядом. Послышалось, что впереди на фоне чуть усилившегося гула раздается еле слышимый звук льющейся воды. Подумал, что от жары и жажды, вероятно, начались слуховые галлюцинации. Осторожно слегка повертел головой. Звук оставался. Для контроля прижал ладони к ушам – звук пропал. А когда затем осторожно отнял их, слабый звук льющейся воды возник снова. Неужели не слуховая галлюцинация? Стараясь сдерживать неуемное желание вскочить на ноги и побежать к источнику воды, пополз дальше.

Действительно, в конце пути, почти около тупиковой отвесной стены, тоненькой струйкой сверху текла вода и падала отвесно на валун, лежащий на самом краю карниза, и с легкими брызгами большей своей частью отскакивала наружу, в сторону обрыва. Здесь же я определил, что усилившийся странный гул, который я слышал, – это шум невидимого отсюда водопада, где-то там дальше, за выступом горы.

Высота большого, лежащего на боку валуна, овального, как огромное яйцо, не меньше полутора метров. Ну и как же мне теперь подняться к воде с неработающими ногами? Неужели все будет так же, как в той басне Крылова «Лиса и виноград», – «видит око, да зуб неймет».

Решение было быстро найдено, так как оно оказалось перед глазами, точнее, под руками. Помогло то, что с моей стороны имелись небольшие уступы наподобие ступенек, поднимающиеся полого вверх. Используя их, собрав все силы и стиснув зубы, осторожно касаясь спиной валуна, смог подтянуться слабыми руками до самого верха и прилег спиной на валун. Негнущимися, бесчувственными, ватными ногами попытался кое-как упереться в землю. Вроде с грехом пополам получилось.

Вода выдолбила в валуне небольшую, но вполне емкую ямку, диаметром с мою ладонь. Объем воды в чаше не больше, чем литр-полтора, это очень натурально почувствовал краем затылка. Голову немного повернул влево. Струя падающей воды летела прямо и больно стучала по лицу, а я терпеливо, полулежа на камне, чуть отодвинувшись, хватал эту струю воды открытым ртом и никак не мог напиться. Струя била по лицу, губам, слизистой щеки и языку. Кроме того, вода была ледяная, отчего сразу заныли зубы. Чуть отодвинувшись от струи и повернув голову круче, смог пить прямо из ямки валуна. Когда наконец напился, внезапно вспомнил о пустой подарочной фляжке во внутреннем кармане. Наполнил ее до отказа, аккуратно завинтил крышечку, снова засунул во внутренний карман куртки. Теперь у меня до самого вечера есть немного воды. По крайней мере, от жажды я теперь не помру.

Помыл в ледяной воде саднящие грязные руки. Сначала от холода стало легче, боль уменьшилась, а затем защипало еще сильнее. А мне ведь ползти назад…

Вспомнил о двух относительно чистых носовых платках в заднем кармане брюк и в куртке. Опять опершись спиной о валун, достал их и кое-как простирнул, затем отжал и навертел мокрыми на ладони. Попробую ползти с ними, может, не так будет повреждаться и грязниться кожа ладоней.