Глава 27
— Ан гард.
— Эт ву прэ?
— Алле!
Сколько раз за сегодняшний бесконечный день они слышали эти команды: «К бою» — «Вы готовы?» — «Начинайте!»
Чудной мир. Чудные правила…
А одежда! Скрип фехтовальной обуви по полу отзывался болью в голове. Что-то мигало на белой ткани специальных костюмов… И ведь женщины в таких же! Обтянуты, как…Смотреть же невозможно спокойно! Что за мужчины тут… И главное — зачем же так над собой издеваться? В общественном месте…
Этот тонкий звук, когда кроссовки фехтующий трут дорожку… Так пищат дагги в бедных кварталах! Все в проводах, лампочки мигают. Иномирская техника все записывает. Людям не доверяют?
У них два секунданта на турнире — тот, что следит за правилами приемов и стихийник — контролировать использование магии — все! Как-то справляются. А тут… Как же честь? Разве можно род свой опозорить? Доверие?
Милфорд был полностью согласен с Ирвином — этот мир вреден для здоровья! Слишком…нервно. Таю надо срочно увозить в империю! О том, что он любил этот сырой, туманный город, прекрасно знал язык, проводил тут свой отпуск и даже обзавелся квартирой на Сенной площади, об этом начальник имперской контрразведки забыл. Решительно забыл!
— Как думаешь, Шир, если мы выйдем против них — кто кого?
Все, кто был рядом, посмотрели недовольно. Не обращая внимания на выразительные взгляды, ненаследный принц Тигверд продолжил:
— С другой стороны, если бы убить…
Вероника стукнула его кулачком — он отвлекся посмотреть, не ушиблась ли любимая:
— Все эти правила… Сюда можно, сюда нельзя, атака практически только по прямой, шпагой только колоть, руку без оружия не использовать… Неудобно!
Милфорд ничего не ответил, и в сотый раз повел плечами. Неудобно… Все из-за Арвина! Король Ваду, а нынче — Арвин Валентайнович Эйш, меценат, спонсор, бизнесмен, почетный гость турнира и Стихии знают, кто еще, притащил все это к нему на квартиру и заставил переодеться. Видите ли, те вещи, в которых он играет в переходе, не подходят. Так не появляются в приличном обществе! А он-то, наивный, полагал, что все эти условности существуют только в Империи. За отсутствие условностей он и любил этот мир! Оказалось, он его просто не знал достаточно хорошо…
Черный костюм, белая рубашка и длинный, узкий, странным узлом повязанный шейный платок. Смотрелось…неплохо. Но чувствовал он себя во всем этом почему-то неуютно. Вот Эйш — другое дело.
Меценат был явно ко всему этому привычен. Движения легкие, элегантные. Риадна рядом с ним была в длинном темно-вишневом платье этого мира, однако густые темно-каштановые волосы ее были убраны так, как это было принято в родном королевстве. Королева смотрела на все счастливыми, но слегка испуганными глазами, поминутно оглядываясь на детей. Те сидели с Умой и другими детьми из Ваду.
Родители Умы скорее нервничали, чем получали удовольствие. Но Арвин, проведя подробный инструктаж на тему как вести себя в чужом мире, позволил детям под присмотром взрослых посетить турнир. Он считал это необходимым этапом образования. Ваду нуждается в совершенно новом поколении. Лояльном. Без этих…старых предрассудков.
Ричард с Милфордом переглянулись:
— Шир…?
— Все в порядке, — буркнул имперец, продолжая разглядывать окружающих.
Ричард одет не так торжественно как они с Эйшем, но тоже в соответствии со здешней модой. Вероника и герцогиня Реймская были в брюках. Синие брюки и блузка в тон на принцессе Тигверд и черный костюм, почти такой же, как на нем, только…изящнее на герцогине. Обе женщины выглядели бесподобно, что злило его еще больше!
Лукьяненко, казалось, это совершенно не раздражало. Он сидел подле герцогини с таким счастливым выражением лица, как будто брюки это… Хотя, он из этого мира. Стихии…
Милфорд вспомнил, как подшучивал над Рэ, когда слишком свободолюбивый характер его избранницы злил и тревожил друга. Зря. Сейчас он искренне раскаивался! «Не смейся над другом своим — шутку запомнят Стихии!» — говорят в Империи.
Мужчины-рапиристы как раз взяли тайм-аут. Сегодня был день мужской рапиры и женской шпаги — фехтовальщики выходили на помост поочередно, сменяя друг друга. Россиянин и итальянец боролись за выход в полуфинал.
Фехтовальщик, что представлял честь провинции принцессы Тигверд, как понял Милфорд, вел четырнадцать — одиннадцать. Бои шли либо три периода по три минуты, либо до пятнадцати очков. То есть нашему — как объяснил Пауль — оставался один укол, чтобы войти в четверку лидеров, которые будут сражаться сначала в полуфинале, а потом в финале.
Женщины уже отобрались. И Тая была в их числе!
Как не отвлекайся на местную моду и правила турнира, забыть про то, ради чего он здесь, не получалось. Он переживал за нее. Он болел за нее! Маг хотел вскочить и раскидать их всех! Затопить весь этот…как они его называют….спорткомплекс!
Синими очами имперец сверкал на каждого, кто без конца подходил выразить Эйшу свое почтение.
— Слушайте… ведите же семя чуть более миролюбиво! Вы — со мной. Будьте добры соответствовать.
— Простите. Забыл, что вы не только король Ваду, но и…
— Достаточно известный и уважаемый здесь человек. Улыбнитесь, Эдвард. Не думаю, что Таисии прибавит сил ваша злая на весь мир физиономия. В конце концов, мы здесь, чтобы ее поддержать, не так ли?
— Я помню, — процедил Милфорд сквозь зубы.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Эйш, — кстати, повода для плохого настроения я лично не вижу! Тая готова. Единственное, что может помешать — неуверенность в себе. Я чувствую ее страх. Сомнения… Но я верю. Верю и надеюсь, что она соберется.
За хорошим настроением король Ваду скрывал сильное волнение. Сколько они работали! Он старался вложить в нее эту уверенность, так неужели она сдастся? Эта…смелая чкори? Нет…Конечно, нет! Не может быть…
— Девушка фехтует прекрасно! Мои комплименты. Вы вдвоем ее готовили? — поинтересовался Ричард.
— Да. Работа была проделана серьезная, — кивнул Эйш.
У ненаследного принца Тигверда, в отличие от его друга настроение было отличным. Все живы, все здоровы, рядом любимая, сыновья и родные. А все остальное…
Тем не менее, Эдварду он сочувствовал искренне. Лишь небольшая искорка удовлетворения за то, что он сполна отмщен за те насмешки, что терпел от Шира когда сам с ума сходил по Веронике, приятно щекотала душу. Ну что ж… Как говорят в империи: «Не смейся над другом своим — шутку услышат Стихии!» Вот так…
Он бросил взгляд на Милфорда. Бледный, поджатые губы, глаза горят синим огнем. Каких невероятных усилий стоит ему сейчас держать магию на привязи? Не выпустить ее, чтобы помочь?..
И как бы он сам себя сейчас чувствовал, если бы в поединке участвовал Пауль? Рэм? Феликс? Ника?! Нет! Ну уж…нет! Бедняга Шир…
Ричард огляделся. Арвин, как оказалось, был достаточно известным в мире спорта человеком. К нему беспрестанно подходили важные, представительные люди (видимо, весьма и весьма знатных, влиятельных родов), и пожимали королю руку. Королева Риадна улыбалась всем обворожительной улыбкой. Сзади, чуть выше на трибунах, сидели дети.
Ричард посмотрел на Уму. Девочка замирала только тогда, когда видела Таю. Казалось, ребенок забывал, как дышать, когда видел своего кумира. Принц Тигверд улыбнулся. Сколько огня было в этой маленькой магине! Наверное, его дочь будет похожа на нее. Обязательно будет!
— Ричард…
— Что? Что случилось, любимая?
— Ничего. Просто…переживаю за Таю.
— Все буде хорошо! Вот увидишь!
Ненаследный принц Тигверд крепко обнял жену. Его мысли потекли дальше, и он стал вспоминать недавние события…
Как был поражен, когда Тая встала на защиту своего похитителя. Но, с другой стороны — барышня есть барышня. И невозможно угадать, что скрывается в прелестной голове. Но Милфорд! А потом и прибывший отец, его величество Фредерик Максимилиан Тигверд! «Этой стране нужен король!» — постановил император.
И все — Арвин стал неприкосновенным. Только и оставалось, что сражаться с ним на спортивных поединках, стремясь ранить. К чести короля Ваду, фехтовал его величество отменно! Просто отменно. Одно удовольствие размяться порой с таким соперником! Это, собственно и примирило принца с решением отца. Ну, может быть, еще искреннее раскаяние короля Ваду.
И потом… Будь на месте Риадны Вероника с детьми — он бы задумался хоть на минуту, похищая какую-то девицу? Как бы ни хотелось признаваться в этом самому себе, ответ был однозначно в пользу нэйро…
Любопытно, что потребовал от Арвина Эйша его величество Фредерик? Вряд ли император отказался от своей привычки: идя на уступки, он всегда требовал исполнить его желание. От Вероники он потребовал называть его по имени, от Ричарда — прийти к нему в гости на пирожки.
А у Арвина… Кто знает?
— Дааааа!!! — раздался у него над ухом вопль вскочившей принцессы Тигверд.
— ЕЙЙЙЙсссс!!! — с другой стороны кричал Пашка, поднимая сжатые в кулаки руки над головой.
Россиянин вышел в финал.
Несколько долгих минут ожидания под ритмичную музыку, и на дорожку вышли четыре девушки.
Тая была ниже всех, отчего казалась хрупкой и беззащитной. Полковник Лукьяненко нахмурился, сжав пластиковые подлокотники сиденья. Ричард взял жену за руку и легонько сжал, чтобы она сильно не волновалась. Милфорд глубоко вдохнул и медленно выдохнул, прикрыв полыхающие синим огнем глаза.
Глаза эти, к слову сказать, уже вызвали некоторый интерес у сидящих поблизости иномирских представительниц прекрасного пола разных возрастов, но маг этого не заметил. Арвин посмотрел на него с усмешкой — словно знал что-то, другим не ведомое.
— В фехтовании золотая медаль, серебряная. И две бронзовые — шепотом рассказывал Пашка Уме, которая уже успела спуститься с задних рядов и теперь засыпала его вопросами. — То есть те, кто проиграл полуфиналы — сразу с медалями. Но за более высокие места они бороться уже не смогут.
Первая полуфиналистка. Итальянка. Сильная. Девушка уверенно поднималась по турнирной таблице, демонстрируя блестящую технику и весьма агрессивный стиль.
Несколько минут. И…
— Ан гард.
— Эт ву прэ?
— Алле!
Итальянка победила уверенно. Легко. Если Тая сейчас выиграет у немки — она будет фехтовать с этим…монстром.
Павел не слушал, что там тараторит Ума, стараясь не отвлекаться.
Сосредоточенная, спокойная Тая. Ее заранее улыбающаяся соперница. Высокая. Руки длинные. Спортсменка уже выбила из борьбы действующую олимпийскую чемпионку из России. Что ей какая-то вчерашняя юниорка!
— Ан гард.
— Эт ву прэ?
— Алле!
— Есть! Да! Мама, ты видела?
Вероника хлопала в ладоши, кивая сыну. Сердце билось так, что хотелось успокоительной настойки Ирвина. Украдкой бросила взгляд на Милфорда. Как он там? Бедный…
Внешне Милфорд и Арвин казались спокойными. Но на самом деле оба наставника были напряжены до предела.
Немка действовала спокойно, уверенно. В чем-то даже надменно. И давила… давила… давила. Она все время вынуждала Таю отступать на свою половину. Выглядело это нервно, в чем-то устрашающе, но… Счет был равным. Тая ускользала, контратаковала, выворачивалась так, что, казалось, такое просто неподвластно человеческому телу.
Перерыв. Счет равный…
— Она ее совсем загоняла! — возмущался Паша. — Феликс, поможешь?
Полковник Лукьяненко поднялся. Рэм покачал головой, но ничего не сказал.
— Тогда и немецкой фехтовальщице пусть поможет, — голос Арвина был насмешлив. — Чтобы было справедливо.
— И я боюсь представить, что с вами сделает Тая за этот рыцарский порыв, если вы сунетесь, — заметила Вероника.
— Ан гард.
— Эт ву прэ?
— Алле!
Эдвард Милфорд был там, на ковре, с девушкой, что составляла весь смысл его жизни. Хотя нет, не так. Он был не с нею, он был ею! Выжидал момент, изворачивался. Дразнил, чуть задевая кончиком шпаги, чтобы проскользнуть под длинными руками соперницы и нанести удар. Еще и еще, чтобы потом, уже не понимая, что происходит, услышать:
— Пятнадцать — девять! Победила Таисия Лукьяненко! Россия!
Он очнулся от ликования трибун. Шум был такой, что, казалось, крыша Дворца спорта сейчас сорвется — и птицей полетит над городом.
Без сил опустился на пластиковый стул. И подумал, что это — лишь полуфинал. А еще десять минут ожидания. И потом — поединок… Три минуты по три раунда. Бесконечные минуты…
— А я никогда не был на ее соревнованиях, — пробормотал полковник Лукьяненко.
Пожалуй, он заговорил с ним впервые с того момента, как Тая нашлась. Все это время Мирослав Петрович просто игнорировал присутствие имперца. Если учесть тот факт, что Эдвард и Тая практически не расставались, то соответственно, и с дочерью поговорить толком не получалось.
— Как я вас понимаю! — выдохнул милорд Милфорд.
— Что вы думаете делать дальше? — посмотрел ему в глаза отец любимой женщины.
— Жениться.
— Ей девятнадцать!
— Знаю. Я — намного старше…
— Именно!
— И она хочет учиться — только не в Академии МВД, а у брата. В Роттервике.
Лукьяненко покраснел, и с отчаянием человека, осознающего, что он уже давно и безнадежно проиграл, все же попытался возразить:
— Я хочу, чтобы моя дочь была в безопасности. Жила нормальной жизнью!
— Вопрос о том, что для нее нормально — будет решать она сама. Как и вопрос с моим предложением, — отрезал Милфорд.
Мужчины вздохнули.
Объявили финал.
И снова — скрип по поверхности дорожек. Вперед — назад. Итальянка, вторая финалистка, не пыталась прессинговать юную спортсменку из России. Подсмотрев на опыте немки, что подобная тактика результата бывшей сопернице Лукьяненко не принесла, она решила действовать по-другому.
Первые три минуты девушки присматривались друг к другу.
Один-один. Два-один. Два-два…
Бой был равный. И очень осторожный. Шпажистки ждали ошибок друг друга. Но их не было.
Неожиданно после перерыва Тая взвинтила темп настолько, что стало понятно — она сильнее. Девушка ныряла вниз, нанося удары столь же молниеносные, сколь немыслимые по траектории. Она уклонялась, мгновенно реагируя и изгибаясь так ловко, что сильные, эффектные выпады соперницы лишь напрасно резали воздух.
— Ан гард.
— Эт ву прэ?
— Алле!
Два раза итальянка просила судей пересмотреть записи на камере. Несколько раз брала паузы, чтобы поправить амуницию. Наверное, надеялась на то, что у Таи не хватит сил. Или собьется настрой. Но…
Несколько минут и судья объявил:
— Пятнадцать — девять!
Ликующие крики!
С растерявшейся Таи, которая никак не могла поверить в то, что все закончилась, в то, что она — чемпионка, сорвали шлем. Тренер Николай Алексеевич кинулся ее обнимать. Подскочили остальные. Подкинули наверх. Девушка закрыла лицо ладонями, а потом исчезла в глубине технических помещений.
— Иди к ней, — похлопал Милфорда по плечу полковник Лукьяненко. — Иди к девочке.
И маг сорвался. Он несся в сторону раздевалок — его никто и не подумал остановить. Обе финалистки сидели у стены, закрыв глаза, силы закончились одновременно. И обе выглядели одинаково потерянно.
— Тая… — негромко позвал Милфорд.
— Эдвард, — девушка похлопала по полу, приглашая его присоединиться.
Он осторожно сел рядом. Взял ладошку любимой, прижал к своим губам.
— Ты — чудо…
Тая кивнула.
— Мне все кажется, что — неправда.
— Глупости! Тебя просто Арвин давно не гонял!
Они рассмеялись. А потом просто сидели, обнявшись, пока Таю не позвал тренер:
— Лукьяненко! На награждение идти собираешься?
Тая взвизгнула, вскочила — и унеслась.
А Милфорд подошел к тренеру и зашагал рядом с ним:
— Подскажите, вы же сегодня будете отмечать?
— А то… — откликнулся тот. Но быстро исправился. — Очень умеренно. Послезавтра — командные соревнования!
— Я понимаю. Но к вам можно присоединиться?
Тренер — а они уже выходили в зал, под свет софитов, насмешливо проговорил:
— Вы же пришли с Арвином Валентайновичем?
Милфорд кивнул:
— Кто же вам и всей вашей компании откажет? Пойдемте — награждение началось!
Эдвард Грегори Шир, милорд Милфорд смотрел на ту, что была дороже всего на свете. В этом белом костюме. Шпага. Маска. Медаль. Мокрые от пота волосы. Дыхание еще не успокоилось. Немного бледная. И такая счастливая!
Он понимал, что она никогда не будет такой, как принято это в Империи. Понимал и улыбался. Потому что примет. Примет все, что будет связано с эти смуглым, сильным магически и невероятно хорошо фехтующим ребенком. Нет ему жизни без нее. Нет ему счастья без нее. Нет…
А потом закружилось, закрутилось, понеслось!
Он узнал у Вероники, как это делается в ее мире и понесся с Эйшем в ювелирную лавку. Еще раз убедился, что белые ночи, туманы, музыка, скрипка Зорго Цума — на всем этом прелесть данного мира заканчивается. Выяснилось, что в драгоценностях эти люди решительно ничего не смыслят! Золото сомнительной пробы местные ювелиры не камнями инкрустируют, а крошкой тех самых камней!
Плохо понимая, что происходит, он опустил кольцо в бумажный стаканчик, из которого Тая, как и все, как и он сам, пили шампанское!
О, да когда же кончится это унижение, этот их варварский обряд, и он сможет преподнести возлюбленной родовой помолвочный перстень и предложить ей лучшего вина из золотого, камнями, а не пылью от оных украшенного кубка?
Странно, но любимая и ее отец отнеслись к этому его жесту более чем серьезно. Она обещала подумать, что тоже, как выяснилось, было частью местного ритуала.
Мирослав Петрович и Таисия очень долго и горячо спорили по поводу предстоящей свадьбы, однако он так понял, что не о том они спорили — будет ли, а о том, что это будет и как. И то ли от этого, то ли от дурного в бумажном стаканчике шампанского, но так легко и весело вдруг стало на душе водного мага!
Они с Зорго пели, кажется. Да как же кажется — определенно пели! А потом гуляли по этому дивному, туманному городу, и Ричард с Вероникой поздравляли их, и кажется, они с Ричардом фехтовали на мосту. Да нет же, точно — фехтовали! А Мирослав Петрович долго, очень долго беседовал с какими-то людьми в местной военной форме…
Но все это не важно. Не имеет значения.
Он самый счастливый маг во всех существующих и даже еще не родившихся мирах, Стихиями обласканный, услышанный самой Пустотой, потому как она сказала ему «да» еще прежде, чем они вышли из Дворца Спорта.
