Глава 15
Лесной лагерь праздновал победу. Треск костра, звуки скрипки, новые для всех, но такие уместные сегодня. Скрипач слегка пританцовывал, подхватывая на лету песенки, предлагаемые местной молодежью. Женщины улыбались — пусть устало и немного грустно. Чуть громче, чем обычно, со сдержанным ликованием, мужчины обсуждали недавние события.
А дети!
Они настрогали длинных ровных палок и носились по лагерю, то и дело сдерживаемые взрослыми, которые, как ни пытались, злиться по-настоящему в такой день не могли. Дети это чувствовали и продолжали шалить, зная, что сегодня их не накажут.
— Сдавайся, подлый инквизитор!
— А чего это я — инквизитор?!
— Твоя очередь потому что!
— Ума! Ты — девчонка, так что … Ай! Чего тыкаешься?!
Понятное дело, всем верховодила дочь Шурра. Она же и подбежала к еще одному пришлому. Тому, что сражался с Таей на шпагах. Конечно, лучше бы к девушке, но ее нигде не было видно. А детям нужно было здесь и сейчас, и ждать не было никаких сил.
— Покажите! Пожалуйстааааа!!!
Ума вихрем налетела на имперца, а вместе с ней и остальные дети. Барнс беспомощно посмотрел на Ирис. Женщина развела руками, подала мужчине лепешку и рассмеялась.
— Но… послушайте… — начал было Барнс.
— Ума! — к ним подошла мама девочки. — Дети! Не приставайте к господину. И ладно мальчики… Девочки, а вам зачем? Вы должны…
Ума насупилась. Подумала. И… подняла на имперца взгляд, полный мольбы, горести и такой искренней надежды, что сильный, и, главное, добрый человек спасет бедную маленькую девочку с палкой и ватагой таких же несчастных…
Маг смутился. Это был удар ниже пояса. Во всех смыслах запрещенный прием! Стихии…
Ирис уже принесла горячую рыбную похлебку. Мужчина вздохнул, сосредоточился, и поднял на детей взгляд, что мог по праву считаться достойным ответом врагу:
— Дети…Можно я сначала поем?
Враг молчал. Он думал. Немного ошарашенные лица детей, на секунду пришедших в легкое замешательство от такого поворота событий. Курносые носы. Веснушки. Растрепанные от беготни волосы. Первой пришла в себя Ума:
— А потом?
— Потом? Ну…Хорошо. Давайте попробуем.
— ИИИИИИ!!! — раздалось над поляной дружное и ликующее.
— Лес шума не любит, — строго сказал подошедший к ним Шурр, но в счастливых глазах плясали веселые искорки.
— Сегодня — хороший день, — улыбнулся предводитель, и, благодарно кивнул Ирис за предложенную еще теплую лепешку.
— Палки поставили вокруг дерева, — скомандовал имперец, который под пристальными взглядами детей доел, наконец, свой суп, — вам они пока не нужны.
— Может быть, заниматься будем только мы? Без девчонок? — возмутился кто-то из мальчиков.
Но Ума не собиралась сдаваться. Девочка сурово сдвинула брови (у ее отца не всегда так получалось) шагнула к подстрекателю, и тот нырнул за спину милорда Барнса. Пришлый вроде ловкий, если что — увернется от этой заполошной. Он совсем не трус, конечно, вот только это ж не гриццы. Это ж …девчонка! Девчонку не тронешь — нельзя. Но она и драться не должна! Ее дело — ягоды собирать, женщинам помогать по хозяйству. А эта… Еще и других подстрекает!
— Построились! — новая команда имперца, не обратившего на назревающий конфликт ровно никакого внимания. — Вокруг лагеря — бегом марш!
И дети радостно понеслись.
— Неугомонные, — улыбнулся Шурр.
— Ничего, мне не в тягость, — ответил имперец. — Пусть радуются.
Они дождались прибежавших детей. Милорд Барнс выстроил всех в одну линию.
— Так. Смотрите. Правая нога вперед. Левая — назад. Стопу левой перпендикулярно. Левую руку заложили за спину. Правую — вперед.
Дети выстроились.
— И… Шаг вперед. Шаг назад…
Сразу раздались стоны:
— Ноги неудобно!
— Юбка мешает…
— А вот у Таи брюки!
— Кому не нравится… — с угрозой в голосе начал имперец.
И — тишина, в которой раздались еле сдерживаемые смешки взрослых.
— Так. Теперь берите палки.
Возбужденные дети бросились к палкам с таким радостным визгом, что лес, казалось, и сам на мгновение забыл о том, что не любит громких звуков. Песок, тихонько шипя свою песню, остановился, маэстро Цум сбился с ритма, а взрослые, что стояли вокруг не выдержали и расхохотались в голос, вытирая набежавшие от смеха слезы рукавом.
— Ти-хо! — рявкнул на детей Барнс. — Стройтесь так же. В одну линию…
— А поединки — когда?
— Когда я буду уверен, что вы глаза друг другу не выколете! Стройсь! Правую руку вытянуть перед собой, плечо не поднимаем. И… шаг! Колем. Шаг — отступаем! Шаг…
Арвин просто не мог больше этого выносить.
Праздник.
И все потому, что удалось спасти от костра нескольких человек, разрушить башню инквизиторов и чудом уйти безнаказанными.
Надо же, радость какая!
Интересно, а понимают ли они, что инквизиторы вернутся? А они вернутся! С подмогой. Злые и раздраженные тем фактом, что кто-то щелкнул зверя по носу. Солдаты прочешут городок и окрестности. Лес. Близлежащие деревни. Переберут серый песок по крупице…
Им не спастись…Так…что же делать? Что нужно сделать с несчастным королевством Летающих Песков, чтобы люди в нем просто жили? Растили детей. Выращивали яблоки, о которых так мечтает девочка Ума и которые, может быть, и не пробовали остальные дети? Лепили горшки, в конце концов!
Что нужно сделать, чтобы не было этого пепла? Пепел… Или все же песок? Не поймешь…Шипит под ногами, словно зовет куда-то. Как будто хочет что-то рассказать.
Люди вдруг показались Арвину призраками. Участниками затянувшегося кошмара, обреченными на неминуемую гибель.
Король увидел выжженный лес. Кровь вязла в сером пепле. Порванный детский плащ, разбитая скрипка и… Нет! Нет, нет, нет! Он развернулся и бросился прочь. Прочь от лагеря! От этих приговоренных уже безумцев, что умудрялись веселиться и радоваться…
Ноги сами привели к реке. Здесь как будто было меньше песка. Черные силуэты деревьев дрожали над вспыхнувшей алым закатом речной гладью. Даже вода горит кострами инквизиторов…
— О чем печалишься, молодой король?
Арвин вздрогнул. Оглянулся. На ветвях деревьев, у воды, везде, куда ни кинь взгляд, стали появляться русалки — прекрасные полупрозрачные девушки.
— Вы? Откуда? Откуда вы знаете, что я…
— Вернется славный Арвин
Песком в страну гоним…
— Перестаньте!!!
— И мы с тобой пойдем войной,
На смерть пойдем за ним!
Русалки закружили в хороводе, замелькали белесые тени в наступающих сумерках, серебристый смех рвал душу на части. Арвин опустился на землю, обхватив голову руками.
— Чего приуныл, король Арвин? — раздался рядом тихий голос.
Песни смолкли, девичьи силуэты растаяли в пустоте. Песок замер. Ветер стих и река замерла. Земля ждала ответа.
Арвин медленно поднял глаза. Над ним стояла старуха. Та самая, что называла его «сильным нэйро» и одарила, прищурившись, тяжелым взглядом. Он еще тогда, в самый первый их день в лагере холодел от страха под ним.
— Чего ты хочешь, мальчик? Скажи!
Нэйро молчал. Внезапно он понял, что у него нет ответа на такой, казалось бы, простой вопрос. Он не знает, чего хочет. Слишком устал.
Он бы хотел не думать о смерти, избавиться от ощущения запаха крови во сне. Не слышать треск пылающих костров. Не вздрагивать от детского смеха.
— Все эти годы ты рвался к семье, — тихо проговорила старуха, прервав поток нахлынувших мыслей.
— Вернется славный Арвин
Песком в страну гоним…
Русалки появились вновь, окружили и повели к воде. Он, как завороженный, шел за ними в воду до тех пор, пока не очнулся от холода. Русалки исчезли. Кругом — вода. Прозрачная и чистая. Голос старухи в голове:
— Смотри, Арвин!
Он потряс головой, прогоняя морок, зачерпнул в ладони лесное зеркало, и застыл.
В отражении его дети гладили смешного толстолапого щенка. Смех…Смех его детей. Сначала такой теплый, родной, он тут же перешел в зловещий, неуместный смех детей из лагеря, что тонул в сером пепле, царапая душу липким страхом.
— Риадна! — тихо позвал, плохо понимая, что происходит, но не в силах удержаться, — Риадна…
Жена стала еще красивее. Уже не робкая тихая девочка, в которую он влюбился без памяти так, как не положено влюбляться в партнера по договорному браку, а женщина. Решительная, уверенная в себе и такая красивая! Только… резкая вертикальная морщинка между бровями. Да настороженный взгляд человека, который всегда начеку…
— Любимая…
— Хочешь — перенесу тебя к ним? Прямо сейчас…
Арвин замер, боясь поверить. Он хотел крикнуть что — да! Он хочет этого больше всего на свете, но… Ветер донес до них смех с поляны, где дети играли в фехтовальщиков…
— Ты сможешь забрать с собой Таю и Эдварда. В конце концов — они же не дети этого мира…
Голос женщины… Ее слова искушали… Это была магия. Магия его сокровенного желания. Исполнение которого было — вот… Рядом. Только протяни руку. И шагни в воду.
— Что будет с остальными? — шевельнулись губы.
— Инквизиторы. Костры. А потом все занесет песком.
— Почему так жестоко? За что?
— Жестоко? — прошептала женщина. — А ты пойди и узнай!
— Куда?
— Сначала — выбор! — засмеялись русалки.
Серебристые тени вспенили воду, и образы самых любимых, невозможно далеких… исчезли. Боль резанула сердце.
— С ними все будет хорошо? — шепотом спросил он у женщины.
— Не знаю. Может быть, они дождутся тебя в мире, где есть ласковое море и по выходным люди танцуют танго. А, может быть, их настигнут инквизиторы. Руффу Айшу очень нужен твой сын. Жена и дочь — нет.
— И что мне делать?
— Выбирай.
— Скажи…Ведь только я могу спасти этот мир?
— Ты — король. И ты в ответе за все, что происходит на твоей земле.
Боль. Боль текла, кружила русалками, разрывала сердце их звонкими, веселыми голосами. Детским смехом неслась меж деревьев, ползла с Рассветных гор серым песком, алела упавшим за горизонт в чернеющую воду солнцем. Боль шептала, хрипела, звала:
— Выбирай! Выбирай…Выбирай, Арвин!
Он бы не выдержал этой пытки, если б не вспыхнули в зеркальной глади воды синие глаза любимой…
— Риадна!
— Я никому не отдам детей! Делай, что должен, не думай о нас…
— Я должен спасти… Спасибо.
Он выбежал изводы. Весь мокрый, он трясся от холода, страха и боли. Он должен! Должен! Должен спасти всех и защитить свою семью. У него нет выхода. Где? Где эта старуха?
— Эй! Я остаюсь! Ты слышишь? Я сделал свой выбор! Что? Что я должен сделать?
— Иди туда, где все началось.
«Как он мог? Как он мог остаться в Ваду? Бросить семью, которую искал все эти годы? Он остался в королевстве Летающих песков. В про́клятом королевстве!»
Арвин шел в лагерь. Он понимал, что какой бы выбор не сделал, мучился бы точно так же. Выбери он семью — сейчас, счастливо обнимая жену и детей, сгорал бы от стыда за то, что предал свою страну.
Войдя в лагерь, правитель страны Летающих песков совсем не удивился, когда услышал, что люди уже не смеются и не празднуют.
Страх. Паника. Суета. Выкрики, разрывающиеся выстрелами в голове так, будто он слышал все мысли лагеря сразу:
— Что могло это вызвать?..
— Разберемся позднее!
— Надо вытащить оттуда людей!
— Куда?
— Пока в лагерь…
— Раскроемся… Все будут знать, что мы — маги.
— Это же катастрофа!
— Как быть?
Морок исчез, Арвин будто вынырнул на поверхность и уже со стороны услышал хрипловатый бас Шурра:
— Будем спасать.
— Что случилось? — Эйш поймал бегущего куда-то Недда. Лицо у командира лесных разведчиков было бледным.
— Песок засыпает город. Жители в ловушке, — отрапортовал парень. — Шурр приказал вытаскивать.
— Чем я могу помочь?
— Еще не знаю, но было бы замечательно, если б ты им память стер. Без магии город не спасти. Сам понимаешь, после того, как нам скажут «спасибо», если скажут, тут же выдадут инквизиторам!
— А как вы собираетесь их спасать?
— Как? — Недд грустно улыбнулся, запустил пальцы в волосы, сжал, и отчаянно выдохнул. — Один ветер ведает, как! Сможешь?
— Целый город? — растерялся Арвин. — Вряд ли.
Недд взмахнул рукой и исчез в толпе взволнованных людей.
Марево разноцветного портала, вспыхнувшее перед ним, Арвин воспринял, как бред. Или, если учесть, сколько он их пытался выстроить, чтобы уйти из этого мира с того самого момента, как они попали в Ваду — как чье-то извращенное издевательство.
Но из портала вышли Милфорд и Тая. Следом показалась та самая старуха, что разговаривала с ним у реки.
— Скорее! — поторопил Арвина имперец.
— Вы можете и нас перенести порталом? — к ним спешил предводитель.
— Нет, — отрезала старуха, — у него не хватит сил.
Милфорд привалился к дереву. Старуха что-то шепнула Тае, и та побежала к кострам.
— Сейчас, мальчик, сейчас… Сейчас станет легче, — старуха из складок залатанного плаща достала мешочек с какими-то травами.
Арвин смотрел на старуху. Плащ как у нищенки — беднее, чем у любого жителя лагеря. Скрюченные пальцы, глубокие морщины, бородавки… Старуха была просто уродлива! Или раньше он этого не замечал, или она еще больше состарилась за несколько предрассветных часов?
Король понимал, что старуха — сильный маг. Она знает, кто он такой, ее силы могло бы хватить на то, чтобы перенести его к семье! Кто она? Дух зла или добра? Стоит ли ей доверять?
Да что ж это происходит…в его королевстве? Про́клятом. Прокля́том. Обреченном, несчастном королевстве…
Тая вернулась с кружкой горячей воды. Старуха, что-то напевая, стала сыпать растертые в пыль травы. Маг, сделал несколько маленьких глотков. Старуха удовлетворенно кивнула:
— Выстроишь портал в город. А уж там…
— Портал? — Арвин вопросительно посмотрел на Таю.
— Терра пришла за нами. Сказала, что город заносит песком. Люди гибнут. Эдвард обнаружил, что порталы строятся, но только в пределах Ваду и то с трудом. Он говорит, что-то изменилось в мире.
— Хватит болтать! Не время, — осадила их старуха.
— Надо пробраться в город, — водный маг посмотрел на Арвина, — Там выстроим портал обратно в лагерь. Думаю, смогу удержать его до тех пор, пока не эвакуируем всех жителей.
— Плохо думаешь. Неправильно. Не сможешь — покачала головой старуха.
— Что же тогда делать? — сжимая ладонями кружку с целебным отваром, прошептала Тая.
— Не переживай, дочка. Что-нибудь придумаем, — и старуха посмотрела на Арвина так, что он понял — что-нибудь придумать должен он. И прямо сейчас.
Король, Тая и Милфорд шагнули в портал, который маг все-таки смог выстроить.
Город был обречен и сам понимал это. Люди молили о помощи. Люди не хотели умирать.
Пепел серым удушливым облаком вился над домами и башнями.
— Терра! Почему ты не поможешь? — спросил Арвин у старухи, которая стояла рядом с ними, хотя он точно помнил — в портал она не заходила!
Милфорд и Тая взглянули на него удивленно.
— Не могу, — покачала она головой. — Прислушайся к песку. Он стонет…
Арвин опустился на колени, прикрыл глаза. Засучив рукава по локоть, утонул ладонями в горячем пепле. Глубокий вдох. Легкие обожгло. Выдох.
«Больно… Больно… Больно…»
Лица погибающих в огне людей. Мужчин, женщин… Детей.
Костры. Жар. Крики. Крики от невыносимой боли. Вопли страданий и сострадания. И пепел. Серый пепел, прибывающий в город с каждым новым казненным…
И вдруг он понял…
Это — не песок. Это — пепел! Прах сожженных заживо людей, посланный на город их же собственным проклятьем! Страшная месть невинных…
— Нет! — закричал Арвин в небо, — Это не справедливо! Я должен спасти тех, кто не хочет умирать…
Перед залитым слезами отчаянья взглядом мелькнула… дорога. Она шла через весь город, уводя жителей за собой.
Король схватился за голову. Казалось, она сейчас лопнет. И… очнулся. Старуха вытирала кровь, которым было залито его лицо. И что-то приговаривала. Заметив, что маг очнулся, осторожно подняла вверх окровавленное лицо, и, приблизившись к его губам, требовательно прошептала:
— Что? Что ты видел, мальчик?
— Дорога, — прохрипел мужчина.
— Ты можешь, — посмотрела старуха на Таю. — Позови путь. Он появится.
— Как?! — в глазах у девушки стояли слезы.
— Чкори были в этом мире… Давно. Но их выжгли. С тех пор Дорога смуглых магов не лежит туда, где боль, смерть и страдания. Но ты…ты пришла! Я ничем не могу помочь тебе, девочка. Слушай свое сердце. Верь своим мыслям. Доверься самой себе…
Тая сжала кулаки так, что ногти, впившись в ладони, расцарапали кожу в кровь. Как же они все надоели! Все время намекают, что она что-то может, но не хочет! Да она хочет! Хочет! Очень хочет всех спасти, вытащить себя и Милфорда из этого серого, горячего песка, но…Как?! Как она это сделает, если…
— Манул! — зверь лизал ее мокрые от слез и черные от летящего пепла щеки.
Шерсть искрилась синим маревом, глаза-сапфиры дарили покой, и все исчезло! Нет больше ни города, вопящего от страха, ни ненавистного песка. Вокруг — ночь. Звезды. Млечный путь. Лунная призрачная дорога. Дорога, по которой хочется идти.
Зверь ждал. Лестница в небо появилась лишь на мгновение.
Почему-то она знала, что всего несколько ступенек, и она будет счастлива. Навсегда. Она забудет все, что было до этого. Ей будет хорошо. Спокойно. Там, в конце лунной дорожки — мир магии и грез. Мир счастья.
— Я…не могу. Понимаешь? — девушка прижалась лбом к пятнистой макушке, — Не могу. Я знаю, куда ты меня зовешь…Не знаю откуда я это знаю, но…. Ты иди. Я тебя не держу. Ты устал. Иди. Иди, и…Спасибо. Спасибо тебе за все… Ну? Иди же!
— Тая! Тая! — Милфорд, отталкивая старуху с ее отварами, проклиная весь этот гибнущий в собственной жестокости город, тряс девушку за плечи.
— Тая!
— Эдвард! Эдвард, я знаю! Я…смогу! Манул! — зверь был рядом, и это было самое прекрасное, что случилось с ней за последнее время! Ну…почти самое прекрасное…
Чкори знала, что взамен Открытого Пути Избранных она получила Силу Дороги. Странно, когда в твоей голове появляется информация из «ниоткуда». Это… В общем, в том мире, откуда она, это не очень хороший знак. Но она разберется с этим после. Сейчас — некогда. Сейчас надо спасти людей…
— Я готова…Терра, — прошептала она, глядя на старуху.
Тихий смех. Будто ветер тащит песок по горячему камню.
— Это хорошо, девочка.
— Что мы должны делать? — Милфорд зло взглянул на старуху.
Водному магу не очень нравилась мысль, что Тая будет играть в этой спасительной операции чуть ли не главную роль! Будь его воля — отправил бы девушку в лагерь, пока все это не закончится. Там безопаснее.
— Времени мало, — вздохнула старуха, которая, казалось, постарела еще больше за эти несколько часов. — Тая откроет путь, а ты, — крючковатый палец с треснувшим ногтем уставился на Арвина, — направишь людей.
— Я?! — король побледнел.
— Конечно, ты! Это ведь твои люди. Разве нет?
Старуха склонила голову набок, и…растаяла в сером песке. Милфорд опешил, но тут же понял, что времени удивляться происходящему у них просто-напросто не осталось.
Крики горожан слились в один истеричный вопль страха и отчаянья. В вихре серого горячего песка было трудно разобрать, сколько живых, сколько погибших. Милфорд, облитый чьей-то кровью, помог Тае взобраться на крышу, и, стараясь перекричать грохот рушащихся вокруг стен и крики, спросил:
— Ты можешь что-то сделать?
— Да!
Она летела над гибнувшим городом, так высоко, что почти не слышала криков, почти не видела песка. Лишь грязно-серое облачко где-то там, внизу, но сквозь него алой нитью шла Дорога! Дорога, по которой те, кому суждено выжить, должны будут уйти.
Милфорд крепко сжимал в объятиях бесчувственное тело чкори. Он не ожидал, что Скользящая Между Мирами, открыв Дорогу, лишится чувств.
Стены города рушились, песок прибывал, но оба мага видели Дорогу. Сверкающий алым маревом путь, от которого врассыпную бросились жители города! Люди, решив, что тоннель, мерцающий кровавым туманом, змеей извивающийся через весь город, круша все препятствия на своем пути, это плеть самой Смерти, что пришла за ними, в ужасе бросились в противоположную сторону. Туда, где песок душил все живое, забиваясь в легкие…
— Что будем делать? — Милфорд кричал, задыхаясь от горячего воздуха, стоя на коленях с Таей на руках, пытаясь удержать равновесие.
— Я…Я…Я…Не знаю! — завопил король, сжимая голову руками.
— Ты это брось! Ты…ты…же…король? Так? — Милфорд чувствовал, что должен достучаться до Эйша.
Где эта старуха? Почему ее рядом нет тогда, когда надо? Если она знает, что этот никчемный нэйро — король, почему не скажет, что им делать? Милфорд крепче прижал к себе тело девушки и зарычал от невыносимой боли — чужая магия рвала душу на куски…
Нэйро сжал кулаки и позвал:
— Покажи! Покажи — что мне делать!
Ответа не было. Сил тоже. Все. Все кончено. Он подвел свою страну. Семью. Друзей. Он, так же как и его мир, заслуживает смерти. Он пытался. Он верил. Остался. Выбрал. Это все, что он смог сделать.
— Арвин!
Крик Милфорда — последнее, что он услышал. Хотел прошептать: «Прости», но сил не хватило.
Арвин упал. Выключился. Милфорд сплюнул, выругался на языке мира Таи, и, пристроив оба тела к башенке с выбитым окошком, вцепился в карниз, чтобы не упасть. Ветер усилился. Маг против воли заглянул в проем разбитого стекла.
Под самой крышей оказалось гнездо. Маленькие черные птички вылетели оттуда, и, кружа, спустились вниз. На полу, меж обломков, криво стояло ведро, в котором почему-то была вода. Видимо, крыша текла, вот от дождя и осталась…
Птицы плескались в воде по очереди, жадно пили. Еще бы… Этот серый горячий песок, наверное, измучил их, а тут вода…
Вода! Маг развернулся спиной к стене, сделал несколько глубоких вдохов, стараясь не вдыхать песок, и позвал воду.
Арвин открыл глаза. Вода. Прохладная, чистая вода! Здесь есть песок, но он на дне. Он не летит! Он не горячий и не серый. А вокруг…Вокруг русалки! Они расчесывают его волосы, целуют в губы…
— Арвин! Прекрасный! Славный Арвин!
— Где я? — Эйш с удивлением обнаружил, что дышит под водой.
— Ты с нами! Твой мир погиб, но он был злой и мрачный! А ты красивый и милый! Теперь ты наш, король Арвин! Наш!
Король прикрыл глаза. Как хорошо! Он умер, наверное. И теперь вечно будет целовать русалок в прохладной воде. И не важно — это его наказание или награда. Это — покой. Покой, который он, видимо, все же заслужил за время своей никчемной, полной ошибок жизни. Годы скитаний. Кровь невинных на его руках… Вода…Вода смоет боль. Кровь. И все, что…
— Помоги! Спаси людей и ее, если сможешь. Прощай, — голос Милфорда разорвал сознание, и в ту же секунду река понеслась к городу!
— Арвин! Прекрасный Арвин, останься с нами! — русалки окружили короля плотным кольцом, стараясь сдержать водный поток, что рвался на призыв стихийника.
Арвин заставил себя очнуться, и в туже секунду стал захлебываться водой. Русалки помогли выплыть на поверхность, и понесли его в сторону города. Туда, где вода была бурой от крови и пепла…
Люди захлебывались, вода несла их в Бездну, за красным туманом, к Смерти. Многие закрывали глаза, не в силах больше выносить этот ужас. Матери перекрывали воздух младенцам ладонью и глотали грязную, теплую, смешанную с пеплом воду, стараясь избавить себя и их от страданий.
Эти попытки сильно усложняли работу. Приходилось вдыхать в наглотавшихся воды людей жизнь, и плыть вместе с ними к Русальей горе, чтобы потом вытащить на берег. Но русалки не могли ослушаться. Арвин — их король. Жаль…Жаль что их король решил спасти этих глупых, злых людей! Почему он не пожелал остаться с ними? Они бы играли с ним, расчесывали черные волосы, смотрели в синие глаза, целовали в алые губы…
Людей было много…Живая река из тел, лица которых из-за грязи не было видно, и только когда они отплывали от города, где вода становилась чище, прекрасные спасительницы с длинными белоснежными волосами могли, наконец, рассмотреть, кого же они спасли…
Русалки прибывали из всех существующих миров. Для этих удивительных существ нет преград. Нигде. Никто не посмел ослушаться Владыку Ира. Но это только в начале. После девы призывали сестер, уже повинуясь собственному порыву. Это только так кажется, что у русалок нет сердца и им чужды людские эмоции. На самом деле это не так.
Арвин звал Милфорда. Таю. Но ответа не было. Грязный, мокрый, обессиленный и залитый кровью, он шел по пояс в несущемся грязном потоке, разбивая ладони об острые камни разрушенных стен. Город был раздушен. Наверное, и дом тот…
— Помоги! Помоги мне! Слышишь? Я должен, должен их спасти!
— Я-то слышу… А вот ты слышишь только свой страх. Свою боль! Ты так и не научился слышать собственный мир, король Арвин… — раздался в голове шепот старухи.
Арвин прислушался. Сквозь крики, вой ветра и плеск воды он услышал…Птичий крик. Король поднял голову. Совсем рядом стоял дом, зияя дырой в стене, а над ним кружили две черные маленькие птички. Крыша с башенкой и выбитым окном! Вот он! Тот дом! Он же кругами вокруг него ходит! Добраться. Добраться и спасти.
— Спасибо! — мысленно крикнул король в пустоту.
Алый туман рассеялся. Река, что пришла на зов мага, ушла вместе с ним. Они спасли всех, кого могли, когда пепел, будто зверь, спущенный с цепи, погреб под собой обломки пустого города…
Лес встретил утро птичьим пением, солнечным светом, струящимся сквозь листву, ароматным дымом из трубки. Две черные птички-чойки на плече, гнездо с тремя маленькими пестрыми яичками на коленях. Морщинистое лицо чуть разгладилось, будто помолодело. Старуха улыбалась, слушая птичье щебетанье. Под ее босыми ногами спала земля. Первый раз за последние несколько сотен лет она просто спала без сил, а не стонала от боли…
…
— Маги… — прошептал пекарь. — Нас спасли маги…
Мужчина отчаянно озирался вокруг, словно хотел убедиться, что все произошедшее ему лишь мерещится.
Вокруг сидели, стояли, лежали мокрые, несчастные люди — жители погибшего города. Торговцы и нищие, крестьяне, кузнецы, маги, солдаты и инквизитор… Все неожиданно оказались равны перед лицом Смерти, на секунду заглянувшей в сердце каждому, кто сейчас приходил в себя на Русальей горе.
— Это же… приговор, — жена пекаря с тоской посмотрела на детей, прижавшихся к ней.
— Инквизиторы вернутся. И тогда…
— Надо где-то спрятаться, — начал кто-то из крестьян.
— За что? — всхлипнула какая-то женщина. — Мы же не нарушали закон. Все делали…
— Мы не противились, когда убивали безвинных, — закричала молодая женщина.
— Твои родители были колдунами, — возразили ей.
— И что плохого они сделали? Принимали роды? Лечили зубную боль? Спасали детей от багровой сыпи?
— Тебе же оставили жизнь!
— До поры до времени? Чтобы было кого выдать инквизиторам, если они спросят: почему в городе давно никого не жгли?
Все заговорили разом. И — через мгновение замолчали и сникли, потому что на возвышении появились те, кто их спас — двое магов и девушка. Русалки стирали людям память, вкладывая каждому спасенному образы их спасителей. Арвин принял их нежелание общаться с людьми. В конце концов, они имели на это право.
Люди стояли, задрав головы, и смотрели на каменный выступ. Русалья гора свое название получила за то, что камни, обвивающие гору, издали были похожи на русалочий хвост. О русалках много сказок и легенд ходило, но по-настоящему в них, конечно, никто не верил.
Спасенные жители города с опаской смотрели на поднявшихся туда двух мужчин и девицу в мужском одеянии — тьфу, ты! Срам! Сразу видно, что ведьма! Тот каменный выступ, у самой вершины не очень высокой горы и был русальим хвостом — камень раздваивался на две половинки. Чужаки встали аккурат в его основание.
Арвин смотрел на толпу измученных людей… По спине короля ледяной змеей проползло искушение, что на миг объяло горожан: схватить магов. Выдать инквизиторам в надежде, что те этими пришлыми и удовлетворятся.
Но порыв прошел. Наверное, потому, что жители не рискнули связываться с троицей тех, кто разрушил стены города и обрушил на песок воду.
— Что вы от нас хотите? — несмело спросил у магов пекарь.
— Мира в стране, — откровенно ответил Арвин. — Чтобы можно было жить спокойно. Без песка и инквизиторов. И… яблок. Яблок хочется. Цветущих яблоневых садов по весне…
— Вы должны понимать, что пока жив хоть один маг…
— Все, что я понимаю… — оборвал этот возглас Арвин, — в чем я убежден… Пока продолжаются казни. Пока свирепствует жестокость — наш мир обречен.
— Но маги…
— Их сжигают и сжигают. А песка все больше и больше!
— Да что ты об этом знаешь? Пришлый!
— Я — знаю. Мой мир устал от костров и криков. От предсмертных проклятий и ненависти. От страха за детей. Все это надо остановить.
— А с чего ты взял, что это твой мир?!
Наступила тишина. Лишь ветер шумел листвою леса, что на берегу. Песок, медленно поднимаясь вверх, последний раз коснулся травы, в которой уже привык прятаться, прошелестел пыльными листьями, и золотистой змейкой в солнечных лучах полетел над водой, к Русальей горе, чтобы нарисовать над головой правителя Ваду корону…
Солнцем засияла она над Страной Летающих Песков, толпа ахнула, и в ту же секунду каждый житель королевства Ваду услышал:
— Я — король Арвин!
