Глава 10
— При всем моем уважении, Ваше Величество, это — плохая идея.
— Вздор, Шбы…Жба…ээээ….Раймон.
— Милорд Швангау, Ваше Величество.
— Все равно! Глупости! — упрямо поджал губы Фредерик Тигверд.
— Я настаиваю, — Швангау терпеливо вздохнул, — я настаиваю, что это опасно. Слишком рискованно.
— Вы уверены…Стихии! Ээээ….Раймон, что они в Ваду? Ведь так? Ошибки быть не может?
— Нет, Ваше Величество. Миров, в которых существуют нэйро, немного. Мы искали во всех. Никаких следов Эдварда и Таи. Остается только мир Ваду, в который нам так и не удалось проникнуть.
— Вот это-то и странно. Там мои люди! И нас бы известили, если бы появились Милфорд и Тая.
Швангау поклонился:
— Наблюдатели, оставленные в Ваду, перестали выходить на связь. Мне нужно время. Перед тем, как вламываться, используя грубую силу, необходимо выяснить, кто или что нам противостоит.
— Узнаем. Но надо поторапливаться. Место не слишком гостеприимное. Особенно к магам. Вы не можете не осознавать, что промедление может стоить тем, кто попал в эту чудовищную в ловушку жизни! Я был там. Этот мир…Там…там варвары! Инквизиция, казни. Приговор — сожжение на костре. Заживо. Вы понимаете? Мой личный придворный целитель, Ирвин… Ирвин! Кто-нибудь догадался связаться с ним?
— Я здесь, Ваше Величество.
— Ирвин! Рад видеть вас …в добром здравии, я полагаю?
— Благодарю, Ваше Величество. Мне уже лучше.
— Что вы обо всем этом думаете, Ирвин?
— Я согласен с милордом Швангау, Ваше Величество и…с Вами.
Брови императора удивленно приподнялись. Он с одной стороны злился на дерзость своего целителя, с другой — слегка завидовал тому, с какой легкостью уроженец Ваду произнес это Шва…Швя….Стихии… Да что ж творится в Империи! Распустились совсем, честное слово…
— Раз вы, Ирвин, согласны и со мной, пусть и во вторую очередь, то…
— Простите, Ваше Величество, — Ирвин опустил голову, искренне сожалея, что допустил подобную бестактность.
— Скажите, — милорд Швангау внимательно посмотрел на целителя его величества, — а что произошло с вами? Там, в Петербурге?
— Магия нэйро, — Ирвин слегка пожал плечами, дав понять, что сам может лишь предполагать, — боюсь, я попал под сильное воздействие.
— Интересно, почему остальных не задело? — заметил император.
— Думаю потому, что я из Ваду. Следовательно, более восприимчив.
— Возможно, — задумчиво проговорил Швангау.
— Сейчас не о том, — Фредерик раздраженно отмахнулся. — Каждый из рода Тигвердов способен построить портал куда угодно. Мы объединим усилия. Вы, Раймон. Ричард. Брэндон. Герцогиня Рэймская. Самые близкие для Таи и Эдварда люди — Пауль, господин Лукьяненко, Вероника. Господа! Я считаю, что ситуация вышла из-под контроля и требует решительных действий! Соберите всех!
…
Главный маг королевства смотрел на Ричарда. Ненаследный принц лишь пожал плечами. Второй сын императора, Брэндон, стоял в стороне, скрестив руки на груди и сохраняя нейтралитет.
— В Ваду происходит что-то странное, — попытался призвать к здравому смыслу всех присутствующих главный маг империи. — И надо сначала разобраться, почему…
Старший из рода Тигвердов был прав. Медлить опасно. Но… Интуиция подсказывала Раймону Швангау, что осторожность не помешает.
— Мы вообще будем что-то делать или нет? — раздался недовольный голос.
— Конечно, будем, господин Лукьяненко, — любезно отозвался император, бросив выразительный взгляд на придворного мага.
Вероника сидела в кресле, наблюдая за происходящим. Сердце билось часто-часто. Может, Феликс прав? Надо обратиться к миледи Бартон. Попить что-нибудь…
Пашка стоял, задумчиво поглаживая клюв бронзового грифона на массивном подсвечнике, украшавшем каминную полку. Сын был бледен. Бедный мальчик…Он не просто переживает за девушку. Он чувствует свою вину перед ней. Как же ему, должно быть, тяжело.
Графиня Рэймская и отец Таи то и дело поглядывали друг на друга с яркой, плохо скрываемой неприязнью. Нашли время, честное слово! И вообще…Они-то что не поделили? А между прочим… Э, нет, матушка, стоп! Забыла, чем закончилась твоя последняя попытка соединить одинокие сердца? То-то же! Сиди теперь.
Взгляд против воли остановился на Ирвине. Целитель выглядел встревоженным. Немного усталым. Грустным. Видимо воспоминания о родном мире до сих пор причиняют ему боль. Но вместе с тем он был счастлив. Вероника улыбнулась. Надо же…Ирвин и Ия…Ия….
Какая-то мысль не давала принцессе Тигверд покоя, но пока она хмурилась, улыбалась и пыталась унять взбесившееся сердце, маги уже встали в полукруг…
Милорд Швангау на мгновение закрыл глаза. Маг словно превратился в мраморную статую. Вдруг статуя открыла светящиеся неестественной синевой глаза и медленно кивнула.
Холод побежал по позвоночнику. Вероника вздрогнула: сколько мощи в маге воды!
Бывшая преподавательница истории старательно вспоминала Таю. Девушка всегда сидела на задней парте. Подальше от всех. Иногда что-то писала в тетради, но чаще — просто слушала, подперев щеку рукой.
Вспоминала тетрадку со стихами, пронизанными отчаянным желанием понять себя. Задать вопросы и получить на них, наконец, правдивые ответы…
Вероника думала о Милфорде. О том, как они поругались в ларьке из-за бутылки коньяку, который она выменяла на фамильные драгоценности рода Тигвердов.
Позор какой…
Ей показалось, или она действительно увидела Милфорда? Серые стены… Подвал?
Картинка исчезла в вихре песка, больше похожего на пепел, а когда он рассеялся, на земляном полу, в тусклом свете лучины показались черты смуглой девушки… Таисия!
Вероника так испугалась, что вцепилась в руку стоящего рядом Пашки, боясь, что вот сейчас она закричит и видение исчезнет. Тихо…Тихо… Она не должна. Это может быть важно…
Какая-то старая женщина сидит, сгорбившись. Хриплое, мерное бормотание. Странные, страшные слова:
С левого плеча сожженной Ведьмы кость,
Ветка дерева, проросшего из праха,
Гладким ветку сделает песок,
Кости — полыми,
День светлый — мраком…
Старуха подняла белесые глаза: «Не мешай…», — прошелестел голос.
— Тая! — закричала Вероника, очнулась, и …чуть не задохнулась от летящего песка.
Зал императорского дворца заносило песком. Серым. Жутким.
Она поймала на себе обеспокоенный взгляд мужа, максимально громко подумала: «Со мной все в порядке!».
По тому, что Ричард облегченно выдохнул, поняла, что он услышал. Крепче сжала руку сына. Тот фыркал, чесался, но был вполне живым.
Швангау и герцогиню Рэймскую серый вихрь, больше похожий на пепел, не тронул. Словно понимал, что с этими двумя лучше не связываться. Сыновья императора держали защиту над Ирвином и полковником Лукьяненко.
Кружась, песок превращался в зудящую орду мошкары. Они бешеным смерчем носились везде, сметая картины и подсвечники, превращая портьеры в лохмотья. Люстра качалась с жалобным скрипом, огонь в камине погас…
Брэндон не выдержал. Раздраженно отмахнулся — рой вспыхнул и тут же разделился. Казалось, песка стало еще больше!
— Что? — возмутился младший Тигверд, поймав на себе недовольный взгляд отца. — Делать-то с ними что-то надо!
— Вероника, Пауль! — скомандовал Ричард. — Марш отсюда!
— Дарина, — присоединился к нему император. — И вы уходите!
— Отойдите! — герцогиня Реймская вышла на середину зала, вскинула руки.
Огромная птица взметнулась к потолку, песок закружился вихрем, стены дрогнули, окна с тихим звоном рассыпались на тысячи мелких осколков, и вдруг….
Ветер ворвался в проемы огромных стрельчатых окон. Взъерошил золотистые волосы Пауля Тигверда и полетел дальше, играя легкими, пушистыми снежинками…
Что?! Снег?
Снег. Снег валил с потолка, засыпая разбросанные по паркету куски алого бархата — все, что осталось от портьер. Снег лежал на темных волосах герцогини и на плечах юного Брэндона.
Снежинки старались не попадаться на глаза огненному магу — из черных зрачков Ричарда то и дело вылетали горячие искры, а им вовсе не хотелось умирать! Тут так красиво…Столько людей! Вот идет их повелитель — огромный барс. Это он позвал их сюда! Поэтому они не уйдут. Они не подвластны ни песчаной магине, ни огненному магу! Они уйдут вместе с Анук-Чи Скользящего Между Мирами. Лишь он может им приказать!
Принцесса Тигверд не верила своим глазам. Ей казалось, она видит сон. Огромный зверь медленно шел на нее. Мягкие лапы. Какой…красивый! Иди ко мне…
Но барс прошел мимо. Мимо нее, мимо императора, на которого огромный призрак не обратил никакого внимания, мимо Рэймской, лишь слегка коснувшись подола ее платья. Зверь шел к господину Лукьяненко. Но тот, казалось, вовсе не был этому рад:
— Что тут….черт возьми, происходит! — буркнул он, не отрывая взгляд от ярко-голубых кошачьих глаз.
— Ты должен вспомнить! Должен почувствовать! Миро! Это — ты…Твоя душа, твой Анук-Чи. Я всему научу тебя, но ты должен вспомнить! Ты — чкори рода Скользящих Между Мирами! — голос Дарины звенел в тишине.
— Это….этого….Не может быть! — выдохнул Ричард.
— Милена, — одними губами прохрипел император. — Ты…Ты верила. До последнего верила! Это… правда!
Веронике показалось, что она ослепла — так темно стало вокруг. Темно и тихо. А когда тьма рассеялась, не было ни снега, ни песка. Только разгромленная парадная зала императорского дворца. Барс исчез. Жалко…Такой…красивый! Исчез и полковник Лукьяненко.
— Они там, где возвращаются к себе. Все так, как и должно быть. У меня…получилось… — выдохнула герцогиня и упала без чувств.
Ирвин бросился к чкори, Ричард обнял Веронику за плечи, все стали суетиться, император отдал распоряжение подать всем чаю в его кабинет и привести в порядок парадную залу.
На лицах слуг не дрогнул ни один мускул.
После чая все успокоились. Вероника слегка сжала руку Ричарда, словно говоря: «Все со мной в порядке, успокойся!» Император разбил четыре чашки. Случайно. Многовато для Его Величества. Даже после таких волнующих событий….
— Всем отдыхать. Уже поздно. Ричард, Вероника, Пауль — останетесь сегодня во дворце. Милорд…..Шлеп…
— Швангау, Ваше Величество, — склонил голову маг.
— Явитесь ко мне завтра утром! — раздраженно бросил император и ушел.
Дворец спал. Так тихо, будто вихри песка и снегопады в парадной зале — обычное дело. Темные коридоры. Портреты. Мягкие ковры. Туфли ступали по ним абсолютно бесшумно, из-за чего Веронике казалось, что она не идет, а подкрадывается. В какой-то степени так оно и было. Почему-то она знала, что Фредерик придет сюда. К роялю…
Император действительно стоял у любимого инструмента, и не слышал ее шагов. Сейчас он откроет крышку, пальцы коснуться клавиш, и польются нежные, чувственные зву….
— Черт! Черт! Черт!!!
— Стихии! Ваше Величество!
Император, действительно, открыл крышку рояля, откуда на него посыпался ненавистный песок, превратившись в отвратительный жужжащий рой насекомых. Пасс рукой — и все исчезло…
— Принцесса Тигверд? Следите за мной?
— Что вы, Ваше Величество. Я искала вас, чтобы сообщить нечто важное.
— Успеете. Так почему все-таки притаились?
— Хотела…послушать музыку, — честно ответила принцесса.
Неожиданно император улыбнулся. Устало, но искренне.
— Спасибо! Я польщен! А вы — прощены. Вам не показалось забавным, что я в столь …эээ…неожиданной ситуации только что выразил свои эмоции на языке вашего мира, а вы сами — по-имперски?
— Показалось, — Вероника улыбнулась в ответ.
Действительно, забавно. Но она должна рассказать о том, что видела.
— Я нахожу, что Ваш язык в непредвиденных ситуациях гораздо более экспрессивен, и…как бы это выразиться…
— Лучше снимает стресс.
— Именно!
— Ваше ве…
— Есть еще одно! — Фредерика уже было не остановить, — Что-то про якорь…
— Ваше Величество! — испуганно взмахнула руками Вероника, — Ваше Величество… В моем мире это недопустимо в присутствии дамы…
— О! Простите меня! Я запомню, — император поцеловал руку принцессы.
Принцесса же стояла в глубокой задумчивости, но причиной была вовсе не бестактность императора. Якорь…море… Вероника посмотрела на императора и улыбнулась. Она знала, что нужно делать!
Вероника шла в их с Ричардом покои. Мимо темных портретов в массивных золоченых рамах, мраморных каминов, канделябров в виде бронзовых грифонов.
Удивительно, каким привычным, родным и домашним стал дворец за последнее время. Бедный. Сколько же ему пришлось пережить? Эти стены помнили и первый крик новорожденного, и последний стон умирающего. Они видели битвы магов, слышали звуки рояля, шептались с призраками, были вынуждены укрывать предателей и убийц, и не имели возможности утешить беззвучно рыдающих от боли и безысходности. А сегодня парадную залу засыпало песком мира Ваду, выбило окна…
— Прости. И…спасибо, — прошептала в тишине принцесса Тигверд, поглаживая позолоченную ручку двери.
— И где же вы были, Ваше Высочество?
Ника вздрогнула. Коварные планы пробраться незамеченной, нырнуть в постель, чтобы коснуться ледяными пятками… В общем, планы рухнули. Ее застали на месте преступления. Подкараулили. Выследили. Рассекретили. И зачем она вышла замуж за военного?
Муж сидел в кресле и улыбался. Глазами. Черными глазами с алыми всполохами. Как он это делает? Грозное, сердитое лицо. Брови сдвинуты. Губы сжаты. Руки вцепились в подлокотники до побелевших костяшек, спина напряжена, а глаза…Глаза смеются!
— Ходила твоего отца проведать, — отчиталась она и решительно уселась к магу на колени. — Знаешь… Что-то он… Как будто сам не себя не похож.
Ричард покачал головой, притянул жену к себе. Поцеловал в макушку. Ника обняла грозного супруга в ответ, и они разом умиротворенно вздохнули.
Камин вспыхнул, потрескивая, будто соглашаясь: «Да…Дела. Ну? И что там с нашим императором?»
— Похоже, на отца напали мысли о том, что он ничего хорошего предложить любимой женщине не может, — вдруг ответил Ричард.
— Ты…так думаешь? Это…из-за Наташи?
— Думаю да. Он привязался к ней. К ребенку. Они подолгу разговаривают. И потом…Заметила, какие спокойные, умиротворенные ходят слуги? У императора почти все время хорошее настроение!
— Ну…раз все так замечательно, тогда в чем же дело?
— Ника, — принц внимательно посмотрел на главного редактора «Имперской правды». — Тебе ли не знать?
— Скандал? — женщина тяжело вздохнула.
Ричард кивнул, бережно пересадил жену в кресло, которое придвинул ближе к огню. Встал, налил вишневой наливки, протянул ей и сам уселся напротив.
— После мятежа герцогини Борнмут, после того, как пост Верховного мага отдали Швангау — нарушая все традиции. Роман Брэндона с художницей. Мы с тобой…
— Поженились?
Муж снова усадил свое сокровище на колени, словно до конца не мог поверить в то, что у них все получилось.
— То есть Фредерик и Наташа… — вернулась к разговору Ника.
— Сейчас даже признание ее любовницей может вызвать мятеж аристократов.
— Надо просто объяснить ей все. Она разумная женщина. И…
— Понимаешь, — Ричард налил себе гномьего самогона.
Выпил залпом. Она тоже выпила свою порцию вишневой наливки. Сладко. Крепко. Сегодня они точно заслужили. Такой тяжелый день…
— Он боится за нее?
— Много лет назад он был вынужден поступить так, как должно. В интересах Империи.
Что тут скажешь?.. Ника обняла Ричарда, тишина обняла их обоих, радуясь, что они вместе.
Ни глупые людские правила и традиции, ни обоюдная ревность не смогли разлучить принца и принцессу. Их собственная сказка оказалась со счастливым концом. Во многом благодаря Фредерику Тигверду, который просто не допустил еще одной грустной сказки в вверенной ему Империи. Так неужели он сам не заслуживает счастья? Хотя бы…чуть-чуть?
— Эй! Все будет хорошо…Слышишь? — улыбнулась, потерлась щекой об отросшую щетину и завлекающе сказала. — Мурк?
— Мурк, — строго согласился Ричард Тигверд.
— Слушай, ты мне завтра составишь компанию, а? — и Вероника уставилась в черные глаза, которые перестали мерцать пламенем и приобрели мечтательное выражение.
— Почему завтра? Я тебе сейчас ее составлю…
— Погоди! Я завтра хочу попасть на остров.
— И?
— Я Ии боюсь, — честно призналась Ника.
Ричард рассмеялся.
— Неужели?
Жена кивнула:
— И… неловко мне перед ней. До сих пор.
— Так может, не стоит?
— Есть такое слово: надо!
— Но тогда, моя принцесса, уговорите меня.
— О… — глаза Вероники блеснули. — И как же, мой принц?
— Давайте мы с вами что-нибудь придумаем…
И принц Тигверд решительно понес жену в кровать.
…
Ричард Тигверд наблюдал, как резвились русалки у берега.
Синее небо, бирюза прозрачных волн, розоватые жемчужины в белоснежных волосах обнаженных морских девушек — красота!
— Гхм!
Принцу не надо было оборачиваться, чтобы понять, что Вероника очень и очень недовольна.
— Не могу сказать, что этот остров необитаемый.
Грусть в голосе мужа примирило Нику с жизнью. Но не с полуголыми девицами в прозрачной воде!
— Надо подыскать что-то другое, — проговорил он задумчиво. — Может, соседний остров?
— Так приплывут же! — раздраженно бросила Ника. И стала спускаться к морю.
— А если в мире, где танцуют танго по вечерам? — спросил Ричард у принцессы, которая так и не обернулась… Стихии!
— Надо подумать, — уже задумчиво проговорила Ника.
Они вышли к берегу.
— Добрый день! — поприветствовал Ричард русалок.
Ответом им был дружный жизнерадостный визг да бриллиантовые брызги, за которыми скрылись морские девы.
— Ия! — позвал Ричард. — Нам нужно поговорить.
Несколько секунд море молчало, а потом поднялось прозрачной стеной, за которой стояла, миролюбиво улыбаясь, сестра Владыки.
— Ирвина нет, — русалка сложила руки на груди.
— Мы не к нему, — Вероника уселась на песок, борясь с искушением залезть в воду. — Мы к вам.
— Ко мне? — стена исчезла, море стало гладким и тихим, будто озеро, и Ия вышла на берег.
— К вам, — проворчала Вероника, жалея, что русалка в этот раз не явилась с официальным визитом. А значит, была не одета…
— Вы пришли, чтобы выставить нас со своего острова?
— И в мыслях не было, — обиженно посмотрел на русалку Ричард.
— Я хотела обратиться за помощью, — сказала Вероника.
— И чем же я могу вам помочь?
— Наши друзья пропали. Мы думаем, что они в беде: мир, котором они оказались, не очень гостеприимный. К магам особенно… — Ричард взял горсть теплого песка. Теплое золото заструилось между пальцами…
«Какой красивый, — подумала Вероника. — Совсем не такой, как тот… Серый. Холодный. Как…пепел».
— Мир Ваду? — русалка побледнела.
Вероника кивнула.
— Этот мир болеет. Люди, что живут в нем, своей жестокостью убивают его.
— Откуда ты это знаешь? — спросил Ричард.
— Почувствовала, когда коснулась Ирвина. На нем была печать. Боли. Страха. Смерти. Эта печать высасывала его силы. Не давала ему возможности быть счастливым. Он держался из последних сил. Ради чувства долга, стремления помочь другим.
— Погоди, — остановил русалку Тигверд. — Швангау решил, что это негативное воздействие магии сильного нэйро.
— Магия мира, откуда Ирвин родом лишь послужила толчком. А болен он был давно. Странно, что вы — его друзья — не замечали этого раньше.
И Вероника, и Ричард опустили головы. Им было стыдно. Очень.
— К тому же, — русалка была явно довольна произведенным эффектом, — Ирвин привел ко мне Алисию…
Принц и принцесса Тигверды удивленно переглянулись. Имя им ни о чем не говорило. Русалка посмотрела на супругов насмешливо:
— Девочка, которую Ирвин спас от болезни. А уже потом их всех спас Фредерик.
— Я вспомнила, — прошептала Вероника, — Сестра Ирвина упоминала, что девочка так и не оправилась.
— Смотрите, — улыбнулась русалка.
До этого холодное, надменное лицо сестры Владыки преобразилось совершенно! Оно стало…Материнским?
Море снова поднялось, и за стеной струящейся воды они увидели девочку. Худенькую. Бледненькую. Но…с глазами, полными такого искреннего счастья, что у Вероники заблестели глаза. Или брызги попали?
— Как хорошо! — выдохнула она. — Это просто чудо, Ия!
Русалка смутилась.
— Это вода. Она смывает все печали — если попросить и прийти с чистым сердцем.
— Девочка навсегда останется русалкой? — спросил Ричард.
— Не знаю. Захочет ли она выйти когда-нибудь на поверхность — или нет… Это будет ее выбор.
— Главное, она счастлива, — прошептала Вероника.
— Вы говорили о том, что у вас есть просьба ко мне, — напомнила Ия.
— Есть. Мы не можем попасть в Ваду.
— Вода есть в каждом из обитаемых миров. Как и русалки, — задумчиво проговорила Ия.
Помахав рукой Алисии, русалка успокоила море.
— Да? — удивился Ричард. — И у нас?
Ия кивнула.
— Никогда не видел.
— Это говорит лишь о том, что водные жители — осторожные. И умные.
Они втроем рассмеялись.
— Что касается Ваду. — Стала серьезной Ия. — Я попрошу сестер. Но ничего не могу обещать. Место страшное. Каждый выживает, как может. И я не уверена, что они откликнутся на мою просьбу.
— Ричард! Ника! Рад вас видеть! Что у вас там стряслось? Просто так ведь не придете навестить старика, верно?
Море забурлило, волны поднялись к небесам, и из пены морской явился владыка Ир.
