Последняя волна сексуальных скандалов до истерики возмущает российских мужчин от сорока и старше. Оказывается, правила «ухаживаний» со времен их молодости непоправимо изменились: «А мужики-то не знали»!

Понимаете, им страшно. Шумные сексуальные флэшмобы последних лет – не только недавний #metoo, но и #янебоюсьсказать, – вдруг раскрыли им глаза на то, что вся их интимная жизнь не столь прекрасна и однозначна, как они привыкли думать, по крайней мере, для женщин, которые были в неё вовлечены. Мужчины боятся не столько обвинений, сколько этого мерзкого осознания – «я насильник».

Потому что многие из них всего лишь действовали по правилам. Поколения бабушек и мам (тех, кому сильно за пятьдесят) воспитывались в стране, где не было легализовано женское сексуальное желание. Порядочная женщина не хотела секса и всячески его избегала. При первой попытке физического контакта хорошим тоном считалось выдернуть руку, оттолкнуть, а то и закатить пощёчину (после войны женская гордость особенно высоко ценилась). Для мужчины это бы вовсе не сигнал отвалить, а сообщение, что девушка порядочная и скромная. То есть, отвалить следовало, но с тем, чтобы назначить новое свидание и сделать новую попытку. Ритуал «моё дело предложить, её дело отказаться» следовало повторять снова и снова, пока девушка не сочтёт, что достаточно капризничала.

Когда доходило до секса, она, конечно же, не могла его хотеть. Мужчине требовалось побеждать её сопротивление, мягко настаивать и не обращать внимания на все эти «нет-нет-нет». Тот, кто отступал, порой слышал потом упрёки в нерешительности и немужском поведении. Более того, боюсь, если бы кто-то из того поколения спрашивал девушку: «Ты, действительно, хочешь заняться со мной сексом? Ты не против, если мой член…» – его бы сочли бесстыдным и отвратительным извращенцем. Требование явного согласия казалось равносильным требованию признать себя шлюхой. Сексуальное давление было такой формулой вежливости: женщина получала возможность не хотеть, оставаться чистой, порядочной, и всё-таки иметь секс как бы вопреки своей воле.

Понятное дело, что с такими ритуалами ухаживаний изнасилования случались ужасающе часто. Надо было орать и драться ногами, чтобы иной мужчина догадался, что это всё-таки не кокетство. И даже если догадывался, то не всякого это останавливало – потому что, – да, её дело отказываться, но это ничего не значит. Даже официальная статистика насилия была страшной, а если говорить о незаявленных случаях, то проще посчитать женщин на которых НЕ нападали ни разу в жизни.

Но в целом настойчивые предложения были вариантом нормы. Дедушки научили этому сыновей, и до сих пор тайное знание нет-нет да и просыпается в нынешних поколениях. И теперь им вдруг сообщили, что они всё делали неправильно, это было отвратительно и обидно. Да, за последние лет тридцать у нас тут случилась сексуальная революция, женщинам стало можно всё, они спокойно заявляют о своих желаниях, и их отказ тоже больше не ритуал – нет значит нет. Но некоторые взрослые мужчины за этой тенденцией как-то не поспели и до с пор считают молодецкий захват дамской ягодицы достойным началом флирта.

А более молодые порой просто не понимают, как теперь правильно и безопасно ухаживать. Я, кстати, тоже не чувствую протокола. Прикасаться нельзя, это понятно. Прямое желание, выраженное словами, легко попадает в разряд «непристойных предложений» или «грязных разговоров». Вариант «дождаться, пока женщина сама проявит инициативу» никуда не годится – женщина тоже не застрахована от обвинений в сексуальных домогательствах. Я бы не рискнула трогать того, кто держит руки по швам, мало ли что. Похоже, нам остаётся выражать предложение в танце или показывать жестами, искренне надеясь, что никто не запишет это на видео. Я, конечно, верю, что два взрослых вменяемых человека всегда сумеют как-то договориться и довести друг друга до постели, а не до суда. Но некоторые из тех, чьи имена фигурируют в многочисленных сексуальных скандалах, тоже думали, что они нормальные и действуют по обоюдному согласию. Поэтому новый протокол ухаживаний действительно нужно как-то придумать и озвучить, а то теперь всем тревожно.