Глава шестнадцатая
«Хазана» и Маэва-Бич
Я не находила себе места. Мысленное возвращение к празднованию Четырнадцатого июля на Таити и воспоминания о том, как весело было нам с Ричардом посреди царившего тогда на острове радостного возбуждения, заставили меня особенно остро ощутить свое вынужденное затворничество на «Хазане», почувствовать себя зверем в клетке. Мне некуда было пойти, все, что я могла, – нареза́ть круги по палубе. Я попыталась успокоиться и расслабиться и постаралась дышать глубже. Ноздри обожгло прикосновение соленой водяной взвеси, от ее запаха меня теперь мутило. Не самое подходящее настроение для неспешного путешествия через огромный океан на скорости в один узел.
– Тами, если бы ты была честна с собой, ты бы вспомнила, что вы с Ричардом были готовы к окончанию праздника.
– Знаешь, Голос, это просто смешно: я не хотела, чтобы он закончился, я всего лишь хотела немного спокойствия и тишины.
После нескончаемых торжеств в честь Дня взятия Бастилии мы с Ричардом в конце концов почувствовали себя утомленными бесконечным шумом и толкотней на набережной. Мы подустали от вечеринок и решили, что нам хочется прежнего уединения – слишком уж часто кто-нибудь кричал с причала: «Эй, на „Майялуге“!» – или подходил на веслах и стучал в корпус яхты, спрашивая «разрешения подняться на борт».
Мы решили перейти на тихую стоянку на пляже Маэва-Бич. Мы знали, что там, несмотря на соседство огромного одноименного отеля, мы сможем чувствовать себя в большем уединении, чем на набережной.
Когда мы подошли к Маэва-Бич, там было пришвартовано десять яхт. Мы бросили якорь и оба перевели дух, чувствуя, как нас обнимает безмятежность.
Вскоре после нашего прибытия на Маэва-Бич Ричарда попросили помочь с ремонтом яхты из армоцемента, такой же как «Майялуга». Ему нравилось работать и пополнять наш круизный бюджет, когда выпадала такая возможность, и он с готовностью согласился. Пока Ричард работал, я кое-что подкрасила на «Майялуге» и отполировала все металлические детали.
Однажды, когда Ричард садился в лодку, чтобы ехать на работу, он заметил на пляже новую яхту. Яхта называлась «Хазана», и на ее корме развевался британский флаг. Ричард подошел на веслах поближе и покричал хозяевам на борту. Он представился капитаном «Майялуги», еще одной британской яхты в заливе. Владельцы «Хазаны», Питер и Кристина Кромптон, были, как оказалось, из Саутгемптона, то есть практически соседями семейства Ричарда из Корнуолла.
Как-то вечером Кромптоны пригласили нас выпить. Когда мы на веслах подошли к «Хазане», яхта поразила меня своими размерами, изяществом линий. Это была прекрасная сорокачетырехфутовая «Тринтелла», двухмачтовый парусник дизайна ван де Штадта, построенный в Голландии Анне Вевером. Ричард представил меня Питеру и Кристине, и они устроили нам экскурсию по внутренним помещениям «Хазаны», роскошной, как пятизвездочный отель, – особенно по сравнению с нашей «Майялугой». Кромптоны были приятной парой лет сорока пяти, очень дружелюбные и нисколько не претенциозные. Питер смешал нам напитки, и мы сидели в просторном кокпите, наслаждаясь закусками, приготовленными Кристиной. Ричард с Кромптонами выяснили, что у них имеется парочка общих знакомых. Нам очень понравилось у них в гостях.
Спустя несколько дней Кромптоны позвали нас на ужин. К восторгу Ричарда, Кристина добавила английские блюда к полинезийскому угощению с домашним чатни из манго. После ужина Кристина упомянула, что ее отец болен и они подумывают о возвращении в Англию. Питер размышлял вслух о том, возможно ли найти команду, чтобы перегнать «Хазану» в Калифорнию, потому что им было бы удобнее улетать и прилетать в Соединенные Штаты, когда захочется навестить отца Кристины. Мы поняли, что они предлагают нам работу. Они спросили, какой у нас опыт хождения под парусом, и мы рассказали им, что успели сделать вдвоем и поодиночке. Они изумились тому, что вместе мы, Ричард и я, прошли больше пятидесяти тысяч миль.
Когда мы вернулись на «Майялугу», Ричард спросил, что я думаю о перегонке «Хазаны». Сначала это меня не заинтересовало – прошло всего несколько месяцев с тех пор, как мы покинули Штаты. Мне хотелось путешествовать дальше, дойти до Новой Зеландии, прежде чем возвращаться домой.
Но Ричард сделал следующий шаг и сказал Питеру, что мы, возможно, заинтересуемся доставкой «Хазаны» в Сан-Диего – все зависит от оплаты.
Ричард с Питером встретились еще раз и обговорили условия перегонки «Хазаны» в Сан-Диего. Когда Ричард вернулся и сказал, что нам заплатят десять тысяч долларов, а также оплатят перелеты – из Сан-Диего в Европу, обратно в Сан-Диего, а оттуда снова на Таити, – я оживилась и тут же заинтересовалась работой. Предложение и в самом деле казалось слишком заманчивым, чтобы его упустить. С десятью тысячами долларов в кармане мы сможем путешествовать сколько душе угодно. К тому же я ни разу не бывала в Европе, а потому идея провести Рождество в Англии приводила меня в восторг. «Хазана» нужна была Кромптонам к Рождеству, и это означало, что яхта не останется без присмотра, оказавшись в Штатах. А из Англии мы с Ричардом сможем вернуться в Сан-Диего самолетом, оттуда обратно на Таити, на «Майялугу», чтобы идти в Новую Зеландию. Что такое четыре месяца? Мы согласились перегнать «Хазану».
Питер с Кристиной заказали билеты домой. За пару дней до их отъезда мы прошлись по «Хазане» вместе с ними. Кристина показала мне, как устроен камбуз, где хранится кухонная утварь, где лежат припасы. Питер повел Ричарда в машинное отделение, рассказал о маленьких причудах «Хазаны» и своих личных пожеланиях, касающихся обращения с мотором и электроникой.
На следующий день мы вернулись на «Хазану» и осмотрели надпалубные сооружения, паруса и такелаж. «Хазана» была сложной лодкой с передними парусами на закрутках, шкотовыми лебедками со стопорами, электрическими лебедками для подъема шкотов – линей и гидравлической оттяжкой гика. Я уже предвкушала с приятным волнением наше путешествие на север на борту этого судна. Это была первоклассная яхта.
Отдавая Ричарду ключи от «Хазаны», Питер с жаром пожал его руку со словами:
– Спокойного вам плавания, берегите себя!
– Беспокоиться не о чем, будем заботиться о «Хазане» как о своей собственной, – заверил его Ричард, улыбаясь.
Багаж Кромптонов был сложен на одном из рундуков, Ричард помог Питеру погрузить сумки в их тузик. Они отправились к берегу на моторе, а мы пошли за ними на веслах на своем тузике. На берегу мы обнялись на прощанье и расстались, еще раз пообещав друг другу встретиться в Сан-Диего.
И Кромптоны уехали в аэропорт.
Мы с Ричардом побежали по пляжу к тому месту, где остались наши лодки. Я первая схватилась за носовой фалинь кромптоновского тузика и заметила разочарование на лице Ричарда.
– Я пошутила, – сказала я, меняясь с ним линями.
Я понимала, что ему очень хочется испытать надувную лодку с мотором в пятнадцать лошадиных сил.
Антуанетта и Хейпед согласились позаботиться о нашей «Майялуге», пока мы перегоняем «Хазану» в Сан-Диего. Это была супружеская пара, с которой я познакомилась в свое первое путешествие по югу Тихого океана. Хейпед сам предложил оставить «Майялугу» в маленькой бухте напротив их дома, в коммуне Матайэ. В бухте помещается всего пара яхт, и «Майялуга» будет стоять там на якоре в полной безопасности, пока нас не будет.
Ричард проложил курс от Маэва-Бич до укромной бухты, где жил Хейпед с семьей, подгадав время прибытия к моменту между отливом и приливом. Обогнув мыс, мы зигзагом прошли по узкому отрезку пролива.
Ричард с особым старанием бросил якорь. Мы сняли все паруса и сложили внизу. Он слил всю пресную воду из насоса и в гальюне, закрыл все кингстоны.
Я смотрела из тузика, как Ричард закрывает сдвижной люк на «Майялуге». Он пару раз похлопал по крышке люка, приговаривая: «Мы скоро вернемся, милая». Потом он спустился в тузик, отвязал фал и погреб к берегу.
Погрузку на борт «Хазаны» можно было сравнить только с заселением в люкс для новобрачных в отеле «Хилтон». На яхте были оборудованы душ с горячей водой и два гальюна. Камбуз словно создан специально для приготовления кулинарных шедевров. Все помещения внизу были очень просторными, бак тянулся на целые мили, кокпит поражал размерами, – не говоря уже об электронном оборудовании по последнему слову техники.
На Таити мы закупили провизию для тридцатидневного перехода в Сан-Диего. На яхте оставалось немного припасов Кромптонов, с «Майялуги» мы перенесли все, что оставалось у нас. На борту «Хазаны» был холодильник, и мы прикупили разных вкусностей.
Вечером Ричард вернулся на «Хазану» с большой прямоугольной коробкой, завязанной красивой лентой.
– Что это? – с любопытством спросила я.
Протягивая мне коробку и широко улыбаясь, Ричард сказал:
– Открой и посмотри.
– Ты что, думаешь, у меня сегодня день рождения? – удивилась я.
– Нет.
– Какая-то годовщина? – Я спешно листала мысленный календарь.
– Нет.
Я потянула за алую ленту, и коробка немного приоткрылась. Под крышкой, завернутое в тонкую бумагу цвета слоновой кости, блестело что-то теплого зеленого цвета. Развернув бумагу, я вынула скользкое платье с бретелями-спагетти.
– Это мне?
– Тебе нравится?
– Оно бесподобно, – промурлыкала я и встала, чтобы приложить платье к себе. Зеленый шелк сужался конусом к талии и морской пеной спадал до колен.
– Но в честь чего?
– В честь того, что ты – это ты, – просто сказал он.
Я смотрела с недоумением, и он продолжил:
– Я увидел его на манекене в витрине. Манекен был похож на тебя: светлые волосы до пояса, зеленые глаза и великолепная фигура. Я понял, что это платье создано для тебя.
Залившись краской, я обхватила его руками, осыпая поцелуями:
– Ты просто нечто!
– Ладно, давай собирайся. Я заказал столик в «Бельведере». Пойдем пешком или возьмем такси? – спросил он.
– О, «Бельведер». Пошли пешком. Хочу всем показать новое платье.
Нагретая солнцем дорога дышала жаром. Мы старались идти по тени, наслаждаясь морским бризом, который нежно обдувал кожу. В новом платье я ощущала себя на миллион долларов. Мы прошли долину и живописное ущелье, расцвеченное всеми оттенками зелени, какие только существовали в мире.
Крытый дворик ресторана выходил на живописнейшее ущелье, где во множестве росли экзотические деревья, кустарники и цветы. Вдали простиралось пенное море.
Ужин был восхитительный, он состоял из блюд, обильно сдобренных кокосовым молоком и маслом. Когда убрали со стола, Ричард потянулся ко мне и взял за руку. Я смотрела, как он поглаживает мои пальцы, а потом взглянула в его глаза, в эту ясную синеву.
– Я люблю тебя всем сердцем, Тами. И хочу быть с тобой вечно.
– Я тоже очень на это надеюсь, – ответила я, улыбаясь и ощущая некоторое смущение, поскольку не понимала, к чему такое признание.
– Ты выйдешь за меня замуж? – вдруг выпалил он, надевая мне на палец кольцо из затейливо сплетенного белого шпагата.
– Какая прелесть. Ты сам сплел?
– Да. Когда вернемся в Штаты, я подарю тебе настоящее. Какое сама выберешь.
Я отрицательно покачала головой:
– Ни одно другое не сравнится с этим. – Глаза у меня сияли.
– Почему? Ты не хочешь за меня замуж?
– Хочу, я хочу за тебя замуж. Я бы вышла за тебя прямо сию секунду.
– Господи, Тами, мне на миг показалось, что ты собираешься отказать.
– Отказать? Ты спятил? Да я была бы сумасшедшей, если бы отказала.
Мы возвращались на яхту неспешно, то и дело останавливаясь, чтобы насладиться долгим поцелуем. Я примеряла новое имя, пробовала на слух, как звучит «миссис Ричард Шарп». Или Тами Шарп. Или Ричард и Тами Шарп. Ричард сказал:
– Звучит как надо.
На борту «Хазаны» мы включили медленную музыку и танцевали как завороженные, обнимая друг друга. Я вдруг ощутила себя женщиной, а не девчонкой. Женщиной, которая скоро станет женой. В тот вечер «Хазана» качалась на волнах романтики.
«Хазана» была готова к отплытию, были готовы и мы. Никаких дел больше не осталось, и мы подумали, что можно отправиться пораньше. Мы старательно изучили прогноз погоды: прогноз не предвещал никаких штормов, и потому мы были совершенно уверены, что с этой стороны опасность нам не грозит. Мы подсчитали, что довольно быстро переберемся из Южного полушария в Северное, сезон ураганов уже заканчивался, вероятность штормов в это время года, по статистике, была очень мала, и мы решили, что отправляемся. Мы ощущали себя неуязвимыми, мы знали, что наша любовь преодолеет все.
Мы покинули Муреа и вернулись в Папеэте, чтобы под завязку заправиться топливом, водой и пропаном. Мы вышли из Папеэте в 13:30, двадцать второго сентября. Поскольку «Майялуга» оставалась на Таити, а мы планировали вернуться через четыре месяца, таможенный залог мы не забирали. Мы держали курс на Америку.
