59 глава
Когда Том упал на землю, Эринии отводит свой пистолет, а затем спешит за своей сумкой, которая осталась рядом с рыболовным магазином. Он кладет свой Таурус внутрь, смачивает маску эфиром и прижимает ее к лицу Тома, до тех пор, пока не убеждается, что коп в отключке.
Затем он переключает свое внимание на фургон.
Аквариум разбит.
Вместо того, чтобы избить этих сучек до смерти, он каждой прикладывает эфир. Джоан пытается задержать дыхание, из-за чего он бьет ее в живот, чтобы она вдохнула.
Затем ему нужно взять себя в руки. Передохнуть.
Его рука перестала кровоточить. Он смотрит на свою рану, включил лампу приборной панели.
Отвратительно. Возможно, ему нужно зашить ее. Против инфекции он принимает местный анестетик и немного Тайленола 3.
Приняв лекарство, Эринии обдумывает следующий шаг. Он устал. Очень устал. Так просто делать ошибки, когда ты измотан. Самое разумное - это связать Тома, уехать в какое-нибудь безопасное место и поспать. Страдание может начаться утром, после того, как Эринии отдохнет.
Он снова посыпал порошок для свертываемости крови на ноги Тома. Раны не так уж и плохи, но будет печально, если Том истечет кровью после всех приложенных усилий.
Не так-то просто затащить Тома в фургон. Он здоровый парень, проблематично его волочить, а поднять так вообще невозможно.
Затем начинает действовать кодеин, давая силу обоим рукам Эринии. С помощью ложки он растирает четыре таблетки метилфенидата и снюхивает их, а затем выпивает целый литр воды. Во время ожидания, пока таблетки окажут свое чудотворное вещество, он стирает вантаблэк, а затем чистит фургон, выметая осколки от аквариума своей старой футболкой прямо на улицу. Большинство из пауков-бродяг исчезли, убежали в ночь. Но он был рад увидеть, что несколько из них задержались.
Амфетамины ускоряют его метаболизм, и Эринии становится легче затащить Тома внутрь автомобиля. Он заматывает скотчем руки за его спиной, а его ноги к полу фургона так, что он лежит плашмя.
Они все останутся на месте до завтра.
Но Эринии не хочет дожидаться завтра. Он на адреналине, не чувствует боли и готов дать Епитимью.
Поэтому он натягивает насколько латексных перчаток, дает каждому вдохнуть нюхательной соли, а затем начинается шоу.
― Ты очнулся, Том? ― он дает сильную пощечину мужчине, после которой Том начинает быстро моргать.
― Джоан? А ты? Ты же не хочешь это пропустить.
Джоан простреливает его своим взглядом.
― А как на счет тебя, Кендал? Готова искупить свои грехи?
У Кендал снова этот безжизненный взгляд. Но он знает много способов, как привлечь внимание человека.
― Перво-наперво. Том, ранее ты мне давал обещание. Помнишь? Ты сказал мне, что кастрируешь себя. А затем ты не сдержал свое слово, Том. Поэтому я помогу тебе его сдержать.
Эринии расстегивает ширинку Тома.
Затем он замирает.
Это неправильно. Это совсем неправильно.
Я не должен этого делать.
Это не моя работа.
Эринии отходит от Тома, а затем подходит к аптечке и находит бутылек спиронолактона.
Эта работа принадлежит моей лучшей половине.
Он колет себе дозу в бедро.
― Это не так же, как Джекил и Хайд, ― говорит он своей группе пленников, когда он стягивает с себя верх комбинезона. ― Я не трансформируюсь. У женщин есть тестостерон. У мужчин эстроген. Эри пропорции обеспечивают нам, как правило, мужественные или женские черты.
Он опускает взгляд на свою грудь, затем щипает свои соски. ― Я однажды получил с гормонами второй размер. Но потерял свою бороду. Поэтому сейчас я постоянно меняюсь, по настроению.
Эринии идет к своей спортивной сумке и достает свои подкладки. Они уже вставлены в лифчик, и они вместе выглядят и чувствуются очень даже настоящими.
― Я не был рожден с гендерной идентичностью. Я не выбирал быть трансом. Мой отец сделал этот выбор за меня, когда мне было пять.
Она снимает с себя обувь, а затем стягивает остальную часть комбинезона и боксерские трусы, выявляя…
― Ничего, ― говорит Эринии, трогая рубцовую ткань между ног. ― Лишь дырка, чтобы справлять нужду.
Грешники молчали. Все, что можно было услышать, это снующих пауков, но Эринии знает, что, возможно, это всего лишь ей видится из-за стимуляторов, которые она нюхала. Спасибо тебе, риталин. Амфетамин также сделал ее болтливой, но с этим все нормально.
Ее даже не волнует, что разговор односторонний. Эринии чувствует себя так, словно может трепать языком всю ночь.
― Прости, ― наконец-то говорит Том.
― Не за что извиняться. Очень скоро ты увидишь, каково это быть мной. Ну, не совсем. Я никогда не проходила через половое созревание, как ты. Или как те дамочки. Я достиг половой зрелости благодаря наркотикам, заказанным через интернет. Когда моя мать ушла… постойте-ка… я забегаю вперед.
Эринии роется в сумке, находит несколько розовых трусиков и свой тесак. Она кладет нож рядом и натягивает на себя нижнее белье.
― В общем, когда я была маленькой, ― продолжает она. ― Я думала, что моя мать ушла. Мой отец рассказывал меня истории о том, каким плохим человеком она была. Он рассказывал мне, что она забрала – оглядываясь в прошлое, это довольно таки забавно, но была маленькой, поэтому не понимала – что она забрала мой пенис с собой. Папа растил меня как девочку. Он называл меня его маленькой Кендол (Кукла – прим. переводчика).
Эринии бросает взгляд на Кендал. ― Понимаешь? У парня барби нет причиндалов. Там гладко. Поэтому я стала Кендал, папиной маленькой девочкой. Он оказал мне услугу, правда. Мужчины начинают войны. Мужчины насилуют. Мужчины уничтожают все, к чему прикасаются. Спасибо тебе, тестостерон, ― Кендал отдала честь. ― Папа избавил меня от всего этого. Он мой герой.
Кендал встает на колени рядом с Томом, затем вытаскивает его мужское достоинство.
― Или он был им. Пока я не узнала, что моя мама никогда не уходила. Он держал ее на цепях в подвале. По ночам я слышала ее крики. Он говорил мне, что там Эринии, наказывающая грешников.
Эринии смеется.
― Конечно же, он врал. Это не была Эринии. Это была моя мать. Я поймала его поздно ночью, закапывающего ее во дворе, после того, как она умерла. Я едва узнала ее. Папа держал ее там несколько лет. Отрезал все ее пальцы на руках и ногах. Ее язык. Ее нос. Много порол ее.
Эринии вытягивает свою руку, смотря на нее.
― А вы знаете, что он даже носил с собой один ее палец? Но затем этот глупый сукин сын уронил его. Тем не менее, когда я увидела его с лопатой и моей мертвой матерью, он стал утверждать, что Эринии не была монстром. Эринии была богиней мести, которая наказывает грешников. Вообще-то это хорошо. Грешникам дают Епитимью через страдания, так очищаются их души. Но он был говнюком. Он не был Эриниями.
Эринии смеется. ― Я Эринии.
Затем она крепко схватывает Тома и заносит тесак под его яйца.
60 глава
Кендал особо не обращала внимания на напыщенную речь психопата.
Она была занята отпиливанием скотча куском стекла, который она успела схватить, прежде чем Эринии вымела все из фургона.
А затем, внезапно, она сделала это. Ее руки были свободны.
Теперь ей надо была схватить пистолет. Эринии положила его в сумку, которая всего в нескольких шагах от нее.
Кендал боялась. Но ее страх не был так силен, как ее решимость.
С нее хватит.
Она устала быть жертвой.
Она устала быть беспомощной.
Она устала быть просто вещью, вместо того, чтобы быть человеком.
Когда Эринии занялась Томом, Кендал начала действовать.
Одним плавным движением она наклонилась вперед, залезла в сумку и вытащила пистолет.
У Эринии расширились глаза.
Кендал навела оружие на нее и сжала спусковой крючок.
Ничего не произошло.
Эринии начала смеяться.
― Ты глупая маленькая девочка. Никогда раньше не держала пистолет, да?
Ее отец многому учил Кендал. И некоторые из его учений были ужасны. Он учил тому, что маленькие девочки не должны знать.
Но не все, чему он ее учил, было ужасным.
И это больше всего не укладывалось в голове Кендал; то, что ее отец не был конченым монстром. Он насиловал Кендал. Но также он делал все те вещи, что делали все отцы. Он научил ее, как завязывать шнурки. Читать. Ездить на велосипеде.
Как стрелять из полуавтоматического пистолета.
Эринии кинулась.
Кендал сняла с предохранителя и дважды выстрелила этой чокнутой сволочи в лицо.
Эринии упала.
Кусочки черепа, которые отбросило в воздух, упали секундой позже.
Кендал не нравилось число два. Она предпочитает все делать по три.
Но каким-то образом, по непонятной причине, она могла дать отпор самой себе и не стрелять снова в Эринии.
В этом не было нужды.
Ни один человек, будь то мужчина или женщина или кто-то еще по гендерной идентичности, не мог быть мертвее, чем это.
