Глава 10

Доза 1,5 мг. Доза не меняется. Менее активен во время сеансов, чем обычно.

Вы настойчивы. Хорошо, получите то, что просите. Другие психиатры, наверное, ждали бы себе спокойненько, пока их замкнувшийся в себе пациент начнет открываться, а вы каждый раз меняете тактику.

Игры – неплохая затея. Дартс, дженга, шахматы, баскетбол с мячиками «нерф»…

Впечатляет.

Это делает час в вашем вычурном маленьком кабинете не таким уж занудным. Кто-то, возможно, подумает, что игры смогли бы помочь мне раскрыться и чувствовать себя более комфортно в вашем присутствии. Что ж, попробую казаться более непринужденным.

В общем, мне с вами достаточно комфортно. Вы не делаете ничего предосудительного или ошибочного. Бывают даже такие минуты, когда вы меня вовсе и не раздражаете. Но я все же не буду с вами разговаривать. Позвольте мне сохранить хотя бы эту свою крохотную привилегию, ладно?

Вы спрашивали, как проходят тренировки перед первым соревнованием учебных команд.

Нашу команду возглавляет сестра Хелен. Это пожилая женщина в очках с толстыми линзами, которая, кроме того, что посвящает всю свою жизнь церкви, еще втайне обожает Элвиса Пресли. Еще фигурой она похожа на полузащитника. Но, как монахиня, она достаточно спокойная и невозмутимая. Никогда не слышал, чтобы она произносила пламенные речи или ругалась. А ведь громкие нравоучения – это для монахинь как хлеб насущный. И если они не могут запугать кого-то адскими муками, то они вообще ничего не стоят. Ну, может, у них еще останется шанс попробовать застращать человека венерическими заболеваниями.

На занятиях команды все начинается с молитвы. Меня это, впрочем, не должно волновать, а все же волнует, потому что молиться стоит только тогда, когда мы пройдем уровень простых вопросов. А если Бог существует, его это вообще не должно беспокоить. Он занят другими, куда более важными делами.

Во время молитвы я почувствовал на себе взгляд Майи и понял, что сейчас она, должно быть, уже догадалась, о чем я думаю. Ну, если не считать страха о том, что все могут раскрыть мою тайну. Мы подолгу разговариваем. И помимо мамы и теперь еще и Дуайта, она, кажется, тот самый человек, с которым я провожу так много времени. Ну, я имею в виду реально существующие личности.

В общем, в тот момент Майя смотрела на меня так, будто знала, что я считаю эту молитву глупой. И по ее взгляду я понял, что она хочет сказать мне: «Заткнись!» Мне так и хотелось закричать: «Но я же не произнес ни слова!» Но ведь и она тоже молчала. Весь наш разговор произошел исключительно в моей голове. Поэтому я не стал и рта раскрывать.

А вообще мне хотелось сказать: «Но я бы с гордостью разделил с тобой этот ореховый пирог», причем дурацким голосом, которым произносит эти слова Билли Кристел в фильме «Когда Гарри встретил Салли», потому что мне очень хотелось рассмешить ее. Если вы не догадываетесь, что именно я имею в виду, можете посмотреть в ютубе. А мне нравится смешить ее. Но в общем я даже рад, что не произнес этого вслух. Получилось бы достаточно глупо. Откуда-то из угла комнаты мне кивнула Ребекка в знак согласия.

Мы тренируемся по вторникам и четвергам. После молитвы мы разбиваемся на две команды, после чего сестра Хелен задает нам вопросы. У нас есть специальные пищалки, которые зажигают лампочки и подают специальные сигналы, когда участник даст правильный ответ, и на табло в это время открывается счет. Мы считаемся группой, и все наши правильные очки засчитываются как командные и складываются вместе.

Если говорить о нашей группе, то мне приятно сознавать, что я тут определенно не самый неуклюжий. Две девочки, вместе с которыми обедает Майя (которые теперь обедают вместе с нами), Клара и Роза, сели рядом с Майей. У них обеих кустистые брови и непослушные волосы, которые они стягивают в тугие хвостики. Роза, как правило, задает вопрос очень громко, повышая его в конце предложения, а Клара отвечает так тихо, что ее частенько просят повторить свой ответ. И, разумеется, сюда же входит и Дуайт. Вряд ли мне доведется чем-то заниматься в этой школе без присутствия Дуайта.

Мы разминались пять минут, и вскоре стало понятно, что Дуайт решил выступить в этой команде совсем не потому, что я тоже участвовал в ней. Он числился в ней уже несколько лет. Он знает ответы практически на все вопросы. Возможно, я бы тоже правильно ответил на некоторые из них, но Дуайт так быстро реагирует и нажимает на кнопку, что за ним просто невозможно успеть физически. Мне только оставалось смотреть, как он поднимает и опускает палец на кнопку, пока это не стало неприличным, и тогда я отвернулся. Мне даже захотелось спросить, не хотят ли они вместе с кнопкой остаться наедине.

Сестра Хелен осыпала нас потоками бесконечных вопросов, а остальные ребята, побледнев, пытались на них отвечать. Майя была мозгом своей команды во всех вопросах, касавшихся химии и физики, а Дуайт все время чертил какие-то математические формулы и уравнения на листках для черновиков с упорством наркомана, пытающегося заполучить свою дозу.

Лгать я не стану. Если мне удается воспользоваться этой долей секунды и вовремя нажать на кнопку и если я смогу потом ответить на вопрос, я чувствую себя довольно неплохо. И хотя ответы на эти вопросы почти всегда мне приходится запоминать, когда мы готовимся вместе с Майей, все равно я приношу команде какую-то пользу.

Мама Дуайта и отец Майи уже стояли у выхода, когда занятия закончились, так что мне пришлось самому ждать свою маму, когда она приедет за мной. Я мог бы отправиться домой и пешком, но на улице было уже темно.

Оставаться в школе после того, как уроки закончились, как-то даже дико. Есть что-то жутковатое в том, как грустно выглядят пустые коридоры, когда по ним не бегают ребятишки. Я быстро заморгал, чтобы вытеснить эту неприятную мысль из головы, так как не хотел, чтобы в башку засела идея о страшном образе дышащего и живущего своей жизнью школьного здания.

Я не боюсь темноты. Если я ничего не вижу, то и галлюцинаций быть не может. Но в такие минуты могут появиться голоса.

Лекарство помогает. Я больше не верю этим звукам. Голоса – это лишь некая вспышка в моей голове, и в результате они начинают приказывать мне что-то сделать. Если бы я им верил так, как это бывало прежде… все могло бы стать просто катастрофически устрашающим.

Обычно я слышу женский голос, но в тот вечер, после занятий, голос оказался мужским.

Я закрыл глаза, сжал руки в кулаки и сделал именно то, что вы мне советовали в том случае, если я услышу голоса. Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и повторил одни и те же слова несколько раз. Это не на самом деле. Это не на самом деле. Это не на самом деле. Это не на самом деле. Это не на самом деле. Это не на самом деле. Это не на самом деле. Это не на самом деле. Постепенно голос пропал, и я увидел, как из-за угла появился свет фар автомобиля моей матери, которая как раз въезжала на школьную стоянку.

Именно лекарство заставляет голоса замолчать. Но не мантра. Я это знаю. Нет причин полагать, что повторение одних и тех же слов может иметь какое-то значение. Нет конечно же.

Когда мы почти добрались до дома, мама спросила, не хочу ли я сам подъехать к двери.

Мне не хотелось.

Понимаю: то, что я сейчас скажу, прозвучит необычно. Но я и так делаю много необычного, и это лишь добавляет необычности к моему тинейджеровскому возрасту. Я не хочу получать водительские права. Дуайт и Майя относятся к этому с полным равнодушием. В случае необходимости они сами довозят меня до дома, а у меня есть разрешение на вождение только потому, что на этом настояла мама. Но если в этом нет нужды, сам я машину никогда не вожу. И я совсем не понимаю, что в этом такого необычного. Можно подумать, что если я не сяду за руль, то окажусь в безвыходном положении. В нашем городке в любое место можно дойти пешком, ни чуточки при этом не вспотев. Мы живем в конце концов не в расползшемся во все стороны мегаполисе.

Мне нравится просто ехать и смотреть в окошко, одновременно не беспокоясь о том, что я могу случайно задеть какого-нибудь бродягу, если вдруг перестану смотреть на дорогу.

Конечно, я не думаю, что способен сбить бродягу, но, возможно, под колеса бросится белка или чья-то собака, а от этого, если честно, мне стало бы еще хуже. Переехать собаку было бы ужасно, потому что собаки – они же ведь как дети. За них отвечает взрослый человек, а я бы печалился из-за того, что убил такое беззащитное существо. Ну а потом я бы взбесился на того идиота, который выпустил животное со своего двора.

Вчера вечером Майя отправила мне сообщение.

Майя: Помнишь тот день, когда ты прыгнул в бассейн и спас меня?

Я: Туманно.

Майя: О чем ты тогда подумал?

Я: О том, что было бы неплохо, если бы ты не утонула. А ты о чем подумала?

Майя: Как я благодарна за то, что ты там появился.

Я: Рад вам служить, мэм. Позвольте снять шляпу.

Майя: А больше ты ни о чем не думал?

Я не стал упоминать, что в тот момент не был на сто процентов уверен, что она реальна, а никакая не галлюцинация.

Я: Думал. Я подумал, как смешно ты выглядишь, цепляясь за поплавки, разделяющие дорожки, прямо как тонущая кошка. Неужели в 16 лет можно не уметь плавать?!

Майя: Да вы, сэр, просто осел!

Я: Нет, давай серьезно. Как же человек, который знает почти все на свете, вдруг не умеет элементарно плавать?

Майя: Да легко. Мои родители в одно время хотели, чтобы я брала уроки плавания, но я отказалась.

Я: И сколько тебе было тогда лет?

Майя: Четыре.

Я: В четыре года ты взяла и просто отказалась?

Майя: Ага.

Я: Но тебе и в самом деле надо научиться плавать.

Майя: Я просто буду держаться подальше от воды.

Я: А когда растают ледяные массивы?

Майя: Тогда тебе лучше находиться поближе ко мне, чтобы спасать меня.

Я: Значит, именно поэтому я тебе и нравлюсь? Потому что я тогда спас тебе жизнь?

Майя ответила не сразу, и я вдруг понял, что сморозил какую-то глупость. Она в общем-то никогда и не заявляла, что я ей нравлюсь. Я сам все испортил.

Но тут наконец она ответила.

Майя: Не-а. Это потому, что ты высокий.

Какое облегчение!

Я: Правда? И мое геройство ничего не значит?

Майя: Не-а. Все дело в том, что ты высокий.

Я: Но я же симпатичней, чем Йен Стоун, правда?

Майя (поставив эмодзин «со вздохом»): Ну да. Наверное, я и так тебе очень много рассказала.

Я: Споки-ноки, Майя.

Майя: Споки-ноки.

Иногда мне кажется, что когда я пишу, то становлюсь самим очарованием.

Вы со мной согласны, док?