Занятное воспоминание Мориса Жиродиа («Порнограф на Олимпе» в апрельском номере «Плейбоя») страдает некоторыми неточностями. Моя переписка с г-ном Жиродиа и с моим литературным агентом об этом г-не скоро будет опубликована в приложении к полному отчету о злоключениях «Лолиты» и покажет, что вызвало «ухудшение» наших отношений, а также раскроет, кто из нас был «настолько увлечен финансовой привлекательностью феномена нимфетки», что «не заметил сущностных вещей». Здесь я ограничусь разговором лишь об одном из заблуждений г-на Жиродиа. Я хочу опровергнуть его странноватое обвинение, будто я был осведомлен о его присутствии на коктейле, устроенном издательством «Галлимар» в октябре 1959 года. Поскольку я никогда прежде не встречал этого человека и мне было не знакомо его лицо, вряд ли я мог «узнать» его, «медленно пробиравшегося» ко мне. Я чрезвычайно рассеян (как выразился бы Гумберт Гумберт в своей аффектированной манере) и не склонен приглядываться к тому, кто что-то мямлит, представляясь мне, особенно среди гомона и толчеи, царящих на подобных сборищах. Малоизвестных мифологических или исторических персонажей можно определить по их атрибутам и символам, и, появись г-н Жиродиа в шутливой живой сценке, неся на блюде голову автора, я мог бы узнать его. Однако он появился без блюда, и, извиняясь за свою рассеянность, должен вас уверить, что не обсуждал с г-ном Жиродиа перевод, сделанный его братом, или что-либо другое, и остаюсь в полном и блаженном неведении относительно обмена вежливой ухмылкой с Олимпийским Порнографом. Кстати, описывая нашу вымышленную беседу, г-н Жиродиа сравнивает мою жестикуляцию с телодвижениями дельфина. Это, надобно признаться, верное наблюдение. Увы, я действительно напоминаю дельфина – и ничего не могу с этим поделать, разве что заметить в заключение, что г-н Жиродиа говорит об этих благородных китообразных с устрашающей алчностью пластинчатожаберной рыбы.