Покров Пресвятой Богородицы. Фреска. Троицкая надвратная церковь Киево-Печерской Лавры.

Отец Василий Карпунин, что служит в селе Лесное Ялтуново около Шацка — хороший священник. Все записки о здравии и о упокоении прочитает, каждого человека помнит вместе с его просьбами. Только уж очень строгий священник. Сказано же апостолом Павлом: ешьте все, что продается. А отец Василий сам мяса не ест, и чада его духовные тоже мяса не едят. Как проповедь, так он все о каких-то грядущих переменах говорит. Мол, грозное время грядет, страшное время. Так что поститесь и молитесь, чтобы избежать напасти.

Когда произошла Октябрьская революция, сельчане поняли, о чем отец Василий говорил, да поздновато было. Среди чад отца Василия особенно заметна была многодетная Анна Петрина, жена Алексея Филипповича Петрина. Основательная, большая, властная. Только вот немного странная. У односельчан относительно этой Анны единого мнения не было. Кто-то над ней подшучивает: мол, бабе Богородица явилась. А кому-то эта баба много в жизни помогла советом и молитвой. Блаженная она, эта Анна.

Анна Дмитриевна родила десять детей, из которых только четверо выжили. Крестьянская доля во все времена нелегка. К 1917 году Анне уже около пятидесяти было, считай, старуха. А Бог силы давал, и свою жизнь она жила с благодарностью Богу и Его Пречистой Матери. Духовник некогда Анну благословил на подвиг юродства. С тех пор Анна и юродствовала.

Было в ее жизни одно воспоминание, которое светило ей, когда получала вести из тюрем и лагерей от своих деточек. Анне явилась Царица Небесная у крыльца ее дома, ласково с ней заговорила и повела ее к источнику. Остановившись у источника, Пречистая дала такое наставление:

— Послушание твое заключается в том, чтобы принимать всех приходящих с их нуждами и бедами, всех встречать и провожать, давать ночлег и пропитание.

Сказав это, Царица Небесная стала невидима.

С тех пор Анна так и поступала. В доме ее всегда было полно народа, хоть днем, хоть ночью. Ночлежка, а не дом. Здесь всегда была еда и все необходимое для приема людей. К Анне приходили люди издалека. Сама старица одевалась как попало, ела скудно, почти не спала, но молилась долго и со слезами.

После кончины отца Василия духовником Анны стал отец Григорий. Этот священник тоже был строгим. У него был дар непрестанной молитвы. По нескольку раз он читал вместе со всеми «Отче наш» и постовую песнь «Да исправится молитва моя». Окаменевшее от скорбей крестьянское сердце начинало источать слезы, да и глаза плакали. Анна очень почитала отца Григория.

Во время гонений дом Анны разрушен не был. Ей пришлось вынести многие испытания, но ее не забрали, так как считали полоумной. Однако ей выпало самое тяжелое: забрали обеих дочерей. Обе стали исповедницами и, подобно матери, многих наставили в христианской вере.

Однажды к Анне пришла старушка, сильно расстроенная: куда-то делись иконочки. Иконочки эти она держала в незаметном месте, молилась тихо, а они все равно исчезли. Анне было Богом открыто, что похититель икон — сын старушки и что спрятаны они под печкой. Анна, утешив старушку, повела ее домой, усадила на лавку. А сама вдруг повернулась лицом к печке и начала молиться, много раз осеняя себя крестным знамением. А затем, на удивление сбежавшимся сельчанам, стала на колени и положила земной поклон. Потом — еще один. И так увлеченно, словно отходить от этой печки не собиралась.

Похититель, пробурчав: «Ну ладно», подошел к печке и достал иконы.

М. И. Скотти. Богоматерь. 1849. Санкт-Петербург. Государственный Русский музей.

Одна знакомая Анны как-то рассказала ей о своей жизни. Ни одного просвета в ней не было. Горе кругом, куда ни посмотри. Ад, а не земля. Да и в аду, наверно, лучше, чем здесь. Анна сказала ей:

— Здесь, на земле, можно терпеть все. Ты теперь стоишь одной ногой на земле, а другой в огне, а там те, кто в огне, нестерпимо мучаются и страдают.

«Что за огонь такой?» — подумалось женщине. Потом поняла: ропот — это тоже адское дело. Ропотом погибнуть можно очень легко. И на сердце женщины пришла божественная радость. А божественная радость — это та, что увеличивается, а уйти уже не может.

К верующим разные ярлыки приклеивали: нахлебник, паразит, предатель, кулак. Обвиняли во всем, в чем только можно: в жадности, воровстве, блуде. Много людей приходило к Анне с этой скорбью: за человека не считают, ругают. Анна выслушивала, сочувствовала и отвечала строго:

— Когда ругают — грехи снимают, а если бьют — на Небе венцы дают.

Вот такие стихи в напутствие. Хорошие стихи.

В пятидесятых Анна стала тяжело болеть. Но она так же принимала людей, помогала и простым советом, и молитвой. В начале 1956 года в доме Анны собрались почти все ее близкие люди. Она очень хотела посмотреть на всех в последний раз и очень просила Бога об этом.

— Дух вас найдет, — уверяла она близких, когда те волновались, что больше ее не увидят.

Одной из первых к Анне пришла ее дочь. Вскоре подошла целая толпа: духовные дети и почитатели Анны. Та воскликнула, обратившись к дочери:

— Вот, Анисья, наши сельские не знают, а они уже пришли.

Беседуя с близкими и духовными чадами, Анна сказала:

— Бог своих никогда не оставит. Ходите в храмы, молитесь. Кому Церковь не мать, тому Бог не отец. Умру — к моим девкам ходите.

Служение свое Анна передала старшей дочери Анисье.

Скончалась блаженная Анна в ночь с 1 на 2 мая, тихо и безболезненно.

— Тело слабеет, — сказала она. И велела начать отходную.

Могила блаженной и сейчас пользуется почитанием, а молитвы ее помогают в жизни.