Нижний Новгород. Авторы снимка В. Титов и М. Сидельникова.

Высокая плотная женщина с резной тростью, закутанная в дорожную шаль, велела спутнице подождать, а сама прошла в келью настоятельницы. Лучики заката небесным золотом лежали на полу приемной, как ступени лестницы. Было так сладко тихо, что трудно было даже представить, что в мире есть тревога. Келейница настоятельницы, уже немолодая молчаливая монахиня, движениями напоминающая старую пчелку, закрыла двери.

Мать настоятельница, моложавая, с улыбчивыми глазами, приветливо заговорила:

— Да, ваша Лида у нас. Я послала за ней. Вы сейчас увидите ее.

— Благодарю, — ответила гостья и села, точным жестом поставив рядом с собой тросточку. Это была потомственная дворянка Александрова.

Франсуа Фламенг. Портрет госпожи Аделин Нобль. 1903.

В тихую женскую обитель она приехала в поисках беглянки — внучки Лидии. Бабушка очень любила свою внучку, хотя была с ней строга. Лидия получила прекрасное образование, была добродушна и рассудительна. Словом, достойная невеста. Бабушка очень надеялась на то, что Лида рано и удачно выйдет замуж. Мать Лиды и ее брата скончалась, когда рожала Лидию. Отец был сломлен этой утратой, и с тех пор главой дома была именно бабушка. Это была властная, но благочестивая женщина. Ей всегда удавалось то, что она задумывала, с Божьей помощью. Но как случилось, что любимая внучка, которую бабушка видела лучшей в Москве невестой, сбежала в монастырь? В чем же ошибка? Что сделано было не так? Бабушка не могла понять и была расстроена.

— Я хотела вам сказать… — опустив глаза, мягко начала настоятельница.

— Да, слушаю вас, — ответила бабушка рассеянно.

— По моему разумению, Бог определил для Лидии монашеский путь. Я наблюдала за нею. Рано или поздно она станет монахиней.

— На все Божья воля, — ответила бабушка приветливо, но с холодком. Ей совсем не хотелось видеть Лиду монахиней.

Келейница подошла к двери, открыла ее, на пол упали солнечные лучи, в которых возникла хрупкая фигурка девушки.

— Ах, Лида! — так и взвилась бабушка. — Какая ты стала бледная!

Лидия поклонилась и подошла к бабушке.

— Нет, нет, я сейчас же тебя забираю! — воскликнула та, как будто Лидия уже сказала, что хочет остаться.

Однако Бог рассудил так, что Лидия стала монахиней. И не просто монахиней, а старицей, к которой днями и ночами шел нескончаемый людской поток в поиске наставления и утешения. Где и когда схимонахиня Гавриила приняла монашеский постриг, неизвестно. Старица даже самым близким людям не рассказывала о себе почти ничего. Предположительно, постриг она приняла в Киево-Печерской Лавре, в годы революции. После кончины старицы в так называемом смертном узелке обнаружено было схимническое облачение. Можно предположить, что старица так ни разу его и не надела. Она была монахиней в миру, всю жизнь, и служила людям, как если бы находилась в монастыре. У этого монастыря были невидимые — небесные — стены.

Удалось ли строгой бабушке выдать замуж свою любимицу или же старушка смирилась с тягой внучки к монашеству, неизвестно. Известно только, что Лидия, по совету знакомых, однажды пришла в храм святителя Николая в Кленниках, на Маросейку, чтобы увидеть замечательного батюшку, отца Алексия Мечева. Его так и называли: московский батюшка. Лидия пришла к вечерне. После окончания службы многие остались на акафист. Читал его сам батюшка. Лидия поразилась. Отец Алексий не читал, даже не молился. Он разговаривал с Царицей Небесной, плакал, умолял Ее. Лидия и забыла, что дома ее ждут.

Церковь святителя Николая Чудотворца в Кленниках. Фотография 1883 г.

Вскоре она стала духовной дочерью старца и начала выполнять его поручения. Возможно, тогда она и приняла монашеский постриг. Послушания Лидии были разные: она помогала убирать в алтаре, заботилась о детях из приюта, устроенного при храме, дежурила за свечным ящиком. Она была одним из первых кирпичиков «монастыря в миру», созданного старцем.

Кончина отца Алексия Мечева в 1923 году стала невосполнимой утратой. Однако монастырь, лишившийся своего старца, не прекратил существования. У святителя Николая теперь служил его сын, отец Сергий, многое перенявший от своего отца — по духу и по плоти. Отец Сергий продолжал строительство монастыря в миру. Он несколько раз был арестован, сослан. Из ссылки писал своим духовным чадам письма, в которых те черпали силы для дальнейшей жизни — снова идти в ополчившийся на Христа мир.

Матушка Гавриила стала как бы преемницей отца Алексия и отца Сергия. Она жила по-видимому обычной мирской жизнью, трудилась. Но это была жизнь подвижницы. Ей были открыты и прошлое, и будущее людей.

Жизнь схимонахини Гавриилы тесно связана с храмом святителя Николая на Маросейке. Долгие годы она жила недалеко от храма, в полуподвальном помещении, где принимала людей. Поскольку храм был закрыт, матушка Гавриила ходила молиться в храм Тихвинской иконы, на ВДНХ. Вообще она очень любила московские храмы и старалась посещать все престольные праздники.

Надежда Чертуллина вспоминает, что мужу ее, военному инженеру, должны были дать назначение, но пока не было известно — куда. Времена были тревожные. Надежда пришла к старице и попросила помолиться о муже и о себе. Старица утешила женщину, а на прощание дала ей акафист святителю Митрофанию Воронежскому и благословила образком Донской Пресвятой Богородицы. Вскоре муж получил распределение в Воронеж, что женщине показалось чудом.

Надежда трогательно вспоминает, как матушка вместе со своими гостями молилась перед Владимирской иконой, которую особенно почитала. Старица трижды прочитала «Песнь Богородице», и все гости — вместе с нею.

Владимирская икона Божией Матери. 1548–1549.

Однажды, наблюдая, как двоюродный брат Надежды Павел играет во дворе, матушка вдруг сказала:

— Придет время, к нему люди станут приходить на исповедь.

Павел Шишков нынче — схиигумен, насельник Донского монастыря отец Рафаил. Он вспоминает о матушке Гаврииле так:

— Лидия Александровна была примерно с 1917 года алтарницей в храме святителя Николая в Кленниках и жила в церковном доме, во дворе, до дня своей смерти.

Надежда вспоминает еще об одном чудесном случае. Матушка Гавриила дружила с одной благочестивой семьей, где подрастала девочка. К этой девочке матушка была особенно привязана. Малютка порой говорила: «Как я хочу быть с Богом!» В те времена это были опасные слова.

Однажды эту девочку сбила машина. Похоронили ее на Тихвинском кладбище. Как страдали родители — не описать. Матушка Гавриила тогда же завещала похоронить себя рядом со своей любимицей. И это было исполнено! Теперь две могилки кажутся одной, так близко они друг к другу: старица и дитя.

Скончалась схимонахиня Гавриила на Казанскую, 4 ноября 1952 года. В ее «смертном» узелке нашли схимническое облачение, о котором доселе никто не знал. Икону Владимирской Пресвятой Богородицы матушка завещала Тихвинскому храму, где любила молиться.

Во время паломничества в Саров матушка Гавриила заблудилась в лесу. Она взмолилась преподобному Серафиму, и вдруг, словно с неба, под ноги ей спустилась тропка. Матушка пошла по ней и вышла к обители. Она сама была такой тропкой для многих и многих людей, и лестницей спасения. «Спаси себя — и тысячи спасутся вокруг тебя!» — говорил преподобный Серафим. Эти слова исполнила матушка Гавриила. Она своим тихим подвигом монахини в миру сохраняла монастырь, невидимые стены которого выстроил московский батюшка, чьей ученицей и дочерью она была. В этом монастыре спаслось множество душ.