Образ невесты рисуется обычно нежным, утонченным, в светлом пышном платье и с цветами. Представить себе невесту в холщовой рубахе, с нечесаными волосами, за которой тянется шлейф смрада, почти невозможно. Это же просто безумная женщина, которая называет себя невестой! Но у Христа свой взгляд на женскую красоту, и Он видит Своих невест иначе, чем видит их земной человек. Женщине, конечно, труднее в христианском подвижничестве, чем мужчине, но слава ее не меньше, чем у мужчин. По свидетельству евангелистов, жены-мироносицы были как бы светлыми тенями апостолов. Они служили апостолам, но первыми удостоились лицезрения Ангела, возвестившего о воскресении Христа. Апостолы не поверили мироносицам. Когда поверили, удостоверились, что все, рассказанное женщинами — истина.

Зимняя ночь в Троицкой Белбажской обители выдалась снежная. Приближался светлый праздник Рождества Христова. Было неспокойно. Роковые ветра начала двадцатого столетия дошли и в этой райский уголок. Однако сестрам Господь дал несколько дней мира и покоя.

Обитель спала, только крошки света от лампад мерцали. Вдруг дверца одного из хозяйственных домиков открылась и из нее вышла босая пожилая женщина с метлою и лопатой в руках. Метлу она поставила у двери, а сама с лопатой направилась к храму и ловко, будто кто помогал, стала расчищать дорожки от храма к корпусу. Затем вернулась, поставила лопату рядом с метлою, взяла метлу и смела мелкий снег. Затем немного поела снега. Постояла, как будто в раздумии, и вдруг опустилась на колени напротив храма. Некоторое время женщина стояла неподвижно, как бы забыв себя. Она истово молилась. Затем встала, снова взяла лопату и продолжила расчищать дорожки.

Женщиной этой была блаженная Елизавета Ивановна, почитаемая в Белбажской обители как прозорливица. Есть свидетельства, что эта подвижница целый год ходила босая, что она даже в обитель пришла босой, а дело было зимою.

Точные даты жизни подвижницы неизвестны. Известно только, что она прожила долгую жизнь и умерла в глубокой старости.

Жены-мироносицы, идущие ко гробу.

Вот история встречи с блаженной, рассказанная отцом Дорофеем, игуменом скита Святого Духа Параклита. В молодости этот подвижник вел веселую жизнь, хотя был семинаристом. Он был дерзок и красив. Происходил отец Дорофей из благочестивой семьи, у него был брат, священник, который знал о блаженной Елизавете Ивановне и почитал ее. Однажды по делам братьям нужно было ехать в город Ветлугу. Белбажский Троицкий монастырь расположен от него недалеко. Брат предложил заехать к блаженной, спросить благословения.

Как же ехать в обитель без подарка? Братья пошли на рынок — выбрать, что привезти в дар обители и блаженной. Известно было, что блаженная все раздавала приходящим к ней людям.

Кое-что, о чем получала указание от Господа, передавала обители. На рынке было изобилие разных даров земли. Семинаристу подумалось, что хорошо бы купить арбуз. Но арбуза не было. Купили много яблок.

— Хороша она и без арбуза, — сказал семинарист.

Приехали в обитель. Брат-священник сразу же направился в небольшой домик — всего одна комната. Когда вошли, семинарист ощутил ужасный запах. Внутри комнаты устроена была небольшая каморка, где блаженная жила. Людей она принимала во внешней комнате. Помещение оставляло ощущение какой-то неземной грязи. Как там находилась блаженная — непонятно. Да это же ад! Примерно так иногда и выглядит человек изнутри: сомнения, желания, обиды.

Елизавета Ивановна вышла встречать гостей — в холщовой рубахе, босая. Посмотрела на гостей и начала вслух молиться Царице Небесной. Брат-священник тоже стал молиться. А семинарист подумал:

«Что же она вслух молится? Разве ж это молитва — напоказ?»

Блаженная молилась долго, так что семинарист устал. А блаженная закончила молитву, обернулась и почти весело сказала:

— А как же еще нужно молиться?

Потом отец Дорофей, уже став монахом, вспомнил, что так блаженная изобразила его будущее служение. Когда молитва была окончена, блаженная подошла к гостям и похристосовалась с братом-священником. Семинарист тоже приготовился обнять и поцеловать блаженную, но она отстранила его, сказав:

— Он ангел. С ним нельзя.

— Что вы, Елизавета Ивановна, — смутился будущий отец Дорофей, — я в монахи и не собираюсь.

Однако блаженная строго на него посмотрела и сказала:

— Нет, ты пойдешь в монахи. Нельзя мне с тобой христосоваться.

Семинарист запомнил этот случай и часто вспоминал о нем потом.

Братья передали свои подарки блаженной. Она приняла яблоки и с улыбкой сказала семинаристу:

— А что, хороша и без арбуза?

Яблоки в корзинке. Автор снимка А. Субботина.

Эта встреча так сильно подействовала на семинариста, что он не спал ночь, и потом еще сколько-то думал, и внутренне сильно изменился.

— Какой сразу я потом стал примерный! — вспоминал отец Дорофей.

До самой своей кончины подвижник, управлявший другими и бывший проводником душ к Богу, вспоминал о Елизавете Ивановне как об истинной христианке, отказавшейся ото всего мира и вставшей на трудный путь юродства Христа ради. Елизавета Ивановна не была монахиней, она была обычной мирянкой. Но это подлинно христианский подвиг.

В двадцатых и тридцатых годах двадцатого века горожане города Ветлуги часто видели на паперти уже закрытого храма спящую женщину. Храм был к тому же частично разрушен. Большевики искали сокровища, но, конечно, сокровищ в их понимании в храме не было. Верующие после закрытия храма собирались для богослужений по домам. Но иногда Господь позволял собраться в разоренном храме и слезно помолиться всем вместе. Это была как бы малая пасха. Епископ Неофит (Коробов) совершал Божественную литургию.

Женщиной, спящей на паперти храма, была блаженная Степанида, известная многим жителям Ветлуги. Ее считали сумасшедшей, но многие почитали ее как блаженную и истинную подвижницу. Владыка Неофит тоже почитал Степаниду как блаженную и заботился о ней.

Об этой подвижнице известно немногое. В ранней юности, еще девушкой, блаженная оставила свою семью и ушла странствовать. Кто благословил Степаниду на подвиг юродства, неизвестно. Блаженная выражалась иносказательно, темным пророческим языком. То ругалась, то дарила странную вещь, то кидалась грязью, то убегала. Были случаи, когда ее избивали горожане, не знавшие, что это Божий человек. Степанида с удивительной стойкостью переносила всяческие невзгоды. В любое время года была легко одета, ходила почти босая, очень мало ела. В большинстве своем люди относились к блаженной Степаниде как к сумасшедшей. Часто ее били, смеялись над ней, особенно дети. Но блаженная порой как бы даже искала побоев и унижения, если считала, что начинала гордиться.

А гордиться было чем. По свидетельству епископа Никодима и нескольких других почитателей блаженной, она обладала даром прозорливости. Многим людям Степанида помогла, многих утешила, как если бы она была им матерью. Блаженная была окружена трепетным почитанием среди тех, кто испытал на себе силу ее любви и получил от Бога по ее молитвам помощь. Чтобы сердце не вознеслось и не потеряло благодати, Степанида снова уходила в холодный скорбный мир. Она снова становилась убогой и бесприютной, как все те, о ком она скорбела сердцем и о которых молилась.

— Приведите Стешу ко мне, — попросил владыка Никодим келейника, — она сейчас на паперти храма спит.

«Вот всегда владыка знает, где блаженная», — подумал келейник и, взяв помощника, пошел к храму. Блаженная действительно спала на паперти, лицо в слезах. Увидев, что пришел келейник владыки, она кротко повиновалась.

Блаженная Степанида была уже больна и знала, что скоро умрет. Владыка велел приготовить блаженной пищу, келейник поставил на стол чашки с чаем. Блаженная взяла чашку, чашка выпала из ее рук и разбилась. Степанида громко зарыдала. Затем сказала владыке Неофиту:

— Ждет тебя поругание.

В августе 1937 года владыку Неофита арестовали, потом расстреляли по указу «тройки». Вскоре скончалась и блаженная Степанида.

Как и блаженная Елизавета Ивановна, блаженная Степанида не была монахиней. Но Господь на примере жизней этих двух и еще многих подвижниц показал, что не только монахи могут спастись и не только монахи могут вести подвижнический образ жизни.