Темнота сгущается

К выходным солнце взошло очень поздно. Продеваем головы в свитера с воротниками-стойками – в Австрии осень, и в любой момент земля может покрыться мокрым рыхлым снегом. Последняя неделя выдалась суровой, холодной, настоящая первая неделя начавшихся школьных занятий, память о которой у всех нас в крови с детства. На улице стоит запах Дня поминовения усопших, в домах – выдохшегося августа. Никто не смеется дольше, чем требует случай. Все как-то быстро посерьезнели и ушли в работу. (Хорошо, что одна сотрудница нашла в выдвижном ящике стола мышь. Вопрос о том, кто из них вскрикнул первым, немного отвлек нас от погруженности в дела.)

В сентябре фармакологическая промышленность показала свою несостоятельность, в очередной раз не выпустив препарат с гормоном счастья. Где, позвольте вас спросить, пилюли от того, чтобы:

…не стоять в семь утра при искусственном освещении перед платяным шкафом и не искать смысл жизни между майкой и зимним свитером;

…не оказаться в одном поезде метро по дороге на работу с кем-нибудь из знакомых по отпуску (оставшиеся свободные места только между поручнями);

…этот патологически не задавшийся день не стал самым длинным из последующих в течение всех трех месяцев. И где, скажите на милость, пилюли от острой потребности спрятаться с головой под пуховым одеялом и дожидаться, пока не зацветут абрикосы? Где они?