Важная особа
Инженеру для поручений при командоре Пути полагалось иметь: малый лучемет, шифровальный диктофон, пилотский ключ к личной ракете его предусмотрительности, вакуум-скафандр и, наконец, пропуск с отметкой «везде». Выдал все это заведующий канцелярией пит под непочтительными взорами чинов Охраны. Лучемет был заряжен, носить его надлежало на груди. Вакуум-скафандр был отправлен в жилище господина монтажника высшего класса. Сообщив это, начальник канцелярии осмотрел пропуск с лица и с изнанки и передал другому питу. Тот впаял в пропуск пилотский ключ и объяснил, как им пользоваться: опустить в щель опознавателя на щите ракеты под стартовым клавишем, и так далее, и так далее. Глор и сам это знал, но питу было безразлично, что он знает. «Вот беда, – думал Глор. – Полноценное сознание, неплохое тело, а деревяшка деревяшкой…»
Он с облегчением выбрался из компании искусственных чиновников и попал в объятия Клагга – этот уж был живой на удивление!
– Ба-ба, работаем вместе, господин монтажник?! Представьте себе, я так и решил, клянусь горячей тягой, я предвидел, не так ли, господа? – верещал Клагг, призывая офицеров в свидетели.
С площадки, переваливаясь, спустился старший офицер. Представился дружелюбным басом:
– Сулверш, начальник Охраны его предусмотрительности. Ну, я рад. Без порученца все-таки трудно. Ну-ка… – Он взял пропуск и рассмотрел его внимательно, хмурясь. – Ну, все в порядке. Я не особенно им доверяю. – Он кивнул на чиновников. – Не поймешь, что у них на уме. Помолчи, Клажонок… Ну, теперь о работе. Вам надлежит постоянно быть при особе его предусмотрительности. Там, наверху.
– В кабинете?
– Ну а где же? – в свою очередь удивился Сулверш. – В соответствии с уставом Охраны, командор Пути не может принимать посетителей, будучи один. Ну вот…
– Простите, господин офицер, но это же обязанность Охраны?
– Так его предусмотрительность гонят! – с верноподданным восторгом вмешался Клагг. – У них от вида каски делаются корчи!
Офицеры с готовностью заржали. Сулверш пророкотал:
– Смир-рна-а! Р-разошлись, чурбаны! Клагг, я вас предупреждаю. Придержите язык! Ну вот… – Он ухватил Глора за портупею лучемета и прошептал громоподобно: – Старик… ну, мы его так зовем, ну… ласкательно, понимаете? Старик не любит, чтобы его охраняли. Ну, теперь все будет в порядке.
Начальник Охраны командора Пути улыбался всем широким, добродушным лицом. Его офицеры казались веселыми и незапуганными. Однако Сулверш под видом дружелюбного жеста проверил номер перчатки нового порученца, когда держал за отворот. Странное сочетание бдительности и пренебрежения к уставу Охраны. Впрочем, кто может принудить Великого соблюдать устав?
Отпуская Глора, офицер предупредил:
– Насчет должности лучше не распространяйтесь. Так я вам советую.
– Так… А что посоветуете отвечать на вопросы?
– Молчите, ну и все, – сказал офицер.
Конвейер
Ник ждала его и пока не теряла времени – примеряла вакуум-скафандр. Глор шепнул ей несколько успокоительных слов, достал свой скафандр, и они подогнали рукава и брюки по длине и манжетам, проверили воздушные системы, светофильтры, охладители и нагреватели. Скафандр – это штука. В нем всегда можно скрыться в Космос. Чьи-то глаза наблюдали за ними – в косяках чернели объективы. Крошечные, с зернышко, но скрыться от них было нелегко. Чтобы переложить «посредник» в нагрудный карман скафандра, Глору пришлось втискиваться в этом самом скафандре в стенную нишу. Зато, сложив его и спрятав, он избавился от заботы о «посреднике». Правила техники безопасности делают вакуум-скафандр чуть ли не священным предметом – никто не имеет права к нему прикоснуться, и только сам владелец может его укладывать. Глор уложил его в контейнер, запер браслетом, поставил на полку грузового лифта – все как положено.
Господа монтажники надели рабочие перчатки и шлемы с лампами и, приятно возбужденные, двинулись в корабль, к автомату сгорания. Глор познакомился с новыми сослуживцами Ник – монтажниками высшего класса и Диспетчерами – деловитыми, скучными, как набор гаечных ключей. Автомат сгорания давно работал. Новую монтажницу встретили с равнодушным недоумением. Добро бы она появилась вместе с новым кораблем, а то в самом конце доводки старого… «Не путалась бы ты под ногами» – было написано на лицах.
Автомат сгорания расположен в корме. Корабль сошвартован с жилой сигарой нос к носу. Глор мог вернуться в резиденцию командора удобным путем, через док, но выбрал другую дорогу – по кораблю. У него имелась некая цель. Через узкий лаз он обогнул тяговый реактор и, согнувшись в три погибели, побрел к гравитору. Несколько раз терял равновесие и падал на руки. Видимо, наладчики пробовали гравитор, слегка меняя поле тяготения. У самой улитки пришлось встать на четвереньки и ползти «вверх». В автомате ГГ действительно слышались голоса и светили лампы. Глор не стал здесь задерживаться. Ему хотелось осмотреться в трюме. Где-то там есть ремонтная мастерская…
Трюм начинался сразу позади ГГ. В люке, раскорячившись, сидел девятиногий робот-охранник с тремя огромными глазами на подвижных стебельках. Он предупреждающе звякнул и проговорил: «Пожалуйста, пропуск». Глор достал пропуск из перчатки. Робот свел на нем два глаза, а третьим продолжал смотреть в лицо – сравнивал с портретом. «Пожалуйста, номер перчатки». – «На́ тебе перчатку, наба ты титановая…» – «Пожалуйста, номер браслета», – не унимался робот. Наконец он отступил в специальное углубление, открыв проход в трюм.
Узкий туннель, по которому едва мог пройти балог, освещался только лампой на шлеме. Туннель тянулся далеко. У него не было настоящих стен. Вместо них отсвечивали пупырчатые, как пчелиные соты, и тускло блестящие, как целлофановые бесформенные мешки, ячейки с Мыслящими. Они словно были набиты, утрамбованы в трюм. Их покрывала разноцветная паутина проводов. Кое-где из сотов торчали черные пластмассовые колпачки. Глор ухватил один колпачок пальцами, потянул – штучка подалась и тут же втянулась на место. Сопротивлялась. Это был крошечный транспортный робот. Там, на месте назначения, роботы потащат Мыслящих к разгрузочным «посредникам»… Пока же их дело – сидеть прочно.
Очень хотелось подковырнуть пластмассовую дрянь, вытащить и раздавить. Он удержался и пополз дальше. Несколько раз отклонялся в боковые коридоры – попадал в тупики. Пожалуй, без провожатого в мастерскую не пробраться… Кроме того, в боковых отростках кое-где сидели питы, подключенные к Расчетчику корабля. Глор полез дальше, к носу. Кроме транспортных роботов, по пути попадались плоские, черепахоподобные ремонтники. Специально для ухода за ячеями. Глор через них перешагивал. И с каждым шагом все тверже решал: нет, этот корабль он не выпустит в разбойный полет. Хватит, повоевали… После того как он сам все видел, этого он не может вынести. Баста.
Глор тащился по туннелю, глядя вокруг Севкиными глазами. Но самое скверное было впереди.
В носовом конце трюма восседал такой же робот, как на корме. Он посторонился, выпустил балога и снова заткнул туннель металлическим телом. Глор очутился в ангаре летающих роботов-блюдец. Шесть штук, как обычно. И в каждом – по шесть больших «посредников». Блюдца висели в захватах, их днища сверкали в луче лампы. Словно гигант-дискобол аккуратно повесил на стену огромные метательные диски. Шесть штук, плотно по кругу, а в середине торчали, как связка поленьев, тридцать шесть резервных «посредников». Шестью клиновидными пачками, по шесть штук в клине… Пока блюдце развозит одну порцию «посредников», пластмассовые роботы загружают вторую. Конвейер. Геометрически правильный, точно рассчитанный, как печи Освенцима. Разгрузка корабля за один час. Одновременно вылетают по три робота-блюдца через щелевидные разгрузочные люки… Падают с орбиты на планету, сеют гибель и возвращаются.
Он трясся от ярости, глядя на эту жуткую машину. И вдруг что-то шевельнулось за блюдцами. Мелькнул свет. Глор непроизвольно схватился за лучемет.
Встреча
Между синим титаном блюдца и зеленой светящейся броней «посредников» просунулась голова в рабочем шлеме. Лампа ослепила Глора. Он прикрылся от света козырьком, узнал Светлоглазого и понял, что тот ждал его.
Кто-то следил за Глором, видел, куда он направился, и дал знать инженеру-физику.
– Господин Глор! Вас ли я вижу? – с шутовской восторженностью вскричал инженер. – Ка-акая встреча, ах и ах, и еще раз ах!
– Рад служить, господин инженер-физик, – сказал Глор, стараясь быть любезным. – Надеюсь, нам по дороге?
– О, повремените, дорогой господин! – глумливо сказал Светлоглазый и – злым стремительным шепотом: – Вы пользовались прибором. Зачем? Не лгать! Нам все известно!
– Не извольте забываться! Я не привык к подобному тону.
– Увертки! – прошипел Светлоглазый. – Школа благородных манер!
– Вот что, инженер, – миролюбиво предложил Глор, – предлагаю вам извиниться. Засим побеседуем, если угодно.
– Весьма угодно, господин монтажник! Приношу извинения господину монтажнику! Довольны? Теперь прошу отвечать.
– А нечего мне отвечать, – сказал Глор. – Кого было нужно, того и взял в прибор. Вашу просьбу я постараюсь исполнить. Что еще?
– Да вы понимаете, что делаете? «Кого нужно»! Вы должны были попросить меня, меня, и я взял бы для вас кого угодно – чисто и безопасно. Дилетант! Говорите, что вы натворили. Я попытаюсь исправить дело. Ну?!
«Ничего не знает, – понял Глор. – Думает, что я с помощью „посредника“ украл чье-то тело».
– Не беспокойтесь, – проговорил он. – Я взял Мыслящего не из балога. Все в порядке.
Инженер-физик передернул плечами и сказал довольно спокойно:
– Дела не будет, Глор. Сейчас же верните «посредник». Я вам более не верю.
– Клянусь перчатками! Более не верите? А почему верили прежде?
Светлоглазый только усмехнулся, и Глор понял. Разумеется, чхаги изучили его. Но заранее. Теперешнего Глора они знать не знали. А прежний Глор, очутившись в таких стальных клещах, и щелкнуть бы не осмелился. Хотя бы из-за Ник. Его одержимая привязанность к Ник всем известна…
– Давайте! – Чхаг протянул руку.
– И не подумаю. Вашего прибора у меня нет с собой.
Светлоглазый опять стал коричневым. Сунул в ухо телефон, что-то пробормотал. Глор понял: чхаг говорит с сообщником, который следит за передатчиком, встроенным в «посредник». Ясно. Шпион слышал, как Глор и Ник разговаривали, перекладывая «посредник» из коробки в скафандр. И решил, что Глор спрятал его под комбинезон. А сейчас шпион докладывает инженеру, что их последнего разговора не было слышно, то есть «посредник» спрятан в другом месте.
Чхаг яростно забормотал по своему радио. В гулком отсеке послышалось несколько слов. «Железный Рог на месте?» – услышал Глор. А Светлоглазый непроизвольно сделал радостный жест. Видимо, ответили, что на месте…
– К вам придет мой помощник, – сказал Светлоглазый. – Сегодня. Вы его узнаете. Отдадите прибор.
– Не раньше, чем исполню обещанное, – флегматично сказал Глор.
– Я вас раздавлю, безумец! Нет, я и когтем не двину. Без моей опеки вас разберут на молекулы!
– Да, на причале ваш сообщник подоспел в самое время… Не дал мне сделать глупость. Но спасали вы не меня. Себя, господин – не имею чести знать, как вас зовут…
– Отдаете «посредник»? – крикнул Светлоглазый.
– Я уже сказал.
– Прощайте! Вот что вас ждет. – Инженер-физик выставил два пальца рогаткой, изображая два пучка плазмы из распылителя. И стал пятиться к трюму.
– Спасибо за предупреждение! Я приму меры, – сказал Глор и поймал инженера за локоть. – Стой!
Тот дернул руку, но Глор был сильнее. Подтянул рукавицу, посмотрел номер перчатки. Тряхнул инженера:
– Путаник вы, номер пять тысяч девятьсот восемьдесят один… Путаник! Не я у вас в когтях, а вы у меня. Но пока я не стану вам вредить. Прощайте… – И, не оглядываясь, шагнул из ангара в док.
Великий Диспетчер
Новый инженер для поручений появился в кабинете командора Пути аккуратно, в срок. Третий Великий, развалясь в корабельном подвесном кресле, беседовал по видеосвязи с Первым Великим, его распорядительностью Великим Диспетчером. Глору полагалось оробеть. В какое общество попал он, скромный монтажник…
Его распорядительность, крупный мужчина того же аристократически-мощного типа, что и Джал, хмурился из-под шлема и слушал командора невнимательно.
– Ты уж меня прости, я перебью, – сказал он рокочущим ораторским голосом. – Я распоряжаюсь кадрами и на планете, и на орбитах. Ты уж меня прости… Принимай три группы, дострой для них жилье, а чем их занять – твое дело… – Он увидел Глора, мотнул головой в гребенчатом шлеме. – Кто?
– Кстати, о кадрах, – огрызнулся Джал. – Мой новый порученец. Взамен того, что ты мне подсунул. Который разбил ракету, чурбан…
Его распорядительность небрежно кивнул. Монтажник любого класса – ничтожная личность в глазах Великого Диспетчера. Можно сказать, вообще не личность. Двуногое в синем комбинезоне. Однако инженер при командоре Пути – это уже нечто значащее. Его можно и невзлюбить.
Взгляд его распорядительности, брошенный Глору, не сулил ничего приятного. Оч-чень нехорошо… Великому Диспетчеру подчиняется Шеф обеих Охран. Хотя Великий Командор тоже сила. Получается как бы равновесие. Ближайшее время оно продержится. Однако же любопытно: неужели Глора назначили в обход Великого Диспетчера?
Глор несколько раз присел – поглубже, поглубже, спина не отвалится – и был отпущен. Скользнул к своей конторке. Делая вид, что знакомится с оборудованием, потихоньку смотрел на командора Пути. Его предусмотрительность, видимо, продолжал беседу с Первым Великим – Глор мог видеть принципала, но речь не была слышна за стеклянной переборкой, отгораживающей конторку. Командор злился. Ощериваясь, как кург, дергал головой. Один раз даже погрозил экрану. Глор рассматривал его с задумчивым любопытством. Представлял себя в этом кресле, в этом теле. Да, ставка крупная, и ее надо выиграть.
Темный ужас больше не охватывал его, когда он думал о том, что Севка уйдет дальше. Словно оба они перейдут в тело командора. Севка перестал жалеть, Глор перестал бояться. Они были слиты в одно сознание.
Почти непроизвольно Глор вышел из-за конторки. Приблизился к креслу, присел.
– Что тебе? – рявкнул Джал.
– Имею важное сообщение, – вдохновенно сказал Глор.
Он не знал, когда удастся захватить командора Пути. Но чувствовал, что два вопроса не терпят отлагательства. Кто рекомендовал его командору так вовремя и кстати? Кто такой Железный Рог?
– Говори, чур-рбан…
– Ваша предусмотрительность! Мой предшественник, ныне Мыслящий, является моим братом по касте. Согласно обычаю, я обязан ему защитой.
Командор кивнул. Кастовое братство – обычай весьма почтенный…
– Можешь продолжать.
– Ваша предусмотрительность! У меня есть основания полагать, что моего предшественника вознес в Мыслящие не случай, не преступная небрежность.
– А что же, если не небрежность?
– Чья-то злая воля, ваша предусмотрительность. По дороге сюда был случай… Позволите доложить?
И он изложил происшествие на гравилетной станции – в новом виде, разумеется. Некто, чьего лица он не успел рассмотреть, якобы сказал своему спутнику: «Вот едет юнец, которого Джал принял к себе в обход Железного Рога».
Его предусмотрительность гневно заметил:
– Наглецы и прохвосты! – затем некоторое время фыркал и отдувался – размышлял. Буркнул: – Железный… кто?
– Рог, ваша предусмотрительность.
– Впервые слышу.
Он казался здорово встревоженным, и Глор с удовольствием подумал, что Великие тоже боятся.
– Я осмелюсь спросить вашусмотрительность… – (командор кивнул), – чьей рекомендации я обязан честью…
Командор не дал ему закончить – вздернул голову и процедил:
– Вы можете идти.
«Вот так, – подумал Глор. – Поиграли – и будет. Ладно. Кое-что я узнал. Во-первых, меня рекомендовал не Великий Диспетчер. Второе – Джал не слышал о Железном Роге и наверняка постарается разузнать о нем. Смотри, да он уже включил связь!»
На пульте инженера для поручений осветился рубиновый прямоугольник – его предусмотрительность говорит по особо секретному каналу. Подслушать невозможно… Глор высунулся из-за своей загородки, как гунеу из норы, и воровато осмотрел экраны командорского пульта. Эге! Важный чин Охраны. Что же, пускай Охрана посуетится, поищет железного господина…
Секретный канал отключился. Наступило время докладов от начальников доков, спутников и прочих служб, подчиненных командору Пути. Порученец сидел без дела и рассматривал свой пульт – радиостанцию с клавишами прямого вызова. На одном чернело магическое слово «Расчетчик». «Рисковать так рисковать», – подумал Глор и передал запрос на Светлоглазого – по номеру. Всеведущий Расчетчик мгновенно доложил: имя – Джерф, сын Бир; инженер высшего класса; школа – Шестой благородный пансион, затем Теоретическая академия по специальности «ультракоротковолновые усилители». Понятно… Считай, те же «посредники». Для чхага – раздолье.
Расчетчик сделал небольшую паузу и закончил обычным неживым голосом: «Означенный за номером ИФВ 5981 числится благонадежным без ограничений».
Это было ясно. Допуск в корабельный трюм – как же без полной благонадежности? Однако Глор расстроился. Так хотелось узнать что-нибудь порочащее Светлоглазого… «Ну и ловкач этот Джерф! Нажил ты себе врага, голубчик Глор… Чур-рбан, как сказал бы его предусмотрительность». Но если говорить всю правду, он был доволен. Не надо больше ловчить и прикидываться. А опасности, если рассудить, почти нет. Джерф не может донести, само собой. И не может подослать убийцу – Мыслящий-то остался в заложниках у Глора…
– …Чурбан, ты оглох?! – рявкнул командор Пути. – Ракету мне! И живее!
«Посредник»
Ник недолго скучала у автомата сгорания. Делать было нечего. Важные пожилые наладчики прослушивали, ощупывали, измеряли. Жужжали контрольные роботы. Автомат тянул уютную песенку холодного режима, на броне реактора расположилась поужинать госпожа Диспетчерша, толстая и пятнистая, как болотная ящерица. На монтажницу с планеты она посматривала ревниво.
Покрутившись, Ник отправилась обживать каюту. Оттуда она попробует вызвать Глора – соскучилась. Привыкла работать рядом с ним. Она отсалютовала ящерице – своей новой начальнице – и с непривычки полезла не в ту сторону. Надо бы к кормовому люку, через который только и разрешался выход по ее пропуску, а она пошла «вверх», к улитке генератора – тем же путем, каким полчаса назад отправился Глор. Ее тоже швырнуло на руки, и она, как и Глор, поняла, что идут испытания ГГ. Потом она увидела сторожевой автомат и вспомнила, что грифа «допущен в трюм» на ее пропуске нет. Рассеянно постукивая башмаками, она побрела по обширной пустой площади улитки. Вдруг металлический охранник заскреб лапами, выдвинулся из люка, и на улитку спрыгнул Светлоглазый. Ник его узнала. Он выглядел очень веселым, свойским парнем и взглянул на монтажницу с приветливой улыбкой. Присел, улыбнулся еще очаровательнее…
– Вы госпожа Ник, подруга господина Глора. Не говорите, не говорите мне, что я ошибся!
– Не имею чести, – на всякий случай чопорно ответила Ник.
– О, я случайный знакомый господина Глора! Джерф, обычно меня зовут Светлоглазым… Господин монтажник не упоминал обо мне?
– Боюсь, что у меня неважная память, господин инженер-физик.
Джерф весело отмахнулся.
– Пустяки, пустяки! Монтажники – занятые люди, не в пример нам, бездельникам… А правда у меня очень светлые глаза?
– Очень, – сказала Ник. Она видела, что робот-охранник поднял средний телескоп и тоже норовит заглянуть в примечательные глаза инженера. – Да, очень светлые. Знаете, я заплуталась в готовом корабле. Мы только сегодня прилетели.
– Вот как повезло! – восхитился Джерф. – Мне, мне повезло! Я ведь отыскивал вас, госпожа Ник.
– Как интересно, – сказала Ник. – А зачем?
– Господин Глор не мог взять сам и просил, чтобы взяли вы, – шепнул Джерф и передвинул на грудь сумочку для воспроизводящего аппарата. – Извольте…
Ник любопытно придвинулась к нему. И остолбенела.
Светлоглазый вынул из сумки предмет. Незнакомый, непонятный и… отвратительно знакомый. «Вот оно что!» – подумала Ник.
Малый корабль Десантников, жужжание путевого двигателя, крошечный трюм, зажимы с десантными «посредниками». И она сама – курсант Космической академии. Ник дежурит по кораблю. Она – Мыслящий в крошечном многоногом металлическом теле – вскрывает «посредники», выдвигает их из керамических чехлов и осматривает. Постукивают ее щупальца. Красные тени лежат в воронке «посредника», в гнездах для Мыслящих – пустых, старательно вычищенных. И нелепая на вид, как тысячи утрамбованных, полураздавленных пауков, схема «посредника» вокруг гнезд.
Джерф держал в руке десантный «посредник» без чехла. Воронка излучателя была направлена на монтажницу, в пустых гнездах лежали тени. Одно было занято. Пять – свободны.
– Приглашаю почтительнейше, госпожа Ник! – издевательски проговорил Светлоглазый и потянул за нитку приема.
И наступила бесконечная пустота.
В «посреднике», ослепительно блеснув, выкристаллизовался второй Мыслящий. Машка не могла его видеть – это было ее сознание. Туда ушло все, что она помнила о Земле, и то, что она любила на Земле и здесь. Загорелое лицо Севки, шум ночных сосен и твердые удары мячей на корте. Все ушло. Машки больше не было. Ник, свернувшись клубком, лежала на генераторе.
Джерф отнюдь не был чхагом-дилетантом. Пересадочную инструкцию он знал на память еще в те дни, когда Глор и Ник учились в школе.
Общая часть, параграф 17: «Если из тела балога изъят Мыслящий, мозг балога прекращает функционирование. Указанное тело сохраняет жизнь не более чем 1/18 часа. Посему следует немедля подсадить в него заранее приготовленного сменного Мыслящего». И часть III, параграф 6: «„Посредники“ ЛЛ оборудованы запоминающим устройством. По сигналу „передача“ автоматически излучается Мыслящий, помещенный в хранилище раньше прочих Мыслящих, наличествующих в указанном хранилище».
Помня это, Джерф бросил нить приема, живо схватил нить передачи и наклонился к телу монтажницы, чтобы выпустить припасенного Мыслящего. И вдруг с возгласом изумления прикоснулся к ее перчатке.
Перчатки остались целы. Даже не треснули, хотя должны были рассыпаться лохмотьями, как только мозг перестал работать. Неисправен «посредник»?
Джерф поспешно заглянул в хранилище – два Мыслящих. Посредник сработал. Значит… значит, параграф 3: «„Посредниками“ ЛЛ, в том числе десантными, при максимальном усилении приема, извлекаются Мыслящие инопланетных существ. При отсутствии таковых либо во вторую очередь – Мыслящие балогов».
Для лучшего дальнодействия Джерф ставил «посредник» как раз на максимальное усиление приема… Но откуда, во имя Пути, здесь оказался инопланетный Мыслящий?
Он так растерялся, что застыл, наклонившись к монтажнице. И упустил время. Ник зашевелилась, оттолкнула его, встала. Она совершенно ничего не помнила, это было видно по ее лицу. Однако она сейчас же заметила «посредник» в руках незнакомца и инстинктивно, как зверь, длинными прыжками кинулась на край улитки. Еще два прыжка – и она уйдет за край, а там работают наладчики… Джерф сунул «посредник» в сумку и поднял пустые руки:
– Стойте! Госпожа Ник!
– Оставьте меня, – сказала Ник.
Светлоглазый подбежал к ней:
– Слушайте и молчите! Вы «теряли себя» – поняли? Я вас освободил, я вас не выдам, это ваш дружок, это Глор – он виноват!
– Неправда! – прошептала Ник.
– Проверьте, проверьте… Идите немедленно в каюту, он прячет «посредник» – убедитесь… Я вас освободил, понимаете? Ищите! Найдите! Я заберу у вас «посредник» и все, все скрою! ИДИТЕ ЖЕ!
Ник обморочно посмотрела на него. Прыгнула к краю генератора и упала – покатилась по улитке. Джерф сообразил, что монтажница не знает, в каком корабле находится. Думает, что в Монтировочной, где нет тяготения! Инопланетный Мыслящий захватил ее не в доке, а еще на планете… «Она же не знает, куда идти, а-ха-ха, удача, удача!» – мысленно взревел Светлоглазый и метнулся вдогонку.
– Стойте! Слушайте! Вы не в Монтировочной, в Главном доке… С этими господами не здоровайтесь! Вы сию минуту с ними говорили. Наш выход – кормовой. Прошу… Молчок, молчок! Да-да, я знаю вашу каюту, идемте…
Теперь он посчитается с Глором! Чья подруга «теряла себя»? Инопланетный! Мыслящий! В Главном доке! Ах-ха, удача… Вместо рискованной подмены Мыслящего в госпоже Ник – получилась такая штука! Ник отдаст ему «посредник» с Железным Рогом, сама Ник, а не подменыш…
– Вот ваша каюта. Ищите. Ждите меня. И – молчок! Иначе вы пропали.
Он толкнул Ник в дверь каюты и помчался обратно в корабль, чтобы положить на место десантный «посредник».
Отведем душу
Командор Пути обожал летать на ракетах-малютках. Он находился в должности уже восемь поколений, то есть сменил семь тел, и каждое новое ему подбирали из бывших пилотов. В его официальной биографии сообщалось, что первым Джалом в династии был настоящий пилот, выдвинувшийся в командоры Пути благодаря уму, энергии и незаурядным математическим способностям. Может быть. Во всяком случае, Джал Восьмой пользовался любым случаем для вылазки в Космос на двухместной ракете и сам сидел за рукоятками. Личного пилота командор не держал.
Выход к ракете обставлялся с помпой. Порученец сообщил Расчетчику пункт назначения и время вылета. Затем явился начальник Охраны, застыл в великолепной стойке – нижние колени прямые, верхние согнуты – и получил приказ сопровождать к ракете. Почему-то начальнику Охраны приходилось за распоряжениями являться пред лицо Джала – словно радиофон еще не выдумали. Однако Сулверш делал все с удовольствием. Доверительно сказал: «Слушш!» – молодецки сиганул в приемную и там взорвался: «Смир-р-рно! Его предусмотрительность командор Пути!» И замер, неправдоподобно выкатив глаза. Было слышно, как поскрипывали, поднимаясь из-за столов, чиновники-питы. Командор Пути снизошел по трапу в приемную – мимо двух офицеров на площадке. Едва он шагнул с последней ступеньки, Сулверш ринулся расчищать дорогу. Клагг в ту же секунду пристроился к Глору и пошел рядом с ним, в двух шагах за спиной командора Пути, а начальник Охраны уже дико вопил в коридоре: «Смир-рно!» Вопль услышали и подхватили офицеры, занимавшие посты по пути к причалу, и несколько секунд коридор грохотал: «Ир-р-ра!» Конечно, все это было ни к чему. Расчетчик уже зажег оранжевые панели на потолках. Каждый имеющий глаза знал, что командор Пути сейчас пройдет по таким-то и таким-то переходам. Но обычай, сложившийся в начале Пути, был сильнее разума. Обычаи создаются быстро, а разрушаются тысячелетиями. Ритуал появления Великого был создан на планете Тойот, которой управляли три вождя: Муж Совета, Муж Войны и Сын Бури – главный адмирал. И вот, спустя пятьсот лет, воспроизводилась церемония выхода Сына Бури. Сулверш ревел, как атакующий сумун, «Сын Бури» – командор – вышагивал с видом небрежным и величественным одновременно. Клагг и Глор шли вытянувшись, будто проглотили по монтажной линейке, а еще два офицера маршировали по сторонам процессии с лучеметами на изготовку. Совершенная нелепость! Постоянные участники церемонии чувствовали себя не очень ловко. Один лишь порученец наслаждался и втайне был этим смущен.
На Севку всегда сильно действовали парады, разводы караула и другая военная обрядность.
Наконец Сулверш в последний раз гаркнул: «Его предусмотрительность!» – инженеры в ракетной шлюзовой изобразили почтительную стойку, и церемония приняла деловой характер, нисколько не потеряв торжественности.
Сначала из грузового лифта вынырнули контейнеры с вакуум-скафандрами Великого и его порученца. Одеяние командора Пути принял Сулверш. Принял, поднес Джалу, тот собственноручно вскрыл контейнер, и два офицера вдели его предусмотрительность в скафандр. Глор, торопясь, оделся сам.
Затем Сулверш нырнул в ракету, чтобы осмотреть ее изнутри. А Глор, топая, пробежал к шлюзу и вышел в пустоту – осмотреть ракету снаружи. Это было совершенной проформой. За две минуты в такой сложной машине ничего не углядишь, хоть сто бомб в нее подсуньте…
Потом старший инженер-ракетчик передал начальнику Охраны ключ и сертификат к ракете, а начальник Охраны попросил старшего инженера изготовить ракету к пуску. Последовала серия команд, начинающихся словами: «Ракета его предусмотрительности».
«Ракету его предусмотрительности к продувке! – (Шипение сжатого воздуха, грохот заслонок.) – Ракету его предусмотрит-ти… Продувай! – (Шипение становится оглушительным.) – Ракетьегопредут-ти… На контроль!» И так далее.
Сулверш отрапортовал:
– Ваша предусмотрительность изволит занять место.
Командор с облегчением нырнул в люк. Глор, согнувшись, пролез за ним – в кресло второго пилота. И Джал вдруг обратился к нему как к ровне:
– Отведем душу, а? Не летал давно? Ну, молись Пути… – Он лихо всадил ключ в гнездо опознавателя. – На причале! К старту готов!
На сигнальной панели выстроились зеленые прямоугольники – полная готовность. Запрыгали уменьшающиеся цифры: 49, 48, 47… Командор воровато оглянулся, ухватил оранжевую аварийную рукоятку, рванул ее и ногой нажал стартер.
Скафандр жалобно пискнул, стравливая воздух. Кресло надавило на спину, как ступня великана. Экраны пошли белыми спиралями. Спирали стали звездами. Розовый ромб выплыл на середину ходового экрана. Это значило, что корма ракеты направлена точно на Главный маяк. «Ай да командор Пути, – подумал Глор, – ведь он ведет вручную!» Джал пилотировал, стремительно перебрасывая руки, как при игре в «капустку». Заквакал динамик: «„Молния ноль-один“, „Молния ноль-один“, здесь Главный маяк, отвечайте!» Командор хохотнул и ответил: «„Молния ноль-один“ слушает». Главный маяк попросил сообщить, почему «Молния» идет на аварийном управлении, нужна ли спасательная. Командор ответил маяку точь-в-точь как бывший кург Нурра, затем повернул к порученцу счастливую харю и подмигнул. Он ждал изъявлений восторга.
– Лихо, лихо, ваша предусмотрительность! – нерешительно сказал Глор.
В наушниках второго пилота транслировалась обстановка, и он слышал, как Главный маяк разгоняет всех по трассе «Молнии ноль-один». Двухместная ракета на ручном управлении могла натворить бездну неприятностей… «Аварийное судно на меридиане Главного маяка таком-то, – говорил торопливый голос. – Скорость… Ускорение…» Кто-то возмущенно щелкнул и спросил: «Почему он не ложится в дрейф?» Третий голос сказал: «Молчи, дурень! Это сам!»
То ли командор понял, что ему не выполнить поворот в узком секторе между Титановым и трассами грузовых ракет, то ли ему просто надоело. Он задвинул на место аварийную рукоятку, автомат выключил двигатели, и Главный маяк принялся за работу. Курс был выправлен, поворот прошел с точностью до восемьдесят первой доли угловой секунды, и под центр экрана подплыл бублик Большого Сверкающего. Командор Пути сидел нахохлившись. Лицо его снова стало скучным. Глаза были полузакрыты. По радужному пузырю его гермошлема ползли белые кружки звезд – отражения от экранов. Ракета шла по орбите свободного падения. Глор расправил ноги, потянулся в невесомости. Внезапно командор проговорил: «Смотри, что я покажу, паренек…» На боковом экране загорелась красная точка указки, побежала в правый нижний сектор и остановилась.
– Смотри… Цель Пути сегодня. Звездная система Чирагу-3734, третья планета. Ты мой порученец, тебе надлежит знать.
Глор обомлел. Третья планета системы с паучьим именем – Земля? Наверно, его тело рванулось вперед – фиксаторы сжали грудь. Чирагу-3734! Он явственно помнил, что сдавал эту систему на экзамене по планетологии. Именно третью планету он выделил как обитаемую и получил похвалу.
И он – он сам – три дня назад жил на этой планете!
Ему стало нехорошо, как в первые минуты, тогда, в МПМ. Командор Пути схватил его за край шлема, тряхнул:
– Что ты слышал? Говори!
– Ни… ничего, вашусмотрительность… Тайны Пути. Польщен доверием.
Командор выпустил его и фыркнул:
– Привыкай. М-да. Там что-то не в порядке… А теперь поработай. Выходи на связь с Холодным.
Глор послушно включил передатчик. Голос дрожал. Пришлось хлебнуть из термоса. Голос все равно дрожал и похрипывал. Неизвестно от чего – от горя или от радости. «А, непорядки? Отменно… То ли еще будет…»
– «Молния ноль-один» вызывает причал Холодного, – захрипел Глор. – Причал Холодного, отвечайте «Молнии ноль-один»!
«Эге, вот он куда топает!» – отметил смешливый голос, тот, что обругал возмущенного. Еще кто-то пропищал: «Пусть его топает, весь сектор давно готов…» Перебивая их, вступил официальный голос:
– Спутник Холодный слушает «Молнию ноль-один».
Глор сказал:
– «Молния ноль-один» просит посадку.
– Включаем поле в створе маяк – Большой Сверкающий, – ответил Холодный. Это было пустой болтовней – подходами к Холодному заведовали автоматы.
Прислушиваясь к уставному бормотанию, Глор косился на экран. Указка погасла, Земля давно ушла за рамку. Начался разгон для перехода на тормозную орбиту, и чехол с «посредником», спрятанным в кармане вакуум-скафандра, давил на грудь. А командор Пути сидел рядом, плечом к плечу. «Прав был Светлоглазый, – думал Глор. – Вот сейчас и взять его предусмотрительность командора… Самое время. Ракетный ключ – в левую руку, правую – сунуть в карман, и нажать на клавиш „посредника“, и сразу выдернуть из гнезда командорский ключ, и вложить свой. Джал не успеет даже отпустить „педаль присутствия“. Господин Светлоглазый превосходно рассчитал акцию. Браво! Ловкач Светлоглазый! Господин Джерф, вы настоящий ловкач! Обдумано до тонкости. Перехватить у вас Джала я не могу – перчатки приготовлены для вашего Железного Рога, а не для моего Нурры… Интересно, в каком месте кабины они спрятаны. Что же вы, ловкач? Забыли предупредить, где они? О нет, вы ничего не забываете. Вы предвидели все, даже нашу ссору. Возможно, вы успели убрать перчатки. Лишняя улика… А без них командору Пути не выйти из ракеты. Возьмут за капюшон, хоть он и Великий. Так что его предусмотрительность мы изловим в другом месте и другим „посредником“. Если удастся. Должно удаться. Мы должны получить схему перчаток, и мы ее получим».
Он вздрогнул. Заговорил автомат: «„Молния ноль-один“. Здесь причал Холодного. Вам дается посадка». Спутник занимал половину ходового экрана: полированный шар бешено сверкал отражениями двух Солнц. Из огненного марева уходила длиннющая полоса причала. К середине полосы прилепился черно-белый шарик. Похоже на ветку с одним большим яблоком и одним крошечным. К тому же у большого яблока висели, как листья, два танкера с жидкими газами и еще малютка двухместная на конце причала.
«Молния ноль-один», вы взяты в поле». Раскрылись серповидные швартовые захваты. На ракету нацелился излучатель гравитора. Здесь лихачество не допускалось. По медленной, очень плавной раскачке ракеты чувствовалась огромная мощь тормозного поля. В почтительном отдалении от Холодного скорость «Молнии» точнейше уравнялась со скоростью спутника. Медленно-медленно, то и дело останавливаясь, они притянулись к причалу, мягко легли в захваты, и автомат известил: «Посадка выполнена. Продуваю шлюзовую».
Ходовой экран погас. В последнюю секунду Глор успел разглядеть на дальнем конце причала башенку с ребристым, далеко торчащим стволом стационарного распылителя. Всхлипнул и отвалился люк. Неживой голос автомата доложил: «Выход разрешен». Глядя перед собой из-под шлемного забрала, командор Пути проследовал на причал. Глор шел за ним в двух шагах.
Командоры
В стеклянной трубе причала гремел Сулверш. «Смир-р-рна-а!» – заливался он, как певец, исполняющий на бис свою лучшую арию. Вот кому принадлежала двухместная ракета, пришвартованная рядом… Джал равнодушно покосился на офицера – видимо, привык к подобным номерам. Сам же он и позволил себя обогнать, балуясь с ручным управлением. Из-за спины Сулверша выступил начальник Холодного, представительный господин в ранге Полного командора. Остальные господа выстроились вдоль причала. Монтажник Глор в жизни не видел столько травянисто-синих комбинезонов, блестящих застежек и двухзарядных «посредников». Спутник Холодный обслуживали только командоры. Здесь даже инженеры-физики носили командорские шлемы.
Командоры – самая уважаемая каста после Десантников. Они живут в Ближнем Космосе. На твердой земле им нечего делать, потому что их работа – готовить экспедиции. Другие касты строят корабли, башни и заводы, Диспетчеры всем этим распоряжаются, даже Расчетчиками, хотя многие заблуждаются, полагая, что Расчетчики командуют Диспетчерами. Но в Космосе распоряжаются командоры. И все они похожи друг на друга. Глору казалось, что вокруг него много Джалов. Пристальные, подвижные глаза. Пятна космического загара, от которого не защищает ни один шлем. Твердо сжатые челюсти.
Они стояли посреди Космоса. Под ногами был неширокий титановый мостик, протянутый в узкой прозрачной трубе. Сквозь стекло жарили оба Солнца, и в трубе причудливо перемешивались двухцветные тени и отблески. Но черноту Космоса они не могли скрыть, не могли смягчить или сделать менее заметной. Ниточка стекла и металла, протянутая в черной пустоте.
Церемония встречи кончилась. Послышалась команда: «Господа, вольно!» – и гуськом, щелкая присосками, вразнобой – в ногу ходить нельзя, – синяя процессия потянулась по мостику. Глор включил охлаждение скафандра. Косматое Солнце палило сквозь трубу, жгло кожу. Командоры шли неторопливо – привыкли. Миновали ответвление, ведущее к малому жилому шару. Вблизи он оказался не маленьким – с шестиэтажный дом – и на порядочную часть пути прикрыл от солнечного пламени. Зато впереди вспыхнули третье и четвертое Солнца – отражения в алюминиевом зеркале большого шара. Этот зеркальный блеск старательно поддерживали, чтобы Солнца не нагревали драгоценное содержимое хранилища. По огромному его боку, казавшемуся от величины почти не круглым, и сейчас ползали роботы-полировщики.
Перед входом в шлюзовую камеру дежурил механический охранник. Луч или заряд распылителя могли повредить стенку хранилища, а большой робот и безоружный справится с балогом. В шлюзовой камере Сулверш и Глор также оставили свои лучеметы.
В хранилище вошли вчетвером: Джал, главный физик, Сулверш и Глор. Остальные задержались, надевая скафандры. Было ясно, что «неожиданная ревизия» – такая же чепуха, как уставные разговоры в полете. Всем известен номер ракеты командора Пути. Радиошумиха из-за ручного управления послужила предупреждением – «ждите, лечу к вам…» Главный физик имел достаточно времени, чтобы надеть скафандр, посмотреть, все ли сверкает в хранилище, и с невинным видом встретить Джала у ракеты…
Глор посмотрел на главного физика. Тот невозмутимо спросил, не забыл ли господин монтажник включить обогрев скафандра?
Совет был кстати. Лютый холод уже начал пробирать господина монтажника. А холода здесь было хоть отбавляй. Внутри тонкого алюминиевого экрана помещалось настоящее хранилище, сваренное из толстых синих титановых листов. Они глухо гремели под башмаками. Под броней хранился жидкий кислород. Между броней и экраном оставалось достаточно пространства для прыжков-полетов, но летать здесь запрещалось. Можно было лазать, цепляясь за сетку из тросов. Кроме того, хранилище опоясывали крест-накрест железные полосы для ходьбы на магнитах. Командор Пути важно затопал по полосе. Лампы он приказал выключить, отставших не ждать.
Шли при слабом свете скафандров. Глор шагал последним, то и дело налетая на могучую спину Сулверша. Вдруг командор рявкнул:
– А-га-га! Дырка!
– Где?! Ваша предусмотрительность, где? – застонал главный физик.
Спрашивать было ни к чему. Тончайшая игла света проткнула «потолок» и упиралась в «пол». На титане сияли два кружочка: голубой – побольше и розовый – поменьше. Изображения Большого и Малого Солнца.
Вспыхнул свет. Командор Пути рычал:
– Р-разжалую! В курги сошлю!
– Так, ваша предусмотрительность, я…
– Что ты?! Ты чурбан!
– Сегодня обследовал всю сферу, лично, ваша предусмотрительность! Буквально перед вами прошило!
В наушниках было слышно, как Джал отдувается под шлемом.
– Обследовал… Ты не робот, а главный физик, – устало пропыхтел он. – Где твоя защита, индикаторы? Где роботы? Они что – за жвачкой побежали?
Глор повел лучом. Правда, не видно роботов… Кажется, он догадывался, в чем дело. Всех ремонтников спешно послали полировать экран – к прибытию командора Пути, а тем временем и прошило.
Примчался, цокая ножками по полосе, робот-ремонтник. Всадил в отверстие щупальце и звонко щелкнул – подозвал ремонтника снаружи. Тот заварит дырку, отполирует, и все будет в порядке.
– Ладно… Пыли у тебя много. Луч виден, – проворчал Джал.
– Никак нет, в норме, вашусмотрительность! Вот индикатор, вашусмотрительность!..
– У меня свой. – Джал вынул из кармана индикатор и удовлетворенно фыркнул: – Правильно, в норме… Ну как, паренек, входишь в курс? – милостиво спросил он у порученца.
– В-вхожу, в-ваша п-предусмотрительность…
Глор начал безумно мерзнуть. Подкладка скафандра была, наверно, горячая, но вот беда – тело этого не чувствовало. Мерзло. Здесь стоял ужасающий, мертвенный холод, какого не бывает вблизи планет. Вакуум не имеет температуры, потому что пустота есть пустота. У нее нет веса, плотности, цвета и температуры тоже. Есть ничто, пожирающее тепло. Вакуум-скафандры были с обогревом, но слаб оказался этот обогрев… На обычных работах в припланетном Космосе один бок постоянно обогревается Солнцем. Корпуса спутников и ракет, поверхность планеты выделяют тепло. Здесь же солнечные лучи отражались зеркальным экраном, а под ногами было целое море жидкого кислорода с температурой –183 градуса. Наверно, даже холодней. Хранилище-то было с секретом. Оно состояло из четырех шаров, собранных, как игрушечные матрешки. Первая – экран. Под ним – пустота, лучшая тепловая изоляция, как в термосе, а потом второй шар, наполненный жидким кислородом. В кислороде плавал третий шар, залитый жидким водородом. И наконец, в нем помещался четвертый, с главным содержимым хранилища, жидким гелием. Самое холодное вещество во Вселенной, с температурой кипения –271 градус. Одна жидкость последовательно остужала другую. Кислород наверняка был переохлажден до –200 градусов.
Глор довернул до отказа регулятор обогрева. Плелся за Сулвершем, спотыкался коченеющими ногами. А Джал бодро громыхал впереди. Остальные командоры догнали их где-то на вершине хранилища и теперь шли длинной вереницей. Ледяной свет слепил глаза. Командор Пути орал что-то начальственное. Наконец они добрались до шлюзовой и, топая ногами, стали отогреваться. Блаженство! Глор нежился в скафандре, как в горячей ванне, и не отключал обогрева, пока мозги не начали плавиться. Ах, прекрасная вещь – тепло! Он с почтением смотрел на командоров, закаленных космических волков, которые, казалось, не заметили холода в хранилище, жары в туннеле и сейчас не замечали ничего, кроме показаний приборов.
Вся компания собралась в рубке Холодного. Джал придирался. Командоры почтительно отбивались: «Кислород перегрет? Никак нет, ваша предусмотрительность, извольте взглянуть на таблицу поправок к термометрам… Слишком много гелия в водороде? Текут швы? Никак нет, вашусмотрительность! Швы текут всегда, поскольку гелий сверхтекуч, но сейчас содержание его в водороде обычное».
Джал прицепился еще к метеорной защите, состоянию орбитальных двигателей, к охранникам у распылителя – почему сняли каски… Глор слушал и все увереннее понимал, что разговор похож на земную игру «Барыня прислала сто рублей». Роль командора Пути заключалась в придирках – заведомо пустых. Он «водил». А здешние должны были отыскивать разумные возражения против придирок. Обеим сторонам запрещалось «покупать черное и белое». Джал, например, не спрашивал, за каким дьяволом здесь бездельничает дюжина командоров, хотя все делают роботы, для надзора за которыми хватило бы одного инженера. Нельзя, «черное»… А командоры не спросили Великого, что он здесь, собственно, потерял? Зачем прилетел, устроил шум, будто без него не понятно, что кислород должен быть холодным, а метеорная защита – исправной? Такой вопрос, наверно, считался «белым».
Глор очень увлекся этими мыслями, совершенно новыми и для него самого, и тем более для Севки. Он понимал, что командор Пути примчался сюда не зря. Что-то готовится. Скорее всего, выпуск корабля на ходовые испытания, перед которыми проводится зарядка гравиторов жидкими газами. Действительно, Джал заперся в рубке с начальником Холодного. Через минуту командор Пути вышел, сунул порученцу диктофон и приказал:
– Давай в ракету.
Снова через экраны потянулись фермы причала. Потом хранилище, такое блестящее на фоне Космоса. «Вот оно, ваше сердце, – думал Севка. – Вы не можете летать без антигравитации. Гравиторы не работают без жидкого гелия. Ну, берегитесь…» А командор Пути пристальным, «командорским» взглядом уперся в левый экран. Там, рядом с синей Геру – Вегой, желтело пятнышко звезды Чирагу. Желтого карлика, Солнца.
Госпожа Ник
В кабинете командора Пути гудели и пищали сигналы вызовов. Ураган уже охватил все полушарие. Это убавило работы в Космосе – остановились пассажирские ракеты, порожние грузовые задерживались на спутниках, потому что их пустые коробки сбивало с вертикали при посадке. Глор видел, как разворачивались события, – оранжевые палочки ракет облепили изображения спутников на большом экране. Лицо Великого Диспетчера, регулярно выходившего на связь, мрачнело с каждым часом. Зато Джал становился все бодрей. Вызвал к экранам нескольких командоров-пилотов. Попросил их «научить этих ползунов полировать когти». Пилоты бодро рявкнули: «Слушш!» – сели за рукоятки грузовых ракет. «Ползунам», то есть планетным специалистам, был показан класс. Восемнадцать пустых большегрузных ракет приземлились в самый разгар бури, что мало помогло планете, но поддержало честь космического персонала. Получив доклад о подвиге восемнадцати командоров-пилотов, Джал отправился на отдых сам и отпустил Глора.
«Ну ж был денек!» – мог воскликнуть Севка словами Лермонтова. Он плелся домой, предвкушая кислый душ и заслуженный отдых. Всего три часа, но при таком слабом тяготении больше и не требуется.
Он открыл дверную диафрагму, вошел в каюту – Ник не было внизу. У лифта стоял пустой контейнер, по всему полу разбросаны вещи. Он подумал, что Ник приходила за лучевым щупом – она любила работать своими инструментами – и в спешке раскидала содержимое контейнера. Но в груде он заметил ее рабочий шлем и рабочие перчатки. Чудно́! Она и здесь, и на Земле терпеть не могла неряшества. Почему-то все коробки раскрыла – даже с парадной формой…
Ник лежала в верхнем этаже, навзничь. Комбинезон ее был полурасстегнут. Несчастье, понял Глор. Он еще ни разу не видел ее одетой кое-как.
– Вот я и пришел! Плавного Пути! – бодро сказал он, помня, что каждое слово кем-то подслушивается.
Ответа не было. От волнения стало сводить плечи. Ник лежала на полу и смотрела чужими глазами. Очень черными на снежно-белом лице. Это была Ник, то есть Машка, и все-таки она казалась чужой. И Севка внезапно ощутил чужим себя. На этой планете, и в этом теле, и в этой ромбовидной комнате без мебели, с мягким полом, на котором лежало непонятное четырехпалое существо.
Он попятился и спрыгнул вниз. Впервые в жизни он бежал, как последний трус. Бежал от того, что ему предстояло узнать. Это было нелепо. Он безрассудно терял время. В конце концов, еще ничего не произошло. Ник устала. Она должна была устать. Смена в Монтировочной, дорога на космодром, полет и чудом миновавшая проверка в Расчетчике. Ник устала. Машка устала.
– Она просто утомлена, – проговорил он вслух, чтобы заглушить назойливую мольбу: «Все, что угодно, пусть все, только не это. Во имя Пути, пусть этого не будет…»
…Он собрался с духом, спросил:
– Ты устала?
– Нет…
– Может быть, пойдем прогуляться? Здесь так интересно… Наденем скафандры?
Ник сейчас же зашевелилась, спрыгнула. Застегнула застежки, помогла Глору натянуть скафандр. «Посредник» лежал в кармане. Глор машинально потрогал чехол. Беда сгущалась в нем, как ураганная туча. Они прошли бесконечными коридорами, поднялись в кормовую часть корабля, заглянули в щель между трубами ракетного выхлопа. В корме было пусто и черно. Они ползком протиснулись на срез кормы, в швартовочную нишу буксировщика, закрытую снаружи стеклянным колпаком. Десятиметровый колпак висел над Космосом, как балкон. Под ногами, и впереди, и вверху, ничем не закрытые, светили звезды. Каждые восемнадцать секунд в нишу проникал свет Главного маяка, и тогда Глор видел лицо Ник.
– Ник! Что ты искала в каюте?
Она пошевелилась – поправила шлем. Маяк вспыхнул раз, второй, третий. Ник безразлично проговорила:
– Искала «посредник». Прости.
«Ты же знаешь – он в моем скафандре!» Севка не произнес этих слов. Он оцепенел. Если бы он мог пробить стекло и разом покончить с этим ужасом, он бы так и сделал. Но крошечная надежда еще теплилась в нем. Севка спросил:
– Почему вдруг ты искала «посредник»?
– Мне сказали, что ты украл меня. Я очнулась в доке. Помню только Башню. Когда мы посещали Мыслящих, за сутки до урагана. Мне сказали – ты украл мое тело, я не поверила. Мне сказали, «посредник», которым ты вооружен, в каюте. Я стала искать. Он солгал.
– Кто он?!
– Инженер-физик высшего класса. Со светлыми глазами. Я впервые его видела…
Джерф украл Машку. Надежды больше не было. Искала «посредник» не Машка, а Ник, потерявшая память обо всем, что было между Башней и той проклятой секундой, когда чхаг включил «посредник». Второй параграф общего раздела: «Разум, подчиненный Мыслящему высшего ранга, прекращает прием информации, равно как и ее накопление».
…Док еле заметно вздрогнул. Прямо под ногами беззвучно проскользнуло рыбообразное тело ракеты. «Надо спешить», – с отчаянной тоской подумал Севка. Джерф мог уйти на этой ракете. И надо кончить этот проклятый допрос.
– Ник! Он требовал, чтобы ты нашла «посредник»?
– Он искал сам, когда я устала. Потом ушел.
– Когда?
– Не знаю. Два часа. Три…
– Идем! – вскрикнул Севка. – Скорей!
– Я думаю, пойдем прямо в Охрану? – ровным голосом спросила Ник.
– Я сам им займусь. Иди же!
– Но я «теряла себя», – с тихим упорством сказала Ник. – Ты обязан донести об этом Охране.
На мгновение он забыл про Машку. Отвращение и жалость к этому послушному, тихому существу – больше ничего. Вот как все получилось! Он любил ее, пока она была Машкой, а сейчас почти ненавидел. Ник позволила Светлоглазому навести на Машку «посредник».
– Я не стану выдавать тебя. Я не разрешаю тебе сдаваться Охране. С чхагом я расправлюсь.
– Ты благороден и велик…
Голос ее был так тих, смиренен, что Севка чуть не врезал ей башмаком скафандра. Он врезал бы самому себе – щенок, щенок, не сумел договориться с Джерфом…
Он твердо знал, что без Машки не вернется на Землю.
Ник спросила:
– Кто это, Глор?
Он оглянулся. За кормой плыло светлое ядро Галактики – Млечный Путь. На его фоне обрисовывался черный силуэт балога – в командорском шлеме, без скафандра. Он стоял боком. Ногой в большом башмаке упирался в стекло и, судя по положению шлема, смотрел на звезды.
Я остаюсь здесь
Глор прикрыл Ник спиной и толкнул из ниши, одновременно направив на незнакомца лучемет и шлемный фонарь. Включил фонарь. Учитель! Соломенную шляпу Глор принял было за командорский шлем, а усы – за верхнюю челюсть… Ник топталась сзади и ничего не могла видеть, спина Глора перекрывала узкий лаз.
– Не бойся. Иди в каюту, – сказал Глор.
– Хорошо, господин…
Когда ее башмаки простучали по кормовому трапу, Учитель проговорил:
– Здравствуй, Сева. Прости, но я сниму изображение.
Ниша опустела – круг света от фонаря провалился в пустоту. Из нее послышался голос:
– Как случилось несчастье?
Глор опустил лучемет.
– Слышали наш разговор? Здесь, в нише? Тогда вы знаете все. Вы говорили, что чхаги для нас не опасны?
– Похитители обыкновенно не располагают десантными «посредниками». Всего не предусмотришь, мальчик… Планетные «посредники» не берут ваших Мыслящих. На это мы и рассчитывали.
– Не берут, не берут… А куда исчез он, вы знаете? Нет?! Что же вы знаете тогда? – выкрикнул Севка в пустоту.
– Известно, что Мыслящий невредим.
– Машкин?
– Да.
– Где она? – страстно спросил Севка. – Где?
– Пока неизвестно, – гулко ответил Млечный Путь. – Попробую получить координаты. Это требует времени.
– Я должен идти, – сказал Севка. – Я должен ее отыскать.
– Тебе страшно? – спросил голос.
– Да. Прощайте.
– Вы можете вернуться. Сейчас. Оба, – сказал голос. – На Землю. В понедельник на прошедшей неделе.
Севка лез между дюзами, машинально надвинув на голову прозрачный шар шлема. Но голос настиг его. Вернуться сейчас… Обоим! Он остановился.
– …Вы вернетесь в момент отправления. Сюда пойдет другая пара. Земное время не будет потеряно.
– О! Вы всегда можете вернуть?
– Практически всегда.
– Что значит практически?! А если Джерф уничтожит Машку, пока мы тут растолковываем?
– Сомнительно, – сказал голос. – Джерф рассматривает ее как заложника. В твоих руках – Номдал Девятый, по кличке Железный Рог. Командор Пути, свергнутый Джалом.
– Клянусь антиполем! – сказал Глор. – Железный Рог!
Это меняло дело. Свергнутый властитель, как часто бывало в истории, претендовал на прежнее место. Не авантюру – переворот затевал Светлоглазый. Личность Номдала, естественно, была для заговорщиков огромной ценностью.
– Значит, можете вернуть, – сказал Севка. – В исходную точку времени на Земле… Здешнее время, насколько я понимаю, будет потеряно?
– Да. Придется начинать сначала, – эхом откликнулся голос.
«А корабль пока уйдет. А я поклялся не выпустить его. Это глупо, я понимаю. Для Пути это комариный укус… Но я поклялся. И уже задумал нечто большее, чем авария одного корабля…»
«Но Машка! Машка в опасности, – сказал Севка. – Тебе этого не понять, Глор».
«Я все понимаю, – сказал Глор. – Даже то, что меня ждет. А ты струсил».
«Ну струсил. Только не за себя, а за Машку. И ты боишься, Глор… Если я сейчас уйду, ты останешься наедине с ужасом, как осталась твоя подруга. И никого не будет рядом, чтобы тебя поддержать».
«Вот и не уходи», – сказал Глор.
…Синяя Вега уже скрылась за крутой дугой горизонта. Под кормой, на планете, мигала двигателями Монтировочная первого потока. Ураган дул свирепо – Башня отчаянно плевалась огнями. Севка сказал:
– Я остаюсь. Чем конкретно вы можете помочь?
– Не многим. Чаще появляйся в местах, подобных этому, – в невесомости и вне корабельной брони. Здесь ты доступен для связи. Совет: переместившись в тело командора Пути, не пытайся вредить Пути. Ваша цель – только детектор-распознаватель. Переместившись, освойся с новой информацией, она покажет, как надо действовать. У тебя есть ручной экран? Положи его на стекло.
Глор вынул из кармана экранчик видеосвязи для Ближнего Космоса – тонкую металлическую пластинку.
На ее оборотной стороне эмалевыми несветящимися красками были отпечатаны смешные изображения курга и неска. Маленький синий неск угощал огромного курга жвачкой и прохладительным питьем. Толстый кург, развалясь на полу, ухмылялся с очень наглым видом. Одна щека у него была оттопырена – напихал, наверно, про запас жвачки… Рисунок был по-настоящему смешной и очень естественный. Даже сейчас Глору стало полегче, когда он увидел раздутую морду курга. Такие карикатуры помещали на экранах скафандров нарочно – для развлечения. Чтобы предупредить панику, если балог затеряется в Космосе либо прервется связь. На жаргоне Ближнего Космоса ручные экраны назывались поздравительными пластинками.
Он опустил пластинку на край ниши. Под стеклянным колпаком заклубился туман – свернулся белой спиралью. Скафандр на груди Глора затрещал искрами. Туман исчез.
– Возьми экран! – приказал голос. Он осторожно взял пластинку. – Держи обеими руками. Пробуем.
По экрану побежали полосы. Севка задохнулся. Это были стволы сосен. Желтые, закатные, чешуйчатые. С сосны на сосну метнулась белка. И экран погас. Голос проговорил:
– Это односторонняя связь, от меня на тебя. Она действует везде. Заглядывай чаще, но осторожно. Последнее: перчатки по форме номер один, парадные, вне контроля, без детекторов. Удачи тебе! Конец.
– Ищите Машку! – крикнул он в пустоту и полез в корабль.
Две девятых часа
Ему казалось, что он ходит как краб. Бочком, бочком, угрожающе выставив клешни. Двое суток на планете и еще сутки здесь – всего три дня и три ночи. Он устал от них, как от целой жизни. Он будто лез на башню, а она росла над головой. И над всем этим, как черное небо Космоса, висело несчастье.
Боком, не глядя на встречных, он прошел к себе и взял пару парадных перчаток – спрятал за горло комбинезона. Ник была наверху. Он заставил себя вспрыгнуть к ней. Ник опять лежала и смотрела вверх. Правда, она сменила комбинезон и сняла рабочие ботинки. «Маш, Машета!» – про себя позвал Севка. Он жалел их обеих. Машку он выручит, и у нее все будет хорошо, а эта бедняга лежит и не смеет хоть взглядом попросить сочувствия. А еще – он так привык относиться к ней как к Машке. Бедняга! Не понимает, что с нею было. Даже ни чуть-чуть не понимает. Думает, что ее тело занимал кто-то другой – не заодно с нею, а вместо нее. Вот почему она так потрясена. Не может понять, почему Глор не заметил подмены.
Он пробормотал что-то успокоительное: «не беспокойся, мол, я заставлю инженера молчать». И боком, боком заспешил дальше.
Командор Пути еще отдыхал. Прошло всего полтора часа из трех, назначенных для отдыха. Глор поднялся в кабинет – инженеру для поручений разрешено находиться там в отсутствие шефа, так же как старшим офицерам Охраны. Клагг был там – Глор едва не споткнулся о его ноги.
– Совмещаю приятное с полезным, – затрещал офицер, поднимаясь с пола. – Приятен отдых, когда совесть чиста, не так ли, господин монтажник Глор? А еще говорят: отдыхая, держи одну руку про запас. Вы спешите, торопитесь, не считаетесь с личным временем, чтобы точнее исполнять приказания его предусмотрительности? Понимаю, не смею мешать, удаляюсь…
– Да полно, господин офицер, – с усилием отвечал «господин монтажник». – Полно! Вы нисколько не помешаете мне. Наоборот, я сумею пользоваться вашими советами, чрезвычайно для меня ценными.
Клаггу не хотелось целых полтора часа стоять столбом в приемной. Он покланялся-покланялся и остался.
– Итак, побеседуем, господин монтажник Глор, – начал он, располагаясь с удобствами у люка. – О, куда же вы?
Глор помахал ему и вошел в свою загородку. Ноги подгибались, но голова работала ясно. Он сел за пульт, вложил свой пропуск в опознаватель, включил экран видеосвязи. Нажал кнопку «секретно». Отключил записывающее устройство. В длинном ряду клавишей прямого вызова нашел клавиш Диспетчера при Расчетчике Главного маяка. По экрану пробежали буквы: «ГИП ЕПКП ДПМ», что значило: «Господин инженер для поручений его предусмотрительности командора Пути вызывает дежурного по маяку». На экране показался дежурный младший командор.
– Готов к услугам, приятно познакомиться…
– Я рад. Мне также очень приятно. Прошу вас, срочно.
Лицо дежурного выразило досаду. Он только прицелился поболтать с новым порученцем, и опять эти проклятые дела!
– Рад служить, – сказал младший командор. По касте они были равны, но по должности адъютант Великого был старше.
– Установите, пожалуйста, местонахождение инженера-физика Джерфа. Три-четыре часа назад он был здесь, в главном хозяйстве. Вот его личный номер.
Дежурный опустил глаза – вызвал Расчетчика.
– Номер еще раз, прошу… Сейчас все на местах – движения нет, ураган! Вот, пожалуйста… – Он приподнялся, удивленно щелкнул челюстями. – Отважный парень! Час тому назад отбыл на планету. Пассажиром в грузовой ракете с легким грузом…
– Так… Куда именно?
– Место назначения – Космодром-три.
– Кто отпустил его на планету?
– Не зафиксировано. Постоянный пропуск.
Уже понимая, что он опоздал, Глор вызвал космодром. С экрана раздался восторженный вопль – дежурным был инженер, который вчера сопровождал их на посадку. О великие небеса, как давно это было! Заикаясь от удовольствия видеть господина монтажника в такой важной роли, инженер навел справки. Джерф покинул космодром две девятых часа тому назад. Куда уехал – неизвестно. Гравилетные линии не работают из-за урагана, а пересадки на частный транспорт не фиксируются космодромом…
Удрал! Две девятых часа! Как раз то время, которое он потратил на парадные перчатки и Ник… Да, теперь уж некогда было колебаться и раздумывать. Светлоглазый, сам того не подозревая, определил Севкино дальнейшее поведение.
Третий клавиш слева – «Космическая Охрана». Сурово глядя в лицо дежурному офицеру, Глор распорядился договориться с планетной Охраной о задержании такого-то, убывшего тогда-то с Космодрома-три. Приказ его предусмотрительности. Срочно.
Выключив аппарат, он откинулся на спинку кресла. Решительный шаг сделан. Отступления нет. Теперь он вынужден действовать быстро и решительно – он отдал приказ от имени Великого, совершив тягчайший служебный проступок. Командор Пути не должен об этом знать. Решено. Через два часа Севка должен быть в теле Джала. В этом качестве он и произведет обмен заложниками.
«Заложник»… Даже мысленно Севка не мог назвать кристалл Машкиным именем. Пусть будет так, что она уехала. В гости, например. А он разыскивает кристалл Мыслящего. И найдет. Она как раз вернется к тому времени. Конечно же, чхага поймают. Игра шла не на равных. Он развернул против Светлоглазого чудовищную сеть Охраны – гравилеты, устройства подслушивания и радиоперехвата, субмарины, спутники-шпионы и Расчетчики… Глор боялся только одного. Чтобы Джерф с перепугу не уничтожил Мыслящего, махнув рукой на Железного Рога. Джерф и представить себе не может, что он натворил. Разве ему придет в голову, что Севка не отдал бы Машку за миллион бывших командоров Пути, да еще и теперешнего в придачу? Пираты, пираты… Они ценят друг друга по полкопейки за штуку…
…Клагг приблизился к стеклянной загородке и жестами вызывал его наружу. Пришлось пригласить войти. Офицер зашел с таинственным и довольным видом:
– Э-э, собственно говоря… мне сюда не положено…
– Ну что за церемонии!.. Вам, заместителю начальника Охраны?
– Начальнику – да, мне – нет, – затрещал Клагг. – Право же, познакомившись с вами, я начинаю думать о планетных куда лучше, нежели прежде, господин монтажник. Так о чем я, бишь? А! С вашего разрешения, я отлучусь на пару девятых. Надо же, знаете, менять перчатки, то да се… Вы при оружии? Так я рассчитываю на вас… Я чувствую, мы подружимся. Позвольте дать вам один совет…
Глор пробормотал что-то, соответствующее важности минуты. «Что за олух, во имя Пути!.. А ведь Клагг – удобнейший человек в определенных ситуациях, – подумал он. – Мы это учтем».
– …Я понимаю, вы торопитесь ознакомиться со всеми тонкостями новой службы, одной из самых – я уверен, что не ошибаюсь, – одной из самых почетных на всех орбитах! – Клагг изящно вытаращил глаза и присел. – Все мы поражены вашим рвением и работоспособностью. Но… но, господин Глор! Все-таки не забывайте снимать вакуум-скафандр, право же! Замечания начальства, знаете, всегда нежелательны…
И верно. Глор вперся в кабинет командора Пути, не сняв скафандра, что было серьезным нарушением этикета… Он поспешил поблагодарить Клагга и, подняв глаза, уловил его взгляд – злобный, самодовольный и бесконечно глупый. Будто вся глупость Вселенной, вся беспощадная тупость неразумной материи сосредоточилась в одной холеной роже. Он усмехнулся. «Считай, ты уже сделал карьеру, душка-охранник… Только учти: она очень быстро кончится…»
Он вызвал контейнер, сложил скафандр. «Посредник» вынул из кармана, спрятал в ящик пульта и принялся шагать по кабинету, как по клетке. Пойти к себе и отдохнуть он не мог. Опять смотреть на Ник, терзаться из-за Машки и лгать… «Нет, нет. Перестань об этом думать. Хватит. Горем делу не поможешь, как сказал бы Клагг». Офицер как раз вернулся в кабинет.) Впрочем, одну разумную мысль он выболтал – должность Глора действительно из почетных. И занимать ее полагается младшему командору, если не командору просто. Почему Джал выбрал планетного монтажника, а не кого-то из своих? Неужели Светлоглазый подстроил все с начала до конца? Он вспомнил маленькую, очень складную фигуру Джерфа. И слова Ник: «Мне это вот настолько не нравится». Светлоглазый – ловкач, но убедить Джала не мог. Это сделал другой. Кому выгодно свалить Джала Восьмого? Кто помогал Джерфу? Сейчас это ключ. Найти главного пособника Светлоглазого – значит найти его самого.
Так он сидел, думал и ждал своего часа. Иногда поглядывал наружу, и каждый раз ему улыбался очаровательный господин Клагг.
Забавы начинаются
Планеты совершают свой ход, невзирая на людские горести. Это старая истина. Если уж они вращаются вокруг своей оси (а делают это далеко не все планеты), то абсолютно независимо от нашего желания.
В браслете девять раз прозвучал голос, отмеряющий время. Планета повернулась на одну восемнадцатую полного оборота. Невесомая махина Главного дока прошла вокруг нее одну девятую своего пути – минул час. Известий от Охраны не было. Заурчали компрессоры охладительной системы – док вышел на дневную сторону планеты.
Заговорила внутренняя связь: «Господин Глор! Здесь Сулверш. Его предусмотрительность направляется в кабинет. Господин Клагг, ко мне!»
Глор вздохнул. Пробормотал: «Пусть направляется…» Когда офицер спрыгнул в приемную, Глор полез в ящик пульта. Достал «посредник», вскрыл, извлек Мыслящего, заложенного Джерфом. Кристалл спрятал за отворот перчатки, примерился рукой – чтобы не спутать окошко приема с окошком передачи. Вышел на середину помещения и уложил дьявольскую машинку под толстый ковер. Мысленно очертил полукруг радиусом в четыре шага вокруг места командора Пути. На таком расстоянии «посредник» работает надежно. Ему была нужна полная надежность.
За время отдыха его предусмотрительности уборщик успел вылизать помещение. Все оно было чистое, матовое, как внутренность вакуумной камеры. Казалось, даже со слепых поверхностей обзорных экранов исчезли воображаемые следы миллионов звезд и тысяч планет, прочертивших стекла во всех направлениях. От пульта командора Пути исходил слабый запах амортизационной жидкости – кресло было настоящее пилотское.
Донесся отдаленный рев: «Смирно!» Глор еще раз взглянул на ковер и пошел. В приемной офицеры под командой Клагга сверкали козырьками касок и свежими перчатками. Питы за перегородкой равнодушно стояли навытяжку. Командор Пути, сопровождаемый Сулвершем и Глором, поднялся к себе. Начальник Охраны попытался выполнить обряд осмотра помещения, но был, как всегда, изгнан. «А напрасно вы, господин Джал, пренебрегаете уставом Охраны…»
Командор Пути опустился в кресло, робот закрыл люк за Сулвершем. Джал по-пилотски уперся ногами в пульт и уставился на большой экран с расположением техники по всему космическому хозяйству. Инженер для поручений тихо стоял за спиной начальства. Он бы с удовольствием лег. Ему ничего не хотелось делать, только лечь и поспать, как на Земле, как дома. Но действие началось, и продолжение было неотвратимо, как полет планеты по орбите.
Он попятился к краю ковра, присел, нащупал под пластиком «посредник».
Командор энергично пощелкал челюстями. Покрутил пальцем над клавиатурой – прицеливался к кнопке включения связи.
– Ваша предусмотрительность!
– Отстань! – рявкнул командор, но палец все же повис в воздухе, и «посредник» проныл свою тихую, короткую песню.
«Посредник» стал тяжелей. Упала поднятая рука. На мощной шее Джала, сзади, натянулся капюшон. Глор прикрыл пальцем синюю пластину «посредника» и еще раз надавил гашетку. Затем сел в кресло для посетителей, стал выколупывать из «посредника» Мыслящего и ждать, что будет с Нуррой.
Рука с отставленным пальцем поднялась и неуверенно крутанулась. Это уж как обычно. Тело заканчивало прерванное движение. Вот ослабла материя на капюшоне, и голова несколько раз подергалась в разные стороны. И вдруг тело в синем комбинезоне извергло поток брани, рванулось из кресла, но потеряло равновесие и рухнуло обратно, раскачав все сооружение. Глор тихо позвал: «Нурра!» Бывший командор Пути подскочил, но опять не смог подняться и зыкнул с настоящей начальственной интонацией:
– Да помогите, разрази вас белая молния!
Глор вынул Нурру из непокорного кресла. Физиономия бывшего командора уморительно гримасничала, выражая то удивление, то восторг, то мстительную радость. Узнав Глора, он завыл:
– Благодетель! Ну, разодолжил, господин монтажник! Командора обратал, ух ты!
– Тсс… командора Пути…
Лицо командора, то есть Нурры, приобрело плаксивое выражение, и он шепотом забасил:
– Предусмотрительность?! Благодетель, до конца Пути лижу ручки, так поймают же! Глядите, глядите! И квалификация не та у меня, благодетель!
Он поднял руки – перчатки лопнули и висели клочьями.
– Слушайте меня! – Глор потащил его к ящику с командорскими перчатками, инструктируя на ходу: – Сейчас я вызову начальника Охраны. Да слушайте же, перестаньте скулить! Вам надо молчать и смотреть достойно. Я все прикажу от вашего имени. Мы идем в корабль. Будете рассматривать десантный «посредник». Инструкцию не забыли? Великолепно! Когда останемся втроем с офицером, вознесете его в Мыслящие. Поняли? Надевайте! – Он достал пару парадных, по форме один, перчаток. – Не рвутся? То-то… У входа в грузовой трюм скажете мне только два слова: «Господин порученец!» И все. Запомнили?
– Вы мой порученец? – Нурра заржал, как целый взвод офицеров. – Разрази меня тремя антеннами по уху и под ребра! А спросят что-нибудь, как тогда?
– Обругайте. Это вы умеете. Офицера зовут Сулвершем.
Он запихнул «посредник» в контейнер, запер крышку и вызвал начальника Охраны. Отчаянный Нурра хихикал, сидя в кресле, и поочередно осматривал свои пальцы, обтянутые парадными командорскими перчатками. Больше всего он походил на мальчишку, обряженного в мундир знакомого адмирала. С Севкой подобный случай был совсем недавно.
Смешно. Честное слово, Нурре было весело!
«Щелк-щелк»
– Смир-рна! – грохнул снизу голос Сулверша. – Его прредусмотриссь! Командорррр! Пути!
Нурра крякнул. Глор щелкнул на него челюстями. Сменил повседневные перчатки на парадные. Если бы командор Пути один шел в парадных перчатках, это привлекло бы внимание. Но раз и порученец их надел – значит таков приказ, нечто официальное, не ошибка.
– Идите… Не отставайте от начальника Охраны. В приемной на секунду задержитесь. Ну, марш…
Пошли. Его предусмотрительность выглядел еще предусмотрительнее обычного. Разве что шел чересчур быстро – Сулверш с испугом оглядывался и наддавал. Сулвершу не хватало дыхания для криков «смирно» – так поспешно его предусмотрительность направлялся к кораблю. К процессии пристраивалось местное начальство. Комендант жилой сигары преследовал до центрального вестибюля, а там дожидались Первый ходовой Диспетчер и Полный командор – начальники наладчиков. Посыпались еще Диспетчеры, Полные командоры, откуда-то вынырнул пит, представлявший особу Великого Десантника… Нурра выкатывал глаза и нажимал. В ангаре летающих блюдец он был уже похож на робота – глаза его, казалось, торчали из лица на стебельках. Глор опасался, что Нурра за давностью лет не сможет узнать вход в трюм, и приготовился окликнуть его – почтительно, разумеется. Ему очень уж не хотелось нарушать этикет. В ангар набилось человек десять, не считая Охраны… Однако старый Десантник узнал место. Он повел своими гляделками и с важностью промолвил:
– Га-аспадин порученец!..
– Слушш! – восторженно отозвался Глор. – Господин начальник Охраны, его предусмотрительность желают…
– Смир-рррна! – раскатился Сулверш. – Его предусмотрительность командор Пути!.. – И замер. Смотрел он только на «командора».
– …Желают осмотреть трюм одни, без церемониала.
– Без церемониа-ала! – пропел начальник Охраны. – Без церемониала!!!
Два офицера встали у люка, по сторонам невозмутимого робота. Казалось, робот с Нуррой состязаются, тараща глаза друг на друга. Играют в «гляделки», так сказать.
Сулверш предъявил роботу пропуск, браслет, перчатку и скрылся в трюме. Настала очередь Нурры. Глор незаметно сжал в руке лучемет, хотя чем здесь мог способствовать лучемет? «Третий Великий изволит пройти!» – звякнул робот. Уф! Не заметил парадных перчаток по форме один. Возможно, он заметил, но в его программе тоже было заложено почтение к Великим. Нурра шагнул в трюм. «Молодец, старина, соображает!» Он вперевалочку поплыл по проходу, оглядывался с большою важностью, дожидаясь порученца. Глор предъявил свою перчатку – законную, форма два. Робот со звоном пристроился на место, поперек входа. Глор догнал Нурру, выразительно подтолкнул его и сказал:
– Ваша предусмотрительность желают…
– А иди ты!.. – отозвался Великий командор.
Сулверш подпрыгнул. В луче фонаря мелькнула разинутая солдатская пасть. Ай да Нурра! Ему было сказано – в случае чего, обругать, вот он и лается, как кург… Приходилось действовать напролом:
– Мои глаза увлажнены почтением, вашусмотрительность… Разрешите напомнить, вы желали осмотреть десантные «посредники». Господин Сулверш, я неважно ориентируюсь. Где поворот к мастерской?
Нурра доброжелательно крякнул. Сулверш, все еще с открытым от удивления ртом, повернулся и полез в туннель. «Веди, веди, солдафон, – думал Глор. – Веди, ходячая глотка… Проспал ты своего командора, хоть и верный раб. Теперь и спохватишься – будет поздно».
Они лезли молча. Сначала по силе тяжести – «вниз», потом «по ровному», потом «вверх». Под ногами поскрипывали жгуты проводов. В одном месте Нурра остановился и довольно долго рассматривал робота-черепаху, который уже нашел неисправность в проводке и приступил к ремонту. Насмотревшись, Нурра толкнул черепаху каблуком и сделал знак – вперед. Сулверш проворно двинулся дальше. Похоже, он стал задумываться и что-то заподозрил. Он вытянулся у входа в мастерскую и ел глазами начальство. Слишком усердно ел… И впервые взялся за лучемет. Оружие казалось крошечным в его лапищах. «Поздно, поздно», – думал Глор, вползая в мастерскую.
Это была тесная пещерка, выгороженная среди трюма. Сулвершу пришлось попятиться и выдвинуть ноги в проход, чтобы остальные двое смогли разместиться. Глор прислонился спиной к универсальному станку, занимавшему половину камеры. Прочий объем загромождали сменные инструменты для роботов, ящички с запасными аппаратами десантного корабля, такие же миниатюрные, как сам корабль. Полом служили ящики с двигателями для малых блюдец.
«Посредники» висели над головой: шесть штук без чехлов и три – в чехлах. «Командор» протянул руку и сноровисто вытащил один – расчехленный. Глор поспешил направить свою лампу на «посредник». Гнезда для Мыслящих были пустые, кроме одного, как и полагается. Сулверш весь подобрался. Вибратор лучемета угрожающе отсвечивал синим при каждом его движении. Из рук не выпускает оружия, мерзавец…
«Командор» заглянул в воронку, подул в нее. Почему-то взял другой «посредник». Мыслящий засверкал под фонарем переливчато, как живой. И тут случилось непредвиденное – Глор не выдержал. Он покачнулся, зацепился поясом за что-то, повис. Ноги не держали его. Он беззвучно орал: «Не хочу, не хочу, не хочу! Это мое тело, мое!» Он рвался прочь, он хотел жить, и Севка замер от жалости и не мог с ним совладать. Наравне с его глазами проплыли черные треугольники – глаза Сулверша. Весь обмякнув, Севка смотрел, как Нурра бессмысленно вертит в руке «посредник», а Сулверш, загородив выход, отстегивает от портупеи лучемет.
«Командор» крякнул. Пробормотал:
– Живучая штучка… Триста лет без изменений…
Севка с мучительным усилием тянулся к своему лучемету. Тело не слушалось его приказов – висело на кожухе станка и слабо подергивалось. Катастрофа… Нурра забыл, как включается «посредник»! Вместо того чтобы брать Сулверша, он крутил в руке «посредник» и говорил с фальшивым оживлением:
– Ну, господа? Кто мне скажет об этой штуковине? – Он прикоснулся когтем к Мыслящему. – Для чего она здесь лежит? Ну, господин офицер?
«Забыл, как его зовут, – с ужасающей отчетливостью подумал Севка. – Все забыл. Конец…»
Рыкающим шепотом заговорил Сулверш:
– Вашусмотрительность… Извольте, ну, сменить перчатки. Пр-рошу!
Левая рука его направляла лучемет как раз в щель между Нуррой и Севкой. Правая опустилась к поясу, сделала резкое движение – из плоского чехла, подвешенного к поясу, выдернулась пара повседневных командорских перчаток номер ТВ-003.
– А, перчатки?.. – удивился «командор Пути». – Сейчас? Что же, давай. Подержи штуковину… Держи…
Севка беспомощно смотрел, как Нурра передавал «посредник» Сулвершу, как взял перчатки. И вдруг Нурра щелкнул челюстями – щелк-щелк! А начальник Охраны сложился втрое, как складной нож, – ткнулся каской в колени…
В «посреднике» весело сверкал второй Мыслящий. Но еще веселей играли глаза Нурры, когда он повернулся к Севке и прорычал:
– Как мы его, ар-роу! Командуй живо, благодетель! Он протухнет через одну восемнадцатую.
Пересадка с «болваном»
Севка обомлел от радостного облегчения. Ай да Нурра! Бывший Десантник не потерял сноровки.
Глор замолчал – смирился. Их общее тело по-прежнему болталось, зацепленное поясом за станину.
– Щелк-щелк, а? – веселился Нурра. – Это тело мне? – Он показал на Сулверша.
– Вам мое тело. Мне ваше. Вы будете моим порученцем, и я вас прикрою… Черные небеса, помогите мне отцепиться! – (Нурра с готовностью освободил его портупею.) – Нурра, я полагаюсь на вас. Третьего раздела инструкции не знаю.
– Пустяки, пересадка с «болваном», – деловито буркнул Джал-Нурра. – Типовая схема два-три-два… Это нам как два когтя обкусить. Не знаешь третьего раздела, благодетель? Он без надобности… Вот… – Он потащил с шеи командорский «посредник» планетного класса, которым можно пользоваться по второму разделу ПИ. – Держи, господин! Пересаживай меня в гвардию… Потом я тебя – в командора. Потом ты меня – в господина монтажника. И гуляй смело! – Он радостно защелкал командорскими челюстями. – В два «посредника» мы разом – щелк-щелк!
«Черные небеса, вот как оно делается! – подумал Глор. – Даже типовая схема придумана на этот случай…» Он уже схватил суть и мысленно проверил очередность пересадок.
Первая: Сулверша в «посредник» – сделано…
Вторая: Нурру из тела командора – в «посредник».
Третья: Нурру из «посредника» – в Сулверша-«болвана».
Четвертая: Севку из тела Глора – в десантный «посредник».
Пятая: самого Глора – в «посредник».
Шестая: командора Пути из «посредника» – в собственное тело.
Седьмая: Севку из десантного «посредника» – в тело командора Пути, «поверх» командора.
Восьмая: Нурру из «болвана» – в «посредник».
Девятая: Нурру из «посредника» – в тело Глора.
Десятая: Сулверша из «посредника» в его собственное тело. Все.
…Все-то все, но выходило не так, как говорил Нурра. Схема два-три-два должна содержать лишь восемь пересадок, это Глор, при всей своей неопытности в пересадках, понимал. Получалось же десять.
«Черные небеса, Нурра ничего не знает обо мне, инопланетном? – понял Севка. – Как раз на две пересадки и выходит разница. Сначала мне в „посредник“, потом – в тело Великого… Их Нурра и не учел при выборе схемы. И как раз эти две пересадки должен произвести Нурра. С четвертой по седьмую работает он… Он-то думает – я обыкновенный монтажник. Чхаг-авантюрист… Что раздумывать? Нурра мне всем обязан. Не выдаст».
«Такие и выдают, – буркнул Глор. – Каторжник…»
Но Севка уже говорил:
– Нурра! Прошу вас, не удивляйтесь. Я – инопланетный. Я не балог. Понимаете? Я не принадлежу к Пути.
– Ка’-а, – как-то даже каркнул «командор». – И-но-пла-нет-ный?! Это вы брешете. Не принадлежите? А монтажник где? К-как?! – Он злобно отпихнул тело Сулверша, рухнувшее ему на ноги. – Понимаю, понимаю.
На его лице вспыхнуло яростное восхищение. Он понял, что Глор подчинен «инопланетному» и что Мыслящий этого, второго, более высокого ранга, чем Мыслящий Глора.
– Белыми молниями клянусь, дождался я! Приятель, вы – комонс? Не знаете?! Так что же вы знаете, рулем вас по башке? – Он поспешно заглянул в лицо Сулверша. – Живо пересаживайте меня, он кончается… Берите мой «посредник»!
«Посредник» прожужжал у самого черепа «командора Пути». Через секунду Нурра был пересажен в тело Сулверша и зарокотал его голосом:
– Ух, пробирает… Как перегрузочка дерет. Ну, приятель, говорите: вы комонс или нет? Время, время!
– По-видимому, комонс.
– Дождался!.. – еще раз блаженно сказал Нурра. – Р-разговоры отставить! Вас двое в одном теле, значит… значит – типовая схема три-три-три плюс один. – Он подхватил десантный «посредник». Подмигнул. – И бывшие Десантники могут пригодиться! Где у вас Мыслящий командора? Давайте живей!
Он аккуратно и быстро перезарядил «посредники». Севка лишь теперь понял, как ему повезло, что Нурра был Десантником – ходячей пересадочной инструкцией. Мыслящие раскладывались по «посредникам» в строгом порядке. Сулверш отправился в командорский; Джал, которого Севка вынул из перчатки, – в десантный. Затем Нурра поставил десантный «посредник» на максимальное усиление и рявкнул:
– Комонс, приготовились! Беру!
И Севка отделился от Глора и умер. Смерть была мгновенной, но тоскливой. Казалось, тут же последовала вторая, еще более острая вспышка тоски – он очнулся. Он был в теле командора Пути и с сознанием командора Пути, бунтующим и стонущим под его сознанием, как только что стонал Глор. Чья-то рука похлопывала его по капюшону. Сулверш. Тело Глора висело рядом, вновь зацепленное за станок. Руки бессильно покачивались, глаза ушли под лоб…
Сулверш гудел:
– Очнись, благодетель! Время, время! – И совал в руки планетный «посредник». – Экий ты нежный…
«Понимаю, – бессвязно думал Севка. – Я командор. Сулверш говорит „благодетель“ – значит, он Нурра. Конечно… Я же его пересадил. Теперь его надо пересадить в тело Глора. Пересадка с „болваном“… Поразительно, как я додумался взять с собою Сула. Нет, это Глор. Он додумался. Бедняга…»
Он механически принял «посредник», повторяя про себя: «Нурру из тела Сулверша в тело Глора». Пересадка из тела в тело – самая простая операция. Придавливается пальцем пластина и нажимается спуск. Это Севка сделал. Сулверш опять сложился втрое и сполз на пол. Но следующую операцию Севка забыл. Помнил, что пластину отпускать не надо, и стоял, прижав ее изо всех сил. Слева от него висело тело Глора, у его ног лежал Сулверш. Командор Пути злобно прошипел в его мозгу: «Что ты стоишь, мбира! Действуй! Нас всех распылят, мбира! Погубитель!»
От мыслей Джала несло, как от перестоявшегося помойного ведра. Неверными руками Севка направил «посредник» на Глора и нажал спуск. И с облегчением услыхал характерный вопль Нурры:
– Ар-роу, мой дорогой! Теперь последняя операция – и мы дома.
Сделанного не вернешь. Севка стал Великим командором, Нурра – монтажником, а несчастный Глор остался лежать кристаллом в десантном «посреднике».
Замкнутые
Командор Пути умел выигрывать и не щадил проигравшего. Зато, потерпев поражение, он не просил пощады, не впадал в панику, и Севке было легче управляться с ним, чем с Глором. Надо было лишь приноровиться к новому телу – приземистому, широкому, рыхлому. Изменились расстояния. Потолок отодвинулся вверх. Нурра-Глор возвышался над Севкой, как башня. Сулверш, казавшийся раньше балогом среднего роста, сейчас был огромным, хоть и валялся на полу. Рядом с ним валялись повседневные перчатки с крупным, тисненным золотом номером ТВ-003. Севка поднял их, прислушиваясь к мыслям командора Пути. «Проклятый мбира Нуль, – думал Джал. – Головоногая козявка, завистник! Я погиб, но с тобою я успею расправиться, чурбан, ленивое болотное отродье! Измена в десанте – это не сойдет тебе с рук…»
«Вот оно что», – подумал Севка и сделал усилие, к которому уже привык, – втянул мысли командора в свои. Прекратил раздвоение. Теперь он знал третий раздел ПИ, а там говорилось: «Подчиненные разумы стремятся сохранить автономию мышления, раздваивая объединенное сознание. Надлежит присваивать информацию подчиненного разума, что предупреждает раздвоение».
Итак, измена в десанте. Следовательно, Иван Кузьмич – один из Десантников, который с изменнической целью переправил Севку и Машку сюда. А виноват в измене, конечно же, Нуль – Великий Десантник, ибо он отвечает за все происходящее в касте Десантников.
Это было интересно. И все же, прекратив раздвоение, Севка-Джал оставил мысли об Учителе и тем более о Нуле. Земля далеко, Земля во многих девятках световых лет отсюда, а Машка рядом и так же недоступна, как Земля. Чтобы найти Машку, необходимо изловить Светлоглазого, Джерфа, и приготовить оружие против его покровителей. Крупную игру вел Светлоглазый, очень крупную… Покровители у него должны быть не из мелких. И Севка нацелился на поиски этих негодяев со всей злостью и целеустремленностью Джала. Пока надо было кончать пересадки. Сулверш во второй раз валялся, лишенный Мыслящего.
Командор Пути натянул одну повседневную перчатку. Она осталась целой, разумеется. Нурра с восхищением ахнул:
– Ар-роу! Не рвутся, клянусь белой молнией!
– Ладно, ладно… Поднимай его, я пересажу, – буркнул Джал. – И надень целые перчатки, возьми в комбинезоне, под застежкой.
Они торопливо сделали все, что нужно. «Глор» натянул парадные перчатки – те самые, из-за которых Севка возвращался в каюту и упустил Светлоглазого. Офицера Охраны поставили у входа, как он стоял до начала событий. Командор Пути поднес к его каске «посредник», чтобы вернуть разум Сулверша на законное место. И вдруг Нурра проговорил:
– Стой… Не могу ждать! Ты инопланетный, комонс. Как ты попал сюда? Отвечай, во имя покоя твоих Мыслящих!
– Я сам хотел бы знать как. По-моему, чудом.
«Глор» переступил огромными башмаками. Нерешительно, шепотом спросил:
– Там… откуда ты явился, – там Путь?
– Там Десантники с операцией «Вирус». Да что тебе за спешка, чурбан?
Вместо ответа Нурра запел: «Ке-клаги-ке, ге-глаки-ге, ра-грю! га-клю! ка-глю-у-ки!» Он напевал благовоспитанным баритоном Глора и припрыгивал, и в такт его прыжкам моталось тело Сулверша. Кончив номер, он провозгласил страшным шепотом:
– Это Замкнутые, благодетель! Воистину я дождался!
Если бы он говорил о Светлоглазом, Севка выслушал бы его. Но бывший Десантник хотел сказать, что Учитель принадлежал к Замкнутым – мятежникам и бунтовщикам, – и ничего более. А Севку сейчас не интересовал Учитель.
– Поговорим после. Даю пересадку, – сказал командор Пути.
Господин начальник Охраны
Сулверш очнулся. Глаза метнулись по мастерской и остановились на Севкиных перчатках. Иными словами – на «детекторе-распознавателе» его предусмотрительности.
– Поддержи его! – крикнул Джал.
Нурра придержал Сулверша за портупею. Господин старший офицер кряхтел, разгораясь справедливым гневом. Стряхнул руку порученца с портупеи, опять поднял лучемет…
– Вы а-атменный чурбан, господин начальник Охраны!
При таких словах его предусмотрительности гнев мгновенно слетел с господина Сулверша. И до него дошло наконец, что правая рука командора облачена в повседневную перчатку. Он испуганно вытянулся.
– Осмелюсь покорнейше спросить…
– Я вас должен спросить, я! – грохотал командор, натягивая вторую перчатку. – Чур-рбан! «Посредника» не видели?! Диплом отберу, головоногая козявка!
Последнее выражение было излюбленным ругательством Джала, употреблявшимся на подходе к великому гневу. Оказалось, что быть командором Пути ничуть не труднее, чем монтажником высшего класса. Язык сам знал, какие слова выбрать. Право же, командор подчинялся Севке охотней, чем Глор…
Нурра осмелился хихикнуть. Джал обрушился на него:
– Парень, придержи язык! Включай двигатели, чтоб я тебя не видел!
Порученец выдавил из себя: «Слушаюсь!», больше похожее на икоту, и убрался в туннель. Сулверш растерянно задирал голову, пытаясь встать навытяжку, – стукался каской о «посредники» на потолке.
– Скажи мне, Сул, во имя Пути… ты рехнулся?
– Никак нет… Э…
– Тогда зачем ты включил «посредник»?! Да говори без церемоний, проклятая каска!
Офицер догадался наконец – его обвиняли в том, что он сам себя «вознес в Мыслящие». Сам потянул за нить «посредника». Разумеется, он никак не мог помнить событие, которого не было. Но прелесть ситуации заключалась в том, что при пересадке теряется память о предшествующих секундах – так называемая пересадочная амнезия. Сулверш помнил только, как он подал командору повседневные перчатки. И он поверил. Схватился за браслет: не слышал ли весь мир о его позоре? Командор Пути осклабился:
– Парнишка оказался сообразительным, Сул. Выключил твой браслет. Ты должен быть ему благодарен до конца этой жизни и до конца всех жизней, понятно? Так зачем ты это сделал?
– Вашусмотрительность, я не делал ничего, клянусь Путем! – заревел Сулверш.
– Ну-ну, успокойся… Затмение нашло, бывает. Ты, в соответствии с уставом, потребовал повседневных перчаток. Хвалю. Я передал тебе «посредник», снял перчатку, а ты от смущения дернул спуск. Чур-рбан… Ну, так было? – (Челюсти Сулверша выбивали дробь, он умоляюще поднял руки в расползшихся перчатках.) – Хорошо, хорошо… Все останется между нами. Порученцу я прикажу молчать. Перчатки твои спишу, как надетые мною лично по ошибке. Запасные при тебе? Ар-рш!
Начальник охраны преданно всхлипнул и медведем полез в туннель. А Севка воспользовался случаем, чтобы подозвать к себе Нурру со внушением – придерживать язык. И вообще больше помалкивать. Его каторжный лексикон никак не годился для монтажника высшего класса.
– Приседай почаще, в разговоры не вступай. Если необходимо, отвечай кратко и везде прибавляй «господина офицера», «господина инженера» и прочее. Будь очень осторожен… И перчаток у тебя нет, только парадные…
– Великий командор – наша надежда, – прошептал Нурра и осклабился с невыразимым бесстыдством. Ну и тип! – Слуш-ш, ваша предусмотрительность! – гаркнул Нурра.
«Ваша предусмотрительность»
По кораблю гремело: «Смир-рна! Его предусмотрительность командор Пути!» Господа специалисты приседали, лица их делались покорно-испуганными. Шуршал шепоток: «Обходит корабль… Скоро отчаливаем…»
Да, выход на испытания приближался. Теперь Севка знал, для чего командор Пути летал на Холодный, – чтобы лично приказать начальнику готовить заправку корабля. Некоторые мысли командора не успокаивались, бродили сами по себе – по-прежнему мутные, злобно оскаленные, как челюсти курга. Шагая по кораблю, непринужденно салютуя встречным и в то же время никого не замечая – трехсотлетняя привычка! – Севка-Джал терпеливо притирался к этим мыслям. Осваивал их, поворачивал так и этак, примерял по руке, как оружие. Он не мог оставаться Севкой и только пользоваться знаниями Джала. Колоссальный опыт командора постоянно предлагал ему множество решений каждой проблемы. Чтобы выбрать одно и жестко его придерживаться, требовалась безжалостная воля, даже некоторая тупость в мышлении. Если разум учитывает слишком много обстоятельств, он всегда затруднен в выборе поведения – все варианты кажутся ему недостаточно хорошими… Севке необходимо было слиться с Джалом, как хороший всадник сливается с конем. Стать единым существом. Так было у него с Глором. Но прежде требовалось переварить новое знание. Нурра мешал ему сосредоточиться: тело Глора маячило перед глазами как укор. И командор отослал Нурру с приказом – сидеть у пульта, ждать доклада Космической Охраны, а дождавшись, передать его по радиофону. Так будет спокойней. У автомата сгорания этот грубиян задел плечом толстую Диспетчершу и не подумал извиниться – только скроил постно-благовоспитанную мину. Толстая госпожа потихоньку пощелкала себя по челюсти – решила, что непотребное мерещится от переутомления…
Отослав Нурру, он брюзгливо подумал: «Хлебну я с ним беды». Вместе с Нуррой отодвинулись мысли о тайном обществе Замкнутых. Настолько тайном, что неизвестно, существует ли оно в действительности. Сейчас уместней думать об отношениях командора Пути с Великим Диспетчером, хотя бы потому, что Диспетчер работал с Железным Рогом – Номдалом – в далекие времена, когда Джал и помышлять не мог о величии. Джал родился здесь. Прокт был на поколение старше – прилетел с переселенцами. Великий Диспетчер Прокт Девятый, отменный мерзавец и интриган, которому незнакомо естественное отвращение к убийству… Джал не обольщался насчет него. Было время, когда он позволил Джалу сбросить Номдала. Теперь другое время, и почему бы не помочь изгнаннику слопать узурпатора? Командор Пути не думал, что Первый Великий имел прямое отношение к затее Светлоглазого. Прокт рекомендовал другого порученца, младшего командора с Титанового – стандартного тупицу и доносчика. А рекомендации Глора шли от заместителя Первого Диспетчера Третьей Монтировочной, «старого гунеу». Он как раз был ближе к Великому Десантнику, поскольку до последнего времени работал в его хозяйстве, на связи с экспедициями. Опять Нуль, Великий Десантник, неимоверный лентяй, растяпа, чурбан… Любопытно, что ему дотошный Джал просто необходим. Джал взвалил на свое хозяйство кучу дел, положенных Великому Десантнику. Освободил его от заботы о прилегающих областях Космоса – обслуживал их своими пилотами… И по-видимому, просчитался. Помогая Нулю, он чересчур хорошо рассмотрел в нем ничтожество. Такого не прощают. «Я сам бы не простил, – подумал Джал. – Видимо, Нуль и подпустил Джерфа. Не зря я подумал о нем сразу после пересадки. Первая мысль в новом теле всегда бывает толковая. Итак, что можно пустить в ход против Нуля?»
Стоп! Как он мог забыть? Доклад Нуля – об экспедиции на Чирагу!
Севка остановился. Ходовой Диспетчер монотонно, почтительно бубнил:
– Полировка дюз по классу экстра, ваш-ш…
– Молодец! Ювелир! – грянул командор Пути.
Ходовой Диспетчер обморочно улыбнулся – он заслужил «ювелира», высшую похвалу командора Пути. А дело было не в дюзах, нет… Вот что вспомнил Джал-Севка.
Девятидневку назад Великий Десантник докладывал Великому Диспетчеру и командору Пути об экспедиции на третью планету системы Чирагу. На Землю. Доклад был невеселый. Корабль Десантников приземлился в Северном полушарии, не сопровождаемый «наводчиком» – кораблем связи, ибо последний несет гигантские антенны и был бы замечен спутниками, летающими вокруг Земли. Взамен Десантники оккупировали антенну аборигенов, расположенную в месте высадки. Однако ею не удалось воспользоваться для вызова больших кораблей на плацдарм. Более того, через шесть девятых оборота планеты Десантники были вынуждены отступить и присоединиться к экспедиции, о чем и было послано сообщение по туннелю свернутого пространства – сюда, на Главный маяк… «Удрали, чурбаны!» – ликовал Севка.
…Командор Пути закончил обход корабля и скомандовал Сулвершу: «В канцелярию!» Чурбан повиновался. «Предан, как дрессированный неск, а потому опасен… Уже пришел в себя и поглядывает оч-чень странно… Чует, что с его предусмотрительностью не все ладно. Учтем. Дай только случай. Не тебе со мной тягаться, проклятая каска… Итак, что еще было в докладе Нуля?»
Комонсы. Наконец-то для Севки прояснилось таинственное слово. Не будь Севка комонсом, он бы не вышагивал сейчас по кораблю в теле Третьего Великого. В старых книгах Пути написано – а книги эти содержатся в тайне, – что все разумные существа Галактики делятся на три группы. Высшая группа, комонсы, может пересаживаться в тела двух низших – шиусов и оусов, захватывая их разум и память вместе с телами. Вторая группа, шиусы, к которым принадлежит народ Пути, пересаживается только в оусов. Последние не могут захватывать сознаний, а посему и тел. И как раз оусы составляют абсолютное большинство в Галактике. Вот почему Путь беспрепятственно продвигался от планеты к планете – ему не встречались другие шиусы и тем более комонсы. Сама возможность существования комонсов была скорей теоретической, чем реальной. Ее не опасались вплоть до последних дней, когда на Чирагу были обнаружены комонсы – дети, не достигшие полного развития. Взрослые становились оусами.
Севка хихикнул. Со стороны это выглядело милостивой улыбкой. Кто-то заорал: «Салют Великому командору!» Он вежливо-высокомерно отсалютовал – комонс в теле Великого. Вот вам и доказательство существования комонсов, господа… В докладе Великого Десантника оно трактовалось как предполагаемый факт, как гипотеза. И еще одна непростительная ошибка: Десантникам не удалось захватить с собою ни одного Мыслящего для изучения. «Р-разини! – с наслаждением подумал Джал. – Трижды и девятижды олухи!» Наконец, последний факт: сообщение Точки, командующей десантом, было прервано на середине. Больше корабль связи не прослушивался. Великий Нуль объяснил перерыв в радиограмме космическим ветром, задувшим от центра Галактики.» Сомнительно, господа, сомнительно… Скорее, это Учитель. Если он владеет гиперпространством, то прервать туннельную связь и вовсе… М-да… И что-то было еще. Учителя пока отложим. Что еще, клянусь горячей тягой?»
Он забыл и теперь не мог сообразить некую важную деталь доклада Великого Десантника. Он остановился. Свита замерла. Впереди порыкивал Сулверш: «В обход, господа!.. В обход, по среднему коридору!.. Ослепли?!» – расчищал дорогу.
«А! Клянусь Бессмертием! В докладе не было сказано, что на Земле оставлены Десантники-резиденты! Великий Десантник лгал. То-то он последнюю девятидневку восседает на маяке – пытается лично установить связь, чурбан… Если Нуль подпустил ко мне Светлоглазого, то он горько пожалеет об этом», – резюмировал командор.
Он вступил в кабинет, благостно улыбаясь, но его мысль продолжала бешено работать. Может быть, он боялся остановиться, чтобы не начать думать о Машке. Не думать о непоправимом… Интриги всегда заменяли ему развлечения. Трехсотлетний опыт интриг руководил им безошибочно. Пока ничего не предпринимать. Ждать, готовить планы. И ликвидировать мелкие помехи. Такие, как Сулверш. Его надо бы… Мнэ-э… Затем госпожа Ник. Как бы она, поразмыслив, не побежала каяться…
– Сул! Пришли мне Клагга, – распорядился он.
Охранник влетел в кабинет по баллистической кривой – так разогнался. Командор сказал отеческим тоном:
– Вот что, паренек… Сгоняй к госпоже Ник, подруге господина Глора. – Он показал через плечо на Нурру. – Передай мою личную просьбу. Не отлучаться, мнэ-э, некоторое время. Она мне понадобится.
– Слушш!
– Ну иди… Ты с ней поласковей. Ты паренек понятливый.
– Рад служить вашусмотрительности!
Осчастливленный Клагг порхнул вниз.
«Клянусь невесомостью, он уже строит воздушные замки и глядит на Сулверша злорадно, – подумал командор Пути. – Это ж надо – такого чурбана поместить в Охрану Великого! „Я распоряжаюсь кадрами и на планете, и в Космосе!“ – передразнил он Диспетчера. – Вот и распорядился – на свою шею. А, легок на помине!» Экран вызова замигал кодом: «ЕРВД ЕПКП» – его распорядительность Великий Диспетчер к его предусмотрительности командору Пути. «Давай, давай – поговорим…»
Шеф обеих Охран
– Ваша предусмотрительность! – проговорил Прокт.
– Ваша распорядительность… – ответил «Джал».
Как всегда, взамен прямого захода Прокт начал морочить голову:
– Ураган проходит. Готовь ракеты – монтаж задыхается.
– Знаю, дорогой. Контролирую, – нарочито нудным голосом ответил Джал. – Мнэ-э… Нуль не подавал голоса?
Прокт сделал отрицательный жест – Нуль голоса не подавал.
Командор отлично знал и это, но хорошую весть не скучно выслушать лишний раз.
– Печально, весьма печально, – сказал он, мысленно потирая руки. – Десантник не слезает с Главного маяка – все связь налаживает…
– Не чересчур ли ты бодр, мой дорогой? – поинтересовался Прокт.
– Нет, не чересчур. Мои люди работают, как искусственные, без отдыха. А твои – распускают слухи. Сегодня, по некоторым сведениям, в корабле болтали… о ней… То есть якобы насчет эскадры. – Он зацепил Диспетчера намеренно – иначе тот будет юлить полчаса, пока перейдет к делу.
– Ты уж меня прости, я перебью, – сказал Прокт Девятый. – Пускай Нуль сам разбирается. По твоей просьбе установлена личность Железного Рога. Бывшая личность…
– Ну-ка? Кто таков?
– А твой предшественник, мой дорогой… Номдал.
Его предусмотрительность неторопливо – как художник тонкой кисточкой – нанес на лицо ярость, тревогу и все, что полагается. В стекле экрана он видел свое отражение. Очень ловко получилось – настоящий вулкан за день до извержения, когда вершина еще невозмутимо вздымается под белоснежной шапкой и только специалист по вулканам может предсказать скорую катастрофу. Великий Диспетчер в этом случае был «специалистом» и, разумеется, клюнул.
– Мнэ-э… Я полагал, с ним давно покончено, – кисло промямлил командор, убедившись, что эффект достигнут. – Значит, мой парнишка дал ценную информацию, а? Рад, что не ошибся в нем…
– В господине Глоре ты не ошибся, признаю, – равнодушно отвечал Прокт. – Ты не говорил еще с Шефом? Я приказал ему бросить все силы на следствие по делу Железного Рога.
– Благодарю от всего сердца, мой дорогой. Он как раз просит связи.
– Плавного Пути, мой дорогой! – попрощался Диспетчер и освободил экран.
Севка окликнул Нурру, подключил его пульт к своему. На обоих экранах появился вызов: «ЕВШОО ЕПКП». Его высокопревосходительство Шеф обеих Охран…
Шеф обеих Охран, Гаргок Третий, был обладателем очень красивого, еще молодого тела. Он имел беспечный, независимый облик. Всегда носил офицерскую каску, надвигая ее на глаза – немного наискосок.
– Была ли безветренной дорога вашей предусмотрительности? – почтительно осведомился Гаргок. – Не имеется ли жалоб на моих парней?
– В порядке, в порядке, Гар! – отвечал его предусмотрительность. – Ближе к делу, красавчик…
– Как угодно вашусмотрительности. Ваш инженер для поручений передал нам распоряжение. Учинить розыск некоего Джерфа, инженера-физика. Могу ли я почтительно спросить, чем…
– Можешь. Господин Глор заподозрил в нем того, кто упоминал о Железном… мнэ-э?..
– Роге, ваша предусмотрительность. Как всегда, мы стремились предугадать желание вашей…
– Ближе к делу, говорю! Нашли вы его?
– Ваша предусмотрительность имеет в виду Рога?
– Обоих!
– Увы, вашусмотрительность… Пока что не удается. Именно с этой целью…
– Сыщики! Знаменитости! – фыркнул Джал. – Клянусь горячей тягой, для этого ты меня и вызывал?
– С этой целью мы хотели бы, ваш-ш, снять показания с господина Глора.
«Правильно. Логика безупречная, но дело твое не выгорит», – подумал он и ответил:
– Милости прошу. Желаешь – по радио, желаешь – присылай следователя. Я не препятствую. Все?
– Никак нет, – сказал Шеф. – Не все… Мы хотели бы пригласить его к себе.
– Зачем?
– Ва-аша предусмотрительность…
– Помять его в Расчетчике желаешь? – Джал с угрозой ткнул пальцем в экран. – И вернуть мне тряпку взамен работника? Не первый раз! Не разрешаю!
– Мы вынуждены почтительно настаивать, вашусмотрительность. Господину Глору была положена проверка – вы отменили.
– Суток не прошло! – рычал командор. – Мне порученец нужен, порученец, а не выжатая тряпка! Хотя бы след Джерфа имеете?
– Скрылся, вашусмотрительность. Боюсь, что его предупредили, а кто мог предупредить, ваш-ш? Подозрение падает как раз на господина Глора… А? Что?!
Скрылся! Машкин след потерян! Севка так взглянул на Шефа, что тот съежился и потерял свой беспечно-независимый вид… «Где же обе твои хваленые Охраны? Где гравилеты, катера, системы подслушивания и подсматривания, шпионы и доносчики?»
– Я признаю доводы вашего высокопревосходительства неубедительными. – Командор был взбешен и плевался словами. – Тем не менее в интересах дела я посоветуюсь с вашим специалистом, приставленным к моей особе. С господином Сулвершем. И поступлю по его совету. Вы удовлетворены?
– Вполне, вашусмотрительность! – оживился Шеф.
Лицо Нурры выражало недоумение и злость, и он очень выразительно прикоснулся к своему лучемету. Но послушно вызвал Сулверша. Ах и ах, плохо быть беглым каторжником. Нигде не дают покоя… Попади ты на допрос в Расчетчик, тебя разоблачат через три секунды и распылят ровно через час. Через два, пожалуй. Нурра знает столько интереснейших штучек, что одного часа будет мало на его допрос. Хотя бы штучка с инопланетным командором Пути. «Нет, старина… Мы с тобою связаны очень крепкой веревочкой».
Явился Сулверш. Отсалютовал сначала Джалу, затем экрану с Шефом. И командор Пути, твердо и равнодушно глядя на портупею Сулверша, спросил, как отнесся бы начальник Охраны к допросу господина Глора в Расчетчике? Какое впечатление господин монтажник произвел на начальника Охраны?
– Так что наилучшее! – отрапортовал Сулверш. – Без крайней, ну, необходимости я не отправлял бы его в Расчетчик, вашусмотрительность, вашвыспревосходительство!
Еще бы… Сулверш очень хорошо знал, что в Расчетчике, где все тайное становится явным, господин Глор расскажет о происшествии в ремонтной камере.
Удар
Странное дело! Когда начальник Охраны, «дрессированный неск», поступил против совести, Севка ощутил горечь и досаду. Он шел на риск и выиграл, но… Стало вроде бы жутко. Сулверш был отважен, предан делу – и струсил. Своих сограждан он боялся сильнее, чем врагов Пути. Но Джал фыркнул: сограждане! Шеф и Диспетчер! Этой пары испугаешься поневоле… Сейчас, восстанавливая в уме короткий разговор с Диспетчером, он подумал: а что, если Первый Великий все-таки задумал сменить командора Пути? И возня вокруг Глора – вдруг она тоже неспроста? Вдруг его подсунул Диспетчер, употребив для этого Джерфа, а когда Глор, наоборот, устроил охоту за Светлоглазым, его решили убрать? Нет-нет, такой вариант не исключен… Неуловимая наглость, проскальзывающая на смазливой роже Шефа, – откуда она? Командор подобрался. Спросил:
– Что у тебя еще? Кого следующего в Расчетчик намечаешь?
Гаргок поправил каску.
– Я понимаю раздражение вашусмотрительности. Однако имею доложить и более приятные новости…
– Ну, докладывай.
– Слушаюсь. У этого субъекта – я имею в виду Джерфа, – очевидно, была электронная отмычка. В гараже Третьей Монтировочной он похитил амфибию. Невзирая на ураган, ушел по воздуху к побережью. Амфибия госпожи, госпожи… а, госпожи Тачч. Новейшая модель. Мой агент преследовал его, борясь с ветром…
– И потерял, конечно. Владелица амфибии арестована?
Гаргок покачал каской.
– В момент похищения она находилась при особе Первого Диспетчера Третьей Монтировочной. Она вне подозрений. Первый проводил испытания реактора.
«Понятно. Во время таких испытаний вся связь отключается. Ловко. Ловко, клянусь горячей и холодной тягой! Все-таки госпожа Тачч… Неужели цепочка была такой простенькой? Джерф – Тачч – „старый гунеу“ – Великий Десантник? Простота – признак гениальности…»
– Разрешите показать донесение? – спросил Гаргок.
Читающий аппарат заработал. «Преследуемая амфибия ушла под воду в русле реки на ближнем подходе к гравилетной станции «Юг». По моей команде субмарины морской Охраны двинулись к устью реки. Им не удалось обнаружить амфибию из-за сильнейшего шума, создаваемого ураганом и волнением. (Смотри донесение командира группы субмарин „Юг“.) Со своей стороны, мы вошли в воду северней преследуемого, дабы преградить ему путь вверх по реке. Продвигаясь к югу, преследуемого не обнаружили. На траверсе подводного маяка Юг-011 поступило донесение морской Охраны о подводном взрыве в квадрате 011-25. Точное место взрыва не установлено. По характеру взрыв напоминает распыление Мыслящего (смотри упомянутое донесение)…»
Севка удержался – не упал лицом на пульт и не заорал. Бандит распылил Машку. Когда его обложили субмарины, он распылил Машку. Просто так, по злобе и подлости: «Ты приказал меня преследовать, я распылю твою подругу».
«Это я убийца, – думал Севка. – Надо было вернуться на Землю, надо было все бросить, а я остался…»
– Я вижу, ваша предусмотрительность пришли к тому же выводу, как и я, – донесся до него голос Шефа. – Если предполагать, что Мыслящий Железного Рога находился при нем, то…
На спутнике Сторожевом, в кабинете Гаргока, что-то покатилось и звякнуло – с таким страшным лицом Великий командор придвинулся к экрану.
– Молчать! Слушать! Бездарность, чурбан… Твое счастье – ты подчинен Диспетчеру, не мне. Но м-мерзавца Джерфа я бы советовал разыскать. Настоятельно бы советовал, ваше высокопревосходительство.
Гаргок торопливо кланялся.
– Приложим все усилия, вашусмотрительность. От госпожи Тачч поступила жалоба – пропала амфибия, утерян маршрут к ее новому ботику для подводной охоты… И еще, ваше настоятельное желание…
– Я вас не задерживаю, – сказал командор Пути и выключил экран.
Так на пятые сутки после прибытия на планету Севка остался совсем один.
Часть 3
Командор Пути
Земля. Операция «Тройное звено»
Начальник Центра приехал в Тугарино на рейсовом автобусе, как самый обыкновенный гражданин. И он сам, и его спутники – три человека – были одеты в гражданское платье, безупречно имитирующее местную моду. Молодые офицеры натянули тесные брюки с неудобными поперечными карманами. Зернов был в темном, сильно поношенном костюме, профессионально испачканном канифолью. При себе имел журнал «Радио» и фибровый чемоданчик. Обыкновенный мастер по ремонту радиоприемников…
В тот же день парашютная дивизия получила приказ: с рассветом покинуть Тугарино. Контрольные посты на дорогах, снабженные рентгеновскими аппаратами, оставались. Но пришельцы, застрявшие в городе, этого знать не могли.
Со своей стороны, Зернов не мог знать наверняка, что в Тугарине еще есть пришельцы. «Тройное звено» было капканом, наугад поставленным у волчьего логова. Неизвестно, живут ли волки в этой норе… Правда, сценарий операции разыгрывался на вычислительной машине и сулил высокий процент успеха.
За три часа до группы Зернова в Тугарино вернулся из областного центра счастливый молодой человек – главный инженер молочного завода. Он получил изумительное предложение. Отправиться в Южную Америку – пустить в ход такое же предприятие, каким он руководил в Тугарине. Завод существовал на самом деле, и заграничный паспорт, командировка и прочее было настоящим. Молодой инженер не подозревал, что участвует в операции «Тройное звено» под кличкой Ходок как приманка. Он был в восторге – то и дело вынимал из кармана и рассматривал свой паспорт и авиационный билет Москва – Гуаякиль через Брюссель, Лондон, Гавану. Он должен был лететь через два дня и прибыть в Москву всего за три часа до отправления самолета. Так ему посоветовали в обкоме. Еще ему советовали молчать о своей командировке – в городе особое положение, то да се…
Зернов беспокоился, как бы Ходок не воспринял последний совет чересчур серьезно. Впрочем, на такой случай имелись люди – оповестить город, что инженер улетает в «загранку».
Утром, когда из Тугарина с фырканьем и ревом вытягивалась колонна бронетранспортеров, к Зернову постучался Степа Сизов.
Начальник Центра устроился в пустой квартире Анны Егоровны. Удобно со всех точек зрения – соседей нет, а телефон есть. Документы у Зернова были выписаны на Владимирского М. Т., двоюродного брата докторши, якобы приехавшего в отпуск. Под рукой был тир, в котором по-прежнему работал Сурен Давидович и всегда крутились Степа Сизов и Алеша Соколов. Им повезло еще раз. В «Тройном звене» они оказались главными действующими лицами.
– Товарищ Первый, доброе утро, – поздоровался Степан. – Я вас не разбудил? Ходок уже на заводе.
– Естественно, он главный инженер, – сказал Зернов с некоторым недоумением. – Дела, как я понимаю.
– Наверно, дела… Там его невеста работает, в техотделе, – сказал Степан. – Знаете, да? А он с ней вчера видался?
Мальчики начали следить за Ходоком с утра. Вечером он был под контролем оперативных сотрудников. Зернов сказал:
– Он вчера к ней заходил. Почему тебя это интересует?
– Мы видели ее. Она Десантник.
– Вот как?.. – Зернов сложил кончики пальцев и взглянул куда-то вбок. – Не выдаешь ли ты желаемое за действительное, Степан Григорьевич?
Степка чуть побледнел и ответил:
– А мне это не «желательное». Извините.
– Понимаю, – кротко согласился Зернов. – Как вы оцениваете Ходока? Он тоже Десантник?
– Он – нет, товарищ Первый.
– Ну, великолепно, Степан Григорьевич! Продолжайте с Алешей следить за Ходоком, на невесту не отвлекайтесь. Возьми, пожалуйста, с собой…
Степан не любил, когда о нем заботились как о малыше. Но этот шоколад он сунул в карман с удовольствием – не кондитерский, а особый питательный шоколад, а Зернов по телефону распорядился, чтобы установили наблюдение за Принцессой – невестой инженера. Опустив трубку, он сообщил огромным часам в прихожей: «Кажется, мы попали в яблочко». Часы равнодушно бухали маятником.
Операция «Тройное звено» строилась вокруг Ходока. Десантники должны рваться из Тугарина, но до сих пор они вынуждены были сидеть на месте. Десантники должны стремиться за рубеж – Ходок давал им шанс попасть сразу в Южное полушарие. Название операции было выбрано со смыслом. Первое звено – мальчики, умеющие, как они утверждали, отличать Десантников от обыкновенных людей. Если они только утверждают, но не умеют, сработает второе звено – «посредник». Так или иначе, но при отъезде Ходок будет испытан «посредником». Наконец, если аппарат исчерпал свой ресурс действия, готовилась третья проверка – рентген и простой обыск. Десантнику нет смысла выбираться за рубеж, не имея при себе «посредника» и кристаллов.
…Начальник Центра сидел в пустой квартире. Сначала он пытался работать. В одиннадцать часов ему позвонил старший по оперативной группе и доложил, что Принцесса ушла с завода. Зернов оставил бумаги и два часа подряд длинными шагами мерил квартиру Анны Егоровны. Такого с ним еще не бывало. Даже в сорок втором году, в Берлине, он умел работать всегда: в бомбоубежище, на офицерском балу и на конспиративной квартире, ожидая налета гестапо. Мера ответственности была другая… В тринадцать пятнадцать ему доложили, что Ходок заказал такси на вечер. Неожиданность… Он должен был ехать ночью и на заводской машине. Зернов попросил выяснить, куда он едет, и опять зашагал от угла спальни до угла прихожей. Но телефон зазвонил сейчас же.
Помощник Георгия Лукича передал приказ: Зернову вернуться в Н… немедленно, оставив группу.
Ходок и Принцесса
К пяти часам вечера солнце не сбавило жару. Степка и Алешка устроились в тени, за штабелем досок, сложенных в глубине двора. Отсюда они видели дорожку, ведущую к дому, и дверь подъезда. Валерка сидел на штабеле сверху, не скрываясь, и держал на руках котенка. Без Мотьки, то есть без котенка, он не пожелал участвовать в операции, и Степан рассудил – пусть его. Вид получается непринужденный, а Мотька не помешает. Все равно будет спать. Алешка говорил, что у Веркиного котенка сонная болезнь. Впрочем, «особый шоколад» Мотька лизала с удовольствием.
Ходок был дома, и мальчики стерегли его. В пять часов семь минут к нему пришла Принцесса.
– Валерик, предупреди Третьего, – шепнул Степан.
Верка неторопливо пошел со двора. Оперативные сотрудники ждали на той же улице, в двух сотнях метров от дома Ходока. Когда мальчик с котенком вышел на улицу, Принцесса как раз постучала в дверь.
Дом был двухэтажный, старый. Скрипучая деревянная лестница, крашеные полы, обои в цветочек. Инженер стоял в своей старой комнате, которая всегда была к нему добра, и смотрел на дверь. Ступени пели, как в сказке: «Снип-снап-снурре…» Вместе с хозяином эту песню слушал книжный шкаф, и комод с литыми ручками, и чужак – светлый костюм, висящий на шкафу на плечиках. А у Светланы были нежные розовые губы, темные, как орех, глаза и пшеничные волосы, уложенные замысловатой башней. Войдя, она принялась поправлять прическу. И капризно отодвинулась, когда он прикоснулся к ее плечу.
– Ну вот, снова сердишься, – сказал инженер.
– Уезжаешь? Вот и уезжай, пожалуйста.
– Светик, ты же сама говоришь, что повезло…
Он опять тоскливо обвел глазами комнату. Новый чемодан желтой кожи выглядывал из-за шкафа, как сообщник.
– И вовсе я не сержусь, – сказала женщина. – Езжай. Я подарок принесла.
«Не сердится!» – скрипнули половицы. Светлана открыла сумочку и достала зеленый цилиндрик.
– Ох, спасибо… Зажигалка?
– Вроде, – сказала Принцесса и потянула за нитку.
Ходок схватился за сердце. Десантница сильным, неженским движением подхватила его под локти и посадила. Он пробормотал: «Здесь красивая местность».
– Линия-два, – сказала женщина. – Ты?..
– Угол-шесть. Слушаю тебя, Линия-два.
– Да что слушать, действуй по схеме «Вирус». Получи «посредник», пять Мыслящих, и езжай.
Они тихо посмеялись. Угол-шесть принял «посредник». Спросил:
– Тебя забрать, Линия-два?
– Пошевели мозгами, – сказала Линия-два. – Они только этого и ждут, чтобы мы засыпались… Забрать! Придумаешь тоже!
– Слушаюсь. – Угол спрятал «посредник» в боковой карман пиджака, висящего на шкафу. Линия-два помогала – придерживала вешалку. Потом она села, высоко завернув юбку и заложив ногу на ногу, покачивая туфлей на тонком каблуке.
– Уф, надоело быть бабой…
– Все лучше, чем ждать в Мыслящем. Где они?
– Возьми в сумке. Я не пойду тебя провожать.
– Как скажешь, Линия-два.
Он благоговейно разложил на столе голубые кристаллы Мыслящих. Налюбовавшись, уложил их в пластиковый мешочек, а на вторую обертку пустил чистый носовой платок. Получился плоский пакетик. Поискав по комнате, Угол нашел клей. Взял пачку «Беломорканала», высыпал папиросы и уложил пакетик в пачку. Аккуратно заклеил, пригладил и в свободное место насовал папирос. Пачку уложил во второй боковой карман.
…Степан посмотрел на часы. Они с Алешкой щеголяли в новеньких именных часах – подарке Министерства обороны, врученном Первым.
– Алеха… давай к калитке. Больно долго ждем…
Алешка выбрался из-за штабелей, юркнул за калитку и прислонился к водосточной трубе на уличной стороне дома. По плану он должен был определить, осталась Принцесса Десантником или нет. Предполагалось, что она выйдет из дома раньше Ходока.
Действительно, через несколько минут Линия-два вышла из подъезда, миновала Алешу и зацокала каблучками по улице, застроенной маленькими домами с палисадниками. Перед одним палисадником сидели на лавочке двое мужчин, а третий курил, стоя рядом. Он предупредил:
– Приближается…
Валерка примостился на свободном конце лавочки. У него заметно дрожали пальцы. Он поглаживал котенка – успокаивал, хотя полосатое крошечное существо мирно спало. Линия два подходила к ним. Алеша был еще далеко, шагах в тридцати. Он поднял руку, показал на женщину. Тогда один из сидящих кашлянул и позвал:
– Присели бы, девушка… Мы веселые, – и загородил ей дорогу.
– Нажрался, паразит! – ответила она и шагнула в сторону.
Тот, кто курил, лениво шагнул вперед и схватил ее за локти – сзади. Сейчас же передний показал ей удостоверение. Она рванулась. Она так рванулась, что задний упал, а второй отлетел шага на два.
– Убивают! – оглушительно завизжала женщина и с невероятной скоростью побежала обратно, прямо на Алешу. Она мчалась так, как люди не могут бегать, и удрала бы, если б не мальчишка. На такой скорости нельзя поворачивать. Алешка успел подставить ей ножку и бросился на женщину, когда она покатилась через голову.
Через секунду на Принцессу надели наручники. Она больше не кричала. Со двора выехала машина, подхватила арестованную и одного из оперативников и умчалась. Остальные двое вместе с Алешкой скрылись с улицы, прежде чем начали собираться любопытные. Алешка, шмыгая носом и прихрамывая, провел оперативников по дворам к дому Ходока. Один – что показывал удостоверение – морщился и потирал локоть. Не задерживаясь во дворе, они опять вышли на улицу. Было самое время – по мостовой, временами ныряя в тень старых тополей, громыхала «Волга». Такси. Человек с удостоверением сказал водителю:
– Клиент будет трудный, Карякин… Вы помогите ему укладывать багаж.
– Будет сделано, товарищ капитан. Сигнал прежний?
– Да. Мальчик поднимет руку.
Капитан повернулся и мелкой, уверенной походкой ушел во двор. Второй, прежде чем пойти за ним, сказал водителю:
– Молись, кунак… Сосчитай до тридцати и вкатывай.
Алеша и Степан теперь сидели на досках, неподвижные, будто их фотографировали. Капитан встал за распахнутой дверью подъезда. Второй оперативник – за старым огромным тополем. Водитель погудел, вызывая пассажира.
Ходок вышел через минуту. Элегантный, в новом светлом костюме, с сияющей улыбкой. Весело подмигнул мальчишкам. Водитель поднял крышку багажника. А Степка и Алешка растерялись – улыбается! Весело, по-человечьи… Степан даже подался вперед всем телом и чуть не развалил доски, а Ходок увидел это и заржал. Знакомым реготом, как ржали те трое – в подвале.
Степан поднял руку. Сейчас же офицеры подступили к машине, и капитан сказал:
– Товарищ Лозовой, здравствуйте. Нам приказано охранять вас по пути в район…
…Алешка схватил Степана за локоть и поволок за штабель, в проходной двор. По плану операции им полагалось быть в стороне, но дело было не в плане – Алешка трясся, и губы у него помертвели.
– Не хочу, – пробормотал он. – Видеть этого не хочу.
– Какой нежный! – сказал Степан.
– Нет. Этого жалко, Ходока. Она его только сейчас, когда мы тут сидели, – понимаешь? А зачем? Мы утром предупредили, что она Десантник. Зачем ее не взяли сразу?
– Они думали, мы врем, – сказал Степан. – Перестань трястись!
– А я ненавижу, когда мне не верят. Не-на-вижу, – сказал Алешка.
Кризис надвигается
Самолет приближался к Н… В полной тишине Зернов скользил над редкими облаками – звук моторов отставал от машины. Из пилотского отсека вылез радист:
– Начинаем снижение. Для вас шифровка, – и подал Зернову листок.
«Борт номер… Пассажиру. Тройное звено спаяно. 2 + 7, повторяю: два плюс семь. Подпись: Второй», – прочел Зернов. Радиограмма означала, что «Тройное звено» прошло с успехом и взяты два «посредника» и семь кристаллов Мыслящих.
– В полетный журнал можете не вносить, – сказал Зернов радисту и стал ждать посадки.
Итак, после операций «Апостол» и «Тройное звено» добычей Центра стали три одноместных «посредника» и двенадцать Мыслящих. На свободе гуляют по крайней мере еще два Десантника при как минимум одном «посреднике». Это было известно по происшествию с «полковником имяреком», который лечил зубы. «Надейся на лучшее, рассчитывай на худшее, – подумал Зернов. – Предстоит еще выловить не меньше дюжины Десантников, будем так и ориентироваться…» О причинах срочного вызова он пока не думал. Вот и аэродром. У дальнего конца бетонки стояли две легковые машины.
Звук догнал самолет, наполнил его, и моторы смолкли. Мелькнули фонари посадочной полосы. И Зернов рассмотрел наконец встречающих. Трое были офицерами сопровождения – подчиненные Ганина. А четвертый был именно тот, кого начальник Центра опасался увидеть, – молодой дипломат Краюшкин, член комитета девятнадцати.
Они быстро, привычно расселись по машинам. Зернов, Краюшкин и два офицера – в одной, а третий офицер и еще двое, прилетевшие с Зерновым, – в следующей. Краюшкин держал на коленях портфель.
– Что у вас? – спросил начальник Центра.
Он был нацелен на новое действие, которое могла потребовать от него служба. Он ощущал даже обычный нервный подъем, своего рода готовность к вдохновению – собрать воедино все, продуманное в долгие часы анализа, все модели будущего поведения противника, сотни вариантов собственных действий. Дать решение – мгновенное и безошибочное, ощутив радость пловца, схватившего гребень волны и полетевшего на ней к берегу… Но сегодня Зернов не ждал радости. Когда Краюшкин раскрыл портфель и из него выпорхнула стопка прекрасной голубоватой, с водяными знаками бумаги, начальник Центра мрачно подумал: «Хорошо оформленный приговор…»
Это была сводка зарубежной информации – доклады посольств, бюллетени пресс-агентств, выжимки из газетных сообщений. Каждое из них в отдельности мало что говорило. Высокопоставленный чиновник военного министерства посетил радиотелескоп в Сьерра-Бланке… Снижена степень боевой готовности в истребительной авиации. Там же запрещено командирам ракетных частей атаковать неопознанные объекты без особого разрешения маршала авиации – впрочем, это сообщение из малонадежных источников… Да, в отдельности это мало чего стоит, но вместе…
Зернов аккуратно сбил листки в стопу, вернул Краюшкину и некоторое время смотрел, как за окном машины скользит, кланяется, поворачивает в мареве старый дубовый лес. Краюшкин терпеливо ждал. Дубрава кончилась, над песчаными нагретыми косогорами закачались мачтовые сосны, блеснули свежим цинком крыши дач, завился из-за штакетного заборчика самоварный голубой дым…
– Да, очень, очень похоже, – проговорил Зернов. Повернулся к соседу. – Боюсь, тревогу подняли не впустую.
– Просочились за рубеж? – шепнул Краюшкин.
– Либо просочились, – сказал Зернов, – либо вторично запустили разведывательный корабль. А что наверху?
– Ждут вас, Михаил Тихонович.
Зернов сморщился, сложил кончики пальцев и опять наклонил иссохшее лицо к окну.
– Полагают, Михаил Тихонович, что у вас имеется план…
– А что план? – уже с раздражением спросил Зернов. – Если они приземлятся по наводке со Сьерра-Бланки, что толку в моих планах?
– Не понимаю, – с тоской в голосе прошептал Краюшкин. – Мы обо всем их предупредили. Вовремя. Исчерпывающе. Как надо и что – обо всем…
Зернов сморщился еще сильнее, и Краюшкин умолк. О таком не говорят даже при доверенных сотрудниках, да и что говорить, в самом деле? За рубежом мы не властны помешать инопланетным захватчикам. Сделали что могли – хорошо, добросовестно сделали. Предупредили насчет охраны штабов и государственных деятелей, методики порекомендовали, согласовали действия. М-да… «Похоже, не помогло, – думал Зернов. – Именно так, как они задумали сначала. Прорываться во всех ядерных державах одновременно. Мы не смогли сделать самое важное, – в тысячный раз подумал он. – Не сумели найти техническое средство, чтобы обнаруживать Десантников мгновенно и безошибочно. И Благоволин не смог. М-да… Ведь даже сейчас было бы спасение – изготовить такой аппарат. Быстренько бы выловили, быстренько, пока не приземлилась эскадра. А если она уже приземлилась?..»
…В тяжких, тревожных мыслях прошел остаток пути. За зеленым броневым стеклом наклонялась, поворачивалась Земля, полная земной летней прелести, беспечная, все еще не подозревающая ни о чем.
Десантники
Севка лежал в кресле перед огромным пультом командора Пути. «Графики» шевелились разноцветными значками. По черному экрану – развертке ближнего Космоса передвигались огоньки грузовозов. Огромная власть была в руках Севки, десятки тысяч балогов ждали его приказов, но что толку было в этой власти?
Он с ненавистью взглянул на экран секретной связи, по которой говорил с Шефом. Выпрыгнул из кресла. Приказал Нурре вскрыть упаковку вакуум-скафандра и достал «поздравительную пластинку». Заодно вынул из «посредника» Мыслящего Железного Рога, спрятал в перчатку. Укладывая скафандр, порученец тихонько спросил:
– Начальник, что случилось?
Севка отмахнулся. Обеими руками сжал пластинку. По ней побежали слова: «Сведения пока отсутствуют. Проверяем. Проверяем. Выйди в Космос через один-два часа. Поспеши с заданием. Кризис надвигается».
Он тупо уставился на пластинку. Экран снова был пуст и чист, как небытие. «„Проверяем. Проверяем“… Проверяйте. А я буду мстить за Машку.»
Он больше не думал о Земле – только о мести. И его жажда отмщения причудливо перепуталась с хитрой мстительностью командора Пути, который тоже кипел яростью – дорваться до Светлоглазого и распылить. А Великому Нулю свернуть шею. Да-да, Великому Десантнику… К нему тянулась ниточка. Джал чувствовал это – недаром сам был мастером дворцовых интриг. Потянуть за ниточку – и полезет то, чего не хватает для связной картины.
За спиной Великого Десантника, как в точке перспективы, сходилось все. И месть, и задание Учителя, которое тоже стало местью. Картина уже была готова сложиться. Не хватало пустяка. Десантного опыта. Командор Пути в своих предыдущих жизнях не был Десантником. Пилотом – да. Целых две жизни. Затем сразу стал командором Пути.
– Я ловко провернул эту историю. Изумления достойно, как ловко! Справился с Номдалом, добился его вознесения в Мыслящие и обошел Расчетчика и обоих Великих… Сам стал Великим, – похвалился Джал.
– Замолкни, карьерист… Ну сожрал Номдала – вот он у меня где, в перчатке… Ничего ты не видел, кроме своей карьеры. Уж я бы на твоем месте хоть разок сходил бы с десантом, – буркнул Севка.
Прижав рот к уху Нурры, он рассказал о неудачном десанте на Землю. Разведочный корабль сел в маленьком городке, развернул операцию по схеме «Прыжок», но был вынужден уйти под угрозой атомного уничтожения. Вопрос: как поступил бы Нурра в качестве командира десанта Линии первой? Решился бы оставить планету, отступить или перешел бы к операции по схеме «Вирус»?
– Клянусь белой молнией! – воскликнул Нурра. – Меня бы распылили иначе! Атомное оружие? Подготовку к «Вирусу» я бы развернул при начале «Прыжка», хе-хе…
– Без доклада Великому?
– Э, какой там Великий!.. Переговоры тянулись бы сутки и еще девятикратно. Линия первая и Расчетчик решают на месте.
– Сколько Десантников ты оставлял в подобных случаях?
– Четыре «посредника», – мгновенно ответил Нурра. – В них – шесть Линий, девять Углов, девять Треугольников. Там атомное оружие? Не сомневайся, начальник. Идет «Вирус»…
Остальное командор Пути знал. Схема «Вирус» специально разработана для планет с развитой централизацией. Еще лучше действует на планетах, управляемых из единого центра. Операция эта сокрушительна, хотя и требует значительного времени. Двадцать четыре Десантника с крошечными одноместными «посредниками»! Они беспощадны, отлично обучены, неуловимы. Они гении своего дела. Злы, как сумуны, и терпеливы, как лаби-лаби. Они ползут по планете, как вирусы, пересаживаясь из одного человека в другого, пока не доберутся до центра, до мозга. Они захватывают власть – в личинах планетных руководителей. Сейчас возможности системы «Вирус» демонстрировал Севка, захвативший командора Пути. А он действовал без подготовки, без опыта, на пустом месте.
Любой Десантник, даже Девятиугольник, по сравнению с ним – мастер. Пусть двадцать три Десантника не достигнут цели. Достаточно одного, пробравшегося в военную систему. По его команде отключаются атомные зенитные ракеты. Эскадра садится, как на параде, и спокойно, методично рассылает Мыслящих.
– Как бы ты рассудил, друг Нурра, почему Великий Десантник доложил, что «Вирус» не проводится?
– Ар-роу! – Бывший Десантник несказанно развеселился. – Лжец он, лжец – по природе и по должности… Связь с эскадрой прервалась, ты говоришь, во время рапорта Точки? Да? Остальную часть рапорта придумал Нуль. Он великий лжец, а не Великий Десантник! Не понимаешь? Если резиденты погибнут, никто о них не узнает. Эх, а еще командор Пути!
– Достаточно… – Командор поправил «посредник» на груди. – Эт-то хорошо. Отлично! Порученец, смир-рна!
Порученец осклабился от удовольствия:
– А-а, запрыгал, инопланетный?
– Для всех я лечу на Большой Сверкающий. Ты дождись, пока кончится смена в Третьей Монтировочной. Вызови госпожу монтажницу высшего класса Тачч. И будь очень вежлив.
– Буду. Затем?
– Пригласи ее сюда. От своего имени, понятно? От имени Глора. Спроси ее, как прошли испытания, и пригласи.
– Она спросит: зачем?
– Скажи: «Я вас жду, дорогая Тачч» – и отключайся. Не забудь послать пропуск на Космодром-три.
– Хорошо. Время?
– Как можно скорей.
– Слушаю, ваша предусмотрительность! – гаркнул Нурра.
Потянуть за ниточку
Странными путями ходит интуиция! Севка слушал бывшего Десантника и думал о Машке. Вспомнил, как она сказала: «У чхагов есть…» Что? Вызов госпожи Тачч помешал ей договорить. Сейчас он договорил сам: «У чхагов есть доступ к детекторам-распознавателям». Командор Пути, не в пример монтажнику Глору, разбирался в тактике похитителей тел и знал, что детекторы не менее важны в их ремесле, чем «посредники». Ведь бесполезных покупок никто не делает. Кто купит тело, на котором рвутся перчатки? Чхаги должны обеспечивать покупателей соответствующими перчатками, и не одной парой – целыми ящиками. Чтобы хватило надолго. На годы. Как член Великого Судилища, командор Пути знал, что все шайки чхагов имеют связь с фабриками детекторов.
Параллельно этой мысли двинулась вторая. Великий Десантник оскандалился. Мало того что его десант удрал с планеты Чирагу – потеряна связь со всей экспедицией, а Десантники-резиденты остались без поддержки. Такого не бывало от истоков Пути. Как надо поступать Нулю? Лгать дальше? На лжи не продержишься до бесконечности. Он, хоть и чурбан, такие вещи соображает… «Командор Пути формирует экспедиции. Командор Пути беспощаден от природы и прошел отменную школу беспощадности – восемь поколений командорства. Наконец, он – чудак! – предан Пути и не потерпит, чтобы величайшее движение в истории Галактики несло урон…» Вот какие мысли мучили Десантника, пока он сидел на маяке и безуспешно вызывал эскадру… И четверо суток назад он приступил к действию – связался со Светлоглазым, и тот выпустил на командора Пути беднягу Глора. Еще прежде он подстроил аварию ракеты с предыдущим порученцем – на всякий случай. Авось пригодится. Точный расчет… «Молодец Нуль! – мысленно похвалил командор Пути. – Мастер интриги, выросший из заурядного лентяя и честолюбца, – это ли не чудо цивилизации?»
Он закрыл глаза, потому что внезапно за его креслом прошла Машка, и он ощутил ее прикосновение. Мягкое, совершенно свое – как дома, под закатными соснами и бледным вечерним небом со стеклянистыми, продутыми солнцем облаками.
«Нет, нет! Меня вам не сломать. Я с вами рассчитаюсь за Машку. Ну, держитесь!»
Командор Пути крепко растер грудь и плечи. Вызвал начальника личной Охраны. Приказал: произвести тщательный обыск в ракете «Молния-01». Посторонние предметы изъять с соблюдением необходимых предосторожностей и отправить Шефу обеих Охран, на спутник Сторожевой…
Сулверш стал пепельно-серым и исчез мгновенно. Джал вызвал Клагга.