Житейские заповеди Уилла

Уилл положил руки на крышку и, преодолевая сильнейшее внутреннее сопротивление, закрыл ее.

– Я не знаю, что и сказать, – произнес он и заставил себя отойти от стола.

– Это абсолютно нормально, – по-доброму усмехнулся Эллиот. – Осмелюсь сказать, в свое время мы все ощущали подобное.

– Я думал, ко мне придет Хэксли, – сказал Уилл и оторвал глаза от коробки.

– Ах да, – довольно проговорил Эллиот, – я прекрасно понимаю, как ты пришел к такому выводу.

– Но это вовсе не он. Это ты. Ты главный. Ты «Старый господин».

Эллиот только слегка пожал плечами и улыбнулся. Спокойно и расслабленно.

– Скажите мне, что я здесь делаю. Чего вы от меня хотите?

– Дело не совсем в том, чего я хочу от тебя, Уилл. Дело в том, чего я хочу для тебя. Ты уделишь мне пару минут? Давай пройдемся?

Уилл кивнул и проследовал за Эллиотом в галерею. Он мельком оглядел остров и другие части замка, пока они шагали рядом. Яркие солнечные лучи пробивались через окна, омывая кремовый мрамор контрастными лучами, которые, казалось, можно потрогать рукой.

– Я определенно сожалею насчет того, как сложилась ситуация, – начал Эллиот, глядя вперед. – Разумеется, я извиняюсь, и извиняюсь искренне, за те промахи, которые мы допустили.

– Например? – полюбопытствовал Уилл.

– Например, Лайл Огилви. Его отношение к тебе было неуместным с самого начала. Об этом ему было сразу сказано, далее сделано замечание и повторное предупреждение. Абсолютно неуравновешенный молодой человек! Всегда есть надежда отвести заблудшие души к свету, жаль, что это не относится к мастеру Огилви, несмотря на то, какие надежды он подавал.

– Что он сделал не так? – спросил Уилл.

Эллиот повел его по изгибающейся мраморной лестнице. Шаги отдавались эхом.

– Например, пытался убить тебя, – прямо сказал Эллиот. – Боже, нет, Уилл! Его уполномочили только наблюдать. Лайлу было решительно запрещено нападать на тебя. Но, к сожалению, ответственное лицо не восприняло его психическое расстройство всерьез.

– Мистер Хоббс?

– Верно, Уилл, – кивнул Эллиот, было видно, что он доволен. – Ты отлично разобрался в ситуации. Все именно так и происходило. Как будто еще нужны подтверждения остроты твоего ума…

– Лайл был не единственным, – сказал Уилл. – Еще до того, как я попал сюда, они пробрались на холмы за нашим домом и атаковали мой самолет в воздухе.

– Весьма прискорбно. Как мне это объяснить? – Эллиот посмотрел вверх, словно подбирая слова. – У нас есть партнеры, Уилл. Ну, или независимые подрядчики, если желаешь. Но они непредсказуемы и не поддаются контролю.

– Потому что они не люди, – сказал Уилл.

Эллиот выглядел удивленным, как будто он не ожидал, что Уилл знает так много.

– Так эти независимые подрядчики тоже не должны были убивать меня?

– Боже, нет. И поверь мне, как только ты прибыл, мы немедленно вмешались.

– Так зачем я здесь? – спросил Уилл.

Когда они поднялись на вершину лестницы, Эллиот жестом попросил потерпеть.

– Позволь мне объяснить это подробнее, но позже. Сейчас я буду краток, и надеюсь, ты примешь мой ответ на веру. Потому что твое место здесь.

Эллиот подошел к ближайшей двери, взялся за ручку и остановился.

– Уилл, так много произошло, пока мы не поняли, насколько ты особенный. Пойми, нам нужен был твой отец. Поэтому мы искали тебя и твою семью. Мы так отчаянно нуждались в нем, что готовы были отправиться на край света, чтобы вернуть его.

– Вы искали его всю мою жизнь, – сказал Уилл.

– Даже более того.

– Потому что они с моей мамой сбежали до того, как я родился.

– К сожалению, да.

– Но для чего вы нуждались в нем?

– Чтобы он продолжал свою работу, разумеется, – ответил Эллиот и открыл дверь.

Они оказались в просторном саду на крыше галереи, по которой шли ранее. Между башнями располагался безмятежный оазис с тенистыми деревьями, экзотическими цветами и стволами бамбука. Необычная красота цвела здесь в избытке. Чуть дальше лежал пруд с карпами, через который был переброшен резной мостик. Цветастые певчие птицы порхали с ветки на ветку, их трели добавляли элегантные ноты к умеренному бризу, смягчавшему летнюю жару. Сад был уставлен скульптурами в классическом стиле – большими головами Будды и бюстами богов десятка античных культур. Эллиот повел его по тропе, вымощенной гладким камнем.

– Твой отец – очень гордый и поразительно упрямый человек, – посетовал Эллиот. – Мы решили, что лучший способ убедить его вернуться, – это привезти сюда тебя.

– То есть шантажировать его, – сказал Уилл.

Эллиот понимающе улыбнулся.

– Скоро ты поймешь, что есть менее грубые точки зрения на этот вопрос. Как бы ты ни интерпретировал это, мы поняли, что пока твой отец знал, что ты в безопасности, он беспрекословно продолжал работу.

Уиллу пришлось подавить гнев, перед тем как ответить.

– Тогда почему он сбежал? О какой работе мы говорим?

– Ты ведь в курсе его обязанностей, не правда ли, Уилл? – Эллиот выглядел немного удивленным.

– Он никогда не говорил о них, – произнес Уилл. – Все, что я знаю, это то, что его работа имеет какое-то отношение к генетическим исследованиям.

– Я не говорю о мелком бездельнике, которым он притворялся последние шестнадцать лет, – раздраженно сказал Эллиот. – Я говорю о человеке, которым он был раньше. Я уверен, ты понимаешь, о ком я.

Эллиот склонился над ним с повелительной улыбкой на губах, уперев руки в колени.

– Хью Гринвуд, – мрачно пробормотал Уилл. – Он работал учителем здесь.

– Хью Гринвуд был умнейшим ученым своего поколения! – Эллиот поднял палец вверх. – Я слегка разочарован тем, что ты не ценишь этого. Все, что мы теперь делаем, стало возможно только благодаря его революционным исследованиям.

Уилл тщательно подобрал слова.

– «Пророчество Паладина»?

– Точно, – Эллиот снова выглядел довольным. – Никто не оспаривает, что первоначально идея принадлежала гению Абельсона, но его методы были нерабочими, они только вредили. Это совершенно бесспорно. Десятилетия работы наших крупнейших умов никак не приблизили нас к решению проблемы, время и силы были потрачены зря, пока, представь себе, не выяснилось, что Хью – и только Хью! – обладает необходимыми знаниями и видением проблемы. И только благодаря ему долгожданный прорыв наконец совершился.

У Уилла кровь застыла в жилах.

– Вы говорите, что папа помогал вам по своей воле?

Эллиот удивленно рассмеялся.

– Не беспокойся, Уилл. Честность твоего отца осталась непогрешимой. Его коньком были фундаментальные исследования. Он работал только с теорией, жил ей. Он никогда не знал, для чего мы ее использовали.

– Вот почему он сбежал, – с облегчением сказал Уилл. – Когда все выяснил…

– Возможно, – Эллиот задумался. – Или можно сказать, что у него не хватило смелости довести свои идеи до логического завершения. Когда у человека есть дар, который может улучшить жизнь всего человечества, справедливо ли отказываться от него?

Они подошли к лавочке у дальнего конца пруда. Уилл сел, он был подавлен огромным бременем и с трудом пытался увязать то, что сейчас услышал, с тем, что уже знал.

– Уилл, оглянись вокруг, – проговорил Эллиот, протянув руку. – Все биологические виды в этом саду были значительно улучшены человеком, не богом. Каждый – это результат идей твоего отца, воплощенный в жизнь.

Он взял Уилла за руку и повел к широкому окну на дальней стороне сада, куда падала тень с другой стороны. У подоконника лежал камень с гербом школы. Эллиот указал на слова, вырезанные на свитке под гербом.

– Прочти вслух, – попросил он.

– Знание – это Путь. Мудрость – это Цель.

– Мудрость, – повторил Эллиот и сжал руку Уилла, – приносящая пользу человеку и улучшающая его. Это есть и всегда было нашей миссией. Поэтому нам нужно было, чтобы твой отец вернулся независимо от других обстоятельств. Он должен был закончить и улучшить свою работу…

– Почему?

– Потому что мы попали в цейтнот! Человеческая раса, как нерегулируемый эксперимент, сбилась с курса. Эксперимент закончился, Уилл. Полным провалом! – Он показал куда-то за стены замка. – Ты видел подтверждения этому. Они вокруг нас. Взгляни незамутненным взором, объективно, на наш бедный мир, разграбленный, разрушенный до основания паразитическими импульсами жадного, эгоистичного вида, который бунтует, находясь на грани вымирания…

– Не все люди такие, – сказал Уилл.

– Люди таковы, каковы их лидеры. Только улучшенный человек, сильнее, мудрее и просветленнее простых смертных, может вывести нас из того мрака, в котором мы очутились. Такого человека мы можем создать, но не ограничимся этим. Нам придется подготовить их и научить тому, как спасти наш мир и наш вид от самоуничтожения.

Уилла сильно напугало страстное рвение этого пожилого человека и огонь, горящий в его глазах.

– Разве это оправдывает ваши действия? Оправдывает сделку с демонами, которые жаждут нашей смерти?

– Кто тебе это сказал? – спросил Эллиот с округленными глазами. – Один из тех старых дураков в Иерархии?

Уилл старался не показывать удивления и ничего не сказал.

– Нет, Уилл, нет, они очень опасны. Тебе не следует их слушать, – тихо и искренне произнес Эллиот. – Мы давным-давно переросли нашу нужду в этих жуликоватых «няньках». Что они тебе рассказали? Они утверждают, что отвечают за благополучие всего мира, да? Если ты думаешь, что они справятся с такой ношей, взгляни, в каком состоянии они нас оставили. Это они во всем виноваты.

– Вы все вывернули наизнанку, – возразил Уилл. – Команда Иных хочет уничтожить нас, а вы им помогаете…

– Нет, сынок, послушай, сейчас мы сами управляем своей судьбой, и ставки слишком высоки. Мы должны найти столько союзников, сколько будет нужно. Они, может, и не благоухают, но управляем ими мы.

– Это вы так думаете, – сказал Уилл. – А что об этом знает школа?

– Школа? Ничего, – пренебрежительно отозвался Эллиот. – Зачем им говорить об этом? Это семейное предприятие. Они работают на нас, а не наоборот.

«Он безумен, – подумал Уилл. – Мне следует просто взять и столкнуть его с крыши».

– Уилл, разве ты не знаешь, почему так важен для нас? Ведь ты сам живое доказательство. Твои экстраординарные способности доказывают, что мы можем преуспеть…

– Как вы можете говорить такое?

Эллиот подошел ближе и заговорил почти шепотом, тональность его голоса была такой, как будто он читал сказку на ночь.

– Потому что все пришло в норму – твой отец вернулся к работе, а ты стал на нашу сторону. Проект «Пророчество Паладина» завершен. А это значит, что больше никто не будет страдать.

– А что с моими друзьями?

– Они в абсолютной безопасности. Теперь мне нужно, чтобы ты рассказал им то же, что я тебе. Расскажи, что ты понял, как сильно ошибался в нас. Потому что мы желаем им только успеха и процветания, так же, как и тебе.

Уилл молча пялился на него, шокированный тем, что есть другой выход. Без боя, без борьбы. У него остаются и семья, и друзья. Пусть другие беспокоятся о лидерстве.

– Могу ли я облегчить твою задачу? – доброжелательно спросил Эллиот. – Я знаю, насколько трудно переступить этот порог. Позволь мне помочь.

Эллиот постучал по толстому оконному стеклу. Кто-то отдернул занавеску внутри комнаты, так что они смогли заглянуть внутрь.

Это был анатомический театр, который он видел на мониторе Хоббса, когда к операционному столу была пристегнута Брук. Свет был включен, но теперь на столе лежал кто-то другой.

Элиза. Без сознания, скорее всего под наркозом. Готовая к операции. Судя по линиям, нарисованным на горле, они собирались вырезать ей голосовые связки.

Но она была не одна.

Над ней стоял единственный хирург со скальпелем в руках, он снял маску и посмотрел в окно, прямо на Уилла, но никак не отреагировал. Рядом торчал Хоббс, приставив к голове врача пистолет. У этого врача были очки, бледная кожа и короткая борода. Волосы стали короче, в них прибавилось седины. Всю свою жизнь Уилл знал этого человека как Джордана Веста.

Своего отца, Хью Гринвуда.

Уилл начал стучать по стеклу и звать отца по имени. Но он не реагировал.

– Это зеркало Гезелла, – сказал Эллиот. – Хью не видит и не слышит тебя, Уилл. И я даю тебе мое слово, что, если с этого момента ты будешь делать все, как я прошу, не пострадает ни он, ни мисс Моро, ни другие твои друзья.

Уилла трясло. Ему хотелось кричать или убивать, что угодно, только не испытывать все это.

– Почему я должен вам верить? – спросил он в надежде потянуть время. – Почему я должен верить тому, что вы говорите?

Эллиот снова улыбнулся ему самой доброй улыбкой, на какую только был способен, и мягко положил свою руку Уиллу на плечо.

– Потому, мой дорогой мальчик, что меня зовут Франклин Гринвуд, – сказал он. – Я твой дедушка.

Уилл без колебаний посмотрел ему в глаза и решительно произнес:

– Я сделаю все, что ты скажешь.