VII

Когда Крум ушёл, Клер с минуту постояла в холле, вспоминая тот день, полтора года назад, когда она сама, в светло-коричневом дорожном костюме и коричневой шляпке, уходила через ту же дверь мимо гостей, стоявших шпалерами и провожавших её возгласами: "Желаем счастья!", "До свиданья, дорогая!", "Привет Парижу!" Всего восемнадцать месяцев, а сколько воды утекло! Губы её дрогнули, и она отправилась в кабинет к дяде.

– Вы дома, дядя Лоренс? К вам только что заходил Тони Крум.

– А, этот приятный молодой человек, у которого нет работы?

– Да. Он хотел поблагодарить вас.

– Боюсь, пока не за что.

Глаза сэра Лоренса, быстрые и чёрные, как у кулика или вальдшнепа, скользнули по хорошенькому личику племянницы. Клер, конечно, не то, что его любимица Динни, но бесспорно привлекательна. Как быстро выяснилось, что её брак неудачен! Эм все рассказала ему и предупредила, что этого вопроса касаться нельзя. Да, Джерри Корвен – штучка! При его имени люди всегда пожимали плечами и многозначительно усмехались. Дурной знак! Но в общем его, сэра Лоренса, все это касается мало.

С порога донёсся приглушённый голос:

– К вам сэр Джералд Корвен, сэр Лоренс.

Сэр Лоренс инстинктивно поднёс палец к губам. Дворецкий понизил голос ещё больше.

– Я провёл его в маленькую гостиную и сказал, что пойду узнаю, дома ли леди Корвен.

Сэр Лоренс заметил, что Клер стиснула руками спинку кресла, возле которого стояла.

– Ты дома. Клер?

Она не ответила, но её побледневшее лицо словно окаменело.

– Минутку, Блор. Вернётесь, когда позвоню.

Дворецкий вышел.

– Ну, дорогая?

– Он, наверно, выехал следующим пароходом. Дядя, я не хочу его видеть.

– Если просто ответить, что тебя нет, он, безусловно, явится снова.

Клер вскинула голову:

– Хорошо, я выйду к нему.

Сэр Лоренс ощутил лёгкую дрожь.

– Скажи мне, что ответить, и я выйду к нему вместо тебя.

– Благодарю, дядя, но не вижу оснований взваливать грязную работу на вас.

"Слава богу!" – подумал сэр Лоренс.

– На всякий случай я буду под рукой. Желаю успеха, дорогая.

И баронет вышел.

Клер встала около камина – так, чтобы можно было дотянуться до звонка. Она испытывала то хорошо знакомое ей чувство, которое бывает, когда садишься в седло, чтобы взять головокружительное препятствие. "Прикоснуться ко мне я ему во всяком случае не дам", – решила она и услышала голос Блора:

– Сэр Джералд Корвен, миледи.

Недурно! Жене докладывают о муже! Впрочем, неудивительно, – слуги всегда все знают.

Даже не поднимая глаз, Клер отчётливо видела, где он стоит. Щеки её вспыхнули от стыда и гнева. Он околдовал её, он сделал из неё игрушку своих прихотей. Он её…

Корвен заговорил саркастически и хладнокровно:

– Дорогая моя, вы чрезвычайно стремительно приняли решение.

Он такой же, как всегда, – подтянутый, щеголеватый, похожий на кота; на тонких губах усмешка, глаза дерзкие и хищные.

– Чего вы хотите?

– Только вас.

– Меня вы не получите.

– Вздор!

Он сделал неуловимо быстрое движение и сжал её в объятиях. Клер откинула голову и опустила палец на кнопку звонка:

– Назад или позвоню! – Другой рукой она прикрыла лицо. – Либо отойдите и будем разговаривать, либо вам придётся уйти.

– Извольте. Но это смешно.

– Вот как? Вы думаете, я уехала бы, если бы это не было серьёзно?

– Я думал, вы просто рассердились. Впрочем, и было за что. Крайне сожалею о случившемся.

– Не стоит о нём говорить. Я знаю вас и не вернусь к вам.

– Прошу у вас прощения, дорогая, и обещаю, что подобное не повторится.

– Какое великодушие!

– Это был только эксперимент. Некоторые женщины обожают такие вещи.

– Вы – животное!

– "И красавица стала моей женой…" Бросьте глупить, Клер! Не превращайте нас в посмешище! Можете поставить любые условия.

– И верить, что вы их выполните? Такая жизнь меня не устраивает: мне всего двадцать четыре.

Улыбка исчезла с его губ.

– Понятно. Я ведь заметил, как из дома вышел молодой человек. Как его зовут? Кто он?

– Тони Крум. Что ещё?

Он отошёл к окну, посмотрел на улицу, обернулся и сказал:

– Вы имеете несчастье быть моей женой.

– Это и моё мнение.

– Клер, я серьёзно говорю: вернитесь ко мне.

– А я серьёзно отвечаю – нет.

– Я занимаю официальный пост и не могу с этим шутить! Послушайте! Он подошёл ближе. – Считайте меня кем угодно, но я не старомоден и не брюзглив. Я не спекулирую ни своим положением, ни святостью брака, ни прочим вздором в том же роде. Но у меня на службе до сих пор придают всему этому значение, и вину за развод я на себя не взвалю.

– Я не рассчитываю на это.

– Тогда на что же?

– Не знаю. Знаю одно: я не вернусь.

– Только потому что…

– И по многим другим причинам.

Кошачья улыбка снова заиграла на его лице и помешала Клер прочесть мысли мужа.

– Хотите, чтобы я взвалил вину на вас?

Клер пожала плечами:

– У вас нет для этого оснований.

– По-другому вы и не можете ответить.

– Я по-другому и не поступаю.

– Вот что, Клер, вся эта нелепая история недостойна женщины с вашим умом и знанием жизни. Вечно быть соломенной вдовой нельзя. Кроме того, вам ведь нравилось на Цейлоне.

– Есть вещи, проделывать которые с собой я никому не позволю, а вы их проделали.

– Я же сказал, что это не повторится.

– А я уже сказала, что не верю вам.

– Мы толчём воду в ступе. Кстати, вы собираетесь жить на средства родителей?

– Нет. Я нашла место.

– О! Какое?

– Секретаря у нашего нового депутата.

– Вам быстро надоест работать.

– Не думаю.

Он пристально посмотрел на неё, теперь уже не улыбаясь. На какую-то секунду она прочла его мысли, потому что его лицо приняло выражение, предшествующее известным эмоциям. Неожиданно он бросил:

– Я не потерплю, чтобы вы принадлежали другому.

Клер поняла, какие побуждения руководят им, и ей стало легче. Она промолчала.

– Слышали?

– Да.

– Я говорю серьёзно.

– Не сомневаюсь.

– Вы бесчувственный чертёнок!

– Хотела бы им быть.

Он прошёлся по кабинету и остановился перед ней:

– Вот что! Я не уеду без вас. Здесь я остановился в "Бристоле". Перестаньте капризничать, – вы же умница! – приходите ко мне. Начнём сначала. Увидите, какой я буду.

Потеряв самообладание, Клер закричала:

– Да поймёте ли вы наконец? У меня нет чувства к вам, – вы его убили!

Зрачки Корвена расширились, затем сузились, ниточка губ растянулась.

Он стал похож на берейтора, объезжающего лошадь.

– Поймите и меня, – отчеканил он негромко. – Или вы вернётесь ко мне, или я с вами разведусь. Я не позволю вам остаться здесь и выделывать всё, что вам взбредёт в голову.

– Уверена, что каждый здравомыслящий муж одобрит вас.

Улыбка снова заиграла на его губах.

– За это мне полагается поцелуй, – объявил он и, прежде чем она успела его оттолкнуть, прижался к её губам. Она вырвалась и нажала на кнопку звонка. Корвен заторопился к дверям.

– Au revoir! – бросил он и вышел.

Клер отёрла губы. Она была растеряна, подавлена и не понимала, кто же остался победителем – она или он.

Она стояла лицом к камину, опустив голову на руки, как вдруг почувствовала, что сэр Лоренс вошёл в кабинет и молча смотрит на неё.

– Мне ужасно неловко, что я беспокою вас, дядя. Через неделю я уже перееду в свою берлогу.

– Дать тебе сигарету, дорогая?

Клер закурила и с первой же затяжкой ощутила облегчение. Сэр Лоренс сел, и она увидела, как иронически приподнялись его брови.

– Совещание, как всегда, прошло плодотворно?

Клер кивнула.

– Обтекаемая формула. Людей никогда не удовлетворяет то, чего им не хочется, как бы ловко им это ни подсовывали. Интересно, распространяется ли это правило и на нас самих?

– На меня – нет.

– Досадно, что совещание обычно предполагает наличие двух сторон.

– Дядя Лоренс, – внезапно спросила Клер, – какие у нас теперь законы о разводе?

Баронет вытянул длинные худые ноги:

– Мне ещё не приходилось с ними сталкиваться. Думаю, что они менее старомодны, чем раньше, но всё-таки заглянем в "Уайтейкер".

Он снял с полки том в красном переплёте:

– Страница двести пятьдесят восьмая, дорогая, – вот тут.

Клер молча погрузилась в чтение, а баронет печально смотрел на неё. Наконец она подняла глаза и объявила:

– Чтобы получить развод, я должна нарушить супружескую верность.

– Очевидно, это и есть та изящная форма, в которую облекает его закон. Однако среди порядочных людей грязную работу берёт на себя мужчина.

– Да, но Джерри не согласен. Он требует, чтобы я вернулась. И потом, он не может рисковать своим положением.

– Естественно, – задумчиво отозвался сэр Лоренс. – Карьера в нашей стране – хрупкое растение.

Клер закрыла «Уайтейкер» и сказала:

– Если бы не родители, я завтра же дала бы ему искомый предлог, и дело с концом.

– А тебе не кажется, что самое разумное – ещё раз попробовать начать семейную жизнь?

Клер покачала головой:

– Я просто не в силах.

– Тогда да будет так, хотя это очень грустное "так", – согласился сэр Лоренс. – Каково мнение Динни?

– Мы с ней об этом не говорили. Она не знает, что он приехал.

– Значит, тебе даже не с кем посоветоваться?

– Нет. Динни знает, почему я ушла, но и только.

– Мне кажется, Джерри Корвен – человек не из терпеливых.

Клер рассмеялась.

– Нам обоим не свойственно долготерпение.

– Известно тебе, где он остановился?

– В "Бристоле".

– Может быть, целесообразно установить за ним наблюдение, – неторопливо предложил сэр Лоренс.

Клер передёрнуло.

– Это унизительно. Кроме того, я не собираюсь губить его карьеру. Вы же знаете, он очень способный человек.

Сэр Лоренс, пожав плечами, возразил:

– Для меня и твоих родных его карьера – ничто в сравнении с твоим добрым именем. Давно он приехал?

– По-моему, недавно.

– Хочешь, я схожу к нему и попытаюсь договориться, как вам наладить раздельную жизнь?

Клер молчала, и, наблюдая за ней, сэр Лоренс думал: "Хороша, но характер нелёгкий. Много решительности и ни капли терпения". Наконец Клер заговорила:

– Во всём виновата я одна, – я ведь вышла за него по своей воле.

Не хочу затруднять вас. И потом, он не согласится.

– Это ещё вопрос, – возразил сэр Лоренс. – Так попробовать мне, если подвернётся случай?

– Вы очень любезны, но…

– Значит, договорились. Кстати, безработные молодые люди умеют сохранять благоразумие?

Клер рассмеялась.

– Ну, его-то я приучила. Страшно вам благодарна, дядя Лоренс. Поговоришь с вами – и на душе легче. Конечно, я ужасно глупая, но, знаете, Джерри имеет какую-то власть надо мной, а меня, к тому же, всегда тянуло на риск. Прямо не понимаю, в кого я такая, – мама его не терпит, а Динни допускает лишь в принципе.

Клер вздохнула.

– Ну, больше не смею вам надоедать.

Она послала ему воздушный поцелуй и вышла.

Сэр Лоренс сидел в кресле и думал: "Зачем я-то впутываюсь? История скверная, а будет ещё хуже. Но у Клер такой возраст, что ей надо помочь. Придётся поговорить с Динни".