18
Стокгольм
– …в туалете. – Томми раздраженно убрал мобильник.
Эдди зашел в мужской туалет. Прошелся из конца в конец, проверил каждую дверь – никого. Склонился над раковиной, поднял глаза к зеркалу. Спросил себя, можно ли доверять этому парню? Признался себе, что не стал бы.
Боман тщательно все продумал и отрепетировал. Он старался скрыть свое волнение за негодованием, равнодушием. Получалось неважно.
В этот момент в туалет вошел Янссон. Не обращая внимания на коллегу, он встал возле алюминиевого писсуара и расстегнул ширинку.
– Ну что… – прохрипел Томми, все еще не глядя на Эдди. Вытащив член, он направил его на голубую емкость с ароматическим средством.
– Ничего, – ответил Боман.
Увеличенная простата Янссона пускала прерывистую струю с интервалами в несколько секунд.
– Ты уверен? – Томми задержал дыхание.
– Достаточно, – кивнул Эдди.
Струя ударила по алюминию.
– Странно ты выражаешься, – заметил Янссон. – «Достаточно»… Что за дурацкое слово?
Он застонал от боли, выпуская из себя оставшуюся мочу.
– Достаточно уверен, – повторил его подручный.
Тут Томми впервые за все то время, пока они находились в туалете, посмотрел ему в глаза. Его острый, как иголка, взгляд заставил его подельника содрогнуться.
– Неужели Эдди Боман наложил в штаны?
Эдди опустил глаза.
Янссон застегнул ширинку и подошел к раковине, возле которой стоял его подельник.
Они оказались близко, слишком близко. Эдди в полной мере ощущал исходившую от Томми темную, разрушительную силу. Он хотел отступить на шаг назад, но не смог двинуться с места.
– Я задал вопрос. – Янссон повернул кран.
Шум воды наполнил помещение, эхом отразился от кафельных стен.
– Я тебе уже ответил, – выдавил из себя Боман.
– Ты это серьезно, Эдди? – Томми выдавил на ладонь пару капель жидкого мыла.
– Да.
Янссон поднял глаза к зеркалу и вымыл руки, а потом пальцами приподнял верхнюю губу и принялся разглядывать свои зубы. Прожевал что-то, подвигал языком. Еще раз ополоснул ладони, закрыл кран и вырвал из держателя кусок бумажного полотенца. Промокая руки, он не спускал глаз с Эдди.
– Ну хорошо…
Новая волна исходящей от Томми темной силы обдала Бомана холодом. Это был ужас, питаемый ненавистью, отвращением и вытесненными страхами. Подземное озеро дремлющих в душе чувств. Эдди ощутил приступ удушья и пустоту внутри.
– За дурака меня держишь? – поинтересовался Янссон.
Его собеседник замотал головой.
– Ну хорошо, Эдди…
Боман вперился в Томми взглядом, словно пытаясь таким образом удержаться на ногах. Янссон театрально округлил глаза.
– Хочешь испепелить меня? – прошептал он.
Эдди опустил глаза в пол.
– Нет уж, смотри, – приказал Томми.
Боман послушался. Янссон выставил вперед указательный палец на правой руке и нажал воображаемый спусковой крючок.
– Пиф-паф…
Бумажное полотенце упало на пол.
Томми направился к выходу. Эдди прикрыл глаза. Где-то за его спиной хлопнула дверь.
* * *
Янссон шагал по коридору полицейского участка. Чертов ссыкун… Он не должен был обращать внимания на перемены в Эдди, даже если замечал их. Томми раздражался и злился на себя за это. То, что ссыкун сомневается, нормально. И даже его сопротивление в какой-то степени тоже нормально. Следователя удивила скорее несвойственная Эдди уверенность. До сих пор он знал Бомана другим – ссыкуном, который ни на что не может решиться.
Шаги Янссона стучали по коридору. Коллеги кивали ему с разных сторон: «Привет, Томми!» Но он не замечал их.
И потом, этот страх… Ведь Эдди Боман боялся. Как мальчишка, вздумавший впервые перечить отцу.
Психоанализ рулит.
Томми позвонил в отдел командировок и заказал билет до Праги.
* * *
Эдди чувствовал себя загнанным в угол. Пялился в зеркальце заднего вида, как параноик.
Дома он ходил из угла в угол, не находя себе места. Кот Мэнни благоразумно скрылся из вида. Мысли путались. Боман присел, вздохнул. Он ничего не чувствовал, кроме страха – утробного, темного, опустошающего. Такой легко переходит в агрессию, не подконтрольную разуму. Но только не сейчас. Теперь с этим покончено. Внезапно Эдди поразило ощущение собственной ничтожности, уязвимости. Стены на кухне были высокими и темными, и ему стало страшно. Он не хотел быть один.
Боман натянул футболку, пару раз прыснул на себя самыми дорогими духами. В прихожей он снял с вешалки куртку и взял со столика ключи от машины. Захлопнул дверь, сбежал по лестнице.
Бегство…
Эдди снова сел в машину. Ему не трудно было найти это место с закрытыми глазами – всего в десяти минутах езды, между жилым кварталом и промзоной. Он свернул на парковку.
* * *
«Гарбо» – прочитал Боман на неоновой вывеске, хотя буква «Б» не горела. Это было нечто среднее между рестораном, ночным клубом и мясным рынком. Культурное заведение предместья. Завсегдатаи – женщины деликатного возраста, разведенные, все как одна в дешевых хлопковых платьях из одних и тех же торговых сетей. Слишком легкая добыча. Эдди захотелось уйти незамеченным – настолько тоскливо стало ему при виде этого «Гарбо».
Некоторое время он сидел в машине, разглядывая людей, входивших в заведение, – нарядных, одиноких, пьяных, похотливых. Светило солнце.
Это была крайне неудачная идея.
Боман оказался здесь по недоразумению. Он должен сделать наоборот, как решил в Праге. Поэтому он не пойдет в «Гарбо» за женщиной и не станет глушить свое беспокойство сексом. Это не более чем отсрочка, и Эдди она не нужна.
Он сидел в машине и смотрел на руль. А потом повернул ключ, и мотор завелся.
* * *
Боман не сразу осознал, куда едет. Машина покатила в направлении северных пригородов. Эдди много раз поворачивал в эту сторону, но на полпути возвращался. Сегодня он проделает этот путь до конца.
Спустя полчаса Эдди петлял по переулкам вполне благополучного предместья. Где-то здесь стоял этот дом, ничем не отличающийся от прочих. Повсюду одно и то же – асфальтированные подъезды к гаражам, за заборами маленькие садики. Кое-где к гаражным крышам прикреплены баскетбольные корзины.
Боман выехал на окраину и выключил мотор.
Прозрачным туманом висел золотистый свет вечернего солнца. Пахло мясом-гриль. Дети катались на велосипедах и играли в футбол – немного контролируемой анархии посреди безукоризненного порядка.
Дом Рикарда Эгнелля стоял погруженный в тишину. Сколько лет прошло с тех пор, как он замолчал? За задернутыми гардинами не чувствовалось никаких признаков жизни. Кроме, пожалуй, скорби. Тяжелой, бесцветной и бездонной боли и отчаяния.
Эдди стоял и смотрел. Время шло. Наконец на пороге дома появилась пара с таксой на поводке.
Оба выглядели намного старше своих пятидесяти пяти или около того. Он – седой, ее волосы белы, как снег. Супруги медленно шли к калитке. Рикард Эгнелль был их единственным ребенком.
Они отворачивались от резвящихся во дворах мальчишек.
Проходя мимо машины, отец Рикарда мельком взглянул на Эдди – пустой взгляд человека, которому в жизни ни до чего нет дела.
Боман опустил голову. Так и сидел, разглядывая свои колени.
Когда он снова поднял голову, Эгнелли успели отойти от машины на значительное расстояние. Мужчина держал женщину за руку. У них не было никого, кроме друг друга.
Сердце Эдди забилось, и он стал задыхаться. Прокашлялся, но это не помогло.
Внезапно Боман понял, с чем обречены жить эти двое. И понял, что виной всему – он, лишивший жизни их единственного сына. Ему захотелось выскочить из машины, догнать их, упасть перед ними на колени, рассказать, как все было, попросить прощения…
Хотя на какое прощение можно рассчитывать в таком случае? Но Эдди должен держаться выбранного курса, сделать все наоборот.
* * *
Дома кот Мэнни вышел ему навстречу. Эдди взял его на колени и сел за кухонный стол.
Потом он достал бумагу и ручку и принялся по пунктам расписывать свой план. Его остановило лишь внезапное осознание того, как мало у него времени. Он должен умереть, совсем скоро. И убьет его не кто иной, как Томми. Наверное, так будет лучше – супруги Эгнелль успокоятся. Уже ради одного этого стоило умереть, Боман понял это во время недавней прогулки. Получается, это не Янссон лишит его жизни. Эдди сделает это сам, по своей воле.
Мэнни мурлыкал у него на коленях.
Но Эдди должен уйти достойно. На небеса или в преисподнюю – это другой вопрос. Все должно получиться правильно. Впрочем, Боман давно чувствовал, что идет правильной дорогой, даже если не понимает всего, что с ним происходит.
Час проходил за часом. Эдди продумывал различные варианты развития событий. Оценивал риск, стараясь снизить его если не до желтого, то хотя бы до оранжевого уровня. Пока не понял бессмысленность этих попыток. Уровень опасности будет красным, не ниже. А значит, ему понадобится помощь. Он не сможет один провернуть все это.
В прихожей через почтовую щель на пол упали газеты. Боман принес их на кухню и принялся листать одну за другой.
Взгляд его уцепился за статью Каролины Бергер.
