Глава 6
Старый скаг

Проскакав достаточно, чтобы убедиться, что за мной никто не гонится, я сбавил ход. Не вовремя пришла мысль, что я абсолютно ничего не знаю о лошадях. В офицерском училище нас учили только ездить на них. И то так себе, чуть-чуть. Вероятность того, что человеку вдруг ударит в голову покататься на коняшке была ничтожно мала. Я даже не знал, чем ее кормить! Однако твердо знал, что каким-то образом скакуна можно загнать.

Да вообще вероятность всего случившегося была ничтожно мала. Расскажи мне кто пару недель назад, что я буду нестись по степи верхом на мустанге – я б рассмеялся в лицо! Это как… как если б мне вчера рассказали, что скаги умудрились захватить все наши города на Терре! И теперь, может быть, на всем континенте из всех своих я – единственный живой человек!

Верить в это не хотелось. Хотя такие мысли были. Но если б я в это поверил, то, скорее всего, приставил пистолет к голове и вынес себе мозги. Такая мысль за последнее время посещала меня неоднократно. Потому что при таком раскладе бороться не за что. Конечно, я поклялся отомстить за Виталика и остальных, но кто меня на том свете спросит?

Спасало то, что землянам на этой планете приходилось и туже. Если б каждый раз люди, столкнувшись с небольшими трудностями, прибегали к суициду, вряд ли мы добились бы таких высот. Вон, те же коричневые скаги, изгнанные амерами в горы, вообще друг друга жрали, и ничего, успешно дожили до момента полного истребления! А тут всего-то Терра захвачена рогатыми, подумаешь…

Мои опасения оказались напрасными. Конь замечательно обходился травой. Не брезговал и сухпаем, но я старался его беречь. Лошадка может питаться подножным кормом, а я – нет. Даже при сильной экономии провианта мне не хватит на весь переход. При том условии, что я двигаюсь в правильном направлении. В идеале, конечно, найти железную дорогу и ехать вдоль нее, но где я ее найду в кромешной тьме, даже примерно не зная, не только, где сами рельсы, а, даже, где я?

Скоро Солнце, Арес и Земля разойдутся с одной линии, тогда можно будет поискать старый путь. Тогда же можно будет и поохотиться, благо патронов у меня хватало – три полных боекомплекта к Калашмату. Еще пистолет, старый, как говно мамонта, довоенного выпуска, штык-нож и пара гранат. Можно попробовать завалить даже многорога. Не особо крупного.

А если никто съедобный не встретится – что же… мне всегда нравилась конская колбаса. Я заранее приглядывался к своему транспорту, высматривая наиболее мясистые места. Надеюсь, он про это не догадывался и не присматривал мясистые места во мне. Это было и бесполезно. Ограничивая себе в еде, свой жирок я сильно уменьшил.

Я не догадался захватить с Сигнальной часы, так что по прежнему плохо ориентировался во времени. Деление дней на дни было весьма условным. Первый день поездки для меня закончился тогда, когда все тело начало ломить от скачки. Утро было вообще кошмарным. Ноги жутко болели и не хотели сходиться вместе. Я еле заставил себя вернуться в седло. Второе утро было еще более ужасным. Но на третье я уже не чувствовал боли. Вообще ничего не чувствовал. В моем положении это был плюс.

Я несказанно обрадовался, обнаружив старый деревянный мост через реку. Похоже, это был Урал, а мост – тот самый, что построили первые поселенцы больше ста лет назад. Значит, я двигаюсь в правильном направлении!

Переправляться по мосту я не решился – дерево сгнило, местами зияли прорехи. Печально, что уникальный исторический памятник, часть истории человечества на этой планете, пришел в такой плачевный вид. Реку я преодолел вплавь на своем скакуне, а потом долго грелся у костра и сушил одежду. Мост находился на территории скагов и я сильно рисковал, разводя огонь. Но выбора не было. Температура опустилась до нуля, порой летел снег. Околеть до смерти – тоже не лучший вариант.

К исходу следующего дня я почувствовал запах жаренного мяса, но еще долго скакал, прежде чем увидел костер. Это насколько надо одичать, чтобы унюхать пищу на таком расстоянии? Консервы сухпая осточертели донельзя. Бесспорно, в войска шло только лучшее, но консервами они от этого быть не перестали. По ночам мне снилась наваристая солянка, шашлык и картофельное пюре с баклажанами. И я был этому рад – сухпай уменьшался так стремительно, что скоро мне будут сниться консервы!

Людям здесь делать нечего, если это не такой же партизан, как и я. Рогатым, вообще-то тоже, но шансы встретить здесь инопланетянина гораздо выше. Я привязал коня к дереву, взял автомат и подкрался к источнику света, тепла и вожделенного запаха жареного мяса.

Рисковать без нужны не хотелось. Кто бы ни развел огонь, привал он устроил грамотно – в центре нагромождения камней, представляющих отличное укрытие от легкого стрелкового оружия. Два-три автоматчика смогут держать такую оборону достаточно долго. Такого противника можно достать только минометом.

Я обошел вокруг. У костра царила тишина, лишь потрескивали пожираемые пламенем ветки. Если кто там и был живой, скорее всего – спал. Запах мяса сводил с ума. Если б я не опасался сломать зубы об осколки в жарком – просто бросил бы гранату и собрал трофеи. Будь там даже мои союзники – кто бы смог меня обвинить, что-то доказать?

Вместо этого я, собравшись с духом, выставив вперед ствол автомата, заглянул в расселину между камнями. На вертеле, стекая жиром, жарился отличный кусок мяса. Рядом лежала подстилка, одна из тех, что плетут скаги, чуть поодаль – валялся рюкзак, когда-то камуфляжного цвета, но совсем выцветший на солнце. И ни души!

Я слишком поздно сообразил, что владелец всего этого скарба обнаружил мое присутствие. Настолько поздно, что сзади в ребра уперся винтовочный ствол.

– Человек, положи оружие, – произнес голос с легким скагаранским акцентом.

Я повиновался, очень неохотно убирая руку с дерева рукояти Калашмата.

– Обернись.

На меня смотрели желтые глаза инопланетянина. Старого инопланетянина. Я бы дал ему не меньше сорока лет. В руках он держал совершенно потрясающий охотничий карабин с ложей из червонного дерева, весь покрытый гравировкой, с мощной оптикой. Наверно, украл у кого-то. Только за это оружие скага стоило убить!

– Что тебе надо? – спросил краснокожий.

– Поесть, – ответил я.

– А зачем подкрадываешься, словно вор?

– А почем я знаю, что здесь? Может, тут… – я осекся на полуслове.

– Черти? – подсказал инопланетянин. – Да, тут черти. Один черт – я! Хочешь есть – пойдем к огню.

Винтовочный ствол ушел в сторону. Разумно решив, что если б старик хотел меня грохнуть – уже сделал бы это, я вошел в круг света и уселся на подстилке. Скаг устроился рядом.

– Тилис, Единый В Трех Ликах, тебя за это покарает страшной карой, – сокрушенно покачал головой рогатый. – Пока я следил за тобой, мясо подгорело. Такое чудесное мясо!

Он снял с вертела жаркое и поделил его поровну. Мясо, даже подгоревшее, оказалось изумительным на вкус. Вот уж что, а готовить черти умеют! А, может, мне просто казалось оттого, что я давно не питался человеческой… нормальной пищей.

Я окончательно расслабился. В пользу того, что старик точно не будет меня убивать, говорил и тот факт, что он делит со мной еду. Хотел бы убить – точно не стал бы кормить.

– Как ты догадался, что я рядом? – поинтересовался я.

– От тебя человеком за километр разит, – усмехнулся скаг. – Когда живешь один, в степи, обаяние развивается невероятно.

Я тоже усмехнулся. Это я успел прочувствовать на своей шкуре!

– Ты хорошо говоришь на нашем языке, – отметил я.

– Почему бы и нет? Мой отец, еще до войны, преподавал в Верхнезаводском Политехническом…

– Что? – подскочил я.

– Что – что? Чему ты удивляешься? Что скаг преподавал в институте? Я скажу даже больше – он был академиком! Были времена, когда скаги и люди жили дружно. В мире и согласии.

– Я не про это… вы же…

– Тупые? Нет, человек. Скаги никогда не были тупыми. Ну, в большинстве. Вот это, – инопланетянин ударил кулаком по камням. – Построили скаги.

Я провел рукой по камню. То, что я изначально принял за нагромождение булыжников, в самом деле было стеной! Очень старой стеной. Но явно – творением рук разумных существ. И не человеческих – постройке явно было больше ста лет. Намного больше.

– Скаги построили целый город – Машишожихалататилис – Благо, дарованное Тилисом. Вы его называете Город Башен. Там, на островах. И там, на островах, скаги живут ничуть не хуже вас, людей.

– Но… э… – я просто не знал, что ответить.

– Даже это время, когда Арес закрывает собой Солнце, мы, скаги, называем Невидимое Солнце. То есть мы всегда знали, что Солнце – есть, оно никуда не делось, мы его просто не видим! А ведь я знаком с вашими легендами. Когда-то очень давно, там, на Старой Земле, люди верили, что некое чудовище сжирает солнце вечером и выплевывает его утром. Нам такой бред даже в голову не приходил.

– Ну ты тоже не перегибай, – возмутился я. – Я не знаком, с вашими преданиями, но уверен, что бреда в них тоже хватает!

– В том-то и дело, что нет! Все объяснимо с точки зрения физики, химии и вообще законов природы.

– Ну знаешь… Город Башен вам помогли построить пришельцы. Скагаранский Халифат – тоже помогли построить пришельцы. А ты заладил: «скаги – то, скаги – это». Мы, люди, не обожествляем пришельцев, вы же поклоняетесь им, считаете их Богами. Даже троих – одним Богом – Тилисом, Единым В Трех Ликах!

– Ой да ладно! Мы, скаги, поклоняемся хотя бы чему-то понятному. Вы, люди, поклоняетесь человеку, который погиб, а потом ожил! Ожил! Это же абсолютно невозможно! Я уже не говорю про ваши войны на Старой Земле, когда тысячи людей убивали друг друга из-за того, что одни племена называли своего Бога Иисус, другие – Аллах! Ни одному скагу не придет в голову убивать другого скага за то, один называет Тилиса Единым В Трех Ликах, а другой… ну, допустим, Тройственным В Одном Лике. Это же бред!

На самом деле я считал, что это лишь оттого, что черти – бездуховные дикари. Варвары, не принципиальные в вопросах веры. Но обижать собеседника не хотелось.

– Но они – наши, земные, а ваш Бог пришел с другой планеты! – повторил я свой аргумент.

– А в чем разница между теми пришельцами и вами? – грустно улыбнулся скаг.

– Те давно подохли, а мы – еще нет? – предположил я.

– Те пришельцы дали скагам лишь те технологии, к которым скаги были готовы. Те технологии, к которым скаги сами пришли бы в обозримом будущем. Вы дали скагам то, о чем они даже мечтать не могли. Скагов погубила техническая революция. Мы получили машины, технику, оружие, которое не снилось нам в самых смелых снах. Мы сами пришли бы к этому через сотни лет! А тут – все готовое. Нам даже не пришлось производить все это!

До прихода людей у скага были лук, стрелы и конь. Все! Даже мысль о том, что для того, чтобы поесть мяса, за ним не надо гоняться по степи, а достаточно пойти в магазин, и не надо разводить костер, а достаточно засунуть в духовку, была настолько нереальной, что даже в голове ни у кого помещалась! А, чтобы напиться, не надо идти к ручью – достаточно включить кран.

И тут – на тебе, такие блага! Ни за что! Сначала – за земли, которых у скагов и так хватало на много поколений вперед. Потом – за помощь в строительстве городов. Вот тут и началось разделение скагов, который до сего момента были равны. У одного появился дом, у другого – нет. Непорядок. Хорошо, построили дома всем. Но один получил за строительство дома деньги и купил на них автомобиль, а другой – наоборот, заплатил эти деньги! Но он тоже хотел автомобиль. Он не понимал, почему скаги, которые были равны вчера, сегодня жили один лучше другого.

Это еще полбеды. У вас, людей, были вещи вообще непонятные для скагов – кредиты! Как объяснить скагу, что если он берет в долг у банка тысячу рублей, то должен вернуть полторы? А то и две? До этого если скаг брал у другого скага кусок мяса, или стрелу – то и возвращал точно такой же кусок мяса или стрелу! Ни одному скагу не приходило в голову потребовать еще полкуска мяса, или вторую стрелу! А инфляция? Будь навеки проклят Тилисом, Единым В Трех Ликах тот, кто придумал инфляцию! И его потомки! Скаги не могли понять, почему кусок мяса, который сегодня стоил пять рублей, завтра стоит семь! Он же не стал больше! Он остался точно таким же куском мяса, каким и был вчера!

А затем случилось страшное – люди стали самостоятельны. Помощь скагов перестала быть нужна! У людей были и земли, и города, и все остальное. А машины у скагов ломались. Водопровод начал протекать. За электричество надо было платить. Скаги поняли, что люди теперь готовы платить или гроши – за рабов… прости, за рабочих. Или за войну. Другого товара скаги просто не могли предложить! Вот здесь и наступил полный кабздец. Роскошная жизнь ханов и голодное существование остальных. Но я не виню в этом людей! Мы виноваты сами. Все же мой прапрадед и в самом деле был Великим Ханом…

– Великих Ханов за последние сто лет было всего два – Конош и Киниш, – возразил я.

– О, так Киниш стал Великим Ханом! Я не удивлен. Но я говорю про Коноша. У него было три сына: Ксицы, Кижич и Кошот. Как раз Кошот – мой прадед. Чему ты удивляешься? У нас потомков Коноша столько же, сколько у вас потомков Грачева – на каждом углу десяток. Так вот Конош был воистину велик. Он понимал, что блага, полученные, от людей – это еще и ответственность. Дома, машины, технику, оружие – все это необходимо уметь содержать, чинить и, в идеале – производить самим. Он хотел, чтобы скаги учились, и заставлял их постигать человеческие науки. Только скаги этого не хотели. Они не понимали, чем это закончится. Тем, чем закончилось. Да и Конош совершил страшную ошибку – оставил преемником Ксицы. У нового хана амбиций было выше крыши, но не хватало мудрости отца. Думаю, в то сложное время не хватило бы мудрости у самого Коноша. Но Ксицы еще и усугубил ситуацию. Он понимал, что старейшины не сделают его Великим Ханом, и опасался, что верховным скагом станет кто-то из его братьев, а потому изгнал их из Скагаранского Халифата. Кижич бежал в НАШ, а Кошот – к вам.

– Постой, – воскликнул я. – Получается, если ты – потомок Коноша, то ты можешь стать Великим Ханом вместо Киниша?

– С чего это? А Киниш – он кто? Он праправнук Кижича. Мой много раз «пра-»внучатый племянник. Но если Киниш стал Великим Ханом – быть войне. Жижишу – войне до последнего воина. И, я боюсь, для скагов она в самом деле станет последней…

– Уже, – вздохнул я. – Война уже идет.

Я рассказал потомку Великого Хана события последних дней. Старик слушал внимательно, не перебивая. И ничему не удивлялся. За время всего повествования на его лице не дрогнул ни один мускул.

– Все это очень плохо, – отрешенно произнес инопланетянин. – Сначала истребят вас, потом – нас.

– Вас-то кто? – удивился я.

– Американцы. Ты думаешь, после того, как мои сородичи напьются человеческой крови, их оставят в живых? Нет, конечно! Похоже, этому миру настал конец. Не могу сказать, что я этого не ожидал…

– И что ты теперь думаешь делать? – спросил я.

– Все то же, что делал до этого, – рассмеялся черт. – Я давно ушел и от людей и от скагов. Я не хотел быть рабом, и не хотел смотреть на то, как мое племя превращается в тех, кем они стали сейчас. Леса, степь и горы дают мне все, что нужно для жизни. Мне хорошо одному. Я никому ничем не обязан и никто не обязан мне. Когда-нибудь я помру в какой-нибудь пещере в гордом одиночестве. И меня это устраивает. Ты – другое дело. Иди, сражайся, если хочешь. Главное – за мной не ходи. Тогда мне придется тебя убить.

При этих словах скаг ласково погладил приклад своего карабина. Похоже, не украл.

Насколько же интересной бывает жизнь! Два потомка Грачева и Коноша – тех, благодаря кому больше века назад и заварилась эта каша, мирно беседуют, сидя у огня, уплетая жаркое, в то время, как наши народы разделены линией фронта. Костер давно прогорел. Я устроился на ночлег в углу постройки древних зодчих скагаран, положив автомат рядом с собой. Так и проспал всю ночь, обнимаясь с оружием.

Проснувшись, первое, что я обнаружил – красное небо. Кончилось! Невидимое Солнце кончилось! Арес отступил всего чуть-чуть, оголив лишь краешек светила, но после двух недель беспроглядной тьмы я был рад и этому.

Свет еще не был ярким, но с непривычки сильно болели глаза. Я достал из баула припасенные темные очки и мир из красного стал бордовым. Следом вернется тепло и проклятого холода мы не увидим еще три с половиной года.

Мой вчерашний собеседник, похоже, тоже проснулся совсем недавно. Он раздувал костер, чтобы согреть остатки вчерашнего мяса. Я забрался на развалины стены, любуясь открывшимся с высоты видом: шапки холмов, утопающие в клубящейся внизу испарине, словно плывущие в розовом тумане. Какая красота! Словно ничего и не было – засады, плена, войны. Все было таким мирным. Даже ползущая вдалеке гусеница поезда.

Поезд!

Я кубарем скатился со стены. Поезд! Значит, я был совсем близко от железки! Поезд! И это не могут быть инопланетяне. Им в этих местах просто нечего делать! А, если бы и забрели – то точно не таком виде транспорта. Скорее, на лошадях или машинах.

– Там поезд! – возбужденно закричал я своему случайному компаньону.

Забравшись повыше, он поднял винтовку и прильнул к оптике прицела.

– Там люди, – подтвердил старик мою догадку. – Я так понимаю, завтракать я буду один.

Я уже лихорадочно засовывал свои вещи обратно в баул. Какой, к черту, завтрак? Там же люди! Настоящие, живые люди!

– Прощай, человек, – произнес инопланетянин.

– Прощай, скаг, – ответил я.

Закинув на спину автомат, я вскочил на коня и помчался во весь опор наперерез составу.