Глава 10. «Мы должны просить… нужного нам папу»

Как указывают исследователи, те, кто продвигал Анджело Ронкалли к власти, рассматривали его как переходную фигуру. Так, кардинал Хенан Вестминстер, участвовавший в конклаве 1958 года, в своей автобиографии писал: «По поводу избрания папы не было большой тайны. Он был избран просто потому, что был очень стар. Его основной задачей было назначить Миланского архиепископа монсеньёра Монтини кардиналом с тем, чтобы тот мог быть папой на следующем конклаве. Такова была программа, и она была точно выполнена». То же сказала одна из хорошо информированных сотрудниц Апостолата мирян в ответ на вопрос уже упомянутой нами Элизабет Герстнер о том, кто же сменит Пия XII: «Ронкалли станет папой на несколько лет, затем им станет, конечно, Джованни Монтини».

О том, что он является «временным» папой, признавал и сам Иоанн XXIII, который не случайно взял себе имя, принадлежавшее папам, понтификат которых был кратковременным: «Мы предпочли укрыть то малое значение, какое имеет наше имя, за этим внушительным чередованием римских первосвященников». Имя это также было взято в память об Иоанне Предтече, который, как писал Ронкалли, «сам не был светом, но должен был свидетельствовать о Свете», намекая на то, что он лишь готовит путь тому, кто совершит главное дело. У него было мало времени, и он хотел сделать много и знал, что действовать придётся без промедления, «шагами быстрыми и бесшумными».

Действительно, к власти готовили Монтини, однако избран он мог быть, только будучи кардиналом, а при Пие XII это назначение было невозможно. Понтифик видел в качестве своего преемника кардинала Джузеппе Сири. Вот что говорил по этому поводу хорошо осведомлённый друг кардинала, уже цитированный нами аббат Луиджи Билля: «Мы думаем, что Пий XII был убит в силу двух причин: если бы он прожил ещё полтора года, то планы всемирного масонства поставить своего человека — Монтини — во главе Церкви провалились бы. В 1960 году Пий XII точно опубликовал бы Третью тайну Фатимы, в которой содержится следующая фраза: «Сатана сумеет проникнуть на вершину Церкви»; кроме того, франкмасонство не смогло бы поставить Ронкалли в качестве «переходного папы», поскольку уже тогда он болел раком и ему оставалось жить не больше пяти лет. И если бы Пий XII прожил бы ещё полтора года, Ронкалли никогда не смог бы стать папой, так как распространившееся известие о его болезни помешало бы ему получить необходимое для избрания число голосов. А Монтини никогда не стал бы кардиналом, а затем папой».

О том же пишет хорошо осведомлённый французский писатель, министр Мальтийского ордена Ив Марсодон, который был также почётным мастером 33-го градуса «Верховного совета Франции», с которым тесно связана «Великая ложа Франции»: «Когда Пий XII решил возглавить лично очень важное министерство иностранных дел, монсеньор Монтини (посланный в Милан) не получил кардинальской мантии. Таким образом, после смерти Пия XII ему стало не то чтобы невозможно с канонической точки зрения, но трудно в силу обычая наследовать Высшему Понтифику. Вот тогда и появился человек, который как Предтеча взял себе имя Иоанн, и всё стало меняться…»

Анджело Ронкалли (1881–1963) как никто другой подходил на роль того, кто должен был «взломать защитные коды». Его приобщение к модернистским идеям началось ещё в семинарии, а более глубоко он пропитался прогрессистскими взглядами во время долгой работы секретарём епископа Бергамо Радини-Тедески. При этом особые отношения связывали его с итальянскими князьями, которые были отлучены от Церкви за расхищение церковной собственности. Уже будучи членом Конгрегации пропаганды веры, в 1924 году он сдружился с Ламбертом Бодуэном из Амэ-Шеветонь, который возлагал на него такие надежды, что когда Пия XII не стало, он признался одному из священников: «Если они выберут Ронкалли, всё будет спасено: ему удастся созвать Собор и закрепить экуменизм». «Я верю, у нас есть шанс; кардиналы в большинстве своём не знают, что им предстоит сделать. Они способны проголосовать за него».

Общие идеи связывали Ронкалли и с Джованни Монтини, дружбу с которым он поддерживал всю жизнь. В свою бытность профессором папского Латеранского университета он увлекался антропософией Рудольфа Штайнера, бывшего члена Ордена Восточного Храма (О.Т.О.), что стало одной из причин его увольнения и отправки в Болгарию на дипломатическую работу. В 1935 году он прибыл в качестве нунция в Турцию, находясь в которой во время войны вошёл в контакт с сионистскими организациями и по настоянию Пия XII выдавал иудеям фальшивые свидетельства о крещении, чтобы они могли переселяться в Палестину. Уже в 1944 году он говорил, что в послевоенный период будет созван Церковный собор.

С пребыванием в Турции связан и вопрос о связях Ронкалли с франкмасонством. Так, журналист П. Карпи, масон, исследователь оккультных лож в своей книге «Пророчества папы Иоанна XXIII» пишет, что Ронкалли был принят здесь в тайное розенкрейцерское общество. Имеются свидетельства и о его связях с масонами во Франции, куда он был послан нунцием в 1944 году после освобождения страны. В Париже он сблизился с уже упомянутым нами масоном Марсодоном, который вспоминал в своей книге «Экуменизм глазами Франкмасона Традиции», что Ронкалли не только не был смущён его принадлежностью к масонству, но, напротив, советовал Марсодону оставаться в ложе и убеждал его в необходимости сближения и между церквями, и между Церковью и регулярным масонством.

Уже после его отъезда из Парижа представители Республиканской гвардии доложили, что по четвергам Ронкалли посещал заседания ложи Великого Востока Франции. О том, что он был принят в масонство в Париже, говорил и Вирджилио Гайто, великий мастер Великой Ложи Италии, ссылаясь на распространённое мнение. Как он отмечал, «в его посланиях я заметил многочисленные чисто масонские аспекты. Мне очень понравилось, что он говорил о том, что надо делать акцент на человеке».

В Париже Ронкалли поддерживал тесные отношения с руководством республиканского режима, реализуя очень эффективный дипломатический курс. В своём послании Шарлю де Голлю, имевшему крайне сложные отношения с французским епископатом из-за его коллаборационизма, он писал: «Подождите… Сейчас мы в Ватикане создаём Церковь совершенно нового типа, которая вам понравится, и мы уверены, что епископы Франции пойдут за нами. Только запаситесь терпением!».

Он был другом секретаря Радикальной социалистической партии, антиклерикала Эдуарда Эррио и президента Франции, известного антикатолика Винсена Ориоля (оба масоны). Он уделял этим отношениям такое значение, что даже когда в 1953 году стал кардиналом, то настоял на том, чтобы получить кардинальскую биретту именно из рук Ориоля. Известно также, что во время одной из бесед с этими политиками в 1949 году он им сказал: «Что нас в действительности разделяет? Наши идеи? Так это не имеет большого значения». В 1952 году Св. Престол (не без влияния Маритена) назначил его постоянным наблюдателем при ЮНЕСКО, расположенной в Париже и находившейся изначально под контролем парамасонских структур, где он произнёс речь, назвав её «великим сверкающим огнём, чьё пламя не перестаёт угасать, зажигая восторгом… ради справедливости, свободы и мира всех народов на Земле без различия расы, языка и религии» и изложил основные правила диалога между верующими и неверующими.

Как пишет автор книги «Исчезнувшая Церковь», собравший многочисленные свидетельства, избрание Ронкалли папой готовилось ещё в 1954 году. Дело в том, что с конца 1953 года Пий XII стал ощущать серьёзное недомогание, и состояние его здоровья было настолько безнадёжным, что его племянник Карло Пачелли предполагал, что он стал жертвой отравления (о том же говорил и аббат Билля). Именно тогда, как было написано в масонском бюллетене Les échos du Surnaturelle, один из высокопоставленных деятелей написал Ронкалли о его будущем избрании папой и предупредил о необходимости обсудить его первое дело — созыв Собора, поскольку «с момента вхождения на трон план должен начать осуществляться мгновенно и застать всех политиков врасплох». Тогда же «братья» настойчиво указывали Ронкалли на необходимость изучения языков, а Ж.-Е Барде, принадлежавший к эзотерическому псевдохри-стианскому течению, не только предсказал, что тот будет папой, но указал даже, какое имя он выберет (Иоанн) и какие реформы предпримет. Однако, в силу выздоровления понтифика, эти планы провалились, и Ронкалли понадобилось ждать уже 1958 года.

О подробностях подготовки конклава 1958 года поведал уже Франко Беллегранди, автор книги «Никитаронкалли», которая была опубликована только в 1994 году и чьё появление вызвало волнение в национальной итальянской прессе. Автор, в частности, описал следующий рассказ графа Селла, принадлежавшего к очень известной старинной семье: «Я находился в машине с персонажем, который являлся высоким масонским авторитетом, связанным с Ватиканом. Тот мне сказал: «Будущим папой будет не Сири, как об этом говорят в некоторых римских кругах, поскольку этот кардинал слишком авторитарный. Будет избран папа примирения. Уже выбран для этого патриарх Венеции Ронкалли». Я спросил: «Кем выбран?» «Нашими масонами, представленными на конклаве», — спокойно ответил он. На это я удивился: «А на конклаве есть масоны?» «Конечно, — ответил он. — Церковь в наших руках». Я вновь удивился: «Так, а кто же руководит Церковью?» После короткого молчания мой собеседник уточнил: «Никто не может сказать, где находится глава. Глава скрыта». На следующий день граф Селла написал в официальном документе, который сегодня хранится в сейфе нотариуса, имя и фамилию этого персонажа, а также его поразительное заявление с указанием месяца, года, дня и времени».

Никакие препятствия не могли остановить тех, кто входил в тайный внутренний круг Ватикана и продвигал Ронкалли. О том, какими методами они действовали, говорили следующие факты. Сохранились свидетельства, что на конклаве 1958 года большинство голосов получил всё-таки кардинал Сири, но под давлением определённых сил он отказался от папской тиары. Эта информация содержится, в частности, в книге «Раскрытый Ватикан: деньги, убийство и мафия», изданной Полем Л. Вильямсом, бывшим консультантом ФБР, имевшим доступ к документам американских спецслужб.

Как пишет автор, кардинал Сири, будучи традиционалистом и антикоммунистом, был выдвинут самим Пием XII при его жизни и поддержан «чёрной аристократией». Однако на конклаве 1958 года произошли странные вещи. После получения Сири необходимого числа голосов из трубы капеллы пошёл белый дым, и в 18.00 по радио Ватикана была объявлена новость об избрании папы. Кардинал Сири уже выбрал себе имя — Григорий XVII. Однако буквально через несколько минут швейцарской гвардии сообщили, что папа не избран, а вечером и радио Ватикана заявило, что результаты оказались неверными. Понадобился четвёртый тур, на котором Сири опять был избран, но французские кардиналы аннулировали результаты, заявив, что в силу резких антикоммунистических высказываний кардинала в случае его избрания последуют преследования и убийства епископов восточноевропейских стран. В итоге на третий день выборов папой был избран Ронкалли.

Масонские круги не скрывали своего удовлетворения от этого события. Как писал Марсодон, «для нас это была большая радость, но для многих наших друзей это был знак». «Если ещё и существует где-то недалеко какой-то островок, мыслящий в духе эпохи Инквизиции, он будет, безусловно, потоплен высокой волной экуменизма и либерализма, одним из ощутимых последствий чего станет понижение духовных барьеров, которые ещё разделяют мир. От всего сердца мы желаем успеха «революции» Иоанна XXIII».

Поздравления Ронкалли были посланы от главного раввина Израиля Ицхака Герцога, англиканского архиепископа Фишера и президента федеральных церквей Пола Робинсона. Как пишет исследователь масонства Л. де Понсен, «с приходом Иоанна XXIII и с новыми концепциями экуменизма произошёл некий взрыв. Возникло множество произведений, посвящённых франкмасонству, и целая армия писателей, историков, философов, журналистов, политиков, конферансье, каждый из которых в своей сфере работал в пользу примирения между Католической церковью и франкмасонством. Складывалось впечатление о хорошо управляемой международной кампании, центр который находился во Франции».

Став папой, Ронкалли поспешил собрать верных ему людей, сделав новые назначения и основательно увеличив численность Священной коллегии кардиналов, которая превзошла предел, установленный ещё Сикстом V (сер. XVI в.). Появилось 52 новых кардинала (а всего — 85), которые должны были обеспечить поддержку нового курса на самом высоком уровне. Первым был назначен Джованни Монтини, о котором Ронкалли скажет: «Монтини — первый плод нашего понтификата». Затем последовали главные прогрессисты — Августин Беа, архиепископ Венский Франц Кёниг (член масонской ложи), епископ Берлинский Джулиус Дёфнер, бельгийский примас Леон-Йозеф Сюненс (член масонской ложи с 1967 г.), и другие. Определяющими факторами при назначении были следующие: во-первых, необходимость интернационализации или «дероманизации» Римской курии (вытеснение традиционалистов), начавшейся ещё при Пие XII, и, во-вторых, необходимость обеспечить голоса в поддержку Монтини на следующем конклаве.

Одним из первых шагов нового папы стало объявление о начале реализации программы «аджорнаменто», которая понималась как открытость новым веяниям изменившегося мира, «осовременивание» Церкви и приведение её в соответствие с духом времени. При этом идея папства о земной централизации Церкви, также как и учение о непогрешимости понтифика и его главенстве над всем христианским миром, никоим образом не ставились под сомнение, а, напротив, должны были усилить авторитет Ватикана в качестве идейно-политической силы в условиях либерализации учения.

Главным средством для осуществления религиозного обновления должен был стать II Ватиканский собор, о котором Иоанн XXIII объявил в базилике св. Павла в январе 1959 года. Речь изначально шла именно об обновлении, поскольку ни одной из четырёх причин, по которым мог быть созван Собор (положить конец расколу; осудить ересь; уточнить догматические положения; положить конец отклонениям в сфере священнической дисциплины и нравственности), не существовало.

Вот как описывает это событие публицист и богослов-экуменист Е.А. Казем-Бек, работавший в Отделе внешних церковных сношений при Никодиме Ротове: «25 января 1959 года папа служил в базилике св. Павла (в день празднования обращения апостола) и… пригласил затем 18 кардиналов, присутствовавших за богослужением, в прилегающее к собору Павлианское аббатство. Там, в импровизированной тайной консистории, он объявил им о своем намерении созвать Собор. В тот же день печати было передано коммюнике, в котором сообщалось, что папа Иоанн XXIII уведомил кардиналов о трёх своих намерениях: 1) созвать синод (съезд) Римской епархии для рассмотрения проблем, связанных с территориальным ростом города Рима и духовным обслуживанием его возросшего населения;

2) созвать Собор всей Римской церкви для рассмотрения её нужд и приглашения отделенных от неё общин изучить и изыскать пути к единству, о котором ныне воздыхает столько душ во всех концах Земли; 3) пересмотреть и обновить свод канонического права.

Курия была застигнута врасплох. Такого не ожидал никто. Группа старейших и влиятельнейших (тогда) куриальных кардиналов, известная под кличкой «Пентагон», стала принимать все меры, чтобы ограничить папский почин. Эту «пятерку»… более всего смущали цели, поставленные перед предстоящим Собором Иоанном XXIII: подготовить единение с инославными христианами и преобразовать структуру Римской церкви для согласования её с современностью».