Белые люди

Монастырь Григориат расположен в западной части полуострова. Основан он в XIV веке преподобным Григорием Синаитом. Соборный храм посвящен святителю Николаю. Ранее среди насельников монастыря было много славян, так что русский путешественник В. Григорович-Барский относит его к славянским монастырям. Сейчас Григориат известен русскому человеку благодаря его игумену, бывшему профессору университета. Он решительно выступает против электронных паспортов, и его статьи печатались в русских газетах. Некоторые его богословские труды переведены на русский язык.

Кроме того, монастырь примечателен миссионерством, ставшим теперь редким явлением в православной среде. Несколько братьев из монастыря находятся в Африке — в Заире. Пройдя в храм и поклонившись святыням, мы идем на архондарик. Здесь помимо обычного угощения нам предлагают кофе. Вдруг появляется человек в одеянии почти монашеском, но с одной поправкой: оно белое… И поэтому он слегка смахивает на медбрата. Мы недоумеваем… С «белым человеком» еще один мирянин. Они о чем-то долго разговаривают. Мы решаем выяснить у них причину столь необычной «окраски». Но «белый человек» молчалив и замкнут. Удается выяснить только, что он итальянец и православный. Мы удивляемся этому необычному сочетанию. Хотя… В истории Афона уже были достойные примеры. В сороковых годах XIV века на Афоне подвизался прп. Никифор, наставник прп. Григория Паламы. Долгие годы прп. Никифор провел в молитве. Его житие говорит нам о подвижнической жизни в уединенных местах Святой Горы. Преуспевший в подвигах в пустыне, сей муж украсил «Добротолюбие» поучением о внутреннем делании. Но это не все. Этот афонский исихаст, по свидетельству Никодима Святогорца, был родом латинянин и перешел в православную веру. Правда, здесь сведения об этом подвижнике разнятся. Некоторые считают его исповедником, пострадавшим от императора Михаила Палеолога за сопротивление унии около 1280 года. Осуждал этот подвижник и главенство папы и многих святогорцев удержал от принятия унии, за что был выслан с Афона и провел долгие годы в заточении. Более о нем ничего не известно. Сроки разнятся, но главное, что сей муж, родом из Италии, отвергнув латинское лжеучение, твердо стоял в православной вере, принося много духовного плода как в умном делании, так и в проповеди Православия. Вот что мне напомнил «белый человек». Кто знает…

На Афоне, особенно в греческих монастырях, Символ веры во время литургии не поют, а читают. Также и «Отче наш». Если в монастыре присутствует гость, то очень часто его могут просить прочитать эти молитвы. Утром на службе это делает «белый человек». После трапезы он быстро удаляется к себе в келью. Один из моих спутников хорошо говорит по-английски, и «белый человек», видимо, тоже. Но опять мы только узнаем, что он итальянец и православный. И он тут же исчезает. Видно, что он боится растерять богатство, которое сейчас имеет внутри. Богатство православной соборной молитвы. Мы додумываем, что этот человек недавно перешел в Православие и, возможно, раньше был непростым человеком у католиков. «Паче снега убелюсь», как хорошо эти слова подходят к нему, вот духовный смысл его одежды. Может быть, тут что-то и не так, но нам хочется думать, что мы не ошиблись, мы уверены: Богом сугубо возлюблены те, кто, оставив прежнее нечестие, находит дорогу к Нему и идет ею, не оглядываясь.

Сколько подобных «белых людей» знала история Афона!

В 1910 году в Пантелеимоновом монастыре присоединился к Церкви лютеранин Иаков Эпгер родом из Баварии. Тогда ему было лет около тридцати. Отец его был ревностным лютеранином. Иаков получил хорошее образование, и отец уже хотел сделать его пастором. И тут сын заявил, что он не чувствует к этому склонности и желает стать инженером. Отец разгневался и сказал, что он может идти куда хочет. И Иаков вынужден был удалиться. Но куда направить свои стопы? Как образованный человек, он многое знал о России. Знал также, что немцам там живется хорошо. И уехал в Киев. Там он занялся слесарным ремеслом и потихоньку выучил русский язык. Через несколько лет переехал в Одессу и стал работать машинистом на пароходе «Русского общества». И вот представьте себе: его пароход приплывает на Афон, ведь корабли этого товарищества возили паломников из Одессы в Иерусалим, то есть в порт Яффу, и, конечно, заходили на Афон. Во время плавания он познакомился со многими простецами-паломниками — от них больше всего узнаешь об Афоне. И через эти разговоры он понял русское благочестие и узнал о вере православной. Ощутил он всю сухость лютеранства. Понял ложность этого исповедания, отвергающего почитание и Святой Девы, и вообще всех святых. Ведь паломники давали ему книжки и листки издания Пантелеимонова монастыря, а главное — иконы великомученика Пантелеимона, который с точки зрения протестантизма никакой и не святой. Он прочел его житие и больше не мог не почитать как святого. Так великомученик просветил лютеранина. Он часто смотрел на Святую Гору, ведь пароход останавливался всего в часе хода от Пантелеимонова монастыря. Он уже многое знал об этом святом месте. И постепенно решил оставить лютеранство и принять Православие.

Но не дремлет враг нашего спасения. А когда он видит человека почти спасенного, то во много раз усиливает свою работу. И каким-то образом Иаков вместо того, чтобы ехать на Афон и принять Православие, вдруг оказался в Англии машинистом парохода, совершающего рейсы из Англии в Нью-Йорк. Но Бог протянул ему руку помощи, и вот корабль, на котором плыл Иаков, попал в страшную бурю. Корабль затонул, погибли и его пассажиры. Их было около 300. Чудом спасся только Иаков. Сам он ничего не помнил. Помнил только, что его смыло водой и выбросило на поверхность. Когда он очнулся, то парохода уже не было. Огромные волны поднимали его метров на 20 вверх и бросали вниз. Но вот буря улеглась, и оказалось, что он один-одинешенек в море. Почти 60 часов он пробыл в воде. В это время ему было видение святого великомученика, и он получил от него вразумление. Тут-то будущий инок вспомнил о своем былом решении принять Православие.

Вскоре его заметили с французского корабля, подняли на палубу и доставили во Францию. Там ему пришлось некоторое время лечиться, и когда он выздоровел, то решил идти на Афон поклониться целителю Пантелеимону и принять Православие. Но до этого, видимо, как немец, привыкший все делать по порядку, он отправился на родину и рассказал отцу о своем намерении. Отец сильно разгневался на него и прогнал его прочь. И он из Баварии отправился на Афон пешком — такой обет он дал великомученику. Представьте себе путь этого паломника: через Швейцарию, Венгрию, Македонию шел он к своей цели и вот пришел в Солунь, оттуда пошел дальше, на Афон. И вот уже он приходит в Крумицу и рассказывает старцу, зачем пришел на Святую Гору.

Пантелеимонова монастыря он достиг накануне Пасхи. Тогдашний гостиник монастыря о. Пафнутий привел необычного паломника к игумену Мисаилу. Отец игумен внимательно выслушал немца и определил его в мастерскую к электротехнику монастыря о. Досифею. И начал бывший лютеранин подвизаться: ходил на богослужения, крестился по-православному, прикладывался ко святым иконам и мощам. Но долгое пребывание в воде во время катастрофы плохо сказалось на его здоровье, и у него открылась чахотка. Еще по пути на Афон, в Австро-Венгрии, ему пришлось лежать в больнице, но тогда он поднялся на ноги. И вот уже пришлось ему лечь в монастырскую больницу, и он, чувствуя скорый конец, стал настойчиво просить игумена присоединить его к Православию. Болезнь его развивалась быстро, и уже невозможно было провести этот обряд в соборе — далеко было идти от больницы, которая находилась за воротами монастыря. Пришлось обряд присоединения совершить в больничном храме в честь иконы Божией Матери «Скоропослушница». 22 мая прошел он исповедь, но без разрешения, так как еще не был присоединен, а через несколько часов состоялся сам чин. По просьбе присоединяемого он получил новое имя в честь великомученика Пантелеимона, его покровителя. Затем присутствовал, правда, уже сидя, на литургии, которую служил сам игумен, и приобщился Святых Таин. На следующий день он снова причастился, а на третий день этот человек, совершенно очищенный от грехов, отошел в вечность, где пребывает рядом со своим покровителем великомучеником Пантелеимоном. Вряд ли у какого-нибудь верующего человека могут быть в этом сомнения.

За три дня до смерти больной видел удивительный сон. Настолько удивительный, что он, несмотря на свое крайнее изнеможение, нашел в себе силы подняться, прийти к своему старцу-наставнику о. Досифею и пересказать сон ему. Видел немец Пантелеимон, что идет он по равнине без дороги. Кругом пыль. Жара невероятная, чувствует, что сильно устал, и вдруг видит обширнейший сад, у которого нет конца. В саду этом прекраснейшие деревья с плодами, все покрыто красивыми цветами. И все в этом саду было красиво и величественно и не могло быть описано языком человеческим. И видит немец: вокруг в разных местах сада гуляют монахи, много монахов. Он сел, чуть-чуть отдохнул и пошел дальше. Вдруг увидал красивые врата, у которых стояли двое: отец и сын. Хочет он войти в эти врата, но не может: эти двое не пускают его. Они говорят ему: «Там находятся только те, кто много потрудился в обители». И сколько ни просил, не пустили внутрь. Тут он проснулся.

Монахи легко разгадали смысл видения: сад — это место вечного упокоения монахов Русского Пантелеимонова монастыря. Двое, стоявшие у врат, — священномученик Ермолай и его ученик великомученик Пантелеимон, а то, что немца не пускали внутрь обители, означало, что сей великий святой уготовил места в небесной обители только тем монахам, которые потрудились в его обители земной. Вот такая удивительная история немца-лютеранина. Удивительная и неудивительная. Потому что, наверно, много подобных историй знал Афон за свое двухтысячелетнее прошлое. Нечего ходить далеко: всего за два года перед тем, как произошла эта история, здесь же, в Пантелеимоновом монастыре, «паче снега убелился» другой человек — русский паломник из Австро-Венгрии Александр Иванович Кабалюк. Это был униат, специально прибывший в обитель целителя для присоединения к Православию. Вот как кратко написал об этом событии журнал Пантелеимонова монастыря «Душеполезный собеседник»: «8 июля торжественно состоялось присоединение угро-русина униата Александра Кабалюка к Православию. Присоединение совершил сам настоятель монастыря отец архимандрит Мисаил. На Божественной литургии… новоприсоединившийся был приобщен Святых Таин Тела и Крови Христовых «во оставление грехов и в жизнь вечную со святыми». 13 июля он выехал с Афона на родину». Вот такая краткая справка. А что за этим?

А за этим долгая жизнь, проповедь, исповедничество. Этого человека впоследствии назовут апостолом Карпатской земли. Скоро, в 1910 году, примет Александр священный сан. Затем — вынужденное бегство в Америку, где он проповедует среди диаспоры русинов возвращение на родину, фактически на Голгофу. Он был схвачен, брошен австрийскими властями в тюрьму, затем, после освобождения, — долгая борьба за Православие. Собор 1944 года в Мукачеве, инициатором и вдохновителем которого был архимандрит Алексий (Кабалюк), вынес решение о присоединении карпаторусской православной Церкви к РПЦ МП. И наконец, смерть в 1947 году. Но этим история афонского паломника не кончилась.

Летом 1999 года были обретены святые мощи отца Алексия (Кабалюка). Практически полностью сохранилось тело и мантия, истлели только стопы и кисти рук. Из могилы была извлечена положенная туда при погребении Иверская икона Божией Матери, которую отец Алексий привез с Афона. По свидетельству очевидца: «На ней, пролежавшей в более чем влажном грунте вместе со святыми мощами духовного отца Подкарпатской Руси, даже не потускнели краски». Что еще к этому добавить? Только разве вот что: 21 октября 2001 г. митрополит Киевский и всея Украины Владимир с сонмом архиереев совершил прославление в лике святых схиархимандрита Алексия (Кабалюка). Вот такими разными путями ушли из Пантелеимоновой обители почти в одно и то же время два молодых человека, присоединившиеся к Церкви. Один ушел в обители вечные, другой — в сердце славянской цивилизации для многолетней проповеди Православия. Но встретились, думаю, «белые люди» все там же: у врат небесной обители святого Пантелеимона.

Тут и можно поставить точку в повествовании о людях, убелившихся на Афоне подвигом исповедничества, ведь именно таким подвигом является переход в Православие людей, не принадлежащих традиционно к православному исповеданию. Но все же хочется добавить еще маленький штришок к этой картине. Тот же «Душеполезный собеседник» за 1908 год, который поместил краткую заметку об Александре Ивановиче Кабалюке, сообщает нам о паломничестве на Афон преосвященного Евдокима, ректора Московской Духовной Академии. И вот среди прочего читаем: «В день отъезда преосвященного к нему пожелал войти за благословением русский паломник из Австро-Венгрии Александр Иванович Кабалюк, униат, нарочно прибывший на Афон и в обитель для присоединения к святой Православной Восточной Церкви. Преосвященный радушно принял его, крестообразно благословил на присоединение к Православию и пожелал ему твердо держаться святой православной веры, в которой находились его предки, все русины в Венгрии, постыдным коварством давно завлеченные латинянами-папистами в унию с Римом». Пожелание епископа Александр Иванович выполнил: как мы знаем, он твердо стоял в вере, не запятнав своих белых риз, чего не скажешь о митрополите Евдокиме (Мещерском), ставшем синонимом позора для Православия, человеке, недостойном священного сана, не только совершившем канонические преступления, но и учинившем обновленческий раскол в Церкви. Он подписал в 1922 году печально известное «письмо трех», положившее начало обновленческому расколу. Он так и умер вне святой Православной Восточной Церкви. Опять две разные судьбы. Двое прибыли на Афон, восхищались его красотами — и духовными, и природными, и разошлись; один — чтобы созидать Православную Церковь, другой — чтобы ее разрушать. Оказывается, все-таки в разные места ведут дороги с Афона. Об этом я думаю, глядя в спину новому «белому человеку», на сей раз итальянцу. Куда-то лежит его путь… Хотелось бы, чтобы он шел путем Александра Ивановича Кабалюка, а там Бог ведает…