Глава 14
– Здесь, – сказал старый шахтер, которого Сурков нанял в качестве проводника. – Три раза эту шельму раскапывали, а она, как заколдованная, все рушится и рушится.
– А зачем раскапывали? – спросил Сурков, стукаясь каской о низкий свод.
– Так ведь пласт. Уголь туда уходит.
– Нет там никакого угля.
– Молод ты еще советовать! – обиделся старый шахтер.
– Не буду я с тобой спорить, скоро сам увидишь.
Шахтер не понял мысли Суркова и словно рак попятился обратно.
В импровизированном штабе на глубине трехсот метров находилась масса современной техники, закупленной и сделанной на заказ. Взрывники, маркшейдеры, специалисты по геологии и геодезии, геотермальщики и даже экстрасенс, который, по мнению Суркова, не был шарлатаном. Делать ему было совершенно нечего, однако Сурков так обрадовался, увидев настоящего ясновидящего, что не удержался и прихватил его с собой. Савелий был в предвкушении от своего предприятия. Он знал, что однажды окажется в Аду, но не ожидал, что это произойдет так быстро. Его опасения относительно Суркова полностью растаяли, когда тот тренировал души монтажников, и бредовость самой идеи больше его не смущала.
– Всем пятиминутная готовность, – объявил Сурков.
С Савелием он договорился, что в акции тот будет не более чем наблюдателем, а управление и координацию будет осуществлять сам. Последний долго сопротивлялся, но поняв, какое это сложное и ответственное занятие, уступил.
Взрывотехники приступили к минированию шахты. Делали они это по совершенно необычной технологии, и когда старый шахтер все понял, то с трудом сдержал слезы.
– Мужайся, папаша, – ободрил Сурков, – сегодня будет много необычного.
Старик мужался, но умирать не хотел, поэтому уполз в дальний штрек, спасаясь от неминуемой взрывной волны.
Земля вздрогнула, со свода потянулись тонкие струйки пыли. Согласно плану Суркова, один за другим «грачи» и шахтеры исчезали в образовавшемся провале. Они перегородили путь, и когда в тоннеле заметались отсветы подходящего поезда, уже изображали группу ОДОНовцев, занятых локализацией шахтеров. Машинисту поезда потребовалось все мастерство, чтобы остановить поезд до шахтеров, а не на них самих. Он близоруко щурился на Суркова, который, облаченный в форму офицера, подбежал к поезду:
– Я старший группы, черт Сурков, – представился Сурков, – локализую шахтеров.
– Уже вижу, – сказал машинист.
– У меня есть потери. Помогите доставить раненого в ДРУ.
– А вы полагаете, что я захочу поехать дальше?
– Кто вас знает? – Сурков махнул рукой, и несколько замазанных угольной пылью шахтеров принесли тело Отморозова. Последний был перебинтован грязными тряпками, тщательно вымазан ваксой, но даже сквозь этот камуфляж излучал хорошее настроение.
– Будете держать оборону до тех пор, пока мы не вернемся, – приказал Сурков.
Шахтеры слушались его беспрекословно, пожарные немного хуже, а к «грачам» нужен был особый подход, и у Суркова был свой ключик общения. В защитных костюмах, которые могли выдержать высокие температуры, находился неприкосновенный запас кислорода, пива и водки. Курить «грачам» категорически запрещалось, но столь жесткая мера была связана в первую очередь с пожарной безопасностью. Все же остальное использовалось как примитивные средства контроля. Дистанционно Сурков мог перекрыть доступ к любому из трех резервуаров и тем самым воздействовать на поведение «грачей».
Поезд помчался в сторону ДРУ. Делал он это весьма осторожно, потому что боялся встречного движения. Машинист следующего поезда получил извещение о шахтерах, но мгновенно перестроить движение поездов – процедура не самая простая, и движение шло медленно. В отличие от Суркова, Отморозова это нисколько не беспокоило, он с удовольствием рассматривал станции и даже махал грешникам и чертям рукой в шине. Наконец, после двухчасовых мытарств группа из двух шахтеров, трех «грачей», одного пожарного, Суркова и Отморозова выгрузилась на станции ДРУ.
С Отморозова тут же сняли снаряжение и оружие, о котором не стоило знать машинисту.
– Двигаемся в колонне. Никому не разговаривать, никому не думать, ничего не трогать и без моего приказа не стрелять.
Сурков перекинул через плечо устройство, изготовленное в гараже Отморозова. Сначала он пытался самостоятельно сделать оружие, но вскоре понял, что эта задача ему не по зубам. Савелий пригласил пенсионера Калашникова, который хотя и находился не при делах, инженерных способностей не растерял. Талант старого инженера и денежные единицы Отморозова дали поразительный результат. Сурков впервые ощущал радость от прикосновения к поверхности оружия и, как ему казалось, понимал любителей сабель, мечей и подобной ерунды.
– Вперед! – скомандовал он.
Команда двинулась по направлению к северному входу ДРУ. Пройти его удалось без особых проблем. Даже когда один из «грачей» рыгнул, Сурков тут же нашелся и сообщил дежурному, что это камуфляж, а ребята после учений, приближенных к реальным, очень устали и направляются писать длинные рапорты.
– Убью, – Сурков погрозил кулаком проштрафившемуся «грачу». – Здесь никто не рыгает и не портит воздух, понятно?
– Понятно! – хором ответила команда.
Больше всего Сурков боялся за Савелия, ему казалось, что тот начнет шутить, смеяться по поводу и без него и рано или поздно все испортит. Но Отморозов вел себя на удивление дисциплинированно, если не считать дурацкой улыбки.
– Сурков?! – воскликнул стоявший на посту черт.
«Да, – подумал Сурков, – не только мир, но и Ад тесен», а вслух сказал:
– Здравствуйте, Вялый, рад вас видеть в полном покое и прежних формах.
– Да, – Вялый похлопал себя по груди, – современная медицина творит чудеса, и представляете, все без операции.
– Каким же образом?
– Силикон. Представляете? Набили меня маленькими такими шариками, и вот – сами смотрите.
– Рад за вас, Вялый, но, к сожалению, у меня нет времени на болтовню. Я должен разместить группу десантников на отдых и вернуть остатки оружия с испытаний.
– А вы давно работаете в ДРУ? – поинтересовался Вялый.
– Давно.
– Представляете, Сурков, слышал про вас поразительные вещи.
– Я знаю, – спокойно ответил Сурков, – сам же их придумывал.
– Но зачем?
– Когда получают доступ к оружию такого класса, про вас выдумывают всякие небылицы.
– Зачем же?
– Дезинформация – надеюсь, вы понимаете. Исчезнуть, порвать с прошлым в Аду, как и на земле, не просто.
– Надо же! – удивился Вялый. – Ведь я вас знал обычным грешником, а теперь вы испытываете новое оружие. Какое, если не секрет?
– Шизофрению.
– Фу, – Вялый зажал нос, – наверное, чертовски заразно. Проходите скорее, не смею вас задерживать.
Сурков уже решил, что опасность миновала, но когда двинулся за группой, Вялый крикнул ему вслед:
– Кстати, Сурков, а как вы умудрились так обгореть?
Скрипнув зубами и с трудом сдерживаясь, чтобы не окатить святой водой ненавистного черта, Сурков сказал:
– Вы никогда не слышали о косметике, Вялый?
– Нет, а что это такое?
– Через двадцать минут я вернусь и обязательно вам расскажу.
– Хорошо, я буду ждать, – с этими словами Вялый довольно скрестил руки на груди, изображая ожидание.
– Вот урод! – выругался Сурков, потому что боялся громко об этом подумать.
Он провел свою группу к пещерам с хранилищем, где находились дьявольские запасы бактериологического и бинарного оружия.
– Теперь пойдем в открытую, – сказал Сурков, – дальше дураков нет, никто нас туда не пустит, поэтому приготовьтесь.
Монтажники привели свое оружие в боевое положение и двинулись вслед за Сурковым, который решительно подошел к складу с большой табличкой, на которой углем было выведено «Шиzоfrения».
– Откройте, – закричал он в окошко после того, как постучал.
– Кто? – спросили, даже не соизволив показаться.
– Возврат сыворотки.
– Какой? – поинтересовался тот же голос.
– От шизофрении.
– Это соседний склад, у нас только ОВ.
– Ладно, – ответил Сурков и почти побежал к соседнему окошку.
Он побарабанил по массивной двери:
– Эй, вы! Есть кто мертвый?
– А кого надо?
– Сыворотку вернуть. От шизофрении.
Маленькое окошко распахнулось, и там возникла почти круглая голова черта с пухлыми губами и очень светлыми белками глазниц.
– А вы ее здесь получали?
– Здесь, здесь.
– Что-то я вас не помню. А бумаги где?
– Открывай, скотина, я сдавать пришел, а не забирать.
С этими словами Сурков достал ручную гранату, сделанную из обычного плеера, и, нажав клавишу, бросил ее в окошко.
– Господи, спаси, господи, спаси, господи, по-ми-лу-й! – понеслось песнопение.
Крик, ругань, звон разбитого стекла, падающие предметы.
– Не свалил бы чего лишнего, – посетовал Сурков.
В это время двери соседнего склада отворились, и любопытный нос выглянул наружу.
– Что случилось? – спросил нос.
Сурков не успел прицелиться и выстрелил навскидку. Короткая очередь разбилась о железную дверь, слегка обрызгав нос по касательной. Последний издал соответствующий ситуации возглас и исчез за дверью.
– Заложит? – предположил один монтажник.
– Как пить дать, – подтвердил другой.
– Займитесь, – приказал Сурков, а сам с группой «грачей» принялся вскрывать железную дверь склада.
Как и все в Аду, дверь оказалась прочной. Для «грачей» это не было большим препятствием. Пару минут поработав монтировкой, они пробили в стене отверстие, достаточное, чтобы Сурков смог протиснуться. Склад представлял собой жалкое зрелище: разбросанные по полу вещи, остатки невознесшихся душ. Даже рамка с портретом Дьявола сильно оплавилась. Сурков предполагал, что молитва является мощным оружием, но не знал, что настолько. Он без труда разобрался с маркировкой стоявших на стеллажах ампул и открыл коробку с надписью «Антишизофрин». В его руках оказалась баночка с подробной инструкцией, и не мешкая он спрятал ее в специально подготовленную сумку на груди.
– Уходим! – крикнул он монтажникам, уже извлекшим из соседнего склада то ли охранника, то ли кладовщика.
– А с этим что делать?
Сурков махнул рукой, что должно было означать: все равно. Сделал он это напрасно, потому что один из «грачей» направил в сторону бедняги яйцемет и выстрелил. Пасхальное яйцо так размело душу, что яичные скорлупки являлись самыми крупными частичками, летавшими в воздухе.
– Вау! – закричал Савелий.
– Вау! – присоединились к нему «грачи».
Всеобщее ликование и разгром не предвещали ничего хорошего. Боевой дух притуплял чувство опасности, а распоясавшихся «грачей» было тяжело унять, и, понимая это, Сурков перекрыл «грачам» пиво.
В это время в проходе показалось около десятка чертей, вооруженных трезубцами. Настроены они были решительно, хотя их оружие выглядело наивно. Размахивая трезубцами, черти преградили дорогу, но были буквально сметены шквалом святой воды и градом пасхальных яиц.
– Прекратить огонь! – закричал Сурков. – Если вы так будете расходовать боеприпасы, то их хватит всего на несколько минут. За мной бегом, рысью!
Сурков кинулся по лабиринту коридоров, и когда выход из лаборатории уже замаячил впереди, путь преградил хорошо вооруженный отряд Дьяволназа. Черти грамотно выстроили баррикаду и открыли огонь снаряженными алкоголем гранатами.
«Решили, что это прорыв из Рая», – подумал Сурков. Их оружие было малоэффективным. Но постепенно «грачи» набирались. Они уже стали не такими подвижными, запели песни и даже затеяли драку между собой. К тому же никто не хотел получить увесистой гранатой.
«Надолго застрянем», – решил Сурков. Он велел снайперу перенести огонь на гранатометчиков. Пулями из аспирина и витаминов чертей на части не разрывало, но урон наносился, и скоро они потеряли преимущество. Тогда черти применили секс-бомбу. Однако то ли бомба была старая, то ли «грачи» видели намного больше, только очень скоро они потеряли к ней интерес и, прорвав оборону, вырвались из лаборатории.
Перепуганный Вялый икал и приседал на корточки. Ему очень хотелось убежать, но чувство долга и неотвратимость предстоящего наказания сыграли злую шутку.
– Спасайтесь, спасайтесь! – закричал он Суркову. – Святые прорвались!
Вялый наивно показывал пальцем, куда нужно бежать, но разглядев красные лица «грачей», сказал:
– Так это вы, Сурков? Как же я сразу не догадался?
Суркову очень не хотелось решать проблему лично. Он ждал, когда кто-то из «грачей» разрежет Вялого пополам или разнесет его в клочья пасхальным яйцом, но почему-то никто не посмел это сделать. Так они стояли и смотрели друг на друга, а драгоценное время неминуемо летело вперед. Наконец Сурков догадался, что «грачи» слышали разговор с Вялым. Они считают его если не другом, то сообщником, и дисциплинированно ждут приказа. Отдать приказ в данную секунду было сложнее, нежели нажать на курок самому. Поэтому Сурков отвернулся и с разворотом влепил Вялому хук, такой, на который только был способен. Вялый упал, снова поднялся, но подбежавшие на помощь «грачи» довели его до состояния, в котором из Вялого посыпались силиконовые шарики.
* * *
Как дуру заставить принимать лекарства? Ну конечно же, силой. Суркову этого очень не хотелось, и он применил хитрость. Завернув ампулу в обертку от конфет, Игорь положил ее на краешек стола. Эльза тут же утащила заинтересовавший ее предмет, но вместо того, чтобы попробовать, спряталась в платяном шкафу. Там была ее приватная территория, где девушка хранила украденные у Суркова миштяки. Сурков похолодел от мысли, что драгоценная ампула может быть использована не по назначению, однако уже через секунду дверь распахнулась, и раскрасневшаяся Эльза выпала из шкафа. Она упала на пол, изображая отжимание, осмотрела пространство под кроватью, сбросила с телефонного аппарата трубку и метнулась в ванную. Там она пустила воду и пальцем поманила Суркова.
«Только паранойи нам не хватало», – подумал Сурков.
Он осторожно переступил порог ванной комнаты и присел на холодный пол.
– ККнВ, – заговорщическим тоном прошептала Эльза.
– Не бойся, – сказал Сурков, – ты на земле, на поверхности, в своем теле.
Эльза бросила презрительный взгляд.
– Не надо со мной как с дурой, я все помню, и не нужно ничего объяснять.
– Да? – не поверил Сурков.
– Да, – передразнила Эльза, – слушай сюда, Дон Жуан. Я работала на Комитет и знаю, на что способны эти ребята. Об их методах тебе рассказывать не нужно. Ты же не настолько наивен, чтобы полагать, будто тебе сойдет с рук бегство из Ада, из Рая и экскурсия в Ад?
– Ты и об этом знаешь?
– А откуда у тебя антишизофрин?
Сурков задумался. Во многом Эльза была права, и все же от ее рассуждений попахивало манией преследования.
«Может, побочный эффект от лечения?» – подумал он.
– Хорошо, Эльза. Я позабочусь о нашей безопасности. Есть один человек, который мне должен. И у него для этого есть все ресурсы.
Молодые люди очень тихо покинули квартиру. Сурков впервые ощутил удовольствие от прогулки с девушкой, которая больше не ведет себя как маленький, капризный ребенок. Эльза косилась на прохожих, словно преступник в федеральном розыске, чем наверняка привлекала излишнее внимание. Однако дорога к резиденции Отморозова прошла без приключений. Последнего молодые люди застали за странным занятием. Он выбивал из Вялого шарики с гелем, используя хлопушку для ковров. Вялый был повешен на бельевую веревку и закреплен прищепками.
– Что это за тварь? – вместо приветствия спросил Савелий.
– Черт, – коротко ответил Сурков.
– Я думал – рыба.
– Рыба? – переспросила Эльза.
– Да, она еще током бьет.
– Скат, наверно, – предположил Сурков.
– Да, – Отморозов показал небольшой прозрачный шарик. – Смотри-ка, что я из него выбил.
– Это силикон, – заметил Сурков.
– Зачем? – изумился Отморозов.
– Я бы тебе объяснил, но ты все равно не поверишь.
– И не надо. Лучше скажи, если из него все вытрясти, он совсем плоским станет?
– Абсолютно.
– Здорово. Будет у меня трофей. Повешу на стену рядом с медвежьей шкурой – пусть гостей пугает. Или нет, лучше коврик возле двери – пусть спрашивает: «Кто там?»
– Убежит, – предположил Сурков.
– От меня не убежит. А еще можно в качестве обогревателя в машину, или коврика под мышь, надувного матраса, ортопедического…
Сурков подумал, что воображения Отморозова хватит надолго, и, чтобы его друг не сильно увлекался, напомнил:
– Это ведь душа. Хотя и темная.
– Душа? – удивился Савелий. – Надо же! Кстати, мы тут с тобой совсем о земном забыли.
Савелий достал желтую чековую книжку и, написав единицу с шестью нулями, лихо расписался:
– Держи. Обещал тебе лимон? Вот!
– Спасибо, – сказал Сурков, не делая попытки чек получить.
– Что значит спасибо? Я же обещал.
– Савелий, тут такое дело, если верить предположениям Эльзы, то нам грозит реальная опасность. Я хочу попросить у тебя помощи.
– Так проси, – засмеялся Отморозов, посмотрел на испуганную Эльзу и добавил, – ладно я все понял. Что нужно?
– Для начала совет, – сказал Сурков.
– Неожиданно, – удивился Отморозов. – Ну, давай попробую.
– Представь себе ситуацию, – начал Сурков. – В городе есть два крупных мафиозных клана, которые враждуют между собой. Они ведут войны, устраивают разборки, и это противостояние превращается в хаос. В конце концов кланы устают от неразберихи и назначают третий клан «смотрящим». Чтобы никто из первых двух не беспредельничал.
– А третий клан – больше первых двух? – спросил Отморозов.
– Нет, а почему ты спросил?
– Понимаешь Игорь, в жизни такого не бывает. Если третий клан, так сказать, «смотрящий», сильнее первых двух – то он рано или поздно уничтожит враждующие кланы и займет их территории. Если же он слаб, то получается, что «смотрящий» назначен формально, так сказать, для галочки. И скорее всего, ангажирован одной из сторон. Если один враждующий клан понимает, что вот-вот потерпит поражение, но в перспективе готов выиграть войну, он придумывает повод для перемирия, привлекает «смотрящего», а тем временем производит перегруппировку и меняет тактику, это понятно?
– Да, – согласился Сурков. – Но что нам делать, ведь мы перешли дорогу клану «смотрящего»?
– Если я прав, – ответил Отморозов, – то нужно обратиться к самой сильной стороне. Заручиться поддержкой того, кто в перспективе одержит победу.
Сурков и Эльза переглянулись.
– У тебя есть телефон? – спросил Сурков.
– Разумеется, – Отморозов с готовностью протянул сотовый.
Сурков несколько секунд разбирался с необычной трубкой, но вскоре сообразив, как это работает, набрал короткий номер и вежливо попросил:
– Господа, пожалуйста… Сурков… Да… По личному… Хорошо, подожду…
Он несколько секунд молчал. Затем нервно вздохнул и быстро заговорил:
– Господи, извини, что беспокою по пустякам, но я тебя никогда ни о чем не просил. А сейчас мне нужна твоя помощь… Уже знаешь?.. Как же быть?.. А если?.. А они там?.. В любом отделении?.. Понял, понял, Господи. Спасибо… Извини, что побеспокоил. Да нет, ничего… Хорошо… Пока.
Сурков передал Савелию трубку, от которой, как от горячего пирожка в морозную погоду, шел белый парок.
– Смотри, не обожгись, – предупредил Сурков.
Савелий даже не обратил внимания на раскаленный телефон. Его челюсть безнадежно отвисла, глаза были мутными, а зрачки невероятно широкими.
– Ты кому звонил? – с трудом выговорил он.
– Да есть тут один старик, – улыбнулся Сурков, – влиятельный парень.
– Вот это крыша у тебя, – присвистнул Отморозов. – Мне бы такую.
– Это наша общая крыша, – заметил Сурков.
– И моя?
– И твоя… Слушай, Савелий, опять понадобятся смелые ребята. Поможешь с командой? И если не возражаешь – я Вялого возьму на прокат.
* * *
Вялый не хотел работать бесплатно, в Ад он возвращаться не собирался, надуваться гелем не желал. Самым непреодолимым обстоятельством было то, что его невозможно было купить. Сначала Сурков запугивал плоского товарища и обещал влить в него водки, полить святой водой, погладить горячим утюгом и просверлить дыры – это не помогло. Тогда Сурков призвал к лучшим чувствам Вялого. Его сострадание, хотя и имело совершенно незначительные размеры, все же размещалось в душе. Уронив плоскую слезу, Вялый пообещал выполнить просьбу Суркова. Он послушно закатался в газету и полез в тубус.
Команда Отморозова была в полной готовности, и Сурков не нашел причин откладывать задуманное.
Еще в Аду он читал, что на поверхности каждая церковь является своеобразным представительством Господа. Дьявол же имел сразу две сети филиалов Ада – это Сбербанк и Почту России. Однако про ККнВ не упоминалось вовсе. Более того, о представительствах Комитета ходили самые разные слухи, по сути являвшиеся дезинформацией. Но стоило лишь немного подумать, чем на самом деле занимаются коммунальные службы, и особенно – за что они собирают деньги, все вставало на свои места. Откровенно говоря, Сурков имел не двусмысленную подсказку вследствие телефонного разговора.
Именно поэтому два микроавтобуса остановились у обычного подъезда кирпичной пятиэтажки. В разные стороны от машин метнулись пятнистые фигурки. Легко и бесшумно они перемещались к подъезду, отличавшемуся от других разве что небольшой табличкой с надписью «ЖЭК № 15».
Последним из машины вышел Сурков. Он сделал вид, что завязывает шнурок, взял под мышку тубус и направился к сорванной с петель двери.
– Здравствуйте, – приветствовал он полную немолодую женщину, сидевшую за конторкой.
– Здоровее видали, – ответила она, не пытаясь быть вежливой.
– У меня кран потек.
– У всех течет, сынок.
– Сантехника бы.
– Ох, и не говори. А лучше электрика. С сантехником без бутылки делать нечего, а… – женщина долго рассуждала, чем электрик отличается от сантехника, а Сурков благодарно слушал и косил глаза по сторонам.
От его внимания не ускользнула новейшая система видеонаблюдения, педаль тревожной сигнализации, и на какое-то мгновение ему даже показалось, что он видит в полуоткрытом ящике письменного стола ребристую рукоятку пистолета.
– Я, наверное, пойду, – Сурков нагло прервал рассказ женщины.
– Ты слушай сюда, я тебе еще про плотников ничего не говорила. Ты знаешь, чем плотник отличается от столяра, а, сынок?
– Нет, – Сурков пошел по коридору обычной трехкомнатной квартиры, но вместо выхода свернул к тупиковой комнате, которая была опечатана всевозможными видами печатей, наклеек и росписей.
Он вытряс из тубуса Вялого и как можно аккуратнее просунул его под дверь. Прошло не более минуты, когда дверь скрипнула и вместе с разноцветной геральдикой печатей и косяком пошла внутрь. Ее толщина была не менее четверти метра, и Вялый, который с трудом держался в вертикальном положении, никогда не сумел бы открыть ее вручную. Для этого дверь была снабжена гидравлическим приводом, и, как следствие этого, – сигнализацией. Сурков вздрогнул от неожиданности, услышав звучный голос толстушки.
– Это еще что такое?
Она стояла, уперев кулаки в могучую талию, и на ее лице гуляло истинное возмущение.
– Грачи прилетели, – сказал Сурков, уже не пряча портативную рацию.
В следующую секунду старушку окружили трое дюжих мужичков и повалили на пол.
– Ох и дурачки! – кричала женщина, щекоча нападавших.
Ребята делали свое дело хорошо, но их явно не хватало. Не теряя времени, Сурков бросился по открывшейся лестнице. Она не оказалась длинной – за единственной дверью находился большой холл с голубыми стенами, которые Сурков уже однажды видел. Два человека держали в руках предметы, отдаленно напоминавшие изогнутые телефонные трубки. Увидев Суркова, они подняли предметы на уровень груди и направили в его сторону. Сурков остановился. Его подпирали сзади, проскакивали мимо, падали на пол, принимали положение для стрельбы лежа и сидя, а он стоял и смотрел, не в силах пошевелиться. Через минуту противостояние превратилось в немую сцену. На Суркова и дюжину головорезов были направлены две трубки, на двоих неизвестных – десяток скорострельных стволов. Сурков ярко представил, что произойдет с этими двумя, если он отдаст команду стрелять. Он смаковал сцену разлетающихся в клочья тел, надеясь, что последние умеют читать мысли. Но делал это совершенно напрасно, потому что вышедший в холл мужчина объявил:
– Прикажите опустить оружие. Они вас не слышат.
– А зачем мне это делать? – спросил Сурков, понимая, что обращаются к нему.
– Затем, что в перестрелке здесь никто не заинтересован, – мужчина протянул Суркову серый скоросшиватель, который до этого держал под мышкой.
– Что это? – спросил Сурков.
– А вы почитайте.
Сурков решил не ломаться и открыл первую попавшуюся страничку. Это был подробный отчет старушки, собирающей пустые бутылки и, как она сама выражалась, ведущей визуальное и аудио наблюдение за объектом. Она пересказывала с доскональной точностью слова Суркова, Людмирского и даже комментировала некоторые жесты и события.
– Что это? – спросил Сурков еще раз.
– Это ваша жизнь и проведенное Комитетом расследование.
Сурков закрыл папку и прочел на обложке смесь кириллицы и латиницы.
– Что же это значит?
– Это значит, Сурков, что мы не вмешиваемся в реальность, пока такие, как вы, не переходят определенные границы. А после этого мы заставляем исправлять ошибки или, как у вас говорят, «подчистить за собой». Вы знаете, что такое времятресение?
– Нет, – ответил Сурков.
– Я попробую объяснить, – начал рассказ мужчина. – Время неразрывно связано с пространством в континуум. Он так и называется: «Пространство-время». Однако существуют пограничные ситуации, когда континуум искривляется, например, при сильных гравитационных нагрузках или околосветовых скоростях. Представьте себе, что вы едете на автомобиле со скоростью света и включаете фары. Свет будет идти, но для наблюдателя ваш автомобиль станет коротким, или даже плоским, как будто его нарисовали на листе. Вы же слышали о таком эффекте, это понятно?
– Допустим, – сказал Сурков.
– Значит, вы сможете понять, что изменяя пространство, вы сжимаете или растягиваете время?
– Как же я мог изменить пространство?
– Придя сюда, – сказал мужчина, – выиграв в лотерею, которую не должны были выиграть. Все, что происходит в пространстве, меняет его, хотя и с разной силой. Например, ваше появление здесь пока никому не известно и оно не вызовет волну в континууме. А вот выигрыш в лотерее был отображен тысячами наблюдателей и, хотите вы этого или нет, растянул время почти на сутки. Это большой пробел Сурков, который в конце концов заполнился и повлиял на Вселенский спор.
– Думаете, я поверю, что из-за меня Добро победит Зло?
– Поражаюсь вашему самомнению Сурков. Благодаря вам Зло побеждает, а не наоборот. Вы создали парадокс в «махровые девяностые». Тогда зло творилось на каждом шагу, и гораздо чаще добра. За день – ваш, между прочим, Сурков, день – было совершено на три миллиона восемнадцать тысяч добрых дел меньше. А ведь вам никто не давал полномочий вмешивается во Вселенский спор.
Сурков прикусил губу.
– Если я все исправлю, вы оставите нас в покое?
Мужчина повернулся и пошел по коридору, тем самым дав понять, что разговор окончен. Сделав несколько шагов, он нерешительно обернулся:
– Да, Сурков: то, что у вас в руках – это ваше.
* * *
Сурков проснулся от запаха кофе. Он еще не открыл глаза, но уже ощутил его ароматное бодрящее тепло.
«Такое утро может быть только в выходной», – подумал он.
Комнату без занавесок заливали косые лучи бабьего лета. На кровати сидела Эльза и с интересом перелистывала скоросшиватель.
– Интересно? – спросил Сурков.
– Очень, – улыбнулась она.
– Здесь про тебя тоже есть.
– Я знаю, я уже прочитала.
– И что тебе понравилось?
– Сегодня.
– Сегодня? – удивился Сурков.
– Да, сегодня. Сегодня мы будем переводить бабушек через дорогу, кормить бездомных и снимать кошек с деревьев. Почти три миллиона кошек.
– Но здесь этого нет, – возразил Сурков.
– Не надо быть провидцем, чтобы понять, что случится сегодня.
– Действительно, порой очевидные вещи кажутся нам такими невероятными.
Сурков поднялся на кровати:
– Что ж. Тогда нечего валяться. Нас ждет день добрых дел. Мой день, день Суркова.
Тольятти 2002 год.
