Глава 8
Вчера Сафрон лыка не вязал. К тому же по закону Степан не имел права допрашивать его ночью. Но эксперт с ним поработал – обследовал одежду, кожные покровы. А допрос перенесли на утро. Степан зашел к нему прямо в камеру, вылил на него ведро холодной воды. Сафрон подорвался, как ужаленный, вскочил, дернулся, раскидывая по сторонам руки. Но быстро сообразил, где находится, и обмяк.
– Я тебе не помешал?.. – спросил Степан.
– Да иди ты!
– Что ты там с Леной Ягодиной сделал?
– С Ягодиной?
– Не знаешь такую?
Сафроновская братва вчера ужралась в хлам, на Степана даже никто не обратил внимания. А подоспел он как раз в тот момент, когда бандиты собиралась ехать к Ягодину – за данью.
– Нет.
– А ехать куда вчера собирались?
– Не помню. – Сафрон приложил к виску ладонь, давая понять, что голова отказывается разговаривать с ним.
– А Олега Яслина знаешь?
– Нет.
– Его еще Ясликом зовут?
– Ну, про Яслика слышал.
– А про Пашу Ключникова?
– Слышь, старлей, не грузи. Башка трещит. Ничего не соображает.
– Так я еще воды принесу. – Степан кивнул на пустое ведро. – Там у нас колонка во дворе, водичка там целебная. Не веришь?
– Ну, слышал я про Ключникова.
– И слышал, и дрался… Он, говорят, Сантика убил, да?
Следствие по делу Александра Иванова зашло в тупик. Свидетели, может, и были, но никто ничего говорить не хотел. Да и Кузовиков что-то не очень настаивал на результатах… Но вчера ситуация прояснилась. Раненый Ключников проговорился.
– Кто убил Сантика? – как-то не очень убедительно возмутился Сафрон.
– А кто убил Ключникова?
– Я откуда знаю? Эй, а что, Ключникова убили?
– Где ты был вчера в районе девяти вечера?
– Где?.. Ну, в кабаке… Откуда ты меня вытащил, там и был.
– Кто тебя там видел?
– Все видели.
– Все свои?
– Ну, буфетчица там была. Сонька, – Сафрон с нарочитым восторгом показал руками размер ее бюста. – Я в сортир ходил… Да не убивал я Ключника!
– Может, и не убивал, но ты мог организовать убийство. Убили не только Ключникова. Олега Яслина убили той же рукой.
Степан и хотел сгустить краски, но дальше было некуда. Яслин действительно погиб, и здесь он не преувеличивал. А жаль. Ему очень нужен был Яслин. Если, конечно, он действительно видел девушку в машине Кокошина.
– Да нет! – Судя по виду Сафрона, он окончательно протрезвел.
– Это ведь не просто убийство. Это месть за Сантика.
– Не знаю. – Сафрон рассеянно глянул на зарешеченное окно.
– Ключников успел сказать несколько слов. Он назвал твое имя. И сказал, что убивали его за Сантика.
– Кто убивал?
– Он назвал твое имя.
– Он так и сказал, что это я его ударил?
– Он назвал твое имя, – продолжал увиливать Степан.
– Я требую адвоката!
– Требуй, я разрешаю.
– А в заблуждение меня вводить не надо!
– Кто тебя вводит в заблуждение?
– Ключников видел, как я его ударил?
Степан промолчал. Нельзя раскрывать карты, Сафрон сам должен все рассказать.
– Не надо со мной так! Я свои права знаю! Я требую адвоката! – Сафрон скрестил руки на груди.
– Тебе еще не предъявили обвинение.
– Вот как предъявят, так и поговорим. Со следователем. А с тобой мне говорить не о чем!
– Я ведь по-хорошему хотел.
– А что ты можешь сделать мне по-плохому? – ухмыльнулся Сафрон.
– Ну, что такое пресс-хата ты знаешь, – грубо намекнул Степан.
Но Сафрона это лишь еще больше распалило.
– А ты знаешь, что с Ягодиной было?
– А что с Ягодиной было? – нахмурился Степан.
– Ну-у, ходят слухи…
– Скатов?
– Ну а кто у нас тут главный беспредельщик?
– Не знаю. Конкурс уже объявлен. С твоим участием. Ты, видимо, решил повторить его подвиг. Куда ты там вчера собирался? К Ягодину?
– Никто никуда… Не было ничего такого.
– Я все слышал. И видел.
– Никто никуда не поехал.
– Мало тебе Ключникова и Яслина, еще и Ягодина подавай?
– А может, у меня любовь с Леной? – скривился Сафрон.
– Красавица и урод? – хмыкнул Степан.
– Ты за базаром следи! – зло зыркнул на него Сафрон.
– А ты с меня спроси. Руки у тебя развязаны.
– Ага, счас! Знаю я вас, – буркнул Сафрон. – Налетите с демократизаторами…
– Будут тебе демократизаторы. Кожаные. Если не скажешь, кто Яслина убил.
– Без адвоката и слова не скажу!
– Ну, смотри, – полыхнул взглядом Степан.
Так ему захотелось сбить бандита с ног. Но бить он не стал. Сейчас это действие выглядело бы как акт отчаяния, признак бессилия. А он не мог позволить себе опуститься до этого.
– Да я-то смотрю! И все вижу! Подставляете вы меня! Скат сам своих пацанов грохнул, а на меня валит.
– Зачем ему своих пацанов валить? – не понял Степан.
– Я же говорю, что вы тут все за него! И против меня!
– Кто все?
– Ну, вы же не просто так на Ската наехали. Начальник ваш договорился с ним.
– Начальник?
– Кузовиков.
– Кузовиков договорился со Скатом?
– Наехал на него с ОМОНом, ткнул носом в грязь, а потом условие поставил. Только не говори, что ты не знаешь.
– Про ОМОН знаю… – в раздумье проговорил Степан.
Сафрон мог и соврать. Но ведь ОМОН на самом деле был. И Кузовиков куда-то с этой группой выезжал. Неужели действительно был сговор со Скатом?
Большая война начинается с большой мобилизации. Скат собрал братву на пустыре, с которой был виден жилой массив как своего родного «четвертого» микрорайона, так и вражеского «второго». И еще отсюда было видно место, где вчера вечером погибли пацаны.
– Это война, пацаны. Это большая война, – не без пафоса объявил он.
Бойцов у него много, целых два десятка. И все они здесь. Есть еще и сочувствующие, но этих Скат оставляет в запасе. Эти пусть сидят дома. А бойцов он переводит в авральный режим. Все должны быть вместе, все должны быть на стреме.
Если убийство Кокоши можно было считать провокацией, то гибель Яслика – это война. Да и Ключник в тяжелом состоянии, может, и не выкарабкается.
– Так никто и не говорит, – подал голос Жук.
Скат выразительно посмотрел на него и, выдержав паузу, произнес:
– Мы теперь должны все держаться вместе.
– А стволы? – снова выделился Жук.
– Будут стволы. Но стрелять не будем… Будем бить. Станем отлавливать «двоечников» и бить.
Сколько помнил себя Скат, обитателей «второго» микрорайона называли «двоечниками». Только вот братву с «четверки» «хорошистами» никто не называл. А должны назвать. Если они сдадут экзамен, который навязал им Сафрон.
– Бить? – удивленно повел бровью Жук. – Не надо бить, надо убивать. Искать и убивать. Или они убьют нас.
– Стрелять не будем!
– Почему?
Скат промолчал. Глупо было ссылаться на договор с Кузовиковым. Но еще глупее нарушать условия. А мент четко сказал – никакой стрельбы.
– Будем ждать, когда «двоечники» нас всех перекоцают? – не унимался Жук.
– Не перекоцают, у них стволов нет.
– Как это нет, если есть?
– Кто тебе такое сказал? – не выдержав, рассвирепел Скат.
– Сказали.
– Кто?
– Да это не важно.
– Кто? – наседал Скат.
– Да есть одна шлюха…
– Кто такая? – Скат переключился на Бублика, и тот пожух от испуга.
– Ну, Агнесса ее зовут… Она со Стасиком работает. Ну, на Москве путанит. Она сказала, – выдавил из себя пацан.
– Она откуда про стволы знает?
– Ну, она с Сафроном в бане зажигала. Стволы видела. Есть у них стволы, говорит. С «двоечниками», говорит, лучше не связываться.
– В бане зажигала?.. В какой бане?
– Ну, в сауне, – пожал плечами Бублик.
– В какой сауне? Где? – Скат снова насел на Жука.
– Да не знаю, – пожал плечами тот.
– Не знаешь или не хочешь говорить?
– Почему не хочу?
– А вдруг ты Сафрону продался?
– Я?! – взвился Жук.
– Ну, кто-то же сдал ему Валеру и Олега.
– Зачем их сдавать? Они каждый день одним и тем же путем домой возвращаются.
– Сафрон откуда об этом узнал?
– Как откуда? Проследил за Ключником и узнал…
– Откуда он узнал, что это Валера Сантика завалил?
– Я откуда знаю?!
– Ну, ты же с Агнессой зажигал…
– Э-э, чет я не понял! Ты что, на меня стрелки переводишь? Крайнего нашел?
– Это Агнесса в машине у Кокоши была?
– Агнесса?!..
– Ты тоже на Сафрона работаешь?
– Скат?! Это что, предъява? – взвыл Жук.
– Предъява!
– За то, что я тебя фуфлом назвал?
Скат очумело вскинул брови. Когда это Жук называл его фуфлом?
– Сафроновских «мочить» надо! А ты какое-то фуфло предлагаешь. Значит, и сам фуфло! – выпалил Жук.
Скат ударил его кулаком в солнечное сплетение. Но Жук ждал удара. Он и пресс напряг, и дыхание задержал. Больно ему было, но удар он выдержал. И вдруг ударил в ответ. Головой. Скат не растерялся, подставил лоб, но удар все равно оказался чересчур мощным. Он едва удержался на ногах. И даже на какое-то мгновение потерял сознание.
А Жук готовился нанести очередной удар. И Скату ничего не оставалось, как отступить. Но только для того, чтобы вытащить ствол из-под куртки.
– Нормально. У самого ствол есть! – возмущенно простонал Жук.
Толпа безмолвствовала. Пацаны ждали, чем все закончится. Жуку представился реальный шанс взять власть в свои руки. Если он победит, Скату ничего не останется, как сойти со сцены. Возможно, вперед ногами.
Но Скат не собирался сдаваться. Он передернул затвор и приставил ствол к голове Жука.
И в этот момент кто-то крикнул:
– «Мусора»!
Скат не дрогнул, взгляд не отвел. Он не имел права отвлечься и пропустить момент, который оставит его без оружия. Если Жук выбьет ствол, шансов у него практически не останется.
– Ну, стреляй! – ухмыльнулся Жук.
Но Скат не решился нажать на спуск. Со стороны жилого массива к ним ехала какая-то машина. Возможно, ментовская. А у патрульных автоматы. И снегу навалило – от внедорожного «УАЗа» бегом не уйти.
К Скату подошел Литвак, осторожно взял его за руку, отвел пистолет в сторону:
– Юра, там реально «мусора». Сбрось ствол.
Скат качнул головой. Не собирается он прогибаться под ментов. И пусть пацаны об этом знают.
– Скучковались, братва! – скомандовал он.
Толпа уменьшилась в размерах, но стала более плотной. И более угрожающей.
Патрульные не решились остановиться. Сидящий на переднем сиденье лейтенант растерянно глянул на ствол в руке Ската и тут же отвел глаза, как будто ничего не видел.
Машина проехала мимо, Скат сплюнул ей вслед. И взяв пистолет за ствол, протянул его Жуку:
– Убьешь Сафрона.
– Чего? – дернулся тот.
– Убьешь Сафрона. Если ты не фуфло.
– Почему я? – Жук окинул взглядом толпу, но поддержки ни у кого не нашел.
Скат усмехнулся. Отличный ход он сделал, Жук в патовой ситуации. Выход у него только один – убить «ферзя». Но братва его не поддержит, и он это понимал. А своего «короля» он потерять не мог. Потому что очень хотел жить. Как и все остальные…
Снова совещание. Утром – постановка задач, вечером – подведение итогов, еще позже – подведение подведения. И так изо дня в день. Впрочем, Степан давно к этому привык.
– Что у нас по убийству Яслина? – спросил Кузовиков.
Он обращался исключительно к Горлову, на Степана даже не смотрел.
– Пока ничего. Сафронов молчит, отказывается говорить. Без адвоката, сказал, ни слова.
– Кто-то ж его этому научил.
– Кто? – не выдержав, спросил Степан.
– Кто?!.. Кто давал вам право заходить в камеру к заключенному? – Кузовиков глянул на Степана со всей начальственной строгостью.
Пришлось подняться, вытянуться по стойке «смирно».
– Нужно было задать пару вопросов.
– Я спросил, кто давал вам право?
– Ключников назвал имя Сафронова.
– Вы задержали Сафронова?
– А не надо было?
– Я сказал, что не надо?
Степан опустил голову. Зря он усугубляет ситуацию. В таких случаях ответ должен быть один: «виноват – дурак – исправлюсь». Именно так все и отвечали. Именно поэтому и развалили Союз… Но это уже история. Это уже никому не интересно.
– Товарищ старший лейтенант, что вы делали вчера вечером на улице Красноармейской? – Кузовиков, как и ожидалось, закусил удила.
– Яслин проходит свидетелем по делу об убийстве Кокошина. Хотел с ним поговорить.
– В девятом часу вечера?
– Я бы поговорил с ним раньше, если бы он не задержался в Москве.
– А он задержался.
– И он задержался, и Ключников.
– Они возвращались домой вместе?
– Вряд ли. Скорее всего, Яслин догонял Ключникова и увидел, как преступник бьет Ключникова ножом. Увидел, погнался, но не рассчитал своих сил. Преступник оказался сильней. И хитрей.
– Вы видели его?
– Не скажу, что по своей комплекции преступник был похож на Сафронова.
Кузовиков усмехнулся. Снова он решил, что Степан выгораживает Сафронова из каких-то не совсем понятных корыстных побуждений.
– Но шел снег, была игра света… – Степан не пытался выкрутиться, просто он действительно мог ошибиться.
– Возможно, на Ключникова покушался кто-то из дружков Сафронова, – сказал Кузовиков.
– Скорее всего, так и было, – кивнул Степан.
– Вы могли его догнать.
– Не получилось, не успел…
– Поскользнулись… – в раздумье проговорил Кузовиков. Затем взял со стола бумагу, пробежался взглядом по тексту: – Товарищ старший лейтенант, свидетель Ерников принял вас за убийцу. Как вы можете это объяснить?
– Очень просто. Я бежал за преступником. Потом вернулся. Преступники обычно возвращаются на место преступления.
– Да, именно так и происходит, – не без намека произнес Кузовиков.
– Это вы о чем? – Степана залихорадило от возмущения.
– И Котова приняла вас за преступника… И сотрудники патрульно-постовой службы.
– Патрульно-постовая служба соседнего района.
– И что?
– Они меня не знали.
– Я вас знаю.
– Не уверен.
– Что?! – вскинулся Кузовиков.
– Ведете себя как начальник соседнего РОВД.
– Товарищ старший лейтенант!
– Разрешите идти?
Степан вышел из-за стола, направился к выходу.
– Товарищ старший лейтенант! – Кузовиков повысил голос.
Но Степана это не остановило. Он вышел из одного кабинета, переместился в другой, взял авторучку, лист бумаги, уверенной рукой вывел шапку: «Начальнику РОВД…»
Он уже заканчивал писать, когда появился Горлов.
– Степан, ты чего? – недоуменно спросил он.
– Да вот думаю… Может, на ваше имя нужно писать, а потом уже на Кузовикова, – не отрывая головы от бумаги, с обидой в голосе, но спокойно сказал Степан.
– Что писать?
– Рапорт. На увольнение.
– Что на тебя нашло?
– На меня?!
– Ну ты же знаешь Кузовикова… Не с той ноги мужик встал.
– Не с той ноги?.. Он обвинение мне предъявил.
– Какое обвинение?.. Просто по фактам прошелся. Что да как…
– Просто?!.. Я с такой «простотой» на репутации работать не смогу.
Степан поднялся, смахнул рапорт и вышел из кабинета. Горлов попытался остановить его, но не смог.
Кузовиков был в кабинете один. Он стоял у окна и курил, наблюдая за сидящим на проводе снегирем.
– Разрешите?
– Что там у тебя?
Степан положил на стол рапорт, Кузовиков бросил взгляд на бумагу. Ему не понадобилось вчитываться в текст, чтобы все понять.
– Обида в голову ударила?
– Обвинение. В убийстве.
– В таких случаях стреляются.
– Не понял.
Степан отодвинул стул от приставного стола, сел, широко расставив ноги. Кузовиков глянул на него удивленно и с насмешкой. Присаживаться ему никто не предлагал. Садиться – может быть, а присаживаться – точно нет.
– Что ты не понял?
– Да так, мысли вслух… Подписывать будете?
– Ну, сейчас уволиться просто… – Кузовиков неторопливо опустился в кресло, подтянул к себе рапорт, взял очки.
– Сейчас все просто.
– И куда ты пойдешь?
– Банду организую.
– Что?! – Кузовиков чуть не икнул от неожиданности.
– Организую банду, наеду на рынок, обложу данью. И буду жить как человек.
– Это шутка такая?
– Да, совсем забыл, – легонько хлопнул себя по лбу Степан. – Еще с вами договориться надо.
– Чего?! – Кузовиков потрясенно смотрел на него.
– Ну, не ждать же, когда вы с ОМОНом на меня наедете. Сам к вам подойду, предложу дружбу и содействие.
– Круча!
– Ну, Скат же вам это предложил.
– Кто тебе такое сказал?
– Знаю. Потому что не боюсь заходить к бандитам в гости. Им это нравится, поэтому они мне душу и открывают.
– И я не боюсь… И ОМОН был… И со Скатовым я договорился… – выжимая из себя по капле, озвучил главное Кузовиков. – Чтобы не было никаких драк и убийств… Ты же знаешь, с нас за это спрашивают. Особенно с меня.
– И как, получается? – усмехнулся Степан.
– Не знаю, – растерянно качнул головой Кузовиков.
– Я с ребятами из патрульной разговаривал. Видели они Ската. На пустыре. Вся банда в сборе.
– Да?
– Готовятся.
– К чему?
– К большой войне… С бандитом нельзя договориться. Бандита можно только посадить. Или уничтожить.
– Кто ж знал, что Сафронов устроит резню?
– Все к этому шло. Только вы не хотели этого понять.
– Ну может быть, – задумчиво проговорил Кузовиков. И вдруг встрепенулся: – Круча!
– Я вас слушаю… – Степан нарочно потянул паузу, чтобы не называть Кузовикова ни по званию, ни по имени-отчеству.
– Ты что, допрашиваешь меня?
– Никак нет.
– А почему я перед тобой оправдываюсь? Ты же не думаешь, что у меня какой-то корыстный интерес к Скатову!
– Нет, конечно.
– Да, он предлагал. Я отказался… И вообще! Что ты себе позволяешь? – Кузовиков резко вскочил со своего места. – Да я тебе выговор сейчас влеплю!
– Рапорт подпишите.
– Рапорт?!.. – Кузовиков наморщил лоб, потер пальцами переносицу, снова сел. – Рапорт… А работать кто будет?
– Не знаю.
– А я знаю!
Какое-то время подполковник молчал, собираясь с мыслями. И вдруг, разорвав рапорт, гаркнул на Степана:
– Чего сидишь? Ждешь, когда я тебя смольной институткой назову?
Степан качнул головой, неторопливо поднялся со своего места.
– Найди мне, кто убил Ключникова! Из-под земли достань!
Степан кивнул, направился к выходу. Он был уже в дверях, когда Кузовиков остановил его:
– Что там по делу Кокошина?
– Девушку ищу, с которой Кокошин отправился на место своего убийства.
– Яслин ничего не сказал?
– Не успел.
– Твои соображения?
– У Сафрона подружка есть. Проститутка. И клофелинщица. Возможно, она.
– Сюда ее давай! И под пресс!
– А как же закон?
– Закон! Три убийства, одно за другим! Допрыгались! Из Москвы комиссия едет! Думаешь, почему я такой нервный?
– Комиссия – это плохо.
– Кокошин! Иванов! Яслин! Три трупа! Нужно срочно найти убийцу!
– Так с Ивановым все вроде бы ясно. Ключников его убил…
– Кто это видел?
– Скатов мог видеть. – Степан выразительно глянул на Кузовикова.
Тот, бедный, аж съежился с досады. Не вышел у него лихой кавалерийский рейд по тылам противника. И дров наломал, и «засветился», потому и корежит его.
– Ты же говорил с ним, – выжал из себя подполковник.
– Говорил. До того как.
– Сейчас поговори.
– А можно?
– Нет между нами никакого договора… – скривился Кузовиков. – Было просто предупреждение… Если он ничего не понял, пусть пеняет на себя… Ты меня понимаешь?
– Я никому ничего не скажу.
Степан не делал над собой никаких усилий. Он действительно не собирался разносить сплетни. Только вряд ли Кузовиков поверит ему. С ним теперь нужно держать ухо востро.
