Глава VII
НАБЛЮДАТЕЛЬ, ИЛИ СКОЛЬКО В ЧЕЛОВЕКЕ ГОВНА?

Ткань на юбке Раневской от долгой носки истончилась. Фаина Георгиевна скорее с удовольствием, чем с сожалением, констатирует, глядя на прореху: — Напора красоты не может сдержать ничто!

Раневская не сочиняла анекдоты. Просто умела отстраняться от ситуации — как от опостылевшего зеркала.

Фаина Георгиевна исправляла «минус» на «плюс». И после такой операции можно было как-то жить дальше — до следующего приступа «невозможности».

«Народ у нас самый даровитый, добрый и совестливый. Но практически как-то складывается так, что постоянно, процентов на восемьдесят, нас окружают идиоты, мошенники и жуткие дамы без собачек. Беда!» (Из записной книжки.)

Фаина Георгиевна гуляет по Петергофу, все фонтанирует, «из Самсона» струя бьет вверх и т.д. Раневская возмущенно говорит: — Это неправда!

Увидев только что установленный памятник Карлу Марксу напротив Большого театра:

— Это же холодильник с бородой.

Раневская как-то рассказывала, что согласно результатам исследования, проведенного среди двух тысяч современных женщин, выяснилось, что двадцать процентов, т.е. каждая пятая, не носят трусы.

— Помилуйте, Фаина Георгиевна, да где же это могли у нас напечатать?

— Нигде. Данные получены мною лично от продавца в обувном магазине.

— Сейчас, когда человек стесняется сказать, что ему не хочется умирать, он говорит так: очень хочется выжить, чтобы посмотреть, что будет потом. Как будто, если бы не это, он немедленно был бы готов лечь в гроб.

— Чем умный отличается от мудрого? — спросили у Раневской.

— Умный знает, как выпутаться из трудного положения, а мудрый никогда в него не попадает.

У Раневской спросили:

— Чем может утешиться человек, с которым случилось несчастье?

— Умный человек утешится, когда осознает неминуемость того, что случилось. Дурак же утешается тем, что и с другими случится то же.

— Женщина, чтобы преуспеть в жизни, должна обладать двумя качествами. Она должна быть достаточно умна для того, чтобы нравиться глупым мужчинам, и достаточно глупа, чтобы нравиться мужчинам умным, — говорила Раневская.

— А как вы считаете, кто умнее — мужчины или женщины? — спросили у Раневской.

— Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?

Однажды Раневскую спросили:

— Почему красивые женщины пользуются большим успехом, чем умные?

— Это же очевидно — ведь слепых мужчин совсем мало, а глупых пруд пруди.

Так и осталось невыясненным, оговорка это была или шутка:

— Почему все дуры такие женщины?

— Сколько раз краснеет в жизни женщина?

— Четыре раза: в первую брачную ночь, когда первый раз изменяет мужу, когда первый раз берет деньги, когда первый раз дает деньги.

— А мужчина?

— Два раза: первый раз — когда не может второй, второй — когда не может первый.

Объясняя кому-то, почему презерватив белого цвета, Раневская говорила:

— Потому что белый цвет полнит.

— Сегодня я убила пять мух, — сказала Раневская. — Двух самцов и трех самок.

— Как вы это определили?

— Две сидели на пивной бутылке, а три на зеркале.

В присутствии Раневской однажды зашел разговор о современной молодежи

— Вы правы, — заметила Фаина Георгиевна, — сегодняшняя молодежь ужасная. Но еще ужаснее то, что мы не принадлежим к ней.

— Или я старею и глупею, или нынешняя молодежь ни на что не похожа! — сетовала Раневская. Раньше я просто не знала, как отвечать на их вопросы, а теперь даже не понимаю, о чем они спрашивают.

— На голодный желудок русский человек ничего делать и думать не хочет, а на сытый — не может.

Раневская любила повторять: из жизни нужно, по возможности, устранять все, для чего нужны деньги. Но с досадой добавляла афоризм Бальзака: «Деньги нужны, даже для того, чтобы без них обходиться».

— Природа весьма тщательно продумала устройство нашего организма, — философично заметила однажды Раневская. — Чтобы мы видели, сколько мы переедаем, наш живот расположен на той же стороне тела, что и глаза.

— Фаина Георгиевна, как вы считаете, сидеть в сортире — это умственная работа или физическая?

— Конечно, умственная. Если бы это была физическая работа, я бы наняла человека.

Олег Даль рассказывал:

— Снимается сцена на натуре. В чистом поле. У Раневской неважно с желудком. Она уединяется в зеленый домик где-то на горизонте. Нет и нет ее, нет и нет. Несколько раз посылают помрежа: не случилось ли что? Раневская откликается, успокаивает, говорит, что жива, и опять ее все нет и нет. Наконец она появляется и величественно говорит: «Господи! Кто бы мог подумать, что в человеке столько говна!»

— Почему вы играете на деньги?

— Играть на деньги можно в трех случаях: если есть способности и деньги, если нет денег, но есть способности, и если нет способностей, но есть деньги.

— А вы знаете, я цветы не люблю. Деревья мыслители, а цветы — кокотки.

— Наш водитель Ковшило ненавидит меня за то, что он возит меня, а не я его, — заметила Раневская.

Когда он приезжал за ней на своем «каблучке», соседи по дому кричали:

— Бабушка, что сегодня развозите?

Мальчик сказал: «Я сержусь на Пушкина, няня ему рассказала сказки, а он их записал и выдал за свои».

«Прелесть!» — передавала услышанное Раневская. После глубокого вздоха последовало продолжение:

— Но боюсь, что мальчик все же полный идиот.

После вечернего чтения эрзац-внук спросил Раневскую:

— А как Красная Шапочка узнала, что на кровати лежит не бабушка, а серый волк?

— Да очень просто: внучка посчитала ноги — волк имеет аж четыре ноги, а бабушка только две. Вот видишь, Лешенька, как важно знать арифметику!

Как-то, когда Раневская еще жила в одной квартире с Вульфами, а маленький Алеша ночью капризничал и не засыпал, Павла Леонтьевна предложила:

— Может, я ему что-нибудь спою?

— Ну зачем же так сразу, — возразила Раневская. — Давай еще попробуем по-хорошему.

— Фуфа! — будит Раневскую эрзац-внук. — Мне кажется, где-то пищит мышь…

— Ну и что ты хочешь от меня? Чтобы я пошла ее смазать?

Раневская объясняет внуку, чем отличается сказка от были:

— Сказка — это когда женился на лягушке, а она оказалась царевной. А быль — это когда наоборот.

— Вот женишься, Алешенька, тогда поймешь, что такое счастье.

— Да?

— Да. Но поздно будет.

Эрзац-внук спрашивает у Фуфы:

— Что это ты все время пьешь что-то из бутылочки, а потом пищишь «пи-пи-пи»?

— Лекарство это, — отвечает Раневская. Читать умеешь? Тогда читай: «Принимай после пищи».