Глава шестьдесят третья

Как я и ожидала, утро выдалось тихим, безветренным. Я не сомневалась, что это Комизар каким-то образом договорился с неведомым мне богом погоды, и была уверена, что наверняка этот бог еще и вынужден будет заплатить за заключенную сделку.

Всю ночь я ворочалась и, кажется, вовсе не сомкнула глаз. Кое-как дотянувшись до ставни, я приоткрыла ее, и в каморку ворвалась струя ледяного воздуха. Сквозь маленькое отверстие хлынул ослепительно яркий свет. Когда глаза немного привыкли, я выглянула – и ахнула, пораженная увиденным. Все крыши, парапеты, каждый дюйм земли были покрыты толстым белым ковром. Это было прекрасно, но я испугалась. Насколько снег замедлит наш побег?

Раздался стук в мою дверь. Открыв, я увидела на полу поднос с сыром и хлебом и услышала в коридоре торопливо удаляющиеся шаги. Кто бы ни позаботился обо мне, он явно не хотел попадаться на глаза Комизару. Я съела все до последней крошки, понимая, что неизвестно, когда удастся поесть в следующий раз. Затем я стала одеваться – как и сказал Рейф, я натянула свои штаны для верховой езды и рубаху с длинными рукавами. Мало того что в брюках удобнее в седле, они были намного теплее платья. На рубашке был вырван клок там, где дернул Комизар. Приладив лоскут на плечо, я закрепила его перевязью Вальтера.

Город начинал просыпаться. Произнеси свои поминовения с Террасы Черного камня… сразу после первого колокола. Терраса была совсем близко отсюда, и даже в мое окошко величиной в кулак ее было хорошо видно. По положению солнцу я рассудила, что первый колокол прозвонит через час или даже чуть меньше. К тому времени в Совете уже должны полным ходом идти дебаты (причем, судя по вчерашним сумрачным лицам части наместников, шли они отнюдь не гладко). Не был ли ропот наместников вызван тем, что закрома Комизара полны, между тем как в их провинциях люди пухнут с голоду? Ропщущие, отчаявшиеся подданные – такое чревато тем, что могут начаться волнения, а наместник рискует прежде времени расстаться с жизнью. Возможно, мои видения давали им надежду на то, что удастся погасить огонь недовольства. Сиарра, посланница богов, видит скорую победу. Это поможет жителям провинций хоть на какое-то время забыть о голоде.

Я надела меховой жилет клана Меурази, подпоясалась связкой жертвенных костей, и у меня заныло сердце. Эти люди мне не враги. Слово варвар исчезло из моей речи, я могла отнести его разве что к нескольким жестоким извергам – в число которых, как я теперь знала, входил по крайней мере один высокородный морриганский лорд.

Стук в дверь раздался как раз, когда я сунула руку под матрас, чтобы достать спрятанный нож. Едва успев опустить матрас на место, я повернулась.

Это оказался Комизар. Я поспешно придала лицу выражение невинного удивления.

– Разве сегодня утром Совет не заседает?

Не отвечая на вопрос, он окинул меня внимательным взглядом.

– Зачем ты надела одежду для верховых прогулок?

– В ней намного теплее, sher Комизар. На улицах снег, вот я и подумала, что так возносить утренние поминовения будет удобнее.

– С этого дня больше никаких представлений – разве что в моем присутствии, – склонив голову набок, он смотрел на меня с издевкой, как на несмышленую ослицу. – Я полагаю, это поможет тебе точно вспомнить, каких слов от тебя ждут.

– Я их не забуду, – твердо ответила я.

Мы оба услышали раздающиеся с улицы отдаленные крики – люди распевали имя Джезелия.

– Ты больше не обратишься к народу, если я не буду стоять рядом, – повторил он.

Причина этого читалась в его глазах. Она слышалась в его тоне. Комизар нипочем не смирился бы с тем, что какая-то толика его власти может невзначай перейти ко мне. Он ни с кем не желал делиться даже ее крохами. Число горожан из кланов, собиравшихся на площади, заметно выросло, и они хотели слышать меня, не его. Такого он не ждал, хотя сам же и разработал этот план. Конечно, по сравнению с населением многолюдного города (не говоря уже о несметной армии) мои приверженцы были не так уж многочисленны – капля в море. Но Комизар желал властвовать над всеми до единого и быть уверенным в благонадежности каждого.

– Они зовут меня, Комизар, – мягко сказала я, надеясь растопить его суровость.

– Подождут. Перед свадьбой не повредит подогреть их нетерпение, распалить горячку. А к тебе у меня есть дело поважнее.

– Что может быть важнее того, чтобы поднять их дух, рассказав о видениях изобилия?

Комизар подозрительно уставился на меня.

– Вдохновить наместников, которым через неделю предстоит разъехаться по провинциям.

– А разве с наместниками что-то не так? – спросила я.

Вместо ответа он схватил лежащее на сундуке алое свадебное платье и бросил на кровать.

– Надень его. Я зайду чуть позже и отведу тебя на заседание Совета. По моему сигналу разыграешь перед наместниками свою обычную комедию, похлопаешь ресницами и побормочешь что-нибудь про победу. На этот раз слова должны быть правильными.

– Но это же платье для вечера, нашей свадебной церемонии.

– Надевай, – приказал он. – Ничего ему не сделается за несколько часов.

В ответ я спокойно, умиротворяюще улыбнулась, надеясь погасить его растущее раздражение. Мне хотелось, чтобы он поскорее ушел.

– Как вам будет угодно, sher Комизар. Так или иначе, сегодня день нашей свадьбы, и я хочу только одного – радовать вас и угождать вам. К вашему возвращению я буду полностью готова.

Я подняла с постели платье и замолчала, ожидая, что он выйдет.

– Сейчас же, зверушка. Твой костюм для верховой езды я унесу. Он тебе ни к чему. Мне известно, что предсвадебная лихорадка порой толкает невест на опрометчивые поступки, а от тебя всего можно ждать.

Он продолжал стоять как вкопанный, не спуская с меня глаз.

– Поживей. Мне некогда любоваться твоей напускной стыдливостью.

У меня тоже не было времени. Необходимо было заставить его как можно скорее уйти отсюда в крыло Совета. Поспешно скинув жилет, пояс и башмаки, я отвернулась, чтобы снять остальное. Чувствуя на спине пронзительный взгляд «жениха», я едва успела натянуть платье – его руки легли мне на талию, а губы принялись обследовать каву на плече. Скомкав рубаху и брюки, я развернулась и резко ткнула их ему в живот.

Комизар расхохотался.

– Вот это, наконец, та принцесса, которую я знаю и люблю.

– Вы никогда в жизни никого не любили, – заметила я.

Его лицо на миг смягчилось, затуманилось.

– О, как ты ошибаешься.

Он пошел к выходу, но в дверях остановился и оглянулся.

– Вернусь через несколько часов. – Он недовольно сморщился и неопределенно помахал в воздухе рукой. – Сделай что-нибудь со своими волосами.

Он закрыл дверь, а я в раздражении запустила руки в волосы и разлохматила их. И тут раздался громкий скрежет.

Подбежав к двери, я дернула – она не поддалась. Меня заперли. Я замолотила в дверь кулаками.

– Ты не можешь меня здесь запереть! Такого уговора не было!

Я прижала ухо к скважине, но услышала лишь слабый звук его удаляющихся шагов.

Уговор. Мне самой стало смешно. Я, в отличие от Кадена, прекрасно понимала, что Комизар не соблюдает никаких договоренностей, кроме тех, которые выгодны ему. Я заметалась по каморке, пытаясь найти, чем отпереть замок. Ножом заточила тонкую косточку с пояса, сунула ее в узкую скважину – безрезультатно. Замок проржавел насквозь, как все металлические предметы в этом проклятом промозглом городе, и не поддавался. Я схватила вторую кость, третью, слыша, что призывы на улице становятся все громче. Джезелия. Когда прозвонит первый колокол? Я бросилась к окну – но эти бойницы были слишком узкими, а стены слишком толстыми – меня не увидят и не услышат. Вдруг в дверь робко поскреблись.

– Госпожа Лия?

Я бросилась к двери и упала к порогу.

– Астер! – облегчение нахлынуло на меня.

– Они зовут вас, – сказала девочка.

– Я слышу. Ты можешь отпереть дверь?

Раздалось звяканье – Астер пробовала разные ключи со своей связки.

– Ни один не подходит.

Я лихорадочно соображала, что можно сделать. Найти Каланту? У нее есть ключ, отпирающий все двери Санктума. Но как знать, на чьей стороне она окажется сегодня? Решив рискнуть, я отправил Астер за ней, а сама осталась сидеть на полу, прислонившись к двери. Время тянулось мучительно медленно, с улицы доносилось Джезелия, а потом я услышала первый колокол. У меня оборвалось сердце, но почти в то же мгновение по коридору застучали детские шаги, и я услышала, как у двери дышит запыхавшаяся Астер.

– Я везде искала, госпожа. Ее нигде нет. И никто не знает, где она.

Я пыталась справиться с нахлынувшей паникой. Время неумолимо утекало. Я буду ждать. Ждет ли он еще?

Жилье Комизара. Там.

– Обыщи покои Комизара! – хрипло крикнула я. Они были совсем рядом – напротив. – Он ушел в крыло Совета. Поспеши, Астер!

Я тем временем надела перевязь и вложила в ее ножны свой нож. Затем надела костяной пояс, а сверху накидку, чтобы спрятать все это. Если удастся выбраться из комнаты, я должна выглядеть, как обычно, чтобы, если попадусь на глаза караульным, не привлекать их внимания. Минуты шли. Я села на кровать. Уходи без меня, Рейф. Ты обещал.

– Нашла! – крикнула из-за двери Астер. Я услышала скрежет, замок нехотя подчинился, и дверь отворилась. Личико Астер светилось ликованием, и я поцеловала ее в лоб.

– Ты и вправду Астер – ангел-спаситель!

Девочка пригладила торчащие вихры.

– Скорее, госпожа! Они все еще зовут вас.

– Останься здесь, – сказала я ей. – Это может быть небезопасно.

– Здесь всюду небезопасно. А я хочу убедиться, что вы добрались до места.

Спорить с этим было трудно. Чистая правда, Санктум можно было назвать чем угодно, но не тихой обителью. Здесь стены дышали опасностью, в каждом углу таилась угроза. Мы бросились бежать – коридоры, лестница вниз, заброшенные ходы, ступени вверх и снова вниз. Короткое, казалось, расстояние растянулось на бесконечно долгие мили. Добраться до террасы оказалось непросто. Только бы не опоздать, повторяла я про себя, одновременно надеясь, что Рейф ушел без меня, что он уже за рекой, в полной безопасности. К счастью, по дороге нам не встретилось ни единой души. И вот, наконец, ворота, ведущие на террасу.

– Я подожду здесь и посвищу, если кто-нибудь появится.

– Астер, не нужно…

– Я умею громко свистеть, – перебила она, упрямо выпятив подбородок.

Я молча обняла девочку.

– Я сразу узнаю, если кто-то появится. А теперь беги. Отправляйся на джехендру, к своему бапе и оставайся там, в безопасности.

Астер неохотно отвернулась, а я поспешила к террасе по длинному проходу, запорошенному снегом. К северной стене я подходила, уже понимая, что опоздала. Сегодня утром не будет никаких историй, я вознесу совсем краткие поминовения, чтобы караульные на площади ничего не заподозрили, а потом – бежать, бежать со всех ног. Но, когда я вышла на стену, в толпе наступила мертвая тишина. Тишина достигла меня, будто ладони протянулись и взяли меня за руки. Не спеши, Джезелия. Расскажи им историю. Я была единственной обладательницей чудом сохранившейся записи Песни Венды. Это не моя история, и я не должна ее скрывать. Будет это понято или нет, но я обязана вернуть ее им, прежде чем уйти.

– Подойдите ближе, братья и сестры Венды, – воззвала я к ним. – Услышьте слова матери вашей земли. Услышьте Песнь Венды.

И я стала читать нараспев, стих за стихом, не утаивая ничего. Я поведала о ненасытном Драконе, пожирающем младенцев и пьющем слезы их матерей, о его обольстительных речах и мертвой хватке. Я рассказывала о его голоде, который невозможно насытить, и неутолимой жажде.

Я видела, что люди то понимающе кивали, то недоуменно вскидывали головы, пытаясь постичь услышанное. Мне вспомнились слова Дихары. Этот мир – он вдыхает тебя… делится тобой. Но есть те, кто открыт для него более, чем другие. Потому что для стражников и многих других, кто стоял там, внизу, мои слова были простым сотрясанием воздуха, безумными речами – как и много лет назад, когда их говорила Венда.

Пока я говорила, поднялся ветер. Я чувствовала его внутри себя, он тянулся и заглядывал в самые потаенные уголки и снова вырывался наружу, летел к людям на площади и на улице, дальше на равнину и через холмы.

По толпе прошел ропот, и тогда появилась Венда и встала со мною рядом. Она взяла меня за руку.

– Вот окончание песни, – шепнула она и начала читать остальные строфы.

С этими словами она исчезла.

Я не могла понять, одна ли я ее слышала и видел ли ее кто-то, кроме меня. Я стояла как завороженная, пытаясь осмыслить сказанное. Мне стало понятно, что именно эти строфы были на последней странице, вырванной из книги. Опершись о стену, я пыталась собраться с силами, вместить это невероятное откровение. Отдана в жертву. Ропот толпы нарастал, становясь все громче, но мое внимание привлекло какое-то движение – кто-то стоял на широкой стене на противоположном конце площади. Оттуда на меня смотрели чивдары, наместники и рахтаны. От неожиданности я вздрогнула. Как же быстро окончилось их сегодняшнее заседание.

– Госпожа?

Я обернулась. Посреди террасы стояла Астер. А за ней – Комизар, прижимая к ее груди кинжал.

– Простите, госпожа, я вас ослушалась. Но я просто не могла вот так уйти. Я… – Комизар надавил на лезвие, и Астер вскрикнула от боли.

– Благие боги, нет! – воскликнула я, глядя в глаза Комизару. Я заговорила с ним, я молила, увещевала, уговаривала, а сама потихоньку подходила все ближе, стараясь удерживать его внимание на себе. Я не отводила от него глаза, улыбалась ему, пытаясь как-то рассеять жуткое наваждение. – Прошу вас, отпустите ее, sher Комизар. Мы с вами и сами обо всем договоримся. Мы можем…

– Я сказал тебе – без меня никаких спектаклей.

– Так накажите меня. Девочка здесь совершенно ни при чем.

– Тебя, моя птичка? Но сейчас ты слишком ценна. Что касается этой… – Комизар покачал головой и, прежде чем я успела понять, что он делает, вонзил кинжал ей в грудь.

Девочка, всхлипнув, выскользнула из его рук и стала падать. Я с криком бросилась вперед, пытаясь поймать ее.

– Астер! – я упала на землю рядом с ней, положила ее стриженую голову себе на колени. – Астер!

Я обеими руками зажимала ее рану, пытаясь остановить кровь.

– Скажите моему бапе, что я старалась, госпожа. Скажите ему, что я не предала. Скажите…

Последние слова замерли на ее губах. Ее хрустальные глаза были еще ясными, но дыхание остановилось. Я прижала ее к груди, баюкая, уговаривая очнуться, как будто могла отогнать смерть.

– Астер, останься со мной. Не уходи!

Но она ушла.

Услышав негромкий смешок, я подняла голову. Комизар вытер окровавленное лезвие о штанину и спрятал кинжал в ножны. Он возвышался надо мной. Его сапоги были припорошены снегом.

– Она получила по заслугам. В Санктуме предателям нет места.

От его слов меня взяла оторопь. Я подняла глаза, не веря услышанному.

– Она же была совсем ребенком, – сдавленно шепнула я.

Комизар покачал головой, снова насмешливо закудахтал.

– Сколько же раз я должен повторять вам, принцесса, что у Венды нет детей. Мы не можем позволить себе подобную роскошь.

Я бережно переложила Астер со своих коленей на снег и, встав на ноги, подошла к Комизару вплотную. Он взглянул мне в глаза с самодовольством победителя.

– Теперь наконец мы понимаем друг друга? – спросил он.

– Да, – ответил я. – Думаю, да.

В одно мгновение самодовольства как не бывало. Его глаза удивленно расширились.

– А теперь, – продолжила я, – у Венды нет и Комизара.

Одно быстрое движение. И это было нетрудно.

Я вытащила нож из его бока и тут же воткнула снова, провернув в ране для верности, ощущая под лезвием его плоть. Мне хотелось вонзать его еще и еще, но Комизар зашатался и попятился от меня, пытаясь осмыслить, что я только что сделала. Он привалился к стене у самых ворот, ошеломленно глядя, как на белой рубашке расплывается красное пятно. Он потянулся за кинжалом, даже вытянул его из ножен, но сил на то, чтобы шагнуть вперед, не осталось, и кинжал выскользнул из ослабевших пальцев. Сбоку бесполезно болтался меч. Комизар снова взглянул на меня, как бы отказываясь верить тому, что случилось, и с искаженным от боли лицом рухнул на землю.

Я приблизилась к нему и рывком вытащила нож.

– Досадная ошибка, Комизар. Убить человека намного проще, чем коня.

– Я еще не умер, – просипел он, натужно дыша.

– Скоро умрешь. Я знаю, где расположены жизненно важные органы, и, хотя сердца у тебя нет, все внутренности изрезаны в клочья.

– Это не конец, – с трудом выдохнул он.

Я услышала крики и оглянулась. Хотя внизу людям не было видно, что я сделала, зато наблюдавшие за нами с противоположной высокой стены видели все. Они уже бежали к нам, пытаясь найти кратчайший путь на Террасу Черного камня. Первыми в воротах появились Каден и Гриз. Вбежав, Гриз свел створки ворот вместе и задвинул тяжелый железный засов.

Каден смотрел на кровь на моих руках и платье, на нож, который я продолжала сжимать в руках.

– О боги, Лия, что ты наделала?

И тут он заметил безжизненное тело Астер, лежащее в снегу.

– Убей ее, – из последних сил прохрипел, задыхаясь, Комизар. – Ей не бывать новым Комизаром! Убей ее, сейчас же!

Он зашелся кашлем.

Каден склонился над ним, осмотрел рану. Потом протянул руку и, вытащив из ножен меч Комизара, посмотрел на меня.

Гриз воинственно схватился за рукоять одного из своих мечей.

Каден протянул меч мне.

– Он может тебе понадобиться. Сейчас нам нужно как-то выбраться отсюда.

– Что ты делаешь? – Комизар попытался подняться. – Ты передо мной в долгу. Мы рахтаны. Мы братья!

Каден посмотрел на Комизара с горечью.

– Больше нет, – только и ответил он.

Даже умирая, Комизар продолжал отдавать приказания, но Каден, не обращая на него внимания, встал рядом со мной – в этот момент мы услышали топот тяжелых сапог по ступеням. На лестнице, куда я должна была убежать, появился Рейф. За ним бежали Джеб и еще какой-то человек.

Оказавшись на террасе, Рейф осмотрелся, пытаясь понять, что произошло, и выхватил меч. Его люди сделали то же самое. Каден недоуменно переводил взгляд с меня на Рейфа, но вскоре в глазах зажглось осознание. Он все понял.

– Я ухожу, Каден, – заговорила я, стараясь предотвратить стычку. – Не пытайся меня задержать.

Он нахмурился.

– С ним.

Я сглотнула. Он уже и сам догадался обо всем, я это видела, но все равно сказала.

– Да. С Джаксоном, принцем Дальбрека.

Теперь отступать было некуда.

– Ты все время это знала.

Я кивнула.

У Кадена дрогнули губы. Боль от моего предательства была невыносимо острой.

– Отойди от нее, – предупредил Рейф, все еще держащий меч наготове.

Внезапно Гриз схватил меня за руку и подтащил к стене, под которой ждал, не расходясь, народ. Он поднял мою руку к небу и обратился к людям.

– Ваш Комизар! Ваша королева! Джезелия!

Толпа взревела.

Я в ужасе смотрела на Гриза.

Каден, судя по всему, был потрясен не меньше моего.

– Ты сошел с ума? – бросился он к Гризу. – Она же не проживет и часа! Ты понимаешь, что сделает с ней Совет?

Гриз глядел на ликующую толпу.

– Это больше, чем Совет.

– Ее все равно погубят! – выкрикнул Каден.

Рейф вырвал меня из рук Гриза, и тут мир, кажется, взорвался. Под напором ворота разлетелись, железный брус вылетел из скоб, и на террасу ворвались рахтаны, а за ними следом наместники. Малик первым обрушил свои удары на Кадена, вкладывая в них всю свою злость и свирепую энергию. Каден отразил нападение и двинулся в атаку, в воздухе раздавались удары стали о сталь. Терон и Джорик напали на Гриза, но тот был уже наготове, он вращал двумя гигантскими мечами, как крыльями мельницы, и атака захлебнулась.

Рейф сражался плечом к плечу с Каденом и укладывал на землю одного противника за другим.

Ко мне прорвался наместник Обраун, и я подняла меч, чтобы нанести удар, когда он, развернувшись, раскроил череп Дариусу, прикрывая меня. Наместник сражается на нашей стороне? Его глухонемой оруженосец бился рядом с ним, но сейчас он звонким голосом кричал, предупреждая Джеба, что на того собираются напасть сбоку. Рядом с Джебом бился наместник Фейвелл и двое моих караульных. Какая-то бессмыслица. Кто против кого сражается? Крики и звон клинков смешались в оглушительную какофонию. Рейф одним взмахом уложил Гуртана и Ставика и схватился со следующим соперником. Его боевая мощь внушала страх, я даже не подозревала, что он настолько силен.

Воздух наполняли звуки битвы и кошмарный хруст костей. Мои соратники оттеснили меня назад, себе за спины и прикрывали, не давая наступавшим прорваться ко мне. Мой собственный меч остался без работы. Я попыталась было прорваться на помощь, но Гриз легонько оттолкнул меня назад.

Малик наскакивал на Кадена с дико перекошенной рожей, явно сводя личные счеты. Раздался пронзительный вопль – это Гриз вонзил наконец меч Терону под ребра, но одновременно меч Джорика раскроил бок самому Гризу. Гриз, хватая воздух ртом, припал на колено, и Джорик занес меч, чтобы завершить дело. Он не успел нанести удар, потому что я метнула в него нож. Я попала ему точно в горло, и Джорик зашатался. Он умер раньше, чем рухнул наземь. Гризу удалось подняться на ноги, он не выпустил из рук один из мечей, другой же рукой держался за раненный бок. Кровь была повсюду, снег пропитался ею насквозь. Кровавая баня.

Натиск замедлился, и стало понятно, что мы берем верх.

– Надо уходить! – крикнул Каден. – Пока не явилось подкрепление!

Рейф скомандовал не совсем глухонемому оруженосцу расчистить лестницу, а мне велел следовать за ним, одновременно нанося смертельный удар чивдару Дитрику, который кинулся на нас, полный решимости не дать мне уйти.

– Сюда, девочка! – наместник Обраун, взяв меня за руку, подтолкнул к лестнице. К нам присоединился еще один человек. Я услышала, как Джеб назвал его Тавишем, а немого оруженосца Оррином. Последним шел Рейф, прикрывая отступление. Оглянувшись назад, я в последний раз увидела Кадена, Гриза, Фейвелла и двух стражников – они сдерживали тех, кто еще оставался на террасе. Да помогут им боги выстоять, когда к тем подоспеет подкрепление. Сейчас, наверное, по тревоге уже подняты солдатские казармы.

Мы сбежали по лестнице на второй уровень и оказались у ворот. Все шло не по намеченному плану, события вышли из-под контроля. Как только мы вбежали, тяжелые ворота с грохотом захлопнулись за нами. Обернувшись на звук, я увидела, что Каланта запирает их на засов.

– Каланта? – я была поражена.

– Быстрее! – крикнула она в ответ.

– Ты не можешь оставаться здесь. Бежим с нами!

– Со мной все будет хорошо, – ответила женщина. – Никто не знает, что я здесь. Иди.

– Но…

– Здесь мой дом, – отрезала она.

На уговоры не оставалось времени, а в ее лице я увидела решимость, которой не было прежде. Мы в последний раз сочувственно взглянули друг на друга. И я побежала.

Теперь нас вел Рейф, я шла сразу за ним. Мы пробирались по длинному темному коридору, шаги отдавались по нему громогласным эхом, но затем звук изменился – и мы поняли, что навстречу нам по коридору бежит стража.

– Вниз! – крикнула я, сворачивая в ответвление, по которому как-то ходила с Астер. – Этот ход ведет в катакомбы.

Я вела их по извилистому проходу, потом вниз по длинному лестничному маршу. Оказавшись внизу, я услышала громкие шаркающие шаги. Кто-то приближается, – выговорила я беззвучно, одними губами. Джеб, оттеснив меня, скользнул вперед. Я попыталась его остановить, но Рейф жестом показал, чтобы я этого не делала.

На миг Джеб попал в луч света, и я увидела, как он на глазах преображается в серого незаметного метельщика. Дождавшись, когда появится стражник, он с жалкой улыбкой пошел ему навстречу. На вопрос, не видел ли он кого, «метельщик» показал в сторону. Стражник повернул туда голову, и Джеб молниеносным движением сломал ему шею.

– Все чисто, – раздался его крик. – Он был один.

Мы пробежали через тесный лаз, катакомбы и снова вниз по лестнице, ведущей в пещеры. Разумеется, книжники, сидя глубоко в подземелье, и не догадывались, какая война разыгралась у них над головами. Те немногие, что увидели нас, останавливались и обескураженно смотрели нам вслед, не понимая, что происходит. Они только вызывали войны из прошлого, но не сражались. Я свернула в проход с черепами.

– Эта дорога выведет нас к реке, – сказала я.

Наконец, мы услышали рев порогов, и тот, кого называли Тавиш, выдвинулся вперед, чтобы показывать нам путь к плоту. Пройдя с сотню ярдов, мы шагнули из туннеля в водяную дымку, поднимающуюся от реки. Почва под ногами была скользкой и холодной, как лед.

– Сюда! – позвал Тавиш, пытаясь перекричать шум воды. В это мгновение из другого туннеля прямо на нас выскочили четверо солдат, и завязалась новая схватка. Рейф, Джеб, Обраун и Тавиш бросились на них. На нашу с Оррином долю тоже достались противники – из того лаза, по которому мы сами сюда попали, выскочили еще стражники, видимо, бежавшие за нами по пятам. Я отступила в сторону, скрывшись из вида, и, когда первый поравнялся со мной, прыгнула и обхватила его за шею. Оррин занялся следующим, а третьего мы прикончили сообща. Я ударила его под дых, а когда он согнулся пополам, Оррин нанес удар сзади.

Рейф крикнул, чтобы мы бежали к плоту, а они нас догонят – и Оррин потянул меня по каменистой тропинке. Сзади, прикрывая, бежал Тавиш. Когда мы остановились у каменной россыпи, меня вдруг охватил панический страх. Я не видела плота. Но Тавиш прыгнул. Мне показалось, что он летит прямо в воду – и только тогда я наконец рассмотрела плот, почти невидимый за пеленой и камнями.

– Прыгайте! – скомандовал он.

– Без Рейфа не буду!

– Он догонит! Скорее!

Плот был привязан веревками у самого берега. Оррин подтолкнул меня, и мы оба прыгнули.

– Ложимся! – распорядился Тавиш и велел мне держаться за веревку с узлами, чтобы не упасть.

Плот ходил ходуном, даже на спокойной воде у самого берега. Я легла, как сказал Тавиш, и уцепилась за веревку. Даже сквозь туман я видела высокие утесы над головой, стражников и солдат, сломя голову несущихся по тропам вниз. Их становилось все больше – казалось, вокруг нас вьется безумный рой растревоженных насекомых. Они были повсюду, куда не посмотри. Они тоже заметили плот, и в нашу сторону полетели стрелы, но не долетали, падая на берег. Подбежали Джеб и Обраун и спрыгнули на плот рядом с нами.

– Рейф на подходе! – сообщил Джеб. – Готовьтесь рубить канаты!

Плечо у него было в крови, кровь струилась и по руке Обрауна. Оррин и Тавиш схватились за канаты, за которые был привязан плот.

– Подождите! – закричала я. – Еще рано! Дождемся Рейфа!

Солдаты, которые так и сыпались по скалам к берегу, приблизились настолько, что их стрелы падали в опасной близости, но вдруг навстречу им тоже полетели стрелы. Это Оррин выпустил из арбалета целую очередь стрел. Солдаты срывались с уступов и падали. Оррину удалось на время замедлить их наступление, но на место упавших сразу же заступали другие.

Сквозь водяную дымку раздался душераздирающий крик, и от тяжелого предчувствия у меня застыла в жилах кровь. Я видела, как Джеб с Обрауном тревожно переглянулись.

– Руби канаты, – приказал Обраун.

– Нет! – завопила я.

Но в ту же минуту из тумана показался Рейф, он со всех ног бежал к нам.

– Давай! – крикнул он, и Тавиш обрубил канаты. Земля содрогнулась от мощного взрыва. Рейф вскочил на плот, который уже двигался вдоль берега, выруливая на середину реки. Нас осыпал град камней. Рейф схватился за ту же веревку, которую сжимала я. – Теперь они не смогут пользоваться мостом по меньшей мере месяц.

Результат применения склянки с прозрачной жидкостью превзошел мои ожидания.

Мы быстро выплывали на быстрину, плот подпрыгивал и кренился в бурных водах. Поскольку Обраун с Джебом были ранены, рулем управляли Тавиш и Оррин. Им каким-то непостижимым образом удавалось провести подпрыгивающие бочки по вероломному потоку, прочь от берега. Но мы не успели отплыть на достаточное расстояние. Я заметила на прибрежных валунах Малика, он был в пределах досягаемости. Благие боги. Что произошло с Каденом?

Лук Малика был заряжен, стрела нацелена Рейфу в спину. Я прыгнула, чтобы оттолкнуть Рейфа, но в это мгновение плот закрутило в водовороте, и меня саму отшвырнуло в сторону. Бедро пронзила вспышка острой боли. Несмотря на тряску, я заметила довольную улыбку Малика. Он метил не в Рейфа. Его целью была я.

– Лия! – Рейф с криком бросился ко мне, но еще одна стрела попала мне в спину. Мне показалось, что в плоть вошел раскаленный уголь. Я начала задыхаться. Рука Рейфа схватила меня за запястье, но плот перевернулся и ушел под воду. Я с головой погрузилась в ледяные волны. Рейф мертвой хваткой вцепился в мою руку, но течение было сильно, а мое тяжелое платье намокло и камнем потянуло вниз. Я пыталась отбросить подол, но ткань облепила мне ноги, стреножив крепче веревки. Река бушевала и неистовствовала, вода хлестала мне в лицо, не давая вздохнуть. Ткань рукава начала рваться. Я хотела поднять другую руку, но она не подчинилась – как если бы ее пригвоздила к телу еще одна стрела. Меня держали за руку уже двое, пытаясь перехватить половчее, удержать, вырвать из бешеного водяного вихря – но стихия оказалась сильнее. Ревущая вода вырвала меня из их рук, понесла прочь от плота. Рейф прыгнул следом.

Мы погружались на глубину, выныривали, его руки находили меня, выпускали и снова находили, это повторялось без конца. Вода накрывала нас с головами, мы задыхались, плот давно скрылся из виду. Наконец, Рейф сумел поймать меня, обхватил за талию и отчаянно стал пытаться сорвать с меня платье.

– Лия, держись!

– Я люблю тебя, – попыталась крикнуть я, хотя и захлебывалась водой. Если это последнее, что он от меня услышит, пусть это будут именно эти слова, а потом я почувствовала, что мы куда-то скользим, падаем, мир перевернулся, и я больше не видела Рейфа, не видела ничего, проклятое свадебное платье потянуло меня вниз с такой силой, как будто это сам Комизар тащил меня под воду, пока я наконец не лишилась последних сил и не перестала сопротивляться. Ледяной мир вокруг меня погрузился во мрак.