Глава тридцать девятая

Я сидела во главе стола, рядом с Комизаром. Наместники перешептывались, поглядывая на нас. Они, разумеется, понимали, что мое положение изменилось, но открыто по этому поводу никто не высказался. Когда в сопровождении Каланты в зал вошел Рейф, он тоже все увидел и на миг помедлил, выдвигая себе стул. Зал сегодня был полон, на ужине присутствовали не только Совет и воины, как обычно, но и представители кланов. Больше всего было представителей Меурази, для которых даже поставили дополнительные столы. Среди них я заметила Эффиру, не сводившую с меня глаз. Разглядывая мое фиолетовое платье из лоскутов, она одобрительно кивала. Были здесь и старшины кварталов – те самые, которых я видела выходящими из потайной комнаты. В их взглядах было не одобрение – они сияли торжеством.

Я поспешно отвернулась от Рейфа, который продолжал коситься в мою сторону. Не соверши ошибки, Лия, – мертвый брат уставился на меня невидящим взором, я словно увидела порубленные тела в долине, катящуюся по земле голову мясника. Как могла я вообразить, что сумею переиграть такого, как Комизар? Голова у меня до сих пор шла кругом от этого внезапного поворота, которого я не ожидала, которого и в страшном сне не могла себе представить.

Пока Комизар беседовал о чем-то с сидящим по левую руку от него чивдаром, я попросила Каланту благословить сегодня жертвоприношение. Во рту у меня пересохло, язык стал шершавым, как песок. В висках стучала кровь. Я даже не была уверена, что память подскажет мне нужные слова.

– Нет. Эта честь предоставляется вам, принцесса, – сказала женщина. – Это сделаете вы.

Какая-то странная нотка в ее голосе заставила меня вглядеться пристальнее в ее лицо. Ее светлый глаз блестел, так и пригвождая меня к стулу. Настойчиво, неотступно.

Передо мной поставили блюдо с костями, а я сидела и просто смотрела на них.

Зал затих, голодный, в ожидании. Комизар пнул меня под столом.

Я поднялась, подняла полное костей блюдо и произнесла благословение на двух языках, как однажды сделал по моей просьбе Каден.

E cristav unter quiannad.

Вечно памятная жертва.

Никогда не забываемая.

Во все дни нашей жизни.

Я смолкла, блюдо у меня в руках дрожало. Зал тихо ожидал окончания, но я заговорила снова.

Жертва ради тебя. Только ради тебя.

И да будет так,

Во веки веков.

Paviamma.

Рaviamma, отозвался зал гулом голосов.

Голод отвлек членов Совета и гостей от добавленных мной слов, но я знала, что Рейф их заметил. Он последним ответил мне на paviamma, не поднимая опущенных глаз от стола.

Ужин, как мне показалось, пролетел стремительно. Самой мне кусок не лез в горло, и я почти ничего не съела к тому времени, как Комизар удовлетворенно откинулся на спину кресла.

– У меня есть кое-какие новости для нашего эмиссара.

Звон посуды мгновенно стих. Всем хотелось услышать новости. Маленький кусочек, который я только что проглотила, перевернулся у меня в желудке. Но новости, которую мы услышали, не ожидал никто.

– Гонцы из Дальбрека прибыли сегодня, – объявил Комизар.

– Так быстро? – отозвался Рейф, невозмутимо промакивая жир в уголках рта.

– Не те гонцы, которых посылал я. Приехали рахтаны, которые находились в Дальбреке уже давно.

Рахтаны с новостями. Моя рука заскользила вдоль тела, незаметно подбираясь к ножу Натии – я не сразу вспомнила, что лишилась его. Тогда мой взгляд упал на кинжал, висящий на поясе у Каланты.

– Судя по всему, твой рассказ был недалек от истины. Нам принесли весть о кончине королевы от скоротечной лихорадки, а король уже несколько недель не появляется на людях, он либо в трауре, либо тоже на смертном одре. Пока не станет известно точнее, я готов придерживаться второй точки зрения.

Я ошеломленно посмотрела на Рейфа. Королева. Его матушка.

Он растерянно моргнул. Потом облизал губы.

– У тебя удивленный вид, – заметил Комизар.

Рейф обрел наконец голос.

– Вы в этом уверены? Королева была в добром здравии, когда я уезжал.

– От подобной напасти никто не застрахован – иная моровая язва может унести многие жизни и опустошить целые города. Однако мои гонцы засвидетельствовали, что погребальный костер был весьма внушителен. Короли в таких вещах не знают меры.

Рейф с отсутствующим видом кивнул, снова надолго замолчав.

– Да… я понимаю.

Осознание полного бессилия пронзило меня. Я не могла подойти к нему, не могла обнять, даже обратиться к нему с самыми простыми словами утешения.

Комизар так и подался вперед – он явно заметил реакцию Рейфа.

– Эмиссару, кажется, небезразлична королева?

Рейф поднял на него прозрачные, как стекло, глаза.

– Она была тихой женщиной, – ответил он. – Не такой, как…

Он глубоко вздохнул и глотнул из кружки эля.

– Не такой, как этот равнодушный ублюдок, с которым она связалась? Такие обычно особенно живучи.

В ответ глаза Рейфа блеснули сталью.

– Да, – произнес он с жуткой ухмылкой, – но даже самые живучие рано или поздно умирают.

– Будем надеяться, что это произойдет скорее рано, чем поздно, и мы с вашим принцем сможем заключить договор.

– Долго это не продлится, – уверил его Рейф, – вы можете на это твердо рассчитывать. Принц, возможно, даже поможет событиям развиваться быстрее.

– Сын, не знающий жалости? – в голосе Комизара послышалось восхищение.

– Твердый в своем решении.

Комизар кивнул, определенно одобряя решимость принца и несостоявшееся пока отцеубийство, и снова заговорил.

– Надеюсь, очень твердый, ведь от этого зависит и твоя судьба. Время бежит, а я по-прежнему испытываю неприязнь к дворцовым интригам. Я радушно принимаю у себя эмиссара, но не бескорыстно. За гостеприимство придется заплатить. Так или иначе.

Рейф хладнокровно улыбнулся.

– Не стоит беспокоиться на этот счет. Ваши усилия будут щедро оплачены.

– Что ж, прекрасно, – ответил Комизар так радостно, будто ему посулили несметные сокровища, и дал знак слугам убирать со стола блюда. Тут же, чуть ли не тем же движением, он велел подать еще вина. Слуги забегали, на столах появились драгоценные выдержанные вина из виноградников Морригана, те, которыми прежде никого не угощали, разве что кто-то из наместников получал бутылку-другую в дар. Я прикусила губу, поняв, что это означает. О нет, только не сейчас. Разве недостаточно испытаний выпало сегодня на долю Рейфа? Разве с него мало того, что уже пришлось сегодня услышать?

Но все обернулось еще хуже, чем я предполагала, – Комизар настоял, чтобы я сама объявила новость.

– Наша принцесса тоже хочет кое о чем вам сообщить.

Комизар глядел на меня выжидательно, безжизненными, как будто выточенными из камня, глазами.

У меня обмякли и подкосились ноги. Словно я только что прошла тысячу миль, выбилась из сил, а теперь мне приказывали идти дальше. Я не могла этого сделать. Не хотела даже попытаться, не хотела думать, к чему это приведет. В изнеможении я прикрыла глаза, но в груди еще теплился огонек, не давая себя погасить.

Будь убедительна. Чтобы все поверили. Чтобы я поверил.

Когда я открыла глаза, оказалось, что все лица обращены ко мне – и мраморный взгляд Комизара тоже. Он сам захотел этой женитьбы, которая, по его словам, несла мне освобождение, однако свобода в его понимании означала также и власть – но он не мог допустить даже мысли о том, чтобы разделить ее с кем-то.

Я медлила, и взгляд Комизара изменился, стал пронзительным. Требовательным.

Наверное, это и положило конец моим сомнениям.

Еще одну милю. Для вас, Комизар. Я улыбнулась. Комизар, конечно же, решит, что эта улыбка – результат его приказа. Пусть думает так. Он получит свою женитьбу, но это не означает, что я не попытаюсь хоть на частичку повернуть ситуацию себе на пользу сейчас, хоть на несколько частичек потом, пока эти частички не сложатся в нечто целое и грозное, потому что ценой своей жизни, но я заставлю его пожалеть о том мгновении, когда он вообще посмотрел в мою сторону.

Я протянула руку, погладила его по щеке, прислушалась к удивленному шепоту при виде столь неожиданного проявления нежных чувств, а потом решительно отодвинула стул и забралась на него. Представители кланов и квартальные старшины были посажены за столы в дальнем конце зала. Стоя на стуле, я видела их всех и могла быть уверена, что и они видят и слышат меня. Дайте мне слова, боги.

– Братья мои, – воззвала я, уверенно возвысив голос и не скупясь на велеречивые интонации, которые должны были понравиться Комизару, – настал великий день для меня, и я не сомневаюсь, что вы, услышав мою весть, согласитесь, что это великий день для всех нас. Я в неоплатном долгу перед всеми вами. Вы дали мне кров. Вы приняли меня, протягивали мне чашу танниса, делились теплом своих костров, своих рук, своих надежд. Платье, в котором я красуюсь сегодня, – тоже ваш дар. Я получила больше, чем могла дать, но надеюсь, что скоро смогу отплатить вам за вашу доброту. Сегодня Комизар попросил…

Я выдержала долгую паузу, наблюдая, как люди за столами подались вперед, вытянули шеи и ждали, затаив дыхание, приоткрыв рты, отставив кружки, не сводя с меня глаз. Я затянула молчание ровно настолько, чтобы Комизар увидел и понял, что он не единственный здесь, кто умеет овладеть толпой и приковать к себе общее внимание. Когда наконец даже он чуть шевельнулся, я заговорила снова.

– Сегодня Комизар попросил, чтобы я поддержала его, стала его женой и королевой, но прежде всего я пришла к вам, пришла, еще даже не дав ответа. Мне важно знать, что вы думаете о том, на каком месте я могу лучше послужить Венде. Итак, я спрашиваю, что скажете вы, старейшины, лорды, братья и сестры? Принять ли мне предложение Комизара? Быть по сему или нет?

Зал вздохнул, как один человек, а потом раздалось оглушительное Быть по сему! Быть по сему! В воздух взметнулись кулаки и с грохотом опустились на столы, по полу затопали ноги, под общий крик со стуком сдвигались кружки, расплескивая вино. Я спрыгнула со стула и, прильнув к Комизару, осыпала его поцелуями, отчего зал снова взорвался восторженными воплями.

Я немного отодвинулась, слегка касаясь его губами, как будто мы и впрямь были ненасытными любовниками.

– Вы хотели убедительного спектакля, – шепнула я, – и получили его.

– Немного чересчур, тебе не кажется?

– Слушайте. Разве это не тот результат, о котором шла речь? Горячка, так вы это назвали, кажется?

В зале не смолкали приветственные выкрики.

– Отличная работа, – признал он.

В это время кто-то, сидевший за столом старейшин в самом конце, выкрикнул вопрос.

– Когда свадьба?

И я воспользовалась преимуществом. Не успел Комизар открыть рот, а я уже крикнула в ответ:

– На растущей Луне Охотников, в честь клана Меурази.

До нее оставалось шесть дней. Снова раздались радостные крики

Я догадывалась, что Комизар хотел бы сыграть свадьбу немедленно, но теперь день не просто был назван публично, он был назначен в честь клана. Дева Меураз родилась под Луной Охотников. Теперь невозможно было изменить день свадьбы, не оскорбив тем самым клан.

Комизар встал, принимая поздравления. Старшины и солдаты обступили его, закрывая от меня, зато теперь я заметила натужные, вымученные улыбки по крайней мере на лицах у некоторых наместников – у тех, кого неожиданный поворот событий застал врасплох. Кто-то, наверное, был задет, что Комизар не спросил их совета, кого-то возмутило известие, что я стану королевой. Сам Комизар и глазом не моргнул, когда я это сказала. Хотя именно это не могло не вызвать у него отторжения. В Венде не признавали королей. Но я-то помнила, с каким удовольствием во время наших выездов он произносил эти слова, будто смакуя их: принцесса из вражеской страны.

Кто-то сунул и мне в руку кружку, и я повернулась поблагодарить за заботу. Передо мной стоял Рейф.

– Мои поздравления, принцесса, – ровно произнес он.

Нас теснила толпа, подталкивая друг к другу.

– Благодарю, эмиссар.

– Не в обиде на нее? – вмешался в разговор какой-то оказавшийся рядом наместник.

– Обычный летний романчик, наместник. Я уверен, что у вас и самого было несколько таких, – с нажимом сказала я, и наместник, посмеявшись, отвернулся к другому собеседнику.

– Осталось всего несколько дней, – сказал Рейф. – Не так уж много времени на подготовку.

– Венданские свадьбы просты, как мне сказали. Свадебный пирог, да свидетели – вот и все, что для них нужно.

– Как это удачно для вас обоих.

Воздух между нами, казалось, искрится от напряжения.

– Соболезную по поводу кончины королевы, – сказала я.

Рейф с трудом сглотнул, скрывая горе.

– Благодарю.

Я видела и понимала, какая буря бушует в нем. Смерч, готовый вырваться наружу, воин, сдерживающий себя из последних сил – ему едва хватало терпения продолжать играть роль угодливого эмиссара.

– Ваше платье сногсшибательно, – сказал он наконец, выдавив любезную улыбку.

Неожиданно рядом со мной вырос Комизар.

– Да, оно чудесно. Она с каждым днем все больше становится венданкой – верно, эмиссар? – И он потащил меня за собой, не дожидаясь ответа Рейфа.

Вечер тянулся долго, каждый старшина и представитель кланов пышно и многословно высказывали Комизару свое восхищение, но те, кто присутствовал на встрече в потайной комнате, только тихо переглядывались с ним и кивали с видом заговорщиков. Это был стратегический ход, не больше, а вовсе не настоящий брак и даже не истинное партнерство, как надеялись кланы.

Я видела, что Комизара постепенно охватывает раздражение из-за многословных речей кланов. Это были люди разной с ним масти. Они говорили что-то об урожае, погоде и свадебных пирогах, а его интересовали войны, оружие и власть. Они были слишком мягкотелы и слабы, хотя Комизар и формировал свою армию из их сыновей. Единственной общей целью у них было – больше. Для кланов – больше еды, больше надежды на будущее. Для Комизара – больше власти. За обещания и посулы, на которые он для них не скупился, они платили своей преданностью.

Насколько я в самом деле нужна Комизару, стало ясно, когда он, окончательно потеряв терпение, отошел от одного из старейшин, оборвав того на полуслове. Он остановился прямо передо мной, с глазами, мутными от вина, и потянул меня в сторону колонны.

– Ты, должно быть, устала. Нам пора.

Окликнув Ульрикса, он сообщил тому, что мы уходим. Те, кто стоял вокруг и слышал это, понимающе захихикали, подталкивая друг друга.

Рейф наблюдал за нами издали с таким видом, словно вот-вот сорвется с места. Поспешно схватив Комизара за ворот сорочки, я притянула его лицо к своему и, растянув губы в деланой улыбке, зашептала, зная, что за нами наблюдают:

– Сегодня я пойду спать к себе. Уж если нас ждет свадьба, пусть все будет по-настоящему. Тебе придется набраться терпения и подождать, как ждут все женихи.

От охватившего его бешенства Комизар даже протрезвел. Он снова впился в меня взглядом.

– Мы оба отлично знаем, что в этой свадьбе нет ничего настоящего. Изволь слушать и делать, как я…

– А теперь твоя очередь внимательно меня послушать, – ответила я, не отводя глаз. – Посмотри вокруг. Видишь их лица? Чего ты хочешь больше? Меня или горячки, поддержки своего народа? Выбирай сейчас, потому что обещаю – ты не можешь получить то и другое.

Он злобно поджал губы, но тут же заулыбался и отпустил мою руку.

– После свадьбы.

Он позвал Каланту и велел проводить меня в мою комнату, а сам затерялся среди пьяных солдат.