Глава 10
Гипнопедия

Поздней осенью 1957 года исправительное учреждение «Вудленд-роуд» в калифорнийском Туларе стало местом проведения интересного эксперимента. Под подушки группы заключенных, изъявивших согласие поучаствовать в эксперименте в качестве подопытных кроликов, были помещены миниатюрные динамики. Каждый из этих динамиков подключили к проигрывателю в помещении надзирателей. Ежечасно в динамиках раздавался проникновенный шепот, читавший краткую проповедь о «принципах нравственной жизни». Проснувшись среди ночи, заключенный мог слышать этот тихий голос, превозносивший основные добродетели, или отзвуки собственного внутреннего голоса, говорившего от лица «доброй части» его «я»: «Я преисполнен любви и сострадания, да поможет мне Бог».

Прочитав об этом эксперименте в «Вудленд-роуд», я обратился ко второй главе «О дивного нового мира». В ней директор инкубатория и воспитательного центра Западной Европы объясняет группе студентов принципы работы государственной системы этического воспитания, известной к седьмому веку эры Форда под названием «Гипнопедия». Первые попытки обучения во сне, объяснял директор слушателям, делались с методическими погрешностями и потому оказались безуспешными. Деятели просвещения пытались обучать интеллектуальным вещам своих дремлющих учеников. Но интеллектуальная деятельность несовместима со сном. Гипнопедия стала успешной только после того, как ее применили для нравственного воспитания, другими словами, для выработки поведенческих условных рефлексов путем словесного внушения в состоянии сниженного психологического сопротивления. «Но бессловесное внедрение рефлексов действует грубо, огульно; с помощью него нельзя сформировать более тонкие и сложные шаблоны поведения. Для этой цели требуются слова, но вдумывания не нужно». То есть слова, для понимания которых не требуется анализа, но при этом такие, что их может без труда усвоить спящий мозг. Это и есть истинная гипнопедия, «величайшая нравоучительная и социальная сила всех времен». В «О дивном новом мире» граждане, принадлежавшие низшим кастам, никогда не создавали проблем для государства. Почему? Потому что с того самого момента, как такой гражданин начинал говорить и понимать обращенные к нему слова, его подвергали регулярно повторяющимся внушениям – ночь за ночью, в состоянии дремоты и сна. Эти внушения капают, «словно падает жидкий сургуч, и капли налипают, обволакивают и пропитывают, покуда бывший камень весь не обратится в ало-восковой комок. Покуда наконец все сознание ребенка не заполнится тем, что внушил голос, и то, что внушено, не станет в сумме своей сознанием ребенка. И не только ребенка, а и взрослого – на всю жизнь. Мозг рассуждающий, желающий, решающий – весь насквозь будет состоять из того, что внушено. Внушено нами! Внушено Государством!»

Сегодня, насколько я знаю, к гипнопедическим внушениям не прибегало ни одно учреждение, более значимое, нежели исправительное учреждение в Туларе, и надо сказать, что с моральной точки зрения такие внушения абсолютно безупречны. Ах, если бы все мы, а не только заключенные «Вудленд-роуд», могли бы, не просыпаясь, исполниться любви и сострадания ко всему на свете! Нет, мы возражаем не против шепчущей проповеди евангельского добра; мы возражаем против самого принципа государственного обучения во сне. Является ли гипнопедия тем инструментом, которым могли бы невозбранно, по своему усмотрению пользоваться чиновники, исполняющие властные функции от лица демократического общества? В случае с заключенными они пользуются этим методом только на добровольцах и с самыми лучшими намерениями. Но нет никакой гарантии, что и в других случаях намерения будут самыми лучшими, а внушение станет осуществляться на сугубо добровольной основе. Будет плох любой закон или социальный акт, который хотя бы косвенно вводит чиновника в искушение. Любой же закон или регулирующий акт, который станет препятствовать искушению чиновника злоупотребить предоставленным ему правом к собственной выгоде, к выгоде государства или какой-либо политической, экономической или религиозной организации, будет хорош. Гипнопедия, если она эффективна, станет мощным инструментом в руках любого, кто имеет право и возможность применять внушение в отношении подневольной аудитории. Демократическое общество – это общество, преданное идее о том, что властью часто злоупотребляют, и поэтому ее можно доверять чиновникам лишь в ограниченной мере и на ограниченный период времени. В таком обществе применение гипнопедии чиновниками должно регулироваться законом – конечно, в том случае, если гипнопедия на самом деле является инструментом власти. Но является ли она таким инструментом в действительности? Будет ли она работать так же хорошо, как она – в моем воображении – работает в седьмом веке эры Форда? Давайте присмотримся к аргументам.

В журнале «Психологический бюллетень», в июльском номере 1955 года, была опубликована статья, в которой Чарлз Саймон и Уильям Эммонс проанализировали и оценили десять наиболее важных работ в этой области. Все исследования, естественно, были посвящены изучению памяти. Действительно ли обучение во сне помогает учащимся механически запоминать материал? Насколько хорошо запоминается материал, который механизм нашептывает ночью в ухо спящего ученика, и сколько этого материала он вспомнит, проснувшись утром? Саймон и Эммонс отвечают на этот вопрос так: «Нами были проанализированы десять исследований, посвященных обучению во сне. Результаты этих работ без должной критики цитировались в рекламе коммерческих фирм, а также в популярных журналах и газетных статьях в качестве доказательств эффективности обучения во время сна. В данной статье были подвергнуты критическому разбору и анализу структура эксперимента, статистическая обработка результатов и применявшиеся критерии сна. Все исследования были слабы в отношении по крайней мере одного из этих аспектов». Проведенные исследования не доказали, что процесс обучения протекал именно во сне. Обучение в некоторых случаях происходило «в особом состоянии бодрствования, о котором после утреннего пробуждения у испытуемых не сохранялось никаких воспоминаний. Этот феномен может иметь важное значение с точки зрения экономии времени, потраченного на обучение, но его нельзя называть обучением во сне… Проблема связана отчасти с неадекватным определением сна».

Тем не менее факт остается фактом: в американской армии во время Второй мировой войны (а экспериментально даже во время Первой) дневное обучение личного состава азбуке Морзе и иностранным языкам дополнялось обучением во время сна – очевидно, с удовлетворительным результатом. После окончания Второй мировой войны несколько коммерческих фирм в Соединенных Штатах и некоторых других странах начали в больших количествах продавать выполненные в виде подушек динамики и снабженные таймерами проигрыватели и магнитофоны, предназначавшиеся для актеров, спешно заучивающих свои роли, для политиков и проповедников, желавших выказать красноречие в своих якобы импровизированных речах, для студентов, готовящихся к экзаменам, и, наконец (и это была самая прибыльная статья доходов от продаж), для бесчисленных недовольных собой потребителей, которые желали подвергнуться внушению или самовнушению, чтобы стать другими людьми. Речитативы самовнушения можно было легко записать на магнитную ленту, а затем снова и снова прослушивать днем и ночью, в бодрствующем состоянии и во сне. Внушения сторонних гипнотизеров продавались в виде записей, содержащих самые разнообразные послания. На рынке есть записи, помогающие сбрасывать напряжение и входить в состояние целительной релаксации; записи, внушающие уверенность в себе (чаще всего к ним прибегают продавцы); записи с внушениями, усиливающими личное обаяние и магнетизм. Лучше всего продаются записи с внушениями, касающимися достижения сексуальной гармонии и помогающие избавляться от лишнего веса. («Я абсолютно безразличен к шоколаду, меня не может соблазнить картошка, мне не хочется даже самых аппетитных пончиков».) Есть записи с внушениями, которые помогают улучшать здоровье и даже зарабатывать больше денег. Самое замечательное во всем этом то, что, согласно многочисленным письмам покупателей этих записей, они на самом деле помогают: люди начинают зарабатывать больше денег после курса гипнопедии, многие страдающие ожирением дамы сбрасывают вес, а супружеские пары, находившиеся на грани развода, достигают сексуальной гармонии и счастливо живут вместе.

В этом контексте очень поучительной представляется статья Теодора Барбера «Сон и гипноз», напечатанная в октябрьском номере «Журнала клинического и экспериментального гипноза». Мистер Барбер отмечает, что есть большая разница между поверхностным и глубоким сном. Во время глубокого сна на электроэнцефалограмме отсутствуют альфа-волны; во время поверхностного сна альфа-волны составляют значительную часть электрической активности головного мозга. В этом отношении поверхностный сон ближе к состоянию бодрствования или к состоянию гипноза (в обоих случаях присутствуют альфа-волны), чем к состоянию глубокого сна. Громкий звук пробуждает человека, находящегося в состоянии глубокого сна. Менее энергичные раздражители не разбудят спящего, но вызовут появление на его электроэнцефалограмме альфа-волн. На какое-то время глубокий сон уступит место сну поверхностному.

В состоянии глубокого сна человек не поддается внушению. Однако испытуемые, находящиеся в состоянии поверхностного сна, реагируют на внушение, как установил Барбер, так же, как люди, находящиеся в состоянии гипнотического транса.

Такие эксперименты многие исследователи гипноза проводили и в прошлом. В своем классическом труде «История, практика и теория гипноза», впервые опубликованном в 1903 году, Милн Брамуэлл пишет, что «многие авторитеты утверждают, будто им удавалось превращать естественный сон в сон гипнотический. По мнению Уэттерстранда, часто бывает очень легко войти в раппорт со спящими людьми, особенно с детьми… Уэттерстранд считает, что такой метод введения в гипноз имеет большую ценность, и утверждает, что неоднократно с успехом его использовал». Брамуэлл цитирует также мнения многих других именитых гипнотизеров (включая столь известных, как Бернгейм, Молл и Форель), согласных с мнением Уэттерстранда. Правда, сегодня ученые не говорят о «превращении естественного сна в гипнотический». Единственное, что на данный момент готовы сказать, так это то, что поверхностный сон (в противоположность глубокому сну, который характеризуется отсутствием альфа-волн) является состоянием, в котором многие испытуемые поддаются внушению так же легко, как если бы они находились в состоянии гипноза. Например, если человеку, находящемуся в состоянии поверхностного сна, сказать, что он скоро проснется, испытывая сильную жажду, то многие из них на самом деле скоро просыпались с пересохшим горлом и сразу тянулись к воде. В состоянии поверхностного сна кора головного мозга слишком неактивна для того, чтобы непосредственно мыслить; но она тем не менее готова реагировать на внушения и передавать команды вегетативной нервной системе.

Известный шведский исследователь и врач Уэттерстранд добился впечатляющих успехов в лечении спящих детей. В наши дни его методам следуют некоторые педиатры, которые советуют молодым матерям делать полезные внушения детям, когда те находятся в состоянии поверхностного сна. При таком методе гипнопедии детей можно излечить от ночного недержания мочи, привычки грызть ногти, их можно психологически подготовить к предстоящей хирургической операции или придать им уверенность в своих силах, если в жизни ребенка складывается неблагоприятная ситуация. Я сам видел замечательные результаты, достигнутые у маленьких детей путем такого внушения во сне. Вероятно, подобного же эффекта можно добиться и у взрослых.

Для настоящих и будущих диктаторов мораль сей басни очевидна. В соответствующих условиях гипнопедия действительно работает – работает приблизительно так же хорошо, как и гипноз. То, что можно сделать с человеком в состоянии гипнотического транса, реально сделать и с человеком, находящимся в состоянии поверхностного сна. Словесное внушение может проникнуть сквозь дремлющую кору в средний мозг, ствол мозга и в вегетативную нервную систему. Если внушения умело сформулированы и достаточно часто повторяются, то они способны как улучшить, так и ухудшить телесное состояние организма. Во сне человеку реально внушить новые образцы поведения или модифицировать старые; человеку можно отдавать необходимые распоряжения, внушать определенные лозунги, штампы и триггерные слова, глубоко внедряя их в память. Дети лучше поддаются гипнопедии, чем взрослые, и будущие диктаторы смогут извлечь большую пользу из данного факта. Дети ясельного и детсадовского возраста будут подвергаться нужному обучению во время послеобеденного сна. Для старших детей, в особенности для детей членов партии – то есть для мальчиков и девочек, предназначенных быть лидерами, администраторами и учителями, – откроют школы-интернаты, где превосходное дневное образование будет дополнено ночным обучением во сне. В работе со взрослыми особое внимание уделят больным. Павлов уже много лет назад продемонстрировал, что даже психологически устойчивые и выносливые собаки становятся полностью внушаемыми после операций или на фоне тяжелой болезни. Наш диктатор в первую очередь позаботится о том, чтобы все больничные отделения были оснащены современной звуковоспроизводящей аппаратурой. Аппендэктомия, роды, воспаление легких или гепатит – все это станет поводом для проведения интенсивного курса преданности и истинной веры; подкреплением убежденности в правоте принципов местной государственной идеологии. Еще одну подневольную аудиторию можно найти в тюрьмах, трудовых лагерях, воинских казармах, на кораблях, в поездах и самолетах (во время ночных полетов). Кроме того, этот метод реально применять на фоне изматывающего пребывания в залах ожидания вокзалов, аэропортов и автостанций. Даже если эффективность таких внушений будет составлять какие-нибудь десять процентов, то и этот результат впечатляет и вполне устроит любого диктатора.

От повышенной внушаемости, обусловленной поверхностным сном и гипнозом, перейдем к внушаемости бодрствующих людей или, во всяком случае, тех, кто воображает, будто бодрствует. (На самом деле, как утверждают буддисты, большинство из нас бредет по жизни в полусне, как сомнамбулы, подчиняясь чужим внушениям. Просветление – это полное бодрствование. Имя «Будда» переводится как «пробудившийся».)

С точки зрения генетики каждый человек уникален и во многих отношениях отличается от других человеческих существ. Диапазон индивидуальных отклонений от статистической нормы удивительно велик. Давайте вспомним, что статистическая норма полезна лишь в расчетах страховых компаний, а не в реальной жизни. В реальной жизни нет такого существа, как среднестатистический человек. Есть лишь конкретные мужчины, женщины и дети, каждый из которых обладает своими индивидуальными, врожденными особенностями тела и ума и пытается (или его к этому вынуждают) втиснуть свое биологическое разнообразие в более или менее тесный культурный шаблон.

Внушаемость – это качество, значительно варьирующееся от индивида к индивиду. Внешние факторы определенно играют свою роль, делая одного человека более восприимчивым к внушению, чем другого; однако с не меньшей определенностью существуют и конституциональные различия внушаемости разных индивидов. Непреодолимая устойчивость к внушению встречается крайне редко. И это очень хорошо, ибо если бы все люди были абсолютно невосприимчивы к внушению, то общественная жизнь стала бы попросту невозможной. Общества могут достаточно эффективно функционировать только благодаря тому, что – в той или иной степени – люди в своем большинстве хорошо поддаются внушению. Крайняя степень внушаемости, по-видимому, встречается так же редко, как и крайняя степень ее отсутствия. И это тоже очень хорошо, ибо если бы все люди отличались высшей степенью внушаемости, то для большинства электората свободный выбор и рациональное волеизъявления стали бы практически невозможными, и демократические институты не только не имели бы шанса сохраниться, они попросту не смогли бы даже возникнуть.

Несколько лет назад в Центральном госпитале штата Массачусетс был проведен впечатляющий эксперимент по изучению обезболивающего действия плацебо. (Плацебо – нечто такое, что пациент считает активно действующим лекарством, но на самом деле являющееся абсолютно индифферентным веществом.) В эксперименте участвовали сто шестьдесят два человека, только что перенесшие хирургические операции и страдавшие от сильной боли. Когда пациент просил вколоть обезболивающее, ему делали инъекцию либо настоящего обезболивающего, либо дистиллированной воды. Всем пациентам попеременно ставили уколы либо морфия, либо плацебо. Около тридцати процентов больных не получали никакого облегчения от инъекций плацебо. Однако, с другой стороны, пятнадцать процентов пациентов испытывали реальное облегчение после инъекции дистиллированной воды. В остальных пятидесяти пяти процентах случаев люди могли испытывать облегчение от инъекции плацебо, но отнюдь не всегда, а от случая к случаю.

Чем именно отличались друг от друга внушаемые пациенты, реагировавшие на плацебо, и не внушаемые, на плацебо не реагировавшие? Тщательное исследование этого вопроса показало, что ни возраст, ни пол не были значимыми факторами. Мужчины реагировали на плацебо так же часто, как женщины, а молодые люди – так же, как пожилые. Измеренный стандартными методами уровень интеллекта тоже не играл в реакции на пустышку никакой роли. Средний IQ в обеих группах оказался приблизительно одинаковым. Группы различались между собой характерами, тем, как они воспринимали себя и окружающих. Реагировавшие на плацебо люди оказались более склонными к сотрудничеству и менее склонными к критике и подозрительности. Они никогда не причиняли хлопот медсестрам, а уход, полученный в госпитале, считали просто «чудесным». Однако несмотря на то, что эти пациенты были настроены более дружелюбно по отношению к другим, их отношение к самим себе оказалось пронизано постоянной тревожностью. В условиях стресса эта тревожность проявлялась разнообразными психосоматическими симптомами – болью в желудке, поносом, головной болью. Несмотря на тревожность (а возможно, и благодаря ей) большинство реагировавших на плацебо людей охотнее выказывали эмоции и отличались большей разговорчивостью, нежели пациенты, не выказавшие реакции на плацебо. Первые оказались в целом намного более религиозны и проявляли значительный интерес к церковным делам и на подсознательном уровне острее реагировали на неприятные ощущения в животе и в малом тазу.

Интересно сравнить эти показатели реагирования на плацебо с оценками, сделанными – в своей области – специалистами по гипнозу. Приблизительно одна пятая всего населения, говорят нам эти специалисты, очень легко поддается гипнозу. Еще одна пятая не поддается ему вообще. Иногда таких людей можно загипнотизировать, если они находятся под воздействием лекарств или вследствие сильного утомления пребывают в состоянии пониженной психологической устойчивости. Оставшихся три пятых загипнотизировать не так легко, как представителей первой группы, но легче, чем представителей второй. Один из производителей записей для обучения во сне говорил мне, что приблизительно двадцать процентов покупателей его продукции были в полном восторге и уже через весьма короткое время сообщали о потрясающих результатах. На противоположном конце спектра находится меньшинство в восемь процентов, которые регулярно требуют вернуть им потраченные на запись деньги. Между этими двумя крайностями находятся люди, не получающие быстрых результатов, но тем не менее достаточно внушаемые для того, чтобы в конце концов ощутить эффект. Если такие люди регулярно слушают во сне какие-то внушения, то они на самом деле получают то, чего хотят, – становятся более уверенными в себе, достигают сексуальной гармонии, сбрасывают лишний вес или начинают больше зарабатывать.

Идеи демократии и свободы входят в противоречие с грубым фактом существования человеческой внушаемости. Одну пятую всего электората можно загипнотизировать в мгновение ока, одну седьмую можно избавить от боли инъекцией дистиллированной воды, четверть населения с готовностью откликается на обучение во сне. К этому более чем послушному меньшинству следует добавить более инертное большинство, менее экстремальную внушаемость которого может использовать в своих интересах любой, кто хорошо знает свое дело и одновременно готов потратить время и силы.

Совместима ли индивидуальная свобода с высокой степенью индивидуальной внушаемости? Смогут ли уцелеть демократические институты в условиях подрывной деятельности, которую ведут изнутри демократии квалифицированные манипуляторы сознанием, поднаторевшие в науке и искусстве эксплуатации внушаемости как индивида, так и толпы? В какой мере можно с помощью образования и просвещения нейтрализовать врожденную склонность к избыточной внушаемости, которая может навредить благу индивида и всего демократического общества? Насколько мы в состоянии законодательно ограничить необузданную эксплуатацию человеческой внушаемости бизнесменами и церковниками, а также политиками – как находящимися у власти, так и ее домогающимися? На первые два вопроса – прямо или косвенно – ответы были даны в предыдущих главах. В следующих, последних, главах я рассмотрю проблемы профилактики и лечения.