Ослепительный летний день. Изнывая от жары, я стою в тени дерева жакаранда, усыпанного красивыми лиловыми цветами, и пью кока-колу прямо из бутылки. Она тут же проступает на мне мелкими капельками пота, делая жажду еще более сильной. Домой бы! Чайку попить зеленого. И когда моя мадам из мясной лавки выйдет? Торгуется там, небось, из-за куска баранины, который опять окажется старой козлятиной. Нормальных баранов паки сами уже стрескали. Тоска и скудость мысли, омраченной жарой и легким похмельем «опосля вчерашнего». И поговорить не с кем.

Услышав мое нытье, Господь оперативно подослал маленькую «Сузуки», из которой с трудом вылезла полная, пожилая бегум и, пыхтя, потопала в мясную лавку, а ее супруг – подтянутый такой, маленький и лысый дедушка – подошел ко мне и вежливо поздоровался. Завязался разговор обычного в таких случаях свойства: мол, жарковато что-то сегодня, даже озеро Раваль обмелело и рыбацкая артель из Синда выловила из него всю рыбу. Я охотно согласился, что-де выловили, да еще самым варварским образом, но, иншалла, скоро пойдут дожди и жизнь опять наладится и у людей, и у рыб. Ну, в общем, говорили мы всякий приятный общий вздор, лишь бы скоротать время в ожидании наших руководительниц. Сообщив, что сегодня в гости приедет родня из Лахора, которую надо будет хорошо принять и угостить, чего ради он и таскается со своей бабкой по магазинам в раскаленном до 43 °C Исламабаде, пакистанец спросил: «Вы сами откуда? Из какого-нибудь посольства?»

– Да, – ответил я. – Из русского.

– А позвольте поинтересоваться, какая у вас должность?

– Второй секретарь! – гордо сообщил я.

– Ага, понятно. Значит, вы – агент КГБ, – уверенно заявил дед.

– Почему вы так решили? – искренне удивился я. – У меня это на лбу написано, что ли? У нас вообще никакого КГБ нет, чтоб вы знали.

– Ну да! – со знающим видом ухмыльнулся старикан, который как-то сразу перестал мне нравиться. – Вы это кому рассказываете, молодой человек? Я-то доподлинно знаю, что в вашем посольстве в Исламабаде второй секретарь – это совершенного точно агент КГБ.

Я всегда где-то в глубине души подозревал, что я не очень хороший дипломат, неотполированный какой-то. Вот и сейчас вместо того, чтобы завершить разговор, начинавший приобретать неуместный поворот, какой-нибудь милой шуткой-прибауткой, типа, что я, мол, да, агент КГБ и только что кокнул в тех кустиках двух местных ребят из контрразведки, гы-гы, я слегка озверел и грубо сказал деду: «Раз так, то вы – агент ЦРУ, надо полагать!»

– Что?

– Что слышали! Или, еще хуже, вы – резидент индийской разведки, лютого врага пакистанского народа!

Я мог свободно схлопотать по морде или даже пулю в свой медный лоб. К счастью, пришла жена, я сел в машину и уехал от греха подальше, пока обалдевший пакистанский дед не задал мне трезвону.

В одном я не ошибся – дед, скорее всего, был шпиенского происхождения и наверняка служил в какой-нибудь пакистанской разведке, пока не дослужился до почетного звания отставнюка. Надо сказать, что Исламабад и его окрестности буквально нашпигованы всякого рода разведками – армейскими, военно-морскими и военно-воздушными, не считая контрразведок. Синдром «прифронтового государства», противостоящего Индии, а затем и СССР во время присутствия нашего воинского контингента в Афганистане в 1979–1989 годах, умело созданный и поддерживаемый сейчас пакистанской военной и политической элитой, обеспечивает получение увесистого финансового «бакшиша», т. е. денег и другой помощи от США, Саудовской Аравии, Эмиратов, КНР и так далее. Денежки эти, а также средства от международной наркоторговли идут прямиком в правильные карманы, минуя государственную казну и пакистанский народ, которому не суждено никогда вылезти из бедности и нищеты.

Пакистанская разведка, надо сказать, – весьма качественная. Именно она вела против нас войну в Афганистане, используя американские и саудовские деньги и оружие, организуя и сплачивая отряды моджахедов. Самих американцев они не подпускали к этой работе на пушечный выстрел, справедливо полагая, что те наломают дров не слабее, чем во Вьетнаме. Я напрочь отказываюсь верить легенде о том, что Усама бен Ладен спокойненько прожил несколько лет в пакистанском Абботабаде, поскольку об этом, мол, не знала пакистанская разведка, пока туда не прилетели американские «морские котики» и не «мочканули» беднягу пулей в лоб, кажется. Все это, конечно, удалые враки совместного американо-пакистанского производства. Кабы он там так долго жил, то об этом обязательно знали бы пакистанцы, а через них и американцы, обладающие в этой стране роскошной агентурной сетью. В Абботабаде убили не Усаму, а уничтожили миф, легенду, жупел – назовите это как хотите – потому что надобность в них отпала. Сама сказка о зловещем Усаме, выдуманная ЦРУ незадолго до событий сентября 2001 года, – это очередной комикс для тупого американского быдла, в котором злодеем стал Усама, а суперменом – доблестные вооруженные силы.

Пропаганда – в том числе и комикс, или киношка о дурацком Джеймсе Бонде, или вранье о зловещей роли Усамы – всегда направлена на девяносто девять процентов на собственное население. Получив народный карт-бланш, Пентагон направился в Афганистан не для того, чтобы воевать с мировым гением зла или талибами, которые до взрывов в Нью-Йорке из кожи вон лезли, пытаясь подружиться с американцами. Задача была другая – утвердить себя заново в качестве главной силы на мировой арене и выстроить под свой ранжир Европу, НАТО и прочих. Сам по себе Афганистан не был нужен американцам ни по какой другой причине, кроме как полигон для демонстрации своей имперской мощи.

«Усама сделал свое дело, Усама должен уйти». Нужен новый. Кто это? Правильно – Россия. Только теперь все будет гораздо серьезнее. Масштаб другой, цели выше, возни больше – создать под своим верховенством такой мир, в котором больше никто и никогда не будет мешать «избранникам Божьим» править бал. Строить этот страшный мир, в котором не будет прежних неудобных руководителям американских корпораций морально-этических ценностей, помогает террористический авангард, развернувший в Ираке, Сирии, Ливии, Афганистане и подбирающийся к России с нескольких направлений, в основном изнутри. Своей звериной серьезностью и фанатичной уверенностью в своем праве убивать и жрать кого угодно американцы очень схожи с террористами. Грани между ними нет. Нам следует обратить на это внимание, поскольку в отличие от бен Ладена нас будут убивать всерьез, а не понарошку.