Глава 6

В отличие от индустриально развитого Тангола в Венальде общественный транспорт практически отсутствовал. Тут его заменяли частные извозчики на узких двуколках, запряженных низкорослыми мохноногими лошаденками. Этот незамысловатый эрзац земного такси прекрасно вписывался в здешние тесные и извилистые улочки, где вряд ли смогли бы разминуться два локомобиля.

Солнце уже взошло и радостно искрилось на укрывавших скаты крыш снежных шапках. День, судя по ясному безоблачному небу, снова обещал быть теплым: запоздалая весна понемногу вступала в свои права и здесь, в суровом Краймаре. Подняв по местным традициям согнутую в локте руку, я остановил пролетку.

– Куда изволите? – вежливо поинтересовался возница.

– А давай на центральный телеграф, любезный, – ответил я.

Скрипнули рессоры, и двуколка опасно качнулась, впуская нас с Лорой под низкий кожаный навес.

– Зачем нам туда? – спросила девушка, ежась от утренней прохлады.

– Будем решать финансовую проблему, – откликнулся я, – причем кардинальным образом.

– Поясни?

Я вздохнул, собираясь с мыслями.

– Краймар и Сурган заключили пакт о сотрудничестве. Формально Краймар придерживается в этой войне нейтралитета, но при этом беспрекословно выполняет все требования Тангола. В частности, о выдаче сурганцам беженцев, многие из которых уже оформили здесь запрос на гражданство. Знаешь, каково главное условие получения иностранцами краймарского паспорта?

– Ну-ка?

– Для этого нужно положить на счет в любом местном банке сто пятьдесят тысяч. Через пять лет их можно забрать. Соображаешь, какой замечательный бизнес придумали местные воротилы за компанию с правительством? Собирают деньги с беженцев, многие из которых преследуются в Сургане по политическим мотивам, а потом депортируют их обратно на родину, не вернув депозит. Деньги будут десятилетиями крутиться на счетах, зарабатывая банкирам проценты. Неплохо, да?

– С-сволочи, – с чувством произнесла Лора. – Дерьмо собачье.

– Деньги не пахнут, как сказала недавно одна моя знакомая девушка. Ну а политика – грязное дело во всех мирах.

– Но ведь как-то эти деньги можно вернуть? – Лора пристально посмотрела на меня.

– Родственники смогут их забрать, но есть одна загвоздка: большинство из них никогда не узнает, в каком именно банке был открыт счет. Так что мы вполне можем назваться чьим-нибудь дядюшкой, проверки личности здесь не такие строгие, как на Земле.

– Ты же сам говорил, что мошенничать нехорошо, – фыркнула Лора.

– А это и не мошенничество. Все вклады застрахованы. Если банк по ошибке выдаст деньги постороннему лицу, страховая компания возместит все убытки. Так что считай, это экспроприация экспроприированного.

– Экспра… экспро… Тьфу ты, по-человечески, что ли, объясняться не можешь?

– В другой раз, – ответил я, спрыгивая с двуколки и подавая спутнице руку, – мы приехали.

Двухэтажное здание центрального телеграфа было легко узнаваемо по густой паутине проводов, сбегавшихся к нему со всех окрестных переулков. Природный каучук в Центруме дорог, потому медные провода изолировались густо намотанной на них вощеной нитью, защищенной поверх для надежности слоем просмоленной ткани, – самое то для краймарского холодного климата. Но и такая технология выходила совсем не дешевой, потому телеграфная, а тем паче – телефонная связь присутствовала только в казенных учреждениях и богатых фирмах. Крупные банки, понятное дело, ею также не брезговали.

Изнутри гулкий холл телеграфной станции напоминал не то храм, не то пустынный вокзал. Поозиравшись по сторонам, я обнаружил лежащий на дубовом столике телефонный справочник: не слишком толстую книгу в потертом кожаном переплете. Здесь же под стеклом обнаружились прейскурант и правила пользования услугами учреждения, напечатанные на пожелтевшей бумаге. Правила оказались простыми: обменяв в кассе деньги на картонный билет по количеству минут разговора, нужно заказать звонок у диспетчера и терпеливо дожидаться вызова в кабину с указанным на картонке номером. Собрав по карманам всю оставшуюся мелочь, мы пересчитали жалкие медяки. Хватит на шесть с половиной минут. Негусто.

– Расклад такой, – понизив голос, пустился я в объяснения, – берем только три крупнейших банка, которые на слуху: вряд ли иностранные подданные побегут сдавать свои кровные в мелкие финансовые конторы. Затем выбираем три самые редкие фамилии, чтобы избежать накладок. Никаких вопросов не задаем, говорим уверенно о том, что в вашем, мол, банке открыт счет на это имя, когда можно прийти и забрать вклад? Если клиента с таким именем нет, извиняемся и вешаем трубку. Вероятность успеха невелика, но она есть. Голос, надеюсь, менять умеешь?

– Сомнительная затея… – покачала головой Лора.

– Зато у тебя есть шанс стать первым в истории Центрума телефонным жуликом, – заверил ее я. – Ну что, готова? Тогда поехали по списку.

Нам повезло уже на четвертый раз.

– Да, Летто, Марта Летто, моя благословенная матушка, – залепетала в тяжелую эбонитовую трубку с медным раструбом Лора, сделав мне большие глаза. – Когда? Да, конечно. Разумеется, могу. Спасибо!

– «Венальдбанк», – пояснила она, звякнув трубкой о рычаг. – Пятая улица, собственный дом. Только денег на извозчика у нас уже не осталось.

– Значит, пойдем пешком, – пожал я плечами.

Спустя полтора часа мы вышли из банка с карманами, туго набитыми розово-красными банкнотами Государственного казначейства Краймара. Все-таки Центрум, до Катастрофы опережавший Землю в своем развитии, сейчас заметно отставал в плане технологий, что, безусловно, сыграло нам на руку. Не пришлось даже подделывать документы: в отличие от Сургана, где широко распространена фотография, патриархальный Краймар не мог похвастаться такими благами цивилизации. По пути в банк мы завернули в поместный полицейский участок, где усталый и сонный жандарм лениво выписал Лоре с ее слов «адресный билет» на фамилию Летто. Документ давал предъявителю право на временное пребывание в Краймаре сроком до месяца. Банковский служащий – сморщенный, как чернослив, сутулый старичок с густыми волосами в носу – и вовсе мельком глянул в бумагу, после чего попросил меня засвидетельствовать подписью личность госпожи Лоры Летто, неторопливо занес в специальный гроссбух наши приметы, покрутил ручку грохочущего, как заводской цех, механического арифмометра и, кряхтя, выложил на конторку несколько пачек слегка потрепанных купюр. Операция чуть не сорвалась, когда я, потянувшись пером к бумаге, едва не выставил напоказ свою пограничную татуировку, что неминуемо вызвало бы у клерка подозрения. Нас спасло то, что я вовремя догадался одернуть рукав, скрыв заметную издалека круглую метку от посторонних глаз.

– Ну, вот и все, теперь мы богаты, – сказал я, спускаясь по обшарпанным гранитным ступеням.

– Куда отправимся? – поинтересовалась Лора и подозрительно оглянулась по сторонам, словно подозревая слежку.

– В университет, – с довольным видом откликнулся я, – навстречу знаниям. Эй, извозчик!

Возница охотно притормозил двуколку и, приняв на борт пассажиров, цокнул языком, трогая лошадь с места.

– Хоть бы угольную печку на пол догадались поставить, – проворчал я, устраиваясь поудобнее на жестком и узком сиденье, – ноги окоченели, спасу нет.

Рядом возилась Лора, пытаясь умоститься так, чтобы получше видеть происходящее вокруг. Извозчик никуда не спешил: лошадка цокала по мерзлой брусчатке мостовой неторопливым шагом, а мимо проплывали приземистые двух- и трехэтажные домишки краймарской столицы.

– Интересно, почему тут столько недостроенных зданий? – Моя спутница указала на неопрятно торчащую из мансарды ближайшего жилища железную арматуру. – Наверное, это как-то с налогами связано? Ну, типа, если дом недостроен, то и платить можно меньше?

– Не-а, все дело в местных традициях, – ответил я, поворошив в памяти все имеющиеся в запасе скудные знания о Краймаре. – Люди тут живут большими семьями, сразу несколько поколений в одном доме. На первом этаже – старшие, выше – молодежь. Входы у них, разумеется, разные, зато можно собраться вместе на ужин или по поводу какого-нибудь праздника. Опять же, нет проблем, если вдруг нужно кому-то с детьми посидеть. По краймарской традиции, жилище молодой семье предоставляют родители невесты. Поэтому если в доме есть девушка на выданье, после помолвки они быстренько достраивают еще один этаж, и можно праздновать свадьбу. Так что весь этот недострой – просто задел на будущее.

– Что-то я не видела здесь зданий выше трех этажей, – фыркнула Лора. – Неужто в каждой семье рождается только одна девочка?

– Это из-за землетрясений, – пояснил я, окончательно входя в роль экскурсовода, – горы близко, и раньше Краймар регулярно потряхивало. Венальд, говорят, вообще разрушался до фундаментов и отстраивался заново целых шесть раз. Последнее землетрясение произошло лет двести тому назад. После Катастрофы вроде бы поутихло. Кстати, такие узкие и кривые улочки тут тоже неспроста.

– Это чтобы вражеские танки между домами застревали?

– Чтобы ветер по городу не гулял. Тут горы, помнишь? Были бы в Венальде прямые и широкие проспекты, тебя бы мигом сдуло, да и в домах из-за этого стоял бы вечный холод – дрова тут дорогие, топить накладно. А такая вот архитектура позволяет лучше переносить и суровые зимы, и знойное лето: узкие переулки дают много тени. Кстати, знаешь, что самое интересное?

– Хвост.

– Что?

– За нами хвост, – с тревогой в голосе заявила Лора. – Мужик в темно-коричневом длинном пальто, среднего роста, следил за нами от самого телеграфа. Потом я приметила его возле банка. Сейчас поймал экипаж и тащится позади, дистанцию держит, гад. Но я его все равно срисовала.

Я начал озабоченно озираться.

– Сиди на заднице ровно, Ударник, не дергайся, – резко одернула меня спутница, – делай вид, что ничего не происходит.

– А дальше что? – Раньше я никогда не попадал в такие ситуации и потому слабо представлял себе, что следует делать в подобных случаях.

– Сейчас увидишь, – сверкнув глазами, заявила Лора. – Держись рядом и не отставай. Эй, любезный, останови-ка здесь!

Сунув вознице мелкую купюру, Лора ловко спрыгнула с повозки и, не оглядываясь, зашагала в сторону ближайшей лавки, расположившейся в первом этаже богатого купеческого дома. Стекол в окнах магазинчика не имелось, зато в глубине витрины, завешанной дамскими платьями, сарафанами и шалями, виднелось зеркало. В нем-то я и углядел, как с другой повозки, остановившейся чуть поодаль, степенно сошел средних лет мужчина в длиннополой шинели и прогулочным шагом направился вслед за нами по противоположной стороне улицы. Вопреки шпионским стереотипам вместо шляпы на нем было охотничье кепи а-ля Шерлок Холмс, а в руке незнакомец сжимал короткую тросточку.

– За мной! – коротко скомандовала Лора.

Без лишних слов она зашагала вниз по переулку, и спустя мгновение я едва не потерял ее из виду. Несколько раз притормозив возле манящих разнообразными товарами лавочек, она вдруг нырнула в небольшие воротца, за которыми открылся жарко натопленный зал харчевни. В этот час он был еще практически пустым. Оттолкнув в сторону выступившего ей навстречу с дежурно-приветливой улыбкой трактирного мальчишку-полового, она юркнула в выход на противоположном конце зала. Мне ничего не оставалось, как поспешить следом. Тесный перекресток, еще один переулок, заросший сугробами сквер с протоптанной между снежными шапками скользкой тропой, вновь переулок и, наконец, круглая площадь с замерзшим фонтаном, заполненная гуляющим людом.

– Проверяемся, – тяжело переводя дыхание после забега по морозному воздуху, сказала Лора. Я оглянулся. Бурой шинели нигде не было видно.

– Интересно, что это за тип, – вслушиваясь в бушующий пульс в висках, выдавил я из себя.

– Полицай. Или местная контрразведка. Или агенты Очага. Или разбойники, жадные до денег. Да по фигу кто. – Лора мотнула разноцветной челкой и быстрым взглядом окинула окрестности. – Пока от топтунов мы избавились, но это не означает, что скоро нам не приделают новый хвост. Лови пролетку.

Я снова поднял руку, останавливая извозчика.

– В университет, – приказал я, протянув Лоре руку и помогая ей забраться в тесный экипаж. Возница дернул поводьями, трогая пегую лошаденку с места.

Венальдский технический университет имени святого Гуга прятался в ложбине между двумя припорошенными снегом высокими холмами. По направлению к распахнутым настежь воротам петляла мощенная камнем тропа. Располагалось бы это учебное заведение на Земле, склоны холмов наверняка использовались бы местными студентами в увеселительных целях – для катания на лыжах или в крайнем случае на санях. Здесь, судя по всему, такой вид досуга не практиковался вовсе. Впрочем, студентов на нашем пути встретилось тоже немного – либо все они были сейчас на занятиях, либо на каникулах.

Главный корпус храма наук выглядел древним и обветшалым. Увенчанную шпилем старинную башню, вероятно, когда-то украшали часы, вместо которых теперь красовалась плохо оштукатуренная заплатка. Местами осыпавшаяся краска обнажала щербатую кирпичную кладку стен, а на черепичной крыше гнездились низкорослые кусты с отсутствующей по зимней поре листвой. Дряхлый, как само это здание, привратник поинтересовался целью нашего визита и безразлично махнул рукой куда-то в полумрак университетского холла.

Спустя еще полчаса мы стали обладателями бесценной информации о том, что профессор Ласс Хольте обитает где-то на кафедре гальваники, но сегодня скорее всего отсутствует. Следуя указаниям отловленных нами по пути студентов, мы отыскали и нужную кафедру, располагавшуюся в более новом или как минимум недавно отреставрированном корпусе. Гулкие коридоры были пустынны, лишь возле доски объявлений с вывешенным на ней расписанием занятий собрались несколько молодых людей, указавших нам дальнейшее направление поисков – на втором этаже.

– Профессора Хольте сегодня нет, – ожидаемо сообщил нам молодой человек в очках, по виду похожий на типичного аспиранта, – а вы по какому вопросу?

– По личному, – ответил я, – мы хотели бы познакомиться и пообщаться с господином Лассом. Я – доктор Переславский с Маранга, очень давно слежу за публикациями и статьями профессора Хольте, и вот, оказавшись в Венальде, я решил засвидетельствовать ему личное общение и обсудить… э-э-э… некоторые вопросы научного плана.

– Так вы ученый? – сразу засуетился аспирант. – Проходите, проходите, пожалуйста. Позвольте полюбопытствовать: какова тематика ваших исследований?

– Э-э-э… – снова протянул я, припоминая все, что нам с Лорой удалось почерпнуть о господине Хольте из хранившихся в библиотеке журналов. – Электричество. Атмосферное электричество.

– Потрясающе! – всплеснул руками молодой человек. – Этому вопросу профессор посвятил отдельный курс лекций, которые читал в нашем университете. Вы ведь, вероятно, знаете, что у нас здесь в отличие от Маранга и некоторых других сопредельных миров совершенно иное планетарное магнитное поле, поэтому взаимодействие атмосферного электричества с окружающей средой имеет целый ряд весьма любопытных аспектов…

Перестав обращать внимание на болтовню паренька, я осмотрелся. Приемная кафедры, в которой мы оказались, поднявшись на второй этаж по винтовой лестнице, представляла собой книгохранилище – вдоль стен располагались высокие шкафы, до самого сводчатого потолка заставленные разномастными фолиантами невообразимых расцветок и размеров. Пробежав глазами по корешкам, я обнаружил несколько земных экземпляров, среди которых больше всего было справочников по физике, попадались также книги с надписями на вовсе не знакомых языках, по-видимому, прибывшие сюда из соседних миров.

– …над этой темой он с коллегами начал работать еще в Лорее, – продолжил тем временем вещать аспирант, – ну, знаете, еще до того, как решил переехать к нам, в Краймар…

– А вы, кстати, не в курсе, почему профессор покинул Лорею? – перебил его я. – В том смысле, что подобные исследования логичнее было бы вести в общепризнанном научном центре вашего мира. Опять же, Депозитарий, готовый предоставить доступ к огромному массиву документов, образцов, оборудования… Меня вот, знаете ли, всегда удивляло это его ре- шение.

– Ой, вы знаете… – зачем-то понизил голос молодой человек и подозрительно оглянулся по сторонам. – Профессор Хольте как-то упоминал, что опасается преследования… В Лорее к нему проявляла пристальный интерес одна очень, очень могущественная организация. После того как в его лаборатории учинили обыск и похитили какие-то важные бумаги, он решил бежать в Краймар. Здесь правительство обещало ему не только покровительство, но и финансовую поддержку.

– Любопытно, – протянул я. – Ничего не слышал об этом. Не подскажете, коллега, а какого рода исследования проводил профессор в Лорее?

Услышав обращение «коллега», молодой ученый порозовел и скромно потупил взор.

– Ну, подробностей я не знаю… Профессор Хольте упоминал, что он со своими соратниками изучал механизмы беспроводной передачи энергии на далекие расстояния. Тема очень актуальная в Центруме: с дешевыми диэлектриками, обладающими достаточными изоляционными свойствами, сами знаете, у нас тут беда… Вообще подобные эксперименты велись в Лорее уже не один десяток лет. Поначалу в проекте даже непосредственно участвовал известный ученый с Маранга… Простите, запамятовал его имя… Он, собственно, формализовал и изложил теоретические основы этого физического процесса…

– Принцип передачи, вероятно, основывается на отражении излучения от ионосферы планеты? – на всякий случай уточнил осенившую меня догадку я.

– Да, да, да! – расцвел молодой ученый. – Вы тоже интересовались этой тематикой, коллега?

– Безусловно, – кивнул я и подмигнул Лоре, с растерянным видом переводившей взгляд с меня на аспиранта и обратно, – я же говорил, что мы с профессором работаем в одной научной области. Позвольте…

Я прошел вдоль книжного шкафа и вытащил с верхней полки пыльную толстую энциклопедию в темно-зеленом переплете. Откинул тяжелую шершавую обложку, взглянул на титул. Так и есть: Москва, «Советская энциклопедия», издание 1968 года. Взяв тяжелый фолиант поудобнее, я принялся перелистывать страницы, пока не обнаружил искомое.

– Взгляните, – повернул я разворот к моему собеседнику, – этого ученого с Маранга вы имели в виду?

– Да-да, это он! – радостно закивал паренек, разглядывая черно-белую фотографию худощавого мужчины с франтоватыми усами и аккуратным прямым пробором над высоким лбом. – Простите, я не знаю вашего языка, потому не могу прочитать его имя…

– Это не важно, – сказал я, захлопывая книгу, – вы и так очень нам помогли. Так где, вы говорите, я могу отыскать профессора Хольте?

– Он обещался быть на кафедре послезавтра… Но позвольте, если вы желаете видеть его немедленно, ступайте к старой колокольне возле городской ратуши. Он оборудовал там лабораторию по изучению грозовых явлений, возможно, вы найдете профессора на месте.

– Благодарю вас, любезный, – кивнул я.

– Меня зовут Руперт, Руперт Динмар, – крикнул мне вслед аспирант, но я уже скрылся в дверях и загрохотал каблуками вниз по винтовой лестнице.

– Доктор Переславский? – с иронией переспросила Лора, когда мы вновь очутились под морозным голубым небом, покинув сумрачное здание храма наук.

– По крайней мере он мне поверил, – ухмыльнулся я. – Общая эрудиция помогла. Я, знаешь ли, весьма начитан.

– А еще ты весьма нагл и самовлюблен.

– Не без этого. А кроме всего прочего, нам удалось раздобыть весьма ценную информацию. Что ж, я подозревал нечто подобное…

– И кто же этот таинственный чувак с Земли, проводивший научные эксперименты в Центруме?

– Сначала ты ответь мне на один вопрос, – сказал я и, резко остановившись, повернулся к своей спутнице. – Скажи-ка мне, родное сердце, какого черта Пограничной страже понадобилось от Хольте в Лорее? Ради чего все эти обыски и слежки?

Впервые на моей памяти Лора всерьез смутилась.

– А с чего ты решил, будто это были мы?

– Догадаться несложно.

– Ну… В общем, в Штаб поступил сигнал о том, что из-за этих, мать его, изысканий однажды могут разом закрыться все порталы. Сигнал пришел из нескольких независимых источников, и контрразведка в Марине отнеслась к нему серьезно. Беккер по потолку бегал и скрипел зубами. Сам понимаешь, мы существуем только пока есть проводники, пока идет торговля… Короче, были задействованы серьезные ресурсы. Чтобы проверить эту информацию, мы привлекли лучших специалистов, в Лорее работали наши надежные агенты…

– Видимо, настолько надежные и опытные, что они тут же спугнули профессора, – с сарказмом заметил я.

– И на старуху бывает всякое, – пожала плечами Лора. – Ты прав, Хольте бежал, и мы его потеряли. Надеюсь, теперь найдем.

– Что-то не сильно он жаждет этой встречи.

– Ситуация изменилась. Раньше Пограничная стража старалась всеми силами предотвратить даже теоретическую возможность закрытия порталов в Центрум. Теперь мы в этом заинтересованы сами. Если что, я имею полномочия предложить Хольте любую помощь.

– Помощь понадобится, если возможность перекрыть порталы вообще существует, – скривился я, – во что лично мне верится с трудом. Впрочем, тот самый, как ты выразилась, чувак с Земли, по слухам, откалывал и не такое, правда, было это давненько. Почти девяносто лет назад.

– Так как все-таки его зовут?

– Это известный человек, – ответил я, – Возможно, ты даже слышала о нем. Его зовут Никола Тесла.