Глава 16
Жизнь шестая. Граница стаба

— Не молчи, говори, что впереди видишь, – тихо попросил Март.

Сам он уставился в том же направлении, но Читер уже знал, что его заменитель зрения работает плохо, а детали спутнику знать хочется.

Не отрывая взгляд от проезжающей по дороге колонны, ответил:

— Два машинки, похожие на военные "Хаммеры", непонятный бронетранспортер и грузовик под тентом. Все песочного цвета, похоже на технику ботов.

– Да, так и есть, они самые. Вот ведь обнаглели, под самым стабом катаются. Стаб конечно, так себе, но нехорошо получается.

— Может, напасть на него хотят.

– Может и хотят, да только с такими силами ничего им там не светит. Да и не любят они трогать такие мутные стабы.

– Мутные?

– Ну да, мутный он. Порядок в нем, кое-как, местные поддерживают. Но порядок неправильный, гаденький он. Красных к себе пускают. Даже тех, у кого за минус тысячи человечность, могут пустить. А это неприятная публика. Стаб, конечно, под самым берегом приткнулся, им приходится как-то с красными уживаться, но без проблем такое не обходится.

— А при чем здесь боты? Почему не трогают такие стабы? Они ведь, вообще не люди, какое им дело до человечности?

— Да самое прямое. Ты, вообще, о красных в курсе? Знаешь, что есть такие, у которых давно уже за десять тысяч минус по человечности?

– Знал таких. Хотя точно не скажу, что у них с человечностью.

— А ты никогда не задумывался, почему некоторые любят ходить красными? Это ведь, неудобно, каждый встречный может тебя завалить безнаказанно, да и цифры с ними дружить не хотят, нервничать начинают, за оружие хватаются.

-- Я в чужие головы не лезу. Может, им по кайфу это.

– Да, некоторым по кайфу. А у некоторых расчет на это есть. Боты и даже нолды красных трогать не торопятся. Доходит до того, что даже дела с ними совместные крутят.

– Какие у них могут быть дела?

– Разные. Боты и нолды не просто так нас валят. Они со свежих тел органы некоторые вырезают и кровь в термосы сливают. Это возможно в первые минуты после смерти, сам понимаешь, что потом лавочка прикрывается.

– Зачем им это надо?

– Не спрашивай, не знаю я. Есть особая категория красных, их у нас мурами принято называть. Они или валят нас, а потом потрошат, или держат на фермах. Вырежут одну почку, зеленкой помажут шов, забинтуют и ждут, когда она заново вырастет. Потроха продают ботам и нолдам. Потому у муров полно хорошего оружия, тяжело против них держаться. Есть такие, кто, вроде как, не явные муры, но этим делом подрабатывают. А отметка у всех одинаковая – красная человечность. Сам теперь подумай, что за стаб, в котором красные шастают, как у себя дома?

– Странноватый стаб...

– Не то слово. Ну что, эти ухари уехали, пора выдвигаться, пока еще кого-нибудь черти не принесли.

– Стоп Чит. Пришли, – сказал Март и остановился.

Читер с удивлением огляделся, но не заметил ни малейшего намека на поселение иммунных. И вообще на какое-нибудь поселение. Здесь, вообще, не ощущалось человеческое присутствие, даже тропинки перестали встречаться. Последние минут пятнадцать шагали по сосновому лесу, молодому и реденькому, а дальше, метрах в двадцати, он, внезапно, становился густым и заваленным буреломом.

Хотя... Слишком уж резкая граница. Нормальный лес будто под линейку обрезается, дальше идет захламленный. Неестественный контраст, не иначе, что начинается новый кластер.

Но зачем остановились? И почему "пришли"? Эти два вопроса едва удалось удержать на языке, так и норовили вырваться. Но Читер смолчал, подозревая, что Март и без них снизойдет до объяснений.

И спутник снизошел:

– Видишь чащобу впереди?

– Ну.

– Ничего странного не замечаешь?

– Похоже, это другой кластер. Вон, границей поваленное дерево перерезало по диагонали.

– Ты на кластер этот посмотри. На новый. Видишь там тропинки, пни, или мусор, человеком оставленный? Хоть что-то о людях намекающее?

– Не вижу. Но я и здесь не вижу. Только сосны рядками растут, видно, что посаженные, а не сами выросли, и вон, старая пластиковая бутылка валяется.

– Ладно, ты понял, о чем я. Вот так, Чит и выглядят стабы. Они нихрена не перезагружаются, все вот такие, одичалые, позабыты-позаброшены, запущенные. Если и есть какие-то постройки, давно развалились или обветшали. Пива там, вообще нет, не прилетает оно. Бесполезная территория. Случаются, правда, исключения, ну да это отдельная и богатая тема.

– А сам поселок где?

– Поселок дальше, селиться на границах стабов не любят.

– Так пошли, чего стоим?

– Не спеши, помереть всегда успеем.

– Что-то не так?

– А ты подумать попробуй. Головой подумать. Вот ты, такой крутой и серьезный парень, решил устроить поселок на стабе: с торговцами разными, с увеселительными заведениями и шлюхами, куда же без них. Само собой, стаб только тогда стаб, когда по нему не бродят стаи мертвяков. Ты бы позаботился о границах или нет?

– Понял. Там, дальше, посты?

– Вряд ли. Говорю ведь, стаб чахлый, народа не хватит везде посты ставить. Патрули, может и ходят, а все остальное на смекалке да разных хитростях держится. Мины, ловушки всевозможные, электронные системы слежения, колючая проволока, спираль-путанка. Там, дальше, что угодно может по этому списку встретиться, а может и все сразу. Правило у нас простое: если к стабу вышел, шагай вдоль границы, пока проход не увидишь. Вот и мы пойдем сейчас влево. Там, вроде, ближайшая дорога. Тяжело мне без глаз точно определяться.

– На болоте тебе это не мешало.

– Зато в лесу мешает.

– Если ты в лесу совсем слепой, как мы проход найдем?

– У тебя-то глаза есть, заметишь. Их так отмечают, что не пропустишь.

– Местные патрули стрелять не станут, если на них нарвемся?

– А зачем им по нам стрелять?

– Два каких-то левых типа шарятся на их границе. Подозрительно.

– Если всех подозрительных валить, стаб зачахнет. Свежей крови не будет, а он для нее и стоит. Тут, у нас, в кого не плюнь, все подозрительные, приходится каждого беречь, не то пойдет слух, что посетителей валят без разбора. И все, репутация накрылась, не пойдет сюда народ.

– Март, я что-то слышу. Вроде бы.

– Я тоже. Ветка упала. А может и хрустнула. Во, еще раз. Не, это не падает, это хрустит.

– Сюда кто-то идет. Патруль?

– Совсем тугой, что ли? Да местные тут каждую шишку упавшую знают, чего им хрустеть на весь лес? Граница стаба не только честному народу мешает, зараженным и прочим через нее тоже тяжко пробираться, вот и шастают вдоль туда-сюда. Эх, вижу его...

– Кто?

– Мертвяк. Приличный, зараза, около двадцатки. Ты тут хвастался, что и покруче валил, вот давай, показывай, очень посмотреть хочется.

На последних словах Март, не скрываясь, громко хохотнул над своей сомнительной шуткой. В ответ, где-то впереди и неподалеку, утробно заурчали, треск ломаемых веток усилился и участился.

Читер, мысленно костеря слегка ненормального спутника, начал торопливо готовиться к схватке. Вонзил копье перед собой в податливую песчаную почву, стащил с плеча двустволку и бережно повесил на крепкий с виду сучок, достал пистолет, взвел, прицелился в сторону приближающейся твари.

Вот и все, – подготовка завершена.

Март прав, Читер вчера из пистолета завалил монстра двадцать второго уровня. Но, надо признать, что условия были несравнимо лучше. Там схватка произошла на открытой местности, огонь можно было открывать издали, противник мчался по прямой, не пытаясь увернуться от пуль. Сильно тупой и жадный, торопился добраться до человека, не думая больше ни о чем. Вот и поплатился.

Этот, возможно, тоже из таких. Вроде бы, тоже мчится по прямой и тоже не пытается увернуться. Да только радости от этого Читеру никакой, потому как, между пистолетом и мертвяком зеленеют густые кусты, видимости в них никакой, тварь придется встречать в последний момент.

А ведь, даже получив пулю в мозг, развитый зараженный способен успеть поквитаться с убийцей. Только значительное повреждение начинки спорового мешка останавливает их мгновенно, во всех остальных случаях можно столкнуться с самыми неприятными вариантами.

В общем, Читеру было о чем подумать в последние несколько мгновений. Скверные мысли, но нужные, они подготавливали к вероятному паршивому будущему.

Дрогнула вершина куста метрах в тридцати, почти тут же шатнулась следующая, чуть ли не в два раза ближе. Даже в чащобе мертвяк умудрился проявить чудеса скорости, что и продемонстрировал в следующий миг, вылетев из зарослей в затяжном прыжке. Он каким-то образом успел рассмотреть Читера и рванул именно к нему. Туша в полете вытянулась почти горизонтально, длинные узловатые лапы вытянулись вперед, изготовившись порвать добычу кривыми когтями.

Читер успел выстрелить дважды, после чего поспешно рванул вправо, уходя в кувырок. Повезло, что тварь именно прыгнула, а не просто подбежала, изменить направление полета лишенное крыльев создание не может, вот и проскочила мимо. Но даже в такой ситуации успела сделать гадость, слегка достала молниеносным взмахом лапы.

И хорошо, сволочь, достала. Читер даже не понял, что произошло, ощутил, конечно, рывок, но вот осознание случившегося запоздало. Вышел из кувырка в стойку на колено, вскинул было руки, да только они оказались пустыми, пистолета не было ни в правой, ни в левой.

А правая, к тому же, выглядела хреновее некуда: рукав куртки разодран от локтя до запястья, из прорехи хлещет кровь и свешиваются ломти распластанного мяса.

Мертвяку тоже прилетело неслабо. Куда ушла первая пуля, Читер на понял, а вот вторая отправилась туда, куда надо – точно в правый глаз. Но этот урод и не подумал падать замертво. Тряс башкой, урчал хрипло, разворачивался без былой прыти, но все еще не отказался от агрессивных намерений.

Уцелевший глаз уставился на человека.

Нехорошо уставился.

Уставился так, что Читер понял, что это все, конец затянувшегося фильма, под названием шестая жизнь. Пока он левой рукой неуклюже вытащит револьвер, тварь не только успеет до него добраться.

Она успеет многое.

Хотя, зачем ей много? Один удар по шее, если сломает позвоночник, то порвет столько артерий, что ни один доктор не поможет. Хвататься за удобно торчащие из перевязи рукояти отверток и ножей бессмысленно, у мертвяка такого уровня глазницу так просто не прошибешь, мозг уже неплохо защищен.

Но Читер все же попытался. А что ему еще делать оставалось? Вытянул нож, перехватил за лезвие, начал было размахиваться. Тварь, не сводя уцелевшего глаза с добычи, подобралась для прыжка.

А за ее спиной бесшумно выросла фигура с замотанной в бинты головой. Неловко пошарила в воздухе, ухватилась за рукоять копья, после чего очень даже ловко крутанула его в воздухе, врезав лезвием по затылку.

Мертвяк, закатывая левый глаз, завалился на бок, суча ногами.

А Март, вновь втыкая копье в песок, без особого интереса уточнил:

– Чит, ты там живой?

– Не знаю...

– Идти сможешь?

– Он мне руку порвал.

– А ты что, разве на руках, обычно, ходишь? Давай по-быстрому заматывай свою царапину, и сваливаем. И да, можешь меня не благодарить, я не тебе сейчас спасал, а себя.

– А я и не думал.

– Вот и хорошо, что ты не думал. Давай Чит, пошевеливайся, пока еще кто-нибудь не приперся. Граница – лакомое место.