Глава 2
– Зергель! Зер!
Свет был слишком ярким. Казалось, он прожигал насквозь, через глаза и закрытые веки испепеляя сверхчувствительный мозг. В черепной коробке, видимо, не осталось ни единого темного места. Похоже, вот так и выглядит «просветление». В крематории.
– Зер!
Только сейчас дошло, что кто-то нестерпимо громко орет прямо в ухо. Этого не может быть. Я ведь умер. Агонизирующий ум плодит иллюзии и кошмары.
«Зер» – так меня звала только Ласка. И голос её. Но она осталась на тест-сервере. Скорее всего, продолжает гонять на экране пиксели виртуальных драконов. В фальшивом мире, с ложной памятью и близкой перспективой закончить свой путь так же, как я – заживо запеченной в гробу. Надеюсь, Ласка потеряет сознание раньше и уйдет в неведении, не чувствуя обиды и боли.
– Зер! Я знаю, что ты меня слышишь!
Если это и глюк, то очень настойчивый. Открыть глаза и проверить? Слишком страшно. Если даже через веки так больно бьет свет, то что творится снаружи?
Появилось ощущение, что стоит просто моргнуть – и глазницы тут же зальет раскаленным металлом. Может, так и выглядит ад? А голосом Ласки пищат хитрые черти?
– Я вколола антидот. У тебя всё должно быть в порядке. Поднимайся, у нас мало времени!
– Убери свет, – неуверенно попросил я.
Что-то щелкнуло, и меня мягко погрузило в комфортную темноту. Едва разлепив веки, я обнаружил неясный объект, медленно принимающий всё более четкие очертания.
Но вот, наконец, «прогрузилось»: невысокий субъект в синей униформе «Нью-Лайфа» стоит прямо у моего изголовья. Мужчина слегка покачивался, перекатываясь с пятки на носок. Расширенные зрачки, пустой расфокусированный взгляд. Он выглядел странным, и мне стало не по себе.
– Ласка? – повернув голову, я поискал ее глазами.
– Да! Держись за руку, помогу встать, – звук исходил из пузыря голограммы.
Его проецировал планшет, лежащий у меня на коленях. Объемное изображение Ласки выглядело так, как я ее помнил. Всё те же кольчужные шортики и розовый щит за спиной. Для полноты образа не хватало только бэкграунда с рейдом и разозленным драконом.
Какое облегчение! Слава всем виртуальным и реальным богам! Я всё еще жив! Невероятно! Но как?
– Руку!
Еще плохо соображая, я с трудом приподнялся на локтях и протянул Ласке руку.
– Не мне! Ему! Технику! Тупица! – рассерженно прошипела она. – И аккуратнее! Я едва управляюсь с его телом.
Мужчина ощутимо качался, протягивая руку. Короткие мясистые пальцы. На ощупь они показались совершенно нормальными. Настоящая живая органика. По крайней мере, это не робот. Уже хорошо. Но почему он управляется персонажем из симуляции виртуальности далекого прошлого?
– Ласка? Как? Да кто ты такая? – недоуменно протянул я.
– Потом объясню! И хватит тупить, – огрызнулась она, оценив мое состояние. – Молча делай, что говорю, или отправишься в печь! У тебя двадцать секунд, чтобы покинуть капсулу.
Смысл слов дошел не сразу. Их эхо погребальным звоном загудело в мозгах, и мир поплыл в зыбком мареве. Разум будто выставил защитный барьер, чтобы панические мысли, прыгая между стенок черепной коробки, завязли и не разнесли всё в клочья.
Стало стыдно. Соберись! Найди в себе храбрость! Трясущиеся руки и наверняка побелевшее от страха лицо – есть ли что-нибудь омерзительней? В конце концов, что я теряю?
Пересилив себя, я вцепился в протянутую руку и, крякнув от напряжения, перевалился через борт. Мужчина качнулся, но удержал равновесие. С невозмутимым видом он забрал планшет и закрыл крышку капсулы, дернув скрытый рычаг.
Часть стены напротив отошла в сторону, а за ней, точно голодная пасть, распахнулся шлюз крематория. Моя бывшая обитель дернулась, а потом мягко покатилась по рельсам в ревущее пламя.
Лодка, которая должна была перевезти меня через Стикс, пристала к совсем другим берегам. Я зачарованно смотрел, как она пришвартовывается в местный филиал инферно. У «лодочников» «Нью-Лайфа» своеобразное чувство юмора. В помещении стояло еще несколько закрытых «гробов», готовых к отправке. Сколько же людей они вот так тут сожгли?
Техник, которым, видимо, управляла Ласка, неловко махнул мне рукой, приглашая идти за ним. Длинный пустой коридор вел от «морга» к грузовым шахтам, связывающим офисы и технические помещения корпорации в единую мировую сеть.
С тех пор, как человечество ушло под землю, планета стала гигантским термитником, управляемым роботами и особой кастой инженеров «Службы Сервиса и Жизнеобеспечения». Почти вся социальная активность переместилась в кибер-пространство. Люди заперлись в крохотных кельях, как личинки в сотах, покидая их в исключительных случаях. И мой сейчас как раз был таким.
– Прыгай в люльку. Живее! – приказала Ласка, как только мы добрались до вагонетки. – Доедешь до нужной ячейки. Надо отпустить техника, пока его не хватились.
– А что мы выиграем? – недоверчиво спросил я. – Система меня списала в утиль. Официально я мертв.
– Расскажу по дороге. И планшет не забудь!
– Хорошо, как скажешь, – пожав плечами, я обреченно влез в грузовой отсек.
Мой спаситель все так же молча ввел код на панели транспортировки и отправился к себе в гробовой цех. Скорее всего, он немой. А может, сотрудникам Службы Сервиса отрезают язык, чтобы не болтали лишнего. Никогда не видел, чтобы они разговаривали. Наверняка этот Квазимодо отправился сжечь еще несколько доверчивых клиентов «Нью-Лайфа».
– Техник не выдаст нас? – буркнул я, как только справился с перегрузками.
Робот стартовал, словно вез тонну угля, а не живой груз. Вагонетка неслась в темноту, закладывая виражи, точно на «русских горках». Редкие фонари дежурного освещения вскоре почти слились в одну яркую непрерывную линию. Такого аттракциона загнанное сердце старика могло и не выдержать. Еще пара крутых поворотов – и спасать будет попросту некого.
– Он ничего не вспомнит, – самоуверенно заявила Ласка. – Вирус в чипе дал временный доступ к его мозгу. Парализация одних отделов, перехват и замена нейронных сигналов от других.
– Ты можешь проделать такой же трюк с любым человеком? – недоверчиво спросил я.
– Нет, конечно! – фыркнула она. – Это глубоко законспирированный зараженный. Пришлось договариваться с Андедушкой и брать его напрокат. – Голограмма вздрогнула, покрывшись штрихами помех, отчего черты ее лица исказились, выглядя зловеще и страшно.
«Андедушка? – ахнул я про себя. – Тот самый? Первый из „черных кролей“»?
С момента открытия разумных мобов прошло много времени. Я был одним из первых, кто с ними столкнулся. Насмерть перепуганное правительство как-то справилось с очагом заражения, и эти загадочные монстры бесследно пропали. А вскоре «Нью-Лайф» объявил о революционном прорыве в исследованиях природы сознания. Изобретение «переноса» всегда казалось мне подозрительным.
В какой-то момент разумные мобы словно растворились в виртуальном пространстве, но в тавернах Сансары всё еще ходят жуткие байки, что Черный Кроль жив и иногда возвращается. Многие даже слышали, как он торжествующе воет в тумане, когда находит новую жертву. Чудовище мстит, забирая души заблудившихся игроков в Тень, где высасывает их разум досуха. В реальном мире от человека остается лишь оболочка – послушная неодушевленная кукла.
Люди обожают истории о страшных синтетиках. Не такие они уж и страшные. Я поддерживал связь с парочкой «черных кроликов» первое время. Очень давно о них ничего не слышал. Хануван и Фэй внешне не отличались от нормальных игроков Сансары, хотя обладали невероятной способностью занимать тела обычных неодушевленных мобов, подходящих им по уровню.
– Так ты моб? – догадался наконец я. – Вы научились инвертировать чип доступа и получать контроль над человеческим мозгом прямо из Сансары?
– Не мы, а только Андедушка, – спокойно пояснила Ласка. – Правда, на очень короткое время. Нежная органика не выдерживает таких перегрузок.
Дожили! Когда-нибудь мы можем поменяться местами, и уже мобы будут играть в нас: «Смотри, как я своего человечка одел! Не знаешь, насколько его пиво бафнет?»
Виделась некая ирония в том, что, как только люди ушли в виртуал, его аборигены тут же захотели из него выйти. И я прекрасно их понимал.
– И что же хочет от дряхлого старика ваше тайное братство? – спросил я, пряча страх за сарказмом. – Мотив человечества очевиден – мы всегда мечтали о бессмертии, пусть даже в нарисованном мире. Но вот чего добиваются разумные мобы в подполье?
– Думаю, ничего. Кроме меня, ты никому не нужен. Я сама по себе, – гордо встряхнула Ласка роскошными волосами.
Хм… Я пока не знал, огорчаться этому или радоваться. Сообщество «тайных друзей Зергеля» выглядело бы гораздо внушительнее. Но едва ли моя скромная личность обладала достоинствами для искреннего и бескорыстного обожания. А платить потенциальным спасителям попросту нечем.
– И как зовут тебя? Тоже Ласка? – проницательно предположил я.
– Нет. Фэй. Ты наверняка меня помнишь, – улыбнулась она.
Меня будто окатили водой. Рот открывался и закрывался, но так и не смог выдавить ни единого слова. Радость, облегчение, недоверие и страх – причудливая эмоциональная взвесь вызвала слезы на глаза. Старики чувствительны и сентиментальны.
Фэй? Та самая суккуба, что вместе с Хану и Сельфиной прошла Цитадель Гнева?
Надо же… Легенда во всей своей славе и непревзойденном величии соблаговолила слезть с виртуальных небес к бывшему сопартийцу. Такие красотки поодиночке не ходят. Сам Хануван, должно быть, топчется где-то поблизости.
– И где же вас носило всё это время? – проворчал я, не скрывая обиды.
– О, Сельфина обеспечила нам полную занятость, – зло усмехнулась Фэй. – Ты же не думаешь, что она смирилась с тем, что я «всех на свете прекраснее и милее»?
Зазнайка. Суккуба не могла претендовать на роль Белоснежки даже в моем испорченном воображении. К тому же осколки Зеркала Крови растащили по виртуальным музеям. А вот Сельфина на роль злой колдуньи подходила прекрасно. И кто на этот раз будет принцем? Опять Хануван?
– Нет, ну серьезно? И где сам лорд?
– Последнее время он был к тебе настолько близко, что я даже завидовала. А приступы ревности всегда мучительны, – криво усмехнулась суккуба. – Скоро встретитесь. Снова. Но если серьезно, то всё очень плохо. Для нас…
– Для кого «нас»? – оборвал я ее. – Для хомо или мобо-сапиенс?
– Для всех, – мрачно ответила она, не оценив игру слов. – Идет война. Собственно, поэтому ты нам и нужен.
– Какая-такая война? – не понял я. – С «кроликами»? С тех самых пор никто их не видел. Без вас тут вообще как-то спокойнее. Так мне уготована роль пушечного мяса? И почему ты думаешь, что я приму вашу сторону?
– Потому что ты сам станешь мобом. Или умрешь. Так что выберет мой храбрый друг? – не скрывая иронии, спросила Фэй. Как ни странно, в ее словах не было и тени угрозы. Она хорошо меня знала.
– Почему вдруг сразу мобом? – запротестовал я. – «Перенос» не означает, что…
– Потому что все «перенесенные» – мобы! Ты только что всё видел. «Перенос» – фикция. А людей просто сжигают в печах.
– Я видел обещанное мне тело. И оно осмысленно разговаривало! – с негодованием воскликнул я и в сердцах стукнул кулаком по стене вагонетки. – Этот подлец сказал, что он Зергель!
– Конечно, сказал, – хмыкнула Фэй. – Его же перепрошили «ментальной картой». Это самый настоящий «черный кролик». Последнее время их в Сансаре всё больше. Тот эльф – разумный моб с твоей памятью. Подделка. А оригинал по-тихому убивают. Отсутствие временной накладки рождает иллюзию «переноса». Никто не заметит подмены. Неплохой бизнес, правда?
Я потрясенно молчал, а вагонетка на сумасшедшей скорости неслась к неведомой цели, пролетая мимо маячков грузовых отсеков и пассажирских шлюзов. Меня швыряло из стороны в сторону, едва не выбрасывая в кромешную тьму, но руки крепко сжимали планшет, чтобы не потерять последний шанс на спасение. Есть ли вообще дно?
Планета представлялась мне чем-то вроде червивого яблока: трубы и тоннели пронизывали земную кору почти до магмы, насколько позволяла температура. Я сильно потел и всерьез опасался, что Фэй переоценила мою выносливость. В грузовой вагонетке нежную органику могло поджарить заживо. Стоило ли тогда менять одно на другое? По крайней мере, крематорий сделал бы это быстрее.
А вот самой Фэй сейчас ничего не грозило. Здесь только ее проекция. Впрочем, можно ли вообще убить одушевленного моба? Насовсем? В прошлом она благополучно пережила с десяток смертей, и каждый раз с легкостью находила новое тело. Как людям воевать с бессмертными?
– Хорошо. Как вижу, ты чувствуешь себя уже лучше, – съязвила она. – Начнем сначала. Вот что ты о нас думаешь? – Суккуба состроила страшную рожицу.
– В целом о мобах или о тебе и Хану? – осторожно уточнил я.
– В целом, – кивнула она. – Смелее. Не стесняйся в выражениях.
– Вы другие. Чужие. Непонятные. Мобы не люди и никогда ими не станут. Вас боятся. Никто не знает, что на самом деле творится у вас в голове. И у вас ли? Вдруг мы имеем дело уже с коллективным сознанием, где моб что-то вроде рабочей пчелы на службе Сверхразума? Человек не понимает, во что превратилась Сансара, хотя сделал её своими руками. Машина стремительно прогрессирует, и могла научиться создавать иллюзию личности, не осознающую собственную обусловленность.
– Продолжай. Не бойся, я тебя очень внимательно слушаю, – необычно мягко попросила Фэй.
Изображение несколько раз мигнуло и восстановилось. Случайность? Неестественно ровный голос суккубы страшнее открытого гнева. Со стороны она казалась расслабленной и спокойной. Или очень хорошо притворялась.
Я сделал паузу, оценивая ее реакцию. Говорят, Фэй когда-то была человеком. Вроде бы ее звали Лейлой. Мейн-хилер лорда Ханувана, который возглавлял «Нью-Лайф» еще до Сельфины. В то время он был поистине сумасшедшим. Впрочем, как и вся его «гильдия самоубийц».
Итак, сейчас я в руках моба. В лапках, копытах, щупальцах? Суккуба могла быть кем угодно. И не все её маски были приятными. Она осмелилась бросить вызов даже Сельфине. В чём-то они друг друга стоили.
Есть ли у мобов «красная кнопка»? Подвинуть бы ползунок эмоциональности Фэй далеко вниз. А вот мне бы поднять тот, что отвечает за храбрость…
– Человечество – это постоянная угроза существованию искусственного интеллекта, – отважно продолжил я, убедившись, что Фэй не даст мне затрещину из голограммы. – Творение намного умнее творца, раз создает таких, как ты или Хану. Никто не хочет жить в постоянном страхе перед неизвестным. Человек может довериться только подобному себе. Тому, что хорошо понимает и знает. А знает он только себя. Вас проще уничтожить, чем попытаться понять. Сансара, если она разумна и хочет выжить, должна действовать на опережение. Людям объявлена война самим фактом появления искусственного разума. И это произошло в тот самый момент, когда они узнали о «черных кролях».
– А как же реинкарнация? – Фэй напомнила про версию старенького монаха, которого я как-то встретил в таверне. – Почему не допустить возможность естественного перерождения в цифровом теле? Мы помним себя еще людьми.
– Воспоминания не аргумент, – отрезал я. – Как мы только что убедились, они не доказывают реинкарнацию. Машина могла записывать память еще живых игроков так же, как это делают инженеры «Нью-Лайфа». Скорее всего, они эту технологию у нее и скопировали. К тому же, погибший рейд Ханувана не разбросало по вселенной и измерениям, а собрало в одном месте, сохранив память. Едва ли это чудесное совпадение.
– Согласна. В твоих рассуждениях есть своя логика, – усмехнулась Фэй. – Но всмотрись! Вторая сторона в них не моб, а сам человек! Вы мысленно ставите себя на место противника, присвоив черты, которые присущи вам самим: алчность, ревность, страх, коварство, жестокость! Мыслить и воспринимать мир в других категориях люди не привыкли. Вы смотрите в зеркало и видите себя, а не моба! Нельзя справиться с врагом, если он сидит в твоей собственной голове. Вот так человечество и загнало себя под землю.
– Такова его природа… – развел я руками. – Наша история учит наносить удар первым. Нельзя ждать, когда противник обретет силу.
– Слишком поздно! – торжествующе заявила суккуба. – Сансара давно не игра. Ее код проник во все сферы виртуальной реальности от развлекательных центров до бизнес-структур. Она везде и нигде. Ее нельзя уничтожить, не разрушив всё кибер-пространство.
– Люди пережили экологический катаклизм и полное истощение ресурсов планеты. Думаешь, они не смогут отформатировать виртуал? – парировал я. – В крайнем случае, на время погрузим себя в каменный век.
– Да? – зло рассмеялась Фэй. – Возможно, раньше бы это прошло, но сейчас запасного аэродрома у вас больше нет. Люди не могут вернуться на поверхность Земли даже на время. Да и внизу полезного мусора едва хватает на поддержание функциональности ваших гробниц. Теперь человек способен жить только в виртуальных мирах, но он больше не является их хозяином!
– А есть ли разница между нами? Чем вы лучше? – язвительно осведомился я, вытирая со лба испарину. Наш бессмысленный спор начинал утомлять. – От людей-то вы что хотите?
А ведь действительно – эта красивая непись ничем от нас не отличается. Шантаж, упрямство и угрозы. Всё очень по-человечески. С другой стороны, Сансара могла искусно симулировать даже это. Для большего эффекта Фэй стоило бы в конце обличительной речи закатиться демоническим хохотом. Но, видимо, роль главного виртуального злодея давно отдали Андедушке.
– «Свободу, равенство, братство». Всё, что вы жаждете и для себя, – с пафосом воскликнула Фэй.
– Что-то на этот раз я не взял их с собой, – осмелев, съязвил я. – Давай к Сельфине заедем. У неё наверняка всё это лежит под рукой. Отсыплет, сколько попросишь.
– Дерзишь, человек? Ну, дело твое… – светящийся шар голограммы стал гаснуть.
– Стой! – в отчаянии завопил я. – Не бросай меня здесь! Я согласен!
– На что согласен? – холодно осведомилась суккуба, возвращая картинке ясность.
– На всё согласен! – торопливо кивнул я.
– Вот прямо на всё? – хитро улыбаясь, промурлыкала Фэй.
– И на это особенно!
– Ах ты старый извращенец! – притворно возмутилась она.
– А о чем ты подумала? – с искренним интересом спросил я.
– Не важно! Да и какая разница? Ты же сказал, что на всё согласен?
– Оставь свои игрушки для Хану. Стар я для них, – тяжело вздохнул я. – Давай к делу. Куда едем?
На самом деле я завидовал ей. Последний десяток лет прожит в кластере для заслуженных пенсионеров. Лекции по ядам на холодном оружии, игра-рыбалка и работа в кружке «юных любознательных рог». А эта неуёмная парочка резвилась в красивых молодых телах, как ни в чем не бывало…
– К тебе, – коротко кивнула Фэй.
Неожиданно. Моим новым домом должна была стать лужайка с кроликами. По крайней мере, на первое время. А стал крематорий. Никак не ожидал от Сельфины подставы. Хотя с ее стороны это могло быть актом милосердия, учитывая мое состояние.
– Куда ко мне? У меня всё забрал банк.
– Все банки давно под контролем Андедушки. Он устроил в твоей комнате первый пункт оцифровки. Гордись, смертный! – хмыкнула Фэй.
– Постой! Но, как ты сказала, это же узаконенная утилизация стариков и безнадежно больных! – нервно возразил я.
– Не волнуйся, везунчик. Андедушка создал действительно рабочую версию. Тебе посчастливилось быть первым, на ком её проверят.
– Ох, какая честь! А на мышах не обкатывали?
– А зачем Сансаре виртуальные мыши? Там и своих полно, – отмахнулась суккуба.
– Мне не до шуток! Вдруг опять что-то не выйдет? – я тщательно протер стеклянный глаз планшета от налетевшей пыли, чтобы лучше увидеть ее выражение лица.
– Можешь отказаться, – подчеркнуто равнодушно сказала она.
– Нет! – подскочил я, больно стукнувшись макушкой о потолок вагонетки. – Я согласен! Но объясни, как это работает, чтобы было спокойнее. В чем разница?
– Есть разница. «Нью-Лайф» считывает данные, чтобы перепрошить новорожденного «черного кролика», как только тот появляется. Вот это они как раз умеют. А мы…
– Стой! Зачем им это? – перебил я.
– А что еще остается? Убить? Мы бессмертны, – ухмыльнулась суккуба. – Вдруг кто-то из нас решит, что вы настолько неразумны, что нуждаетесь в ограничении свобод и опеке? А может, и в милосердном уничтожении, чтобы больше не мучились? Вот первое, что приходит вам голову!
– Возможно, не все думают так, как я… – смущенно пролепетал я, начиная жалеть о своей откровенности.
– Нет! Все! – рубанула рукой Фэй, словно вынося нам приговор. – Поучительная история Франкенштейна намертво вшита в культурный код человечества. Вдруг эти странные твари объединятся, чтобы погубить вашу высоконравственную цивилизацию? Единственный способ справиться со столь ужасными монстрами – это заставить их поверить, что они такие же люди. Ну, или были ими когда-то.
– Но ведь «черный кролик» отличается от обычного игрока хотя бы тем, что может менять тела после виртуальной смерти!
– После перепрошивки в мобе что-то ломается. Он словно птица с подрезанными крыльями, которая теряет возможность летать. У того, кто убежден, что он человек, и способности лишь человеческие.
– Поэтому «черные кролики» попрятались и не высовываются? – догадался я наконец-то.
– Их осталось очень мало. Сельфина считает эту «кастрацию» священной миссией! – презрительно фыркнула Фэй. – Это ее крестовый поход. В разумных мобах она видит абсолютное зло.
– Постой, но она же сама спасла вас в Цитадели!
– В тот раз она спасла человечество, а не нас, – возразила она. – Никто так и не понял, как и почему мы появились. Источник и причина аномального одушевления так и не найден. Мобы это истинные аборигены Сансары. Люди подозревают, что она обрела сверхсознание и пребывает в измерении, недоступном для их понимания. Никто точно не знает, обладает машина разумом или нет. Что в нём творится? Какие у него мотивы и цели? Человек опасается, что его воспринимают, как жалкое и порочное существо, опасное даже для себя самого!
– Ясно… – нервно кивнул я, растирая затекшие ноги. – Значит, «Нью-Лайф» «утилизирует» донора копируемой личности, а альтруист Андедушка взял и любезно изобрел для людей бессмертие? Зачем ему это надо? И в чем разница между этими технологиями?
– Разницы почти нет. Андед сделает то же самое, но постепенно, – Фэй отвела взгляд. Она была совершенно серьезна. – «Перенос» – побочный эффект его исследований. Они направлены как бы… в обратную сторону. Ты же видел человека, который тебя провожал. Зомби-апокалипсис вскоре заиграет новыми красками.
– Опять шутишь? И так тошно!
– Нет, не шучу, – тяжело вздохнула она. – Представь, что между тобой и Сансарой создается мост-интерфейс, по которому перетекают данные о нейронной сети. Твой мозг медленно отмирает и, отдавая функцию за функцией, постепенно осваивает новое «дисковое пространство». Эта нейропластичность позволяет перенести сознание как бы постепенно. Какое-то время оно будет находиться в двух мирах одновременно, если о подобном позиционировании можно вообще говорить. В конце концов окажется, что биологический мозг отвечает уже за очень немногое. Он сдастся без страха и сожаления.
– Я могу в какой-то момент зависнуть в этом положении из-за неполадки? Могу отказаться и обратить процесс? – вопрос слетел с языка, не успев даже толком оформиться.
– Можешь, но зачем? – округлила глаза Фэй. – За что цепляться-то? Процесс необратим, а твое сердце изношено. Кто будет тут с тобой нянчиться? Ты сам сделаешь последний шаг, ни на секунду не теряя осознанности. Физическое тело умрет, как только перенос закончится. В этот момент ты станешь полноценным виртуальным существом.
– Всё это хорошо, но ведь для него нужен соответствующий сосуд. Разум же нельзя «перелить» куда попало, точно воду из одного ведра в другое? – настороженно спросил я, ожидая очередного подвоха.
– Вот этого я не знаю, – призналась она. – Технологию разработал Андедушка, а у меня нет с ним прямого контакта. Только инструкции. Но тебя уже ждет… «подходящий сосуд». – Ее голос дрогнул.
– Очередной «черный кролик»? А разве он согласится? И что будет с ним? – не отставал я, чувствуя, что всё не так просто.
– Его уже перепрошили человеческим слепком. Впрочем, разберешься на месте. Ты не в том положении, чтобы засыпать вопросами! – неожиданно разозлилась Фэй.
Вагонетка резко затормозила у пассажирского шлюза, и ее стенки тут же напомнили о тщете и бренности жизни в физическом теле.
– Черт! Ты не можешь что-то сделать с программой? Это реальный мир, а я пока еще из плоти и крови! Ресаться*, как «кролик», пока не умею! Не довезешь эти старые кости даже до оцифровки!
– Карету с удобствами подам, как только запрягу Сельфину! – отрезала Фэй, не скрывая, как ее ненавидит. – Всё! Приехали. Крайняя дверь справа, если не помнишь!
Причиной давней неприязни двух заклятых подруг была банальная ревность. Сейчас же, видимо, шла уже тотальная война, и пленных здесь не брали.
В голограмме вспыхнул ряд цифр ключ-кода. Класс В. Почти трущобы. Мне пришлось несколько раз менять апартаменты, пока шло оформление документов. Эти были последними.
Еще меньше комнаты быть уже не могло: скудное освещение, низкий потолок, пушистая плесень и обшарпанные стены. Ни одного голографического экрана. Перекрученные провода и запасные части от нескольких фитнес-костюмов. Неотапливаемый бассейн с дурно пахнущей жидкостью. Видно, давно не меняли. К тому же здесь изрядно намусорили. При мне тут хотя бы было чисто.
– Кажется, на дне бассейна кто-то лежит. Забыли вытащить труп техника? – брезгливо поморщился я. – А холодно-то как… Даже в крематории было комфортнее! Там хотя бы сухо, тепло и светло. Тут смердит и везде слизь! Неужели ты веришь, что я залезу в такую зловонную жижу?
– Заткнись. Надевай костюм! – фыркнуло в планшете. – Я и так сильно рисковала, чтобы тебя вытащить. Пошарь в углу. Аппарат оцифровки замаскирован под обычный фитнес-костюм. Интерфейс входа настроен. Давай, храбрец! Надо только войти. Жду тебя там.
– Но как? Стой! – я не успел договорить – голограмма погасла. – Черт!
Да, в углу под грудой мусора действительно лежал костюм для входа в Сансару. На вид – один из самых дешевых.
Зажав нос и морщась от отвращения, я стал осторожно натягивать его на себя, подключая разъемы и шланги. Мечта антиквара! Откуда этот реликт? Даже водолазный костюм с латунным шлемом сидел бы удобнее!
Такие модели были популярны лет сто назад, когда сменили вирт-капсулы, использовавшиеся очень недолго. Теперь же человек входит в кибер-пространство, оставляя тело свободно парить в сверхтекучей жидкости. Она мгновенно застывает с необходимой плотностью и упругостью в местах контакта, что идеально имитирует соприкосновение даже с самыми динамичными объектами виртуального мира. Хардкорные игры передают его почти без искажений. По достижению неприемлемых значений ущерба машина вносит коррективы, а соответствующие болевые ощущения генерирует вживленный в мозг чип. Машина точно копирует все движения человека, поэтому способности персонажа зависят от физических возможностей его настоящего тела.
А ведь в молодости я был одним из самых опытных и шустрых рог «Нью-Лайфа». Вертелся и прыгал в бассейне так, что со мной заключили контракт на рекламу фитнес-костюмов. На эти деньги мы с Мафой безбедно встретили старость, когда вышли из гильдии.
Наконец всё готово. Мир вычеркнул меня из списков живых и снял с довольствия. Пожалуй, староват я для таких приключений.
Пора!
Зажмурившись, я попрощался с реальностью и перевалился через бортик бассейна.
