Глава 4

Многодетная семья Полотняновых проживала на первом этаже пятиэтажки, которую давно было пора отправить под снос. Из-за двери, обитой дешевым дерматином, не доносилось ни звука. Наташа постучала в створку кулаком.

— Кто там? — спросили из квартиры.

— Позови маму, — потребовала Наталья, — скажи, пришли Павлова и Васильева.

Загремел замок, дверь приоткрылась, в нос ударил крепкий запах какого-то варева, на пороге стояла полная тетка неопределенного возраста.

— Здрассти, Наталья Ильинична, — произнесла она неожиданно тонким голосом.

— Девочки, знакомьтесь! — весело сказала Наташа. — Нина, перед вами Дарья Васильева. Она проведет аукцион, и мы сможем купить вам дом.

Хозяйка как подкошенная упала на колени, ее лоб со стуком ударился в пол. Я увидела ее макушку и поняла, что Полотнянова красит волосы в темный цвет, от природы она светло-русая.

— Дай вам Бог здоровья на многие годы! — закричала Нина.

— Встаньте, пожалуйста, — испугалась я.

Но мать семейства обхватила мои ноги.

— Нет. Я недостойна вровень с благодетельницей стоять.

Мне стало так неудобно, что и не передать словами. Не люблю, когда кто-то меня ругает, но при изливании чужого недовольства или злобы я знаю, как себя вести: не стоит оправдываться, доказывать свою порядочность, надо пожалеть того, кто испытывает к вам ненависть. А вот что делать, когда вас превозносят? От дифирамбов я всегда испытываю неудобство, потею, краснею, глупо хихикаю, выгляжу еще глупее, чем есть на самом деле. И сейчас я чувствую себя отвратительно, до сих пор никто еще не падал передо мной ниц. Поверьте, сей казус не доставил мне радости. Я не Иван Грозный, не Петр Первый, не Екатерина Великая, не святая икона…

Я с мольбой посмотрела на Павлову.

— Нина, встань, — попросила та, — не смущай Дарью. Лучше покажи, как вы живете.

Хозяйка квартиры ловко вскочила.

— Раз велите, я так и сделаю.

Для осмотра маленькой двушки хватило десяти минут, потом я кое-как ухитрилась сесть за крошечный столик на микроскопической кухне и не удержалась от вопроса:

— Как вы здесь помещаетесь?

— Дети в разное время бывают дома, — пояснила мать, — все посещают ясли, садик, школу, возвращаются не скопом. На кухне одновременно усаживается пять человек. Спим на полу на надувных матрасах, они на балконе сейчас спрятаны…

— Ужас! — выдохнула я.

— Нет, все хорошо, — оптимистично улыбнулась Нина, — главное, дети рядом. Остальное пустяки. Ну, иногда возникают трудности. Хотя у кого их нет? Тяжело, конечно, материально. Вот, Катюше надо одежонку прикупить, обносилась вся.

Я посмотрела на девочку, которая, опустив голову, молча стояла у косяка, и сказала:

— И сумочка ей не помешает, если вон та розовая, с принтом в виде танка, Катюшина, то лучше купить другую. Не для девочки эта картинка. Хотя этот цвет и мальчику не понравится.

— Ненавижу сопли-слюни, — вдруг выпалила Катя. — Значит, раз я женщина, то должна вещи как у тупой Барби носить? Все так думают! Подарили мне жуть такого цвета, как поросенок Фунтик! Спасибо! Я наклеила на нее переводную картинку, и мне сразу лучше стало.

— Пока не получается дочурку приодеть, — попыталась замаскировать грубость подростка Нина. — Раньше я брала вещи в секонд-хенде, он на соседней улице работал. Хозяйка добрая, бесплатно мешок шмоток мне давала. Я его дома разбирала, почти всегда хорошие вещи находила. Но бизнес у Галины Леонидовны лопнул. Позавчера я пошла к ней, хотела попросить юбку для Катюхи, а на двери висит объявление: «Закрыто». Осталась доча к лету в теплых штанах.

Хмурая девочка сгорбилась, но продолжала стоять молча. Мне стало невероятно ее жаль.

— А где остальные дети? — спросила Наташа.

— Кто в школе, кто в садике, кто в яслях, — пояснила мамаша. — Катюха приболела, ей освобождение от уроков до конца недели дали. Не волнуйтесь, не вирус у нее. Живот болел. Нам в соседнем супермаркете дают бесплатно продукты, на которые срок годности истек. Все равно их выбрасывать надо. Да известно, что йогурты после даты, которая на крышке стоит, еще дней семь есть можно. Я детей спокойно ими кормлю, никогда проблем не было. И вдруг! У Кати прямо беда! Пять дней понос! Хотя, может, зря я на йогурт грешу? Возможно, сосиски виноваты. Они в руках скользили, когда я их из вакуума вытащила. Помыла как следует, подольше поварила, но все равно…

— Если разрешите, мы с Катей сходим в торговый центр у вашего дома, я куплю ей летнюю одежду, — перебила я хозяйку.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — снова стала бить поклоны Нина.

— Дашенька, зачем вам ходить с девочкой по этажам? — вмешалась Павлова. — Лучше поступим иначе. Я дам Катеньке денег на обувь. А вы на юбочку и футболку. Нина ей сама обновки купит, они с дочкой походят где хотят, заодно и удовольствие от шопинга получат.

Хозяйка опять попыталась рухнуть на колени, но я развернулась и поспешила в прихожую, где оставила сумку.

Вынув кошелек и увидев, что мы с Павловой у вешалки одни, я тихо спросила:

— Сколько стоит одежда для подростка? Моя дочь уже выросла, давно работает, сама себя обеспечивает. Тинейджеров в нашей семье нет, я не владею информацией.

— Если дадите две тысячи, Катя от радости в обморок упадет, — заверила меня Павлова.

— Неужели за эти деньги можно купить что-то приличное? — изумилась я.

— Они же не пойдут в бутик «Шанель», — улыбнулась Наталья, — направятся в центр «Все по одной цене», найдут там кучу вещей.

— Неудобно такую маленькую сумму давать, — пробормотала я и вытащила пару купюр.

Павлова погладила меня по плечу.

— Дашенька! У вас доброе сердце, но баловать Катю не стоит. Другие девочки будут ей завидовать: старшая сестра вся в обновках, а у них что?

— Если дети завистливы, то они расстроятся и когда Катя покажет одно платье, — заметила я.

— Согласна, — кивнула Павлова, — но есть нюанс. Ребята знают, что одежду им приобретают по очереди. Сейчас ее получила Катя, значит, следующей кофточку купят Лене. Мать покупает каждому ребенку по одной-две вещи. Так у них заведено. Появление Катерины с кучей пакетов вызовет отрицательные эмоции. Поверьте, я постоянно имею дело с теми, кто не может себе позволить дорогостоящие покупки, а у вас, слава Богу, такого опыта нет. Две тысячи — прекрасная сумма. Спрячьте лишние купюры. Лучше через месяц дайте денег для другой девочки. Это будет справедливо. Я вручу Нине одну тысячу. Посмотрите на мои ботиночки.

Я опустила взгляд.

— Красивые, правда? — продолжала Наталья.

— Очень, — согласилась я. — Лаковые, украшены стразами, на маленьком каблуке, сбоку молния. Наверное, дорогие.

— Да, они стоят немало, — подтвердила Павлова, — но точь-в-точь такие же, сделанные трудолюбивыми китайцами, на рынке стоят девятьсот рублей.

Я продолжала рассматривать ботинки Натальи, не понимая, отчего в душе возникло беспокойство.

Павлова вытащила из моей руки две купюры.

— Дашенька, вы не должны испытывать неудобство из-за своей обеспеченности. Вы что, украли состояние, ограбили кого-то, обманули, смошенничали?

— Нет, — ответила я.

Наталья добавила к моим купюрам свою ассигнацию.

— Поможете провести аукцион, добудете семье Полотняновых мешок дублонов на дом в деревне. Окажете малообеспеченным людям неоценимую помощь. Они из тесной норы благодаря вам уедут. Не терзайтесь из-за своей якобы жадности. Надо разумно распоряжаться деньгами.