Глава 2
Новость прогремела как взрыв многотонной бомбы. Потом водопадом посыпались комментарии журналистов и врачей. В телеэфире начали обсуждать смерть Митина. В конце концов Наталья Павлова появилась в шоу Балахова и ответила на вопросы телезрителей.
— Да, Анатолий скончался. У него нет семьи, родители давно умерли, жениться Митин не спешил из-за бесконечных съемок. Несмотря на большие заработки, артист жил на съемной квартире, собирался приобрести апартаменты, да так и не успел. Тридцатого декабря он пожаловался доктору на головокружение и слабость. Лечащий врач объяснил ему:
— Нельзя столько сниматься. Даже конь от такой нагрузки свалится. Срочно берите отпуск, но никуда не улетайте, вам лучше не покидать привычную климатическую зону. Длительное пребывание в самолете тоже к добру не приведет. Покатайтесь на лыжах под Москвой, просто погуляйте. Не подвергайте организм новым нагрузкам, из мороза в жару вам не рекомендую.
Но Толя отправился на остров Макфи. Он устроился на вилле, несколько дней провел в номере. Однажды слуга принес ужин и нашел Митина мертвым на диване. Местная полиция исключила убийство, при вскрытии обнаружили инфаркт. От онкологии Митин благополучно избавился, никаких следов рака не нашли. Пришлось признать: актер сам виноват в своем внезапном уходе из жизни. После завершения лечения ему следовало отдохнуть, восстановить силы, а он ринулся в работу, а затем, наплевав на советы врача, улетел на другой край земли.
Митина кремировали и похоронили прах на острове. Страховка не покрывала расходы на транспортировку тела, а родных, которые хотели бы прийти на могилу, у него не было. Родители Анатолия давно скончались, семьей он не обзавелся, близких друзей не имел.
— Лекарство хорошее, — объяснила Наталья, — у нас прекрасные результаты, многие больные встали на ноги. Но мы всех предупреждаем: не перегружайте свой организм. Вам стало лучше? Не бросайтесь на работу, потихонечку-полегонечку набирайте обороты.
— Острова Макфи не существует, — заявил Балахов.
— Верно, — не стала спорить Наталья, — название я выдумала. Курорт тут ни при чем, не хочу создавать ему антирекламу. Несмотря на то что до него лететь почти сутки, россияне любят этот остров в океане. И я не собираюсь никого пугать сообщением, что там умер известный человек.
Зоя Игнатьевна на секунду прервала поток слов, и я задала вопрос:
— Значит, вы дали мой телефон Павловой?
— Да, — подтвердила бабушка Феликса, — сейчас расскажу про…
— Ой, простите, я въезжаю в туннель, — соврала я, — связь пропадет, я перезвоню вам.
— Дорогая… — начала Зоя.
Но я уже нажала на красную кнопку и через секунду соединилась с Павловой.
— Извините за задержку, пока я машину в гараж поставила, дверь открыла, руки помыла, почти полчаса прошло.
— Ну что вы, это мне нужно извиняться за то, что занимаю ваше время, — принялась деликатничать Наталья, — беседа у нас будет долгая. У меня есть к вам интересное предложение.
Я посмотрела на часы.
— Давайте встретимся и поговорим. Не люблю висеть на проводе.
— Вы ангел, — восхитилась Павлова.
— Знаю прелестный трактир, — продолжала я, — маленький, гламурной публики там нет. В нем подают лучшие хачапури в городе и кофе варят на песке. Сама я кофе не пью, но мои друзья в восторге. Удобно ли вам туда подъехать? Ресторанчик находится недалеко от Новорижского шоссе.
— Вот здорово, я живу на Ильинке, — обрадовалась Павлова. — Как называется заведение?
— «Папа Сулико», — ответила я.
— Впервые о таком слышу, — протянула моя собеседница. — Если я подъеду минут через сорок, это будет удобно? Скиньте адрес мне на ватсап.
Завершив беседу, я вышла во двор и крикнула:
— Эй, все домой!
Пуделиха Черри, которая лежала на матрасе качелей, прикинулась глухой. Мопс Хучик, поняв, что его хотят прекрасным майским днем запереть в доме, со скоростью резвого оленя унесся за гараж. Собакопони Афина прогалопировала в противоположную сторону.
— Женя! — закричала я.
Коробко вышел на веранду.
— Внимательно вас слушаю.
— Я сейчас уеду, — сказала я, — собаки во дворе. Где кот, понятия не имею.
— Фолодя дрыхнет у меня на кровати, — пояснил наш помощник по хозяйству.
— Надо найти Гектора, — вздохнула я.
— Я здесь! — прохрипели с большой ели.
Я задрала голову и увидела ворона, он сидел на ветке.
— Отлично, вся стая в сборе.
— Есть пара проблем, — сказал Евгений, — я разобрал кладовку, где хранятся запасы еды для животных, бумажные полотенца и прочее. Обнаружил, что ламинат там…
— Помню, — остановила я его, — покрытие в нескольких местах повреждено.
— К сожалению, вы правы, — грустно сказал Коробко и поправил свой красный сюртук, — кто-то уронил что-то очень тяжелое и разбил пол. Теперь предстоит расход. И я предлагаю поставить хлопковые устройства по всему зданию.
— Это что? — спросила я.
Евгений поинтересовался:
— Помните, какую сумму вы отдали за электричество в прошлом месяце?
Я поежилась.
— Это ужасно.
— Можно сократить расходы вдвое, — заявил Коробко.
— Евгений, недавно вы уже предлагали нечто подобное, — напомнила я, — в тот раз я согласилась с вами, разрешила заменить обычные лампочки в доме на энергосберегающие. И что? Вместо уютного желтого света в особняке появился серо-зеленый. Мало того что все домочадцы стали походить на зомби, так еще Машу стало интенсивно тошнить.
— Верно, — признал Коробко, — поэтому я вернул обычные лампочки, но счетчик крутится с бешеной скоростью, и мне это не нравится.
— Да уж, — согласилась я.
— Полковник никогда нигде не выключает свет, — стал ябедничать Коробко, — в кабинете у него работают люстра, настольная лампа, компьютер. И еще фонарь на балконе горит! А сам Александр Михайлович находится в спальне, там: работают телевизор, потолочный светильник, два бра. Пойдет Дегтярев в столовую чаю попить, свет у себя не выключает. Иллюминация как на первом этаже магазина «Лафайет» под Рождество: елка сияет, шарики летают…
Я улыбнулась. Елка в Галерее «Лафайет», одном из крупнейших магазинов Парижа, местная достопримечательность. Она огромна, почти касается знаменитого стеклянного купола. Новогоднее дерево горит-сияет, вокруг кружатся надувные сердца. Даже если я не планирую покупки, непременно заглядываю в декабре в «Лафайет», чтобы попасть в сказку. Коробко бывал в столице Франции, наверное, летал туда туристом. Женя работает у нас недавно, с его появлением связана одна история, о которой мне не очень хочется вспоминать. Но в то непростое для меня время молодой человек вел себя идеально, хотя большинство людей вмиг бы сбежало из дома, где произошло преступление. Коробко теперь стал нашим добрым ангелом. Отныне в Ложкине все вещи разложены по полочкам. Правда, никто, кроме Жени, не знает, где искать одежду и всякие мелочи, но ничего нигде не валяется. Коробко невероятный аккуратист, чистюля, обожает животных, всегда пребывает в хорошем настроении, он встает на рассвете, ложится спать за полночь. Не понимаю, как мы без него обходились? Домашние посмеиваются над его оборотами речи, над торжественным тоном, которым Коробко объявляет: «Ужин подан в столовой. Бланманже сегодня с черносливом». И его красный сюртук веселит всех, и его манера всегда носить при себе крохотную щеточку для обуви и расческу в замшевом чехле… Но если раньше мне приходилось часами бегать по дому в поисках, например, синего платка, то теперь надо просто подойти к Жене и спросить: «Где моя косынка цвета юбочки, которую я надела?»
Коробко откроет толстую тетрадь, полистает страницы и сообщит: «Гардеробная на первом этаже, шкаф два, полка четыре, стопка восемь, платок в ней третий по счету, сейчас принесу…»
— Даже в санузле у Дегтярева все на полную мощность зажжено, — продолжал Женя. — Он по лестнице топ-топ, по дороге все восемь настенных фонарей зажег. В столовой телевизор…
— Понятно, — остановила я Евгения.
Но тот не замолчал.
— Вы тоже про торшер в своей спальне забываете, Маша вечно в гардеробной фейерверк устраивает, Юра в бане дискотеку зажигает. Я иногда ночью встану, в окно гляну… Во дворе прямо северное сияние. Кто последним на участок въехал, тот никогда уличное освещение не гасит. Постоянно по дому бегаю, выключателями щелкаю. А толку? Вы знаете, что Мафи…
— Мафи! — подпрыгнула я. — Где она? Неужели опять к соседям через забор перелезла? Мафи! Мафуся! Мафузорий!!!
Коробко усмехнулся, взял с подоконника банку с собачьим печеньем, вышел через стеклянную дверь на веранду и энергично встряхнул жестянку. Стало слышно, как в ней гремят сухие бисквиты. В ту же секунду на террасу примчались не умеющий бегать Хуч, глухая Черри, хулиганка Мафи, собакопони Афина, меланхоличный кот Фолодя и прилетел ворон Гектор.
— Обжоры! — воскликнула я. — Почуяли, что у Жени вкуснятина, и вмиг забыли про глухоту, шкодство и все прочее!
Коробко снял крышку с банки и стал угощать членов стаи.
— Вы в курсе, что Мафи зажигает свет, если ей надо войти в темное помещение?
— В это трудно поверить, — хихикнула я.
Женя закрыл жестянку.
— Могу продемонстрировать. Сейчас поставлю банку в темную кладовку, всех, кроме Мафи, запру в своей комнате, мы с вами тоже уйдем в гостиную. Безобразница точно решит печенье стащить. Давайте?
Через минут пять мы с Евгением внимательно смотрели в ноутбук.
— О! Мафуша резво шагает по коридору, вид у нее деловой, — засмеялась я, — и…
Слова застряли в горле, я увидела, как собака приблизилась к входу в чулан, ткнула носом в выключатель, затем села у двери, подняла переднюю лапу и нажала на ручку.
— Сезам, откройся! — возвестил Коробко. — Ругать Мафушу мы права не имеем. В Ложкине никто не вырубает после своего ухода электричество и людей не наказывают. У Мафи перед глазами дурной пример. Знаю, как решить проблему. Надо установить хлопковые устройства. Особые такие штуки.
— Как они работают? — поинтересовалась я.
Коробко поднял брови.
— Вы на самом деле хотите изучить схему прибора?
— Конечно нет. Что придется делать нам, потребителям? — спросила я.
Женя развел руками.
— Ничего. Вскоре после ухода домочадцев из помещения свет сам выключается. Чтобы он снова зажегся, нужно хлопнуть в ладони два раза. Оп-оп. И все. Счета за свет точно упадут.
— Отлично, — обрадовалась я, — вызывайте мастера.
— Хорошо, — улыбнулся Коробко, похоже, он был уверен, что я соглашусь. — Дарья, можно вас попросить?
— Конечно, — сказала я. — Вам нужен выходной? Выбирайте любой день.
— Не собираюсь лентяйничать, — возразил Женя. — Целиком отдаюсь работе. Разрешите мне представляться по телефону и при личной встрече с разными людьми как управляющий имением Ложкино. Так солиднее звучит.
Мне стало смешно.
— Женя, управляющий — начальник штата прислуги, а у нас никого нет, кроме вас. И на имение наш дом не тянет. Участок, правда, большой. Но построек маловато. Основное здание, сарай, площадка, где паркуются машины, и гостевой домик, прямо скажем, крохотный.
— «Домработник» звучит странно, — загудел Коробко, — к женскому варианту «домработница» все привыкли, мужской вызывает вопросы. Называться «помощник по хозяйству»… ну как-то… не очень… А вот «управляющий» — достойно и соответствует моему уровню.
— Я не собиралась повышать вам зарплату, — честно сказала я.
— Деньги тут ни при чем, — сказал Евгений, — речь идет исключительно о статусе.
— Хорошо, — кивнула я, — с этой минуты вы получаете звание управляющего.
— Вы очень добры, — обрадовался Женя.
Я села в машину и отправилась в ресторан на встречу с госпожой Павловой.
