Во внутреннем дворе на цепях висел человек.

– Дурной знак, – сухо прокомментировал Монк, проходя мимо заключенного.

Кэт не доверяла знакам и предзнаменованиям, но, помня о событиях в Таллинне, держалась настороже.

Человек на цепях расхохотался, когда его товарищ сделал фото, – они оба были посетителями Исторического музея Гданьска, посвященного средневековой истории города. Музей занимал несколько готических зданий XIV века. Когда-то здесь располагались тюрьма и лобное место. В одной из башен музея до сих пор в первозданном виде демонстрируют тюремные камеры, где на всеобщее обозрение выставлены старинные орудия пыток.

Впрочем, команда направлялась не туда.

Большая часть пятиэтажного музейного комплекса была посвящена тому, что здесь называли «золотом Балтики». Над стрельчатой готической аркой висела вывеска: «MUZEUM BURSZTYNU».

– Музей янтаря, – перевела Элена. Проходя под аркой, она споткнулась о булыжник; Сэм едва успел подхватить ее под руку.

С момента прилета в Гданьск энтомолог постоянно держался рядом с Эленой. Она уже почти оправилась от эффекта, вызванного успокоительным, которое ей вколол похититель, однако Сэм все равно не отходил от нее ни на шаг, особенно когда они шли по Длуге – живописной пешеходной улице, пролегающей мимо высоких средневековых зданий.

Кэт тоже смотрела в оба – но не на Элену, а по сторонам. По улице бродили толпы туристов, и Кэт чувствовала себя неуютно. Старинные дома были приспособлены под бутики и отели, рестораны и кафе. В многочисленных подвалах располагались ювелирные магазины и галереи, специализирующиеся на «балтийском золоте» – напоминании о прежней славе Гданьска как янтарной столицы мира.

Заплатив за входные билеты, Кэт повела группу вверх по крутой лестнице во внутреннюю часть музея. На первом этаже в подсвеченных стеклянных витринах были выставлены произведения искусства из янтаря. Кэт бдительно оглядывала залы в поисках возможной угрозы, порой невольно любуясь шедеврами, расположенными под стеклом. Дерево с листьями из янтаря среди цветов с янтарными лепестками, средневековый корабль из застывшей смолы с янтарными парусами, лампы с полированными янтарными абажурами, источающими золотистое сияние…

В большой витрине на вращающейся подставке лежало янтарное яйцо Фаберже, покрытое золотой сеткой. Его верхняя часть была открыта – внутри находился полированный шар, тоже из янтаря.

– Как красиво, – выдохнула Элена, доставая очки, чтобы получше рассмотреть яйцо.

Сэм склонился над витриной.

– Настоящий королевский подарок.

– Даже не представляете, насколько вы правы, – сказала Элена, толкнув его плечом. – Держу пари, что это яйцо – подарок царей и символизирует связь с Россией. Именно там добывалась бо́льшая часть янтаря.

– И именно туда направлялся Смитсон, предприняв свое путешествие, – со значением произнес Сэм.

«Пока не прервал его», – подумала Кэт.

Елена кивнула.

– В России янтарь добывают в Калининградской области. Прежде это место называлось Кенигсберг, что означает «королевская гора».

Сэм разогнулся, потер затекшую поясницу.

– Значит, у этого яйца действительно королевская история.

– Причем ее корни уходят в эпоху более древнюю, чем времена русских царей. – Элена, прищурившись, указала на крохотную точку внутри яйца. – Если приглядеться, можно заметить в янтаре маленькую мушку. – Она выпрямилась и обвела взглядом спутников. – Можно сказать, янтарь хранит в себе историю страны. Культурную, политическую и даже биологическую.

– К несчастью для Гавайев, – заметил Монк, – похоже, янтарь сохранил слишком много.

Вспомнив, зачем они здесь, Кэт взглянула на часы.

– Нам пора. – Она направилась к узкой лестнице, ведущей на второй этаж. – Сюда.

Перед отъездом из Таллинна Кэт связалась с директором музея и изложила ему прежнюю легенду: ее команда пытается восстановить утерянную коллекцию минералов Смитсона и, в частности, ищет большой кусок янтаря, добытый в этом регионе. Директор с радостью предложил свою помощь, особенно после того, как узнал, что в составе команды исследователей приедет библиотекарь Конгресса США. Оставалось только надеяться, что для этого человека все не закончится так же трагически, как для директора Тамма. По последним сведениям, тот перенес операцию, но его жизнь по-прежнему висела на волоске. Лара не отходила от постели отца.

Поднимаясь по ступеням, Кэт мучилась угрызениями совести. Она не хотела подвергать посторонних людей риску, но ситуация на Гавайях ухудшалась с каждым часом, миллионы жизней находились под угрозой, поэтому у нее не было другого выхода.

Они вошли на второй этаж, посвященный истории янтаря. Справа на кирпичной стене висела средневековая карта, похожая на ту, которую показывала Лара. На карте был проложен старинный торговый путь, идущий от Санкт-Петербурга вдоль балтийского побережья в Гданьск, затем поворачивающий на юг через Польшу и заканчивающийся в Италии.

Янтарный путь.

Где-то на этом пути Смитсон и раздобыл свой артефакт.

– Дорогая, – сказал Монк, прервав ее размышления, – по-моему, вон тот человек пытается привлечь твое внимание.

На противоположной стороне зала, за бархатным шнуром, преграждающим выход в соседнее помещение, стоял невысокий мужчина в костюме, слишком тесном для выпирающего брюшка, и оживленно махал им рукой. Это и был директор музея. По-видимому, он узнал Элену, потому что обратился сразу к ней:

– Доктор Дельгадо, какая честь!

Между директором и группой по залу ходили многочисленные туристы.

Кэт подавила стон. Она просила директора сохранить их визит в тайне, но тот, по-видимому, пропустил ее просьбу мимо ушей. Убрав бархатный шнур, он пропустил их в отгороженное помещение.

– Какое счастье, – воскликнул директор, – какая честь для меня принимать библиотекаря Конгресса в нашем скромном музее!

Элена приняла это выражение профессионального восхищения как должное.

– Благодарю вас, господин Боско, – с приветливой улыбкой сказала она, пожимая ему руку, – мы чрезвычайно ценим вашу помощь… и вашу осторожность.

Она особенно подчеркнула последнее слово, бросив на Кэт извиняющийся взгляд.

Директор закивал.

– Разумеется! Прошу за мной, обсудим все за закрытыми дверями.

Кэт последовала за Боско в соседний зал. В разделенном перегородками помещении стояло несколько пустых витрин – очевидно, здесь готовилась новая экспозиция. Директор повел гостей в глубь зала. Конечно, лучше, чем разговаривать у всех на виду, но вряд ли «за закрытыми дверями»…

На столе в беспорядке лежало несколько предметов из янтаря.

– Я тут кое-что собрал. Возможно, это поможет вашему исследованию, – сказал Боско. – Надеюсь, вы не сочтете меня слишком самонадеянным.

– Вовсе нет, – заверила его Элена.

Кэт внимательно осмотрела коллекцию: ни документов, ни журналов, ни книг.

– Вам удалось найти свидетельства, подтверждающие, что Джеймс Смитсон бывал в вашем городе?

Боско покачал головой, поджав губы.

– Увы, нет. Мы проверили все записи вплоть до даты, когда мистер Смитсон сел на торговый корабль и отправился в Таллинн. – Печаль, омрачившая его лицо, быстро растаяла, сменившись выражением кипучего оптимизма. – Но я уверен, рано или поздно мы обязательно что-нибудь найдем!

Кэт стало ясно, что они попусту тратят время.

– Взгляните, – сказал Сэм, указывая на один из предметов, лежащих на столе. – Поразительно!

Все подошли ближе. Под увеличительным стеклом лежал кусок янтаря размером с кулак. Он был подсвечен сзади, чтобы лучше показать то, что находилось внутри.

– Ящерица… – произнесла Элена, взглянув в увеличительное стекло.

– Одна из наших достопримечательностей, – заявил Боско, раздуваясь от гордости. – Это очень большая редкость, когда животное прекрасно сохранилось в янтаре, причем целиком, от кончика носа до кончика хвоста.

Кэт тоже оценила значение экспоната – он напомнил ей о том, что именно они ищут. Очевидно, это не укрылось и от директора.

– Когда вы описали артефакт, найденный мистером Смитсоном – большой кусок янтаря, содержащий кости древней рептилии, – я, разумеется, сразу вспомнил о нашем образце. Надеюсь, он поможет вам в поисках.

– И каким же образом? – осведомилась Кэт.

– Этой малышке тридцать два миллиона лет, – сказал Боско, указывая на ящерицу. – Таков типичный возраст янтаря, добываемого в нашем регионе. Залежи янтаря вдоль побережья Балтики относительно молоды, они формировались во время третичного периода, то есть от тридцати до пятидесяти миллионов лет назад. Этот кусок янтаря кажется твердым, но на самом деле он застыл не до конца.

– Вы хотите сказать, что эта штука еще твердеет? – спросил Монк, разглядывая экспонаты, разложенные на столе.

– Именно так, – Боско широко улыбнулся, его щеки порозовели. – Поэтому я полагаю, что артефакт мистера Смитсона происходит не с берегов Балтики.

На Кэт тяжким грузом обрушилось отчаяние. Значит, все это время мы шли по ложному следу?

– Если вам нужен по-настоящему древний янтарь, ищите не здесь, – продолжил Боско. – Месторождения янтаря разбросаны по всему миру. Например, у вас в стране или в Испании… Вас должен интересовать янтарь возрастом около двухсот миллионов лет.

– Почему? – резко спросила Кэт, теряя терпение.

Директор уловил ее настрой и несколько умерил свой энтузиазм.

– Когда вы звонили мне, вы упомянули, что кости, застывшие в артефакте, предположительно принадлежат маленькому динозавру…

– Да, так.

– Значит, образец мистера Смитсона происходит из очень древних залежей. Если предположить, что животное жило, самое позднее, в меловом периоде – именно тогда динозавры начали вымирать, – возраст янтаря должен быть от восьмидесяти до ста миллионов лет. То есть вдвое старше балтийского янтаря.

– Получается, что артефакт найден где-то за пределами Янтарного пути? – спросила Кэт, указывая на карту, висящую в соседнем зале.

– Я не это имел в виду, – назидательно произнес Боско, – я хотел сказать, что артефакт добыт не на нашем побережье. Однако в незапамятные времена доисторический океан Тетис покрывал территорию нынешнего юга Польши. А леса, росшие вдоль побережья Тетиса, источали густую смолу, которая впоследствии превратилась в янтарь.

Теперь до Кэт начало доходить.

– Значит, чем южнее, – она снова указала на карту, – тем старше янтарь.

– Да, южный янтарь достаточно стар, чтобы сохранить кости динозавров, – подтвердил директор, вновь просияв.

– Должно быть, вы гадаете, где же искать, – добавил Боско, словно прочитав мысли Кэт. Он был определенно умнее, чем казался из-за клоунского энтузиазма. – Вот здесь представлены экспонаты от самого молодого до самого старого. Обратите внимание: чем старше янтарь, тем темнее – вплоть до красно-коричневого цвета. Самые старые образцы найдены в голубой земле.

– Что за голубая земля? – переспросил Монк.

– Научное название – «глауконито-слюдисто-кварцевые пески». По сути дела, это соленый песчаник, который формировался на краю отступающего моря.

– То есть на берегу высыхающего Тетиса, – кивнул Монк.

– Вот именно. Поэтому самые древние и глубокие залежи голубой земли находятся на юге Польши.

– Как раз там, где проходил Янтарный путь, – сказала Кэт.

Внезапно ей захотелось повнимательнее взглянуть на карту. Что-то не давало ей покоя, но она не могла точно сказать, что именно.

Боско заговорщически улыбнулся.

– Поэтому я взял на себя смелость…

Рядом раздался грохот. Все вздрогнули и посмотрели на вход в зал. Металлическая стойка, к которой был прикреплен бархатный шнур, упала на пол. Послышались приближающиеся шаги.

Кэт потянулась к пистолету, спрятанному под курткой.

Элена отступила за стол, а Монк и Кэт одновременно достали пистолеты и нацелили их на вход. Сэм встал рядом с Эленой.

Директор с ужасом уставился на оружие, но тут же взял себя в руки и успокаивающе поднял ладонь.

– Не стреляйте. Я хотел вам рассказать…

Из-за перегородки быстрым шагом вышел высокий сутулый человек. Длинный плащ на его костлявых плечах развевался словно парус. К груди мужчина крепко прижимал потертый портфель. Незнакомцу было не больше сорока, хотя из-за болезненной худобы он казался старше и мрачнее. Заметив оружие, мужчина не испугался, лишь помрачнел еще больше, словно заранее ожидал засады.

– Это доктор Дамиан Сласки, – представил Боско новоприбывшего, встав между ним и пистолетами. – Мой коллега работает в Музее янтаря, который недавно открылся в Кракове. Когда вы позвонили, он как раз приехал к нам, чтобы взять несколько экспонатов для выставки, посвященной добыче янтаря в восемнадцатом веке.

– А много еще таких музеев янтаря? – вполголоса пробормотал Монк.

Боско услышал его и принял вопрос всерьез.

– В Копенгагене, в Доминиканской Республике и, конечно, на севере отсюда, в Калининграде.

– Не забудь про Палангский музей янтаря в Литве, – мрачно заметил доктор Сласки, пренебрежительно пожав плечами. – Правда, он считается филиалом Литовского художественного музея.

Кэт метнула на Монка уничтожающий взгляд за вопрос не по теме и постаралась вернуть разговор в нужное русло.

– Директор Боско, я так поняла, вы попросили доктора Сласки помочь нам?

– Да-да, именно. Если вас интересуют залежи по-настоящему древнего янтаря, тогда мой дорогой друг Дамиан – именно тот, кто вам нужен.

Боско хлопнул Сласки по плечу; тот молча вздохнул. Эти двое представляли из себя странную пару: один низенький и толстый, другой высокий и тощий. Да что там внешность – их характеры были полной противоположностью друг другу. Неудержимый оптимист Боско, казалось, просто не умел хмуриться, в то время как на лице Сласки навсегда застыло недовольное выражение.

И тем не менее Элена почувствовала, что эти мужчины состоят не просто в профессиональных отношениях – они настоящие друзья.

– У себя в музее Дамиан заведует исследовательской лабораторией, – восторженно продолжал Боско. – У него единственный в Кракове спектрометр для оценки янтарных изделий. Он – крупный специалист по установлению возраста янтаря. Самый главный эксперт в этой области.

Боско с улыбкой взглянул на коллегу, однако тот лишь пожал плечами, словно признавая, что комплимент заслуженный, но ему все равно.

– Краков расположен недалеко от южной границы Польши, – пояснил Боско. – Там очень старые слои голубой земли, пласты морского песчаника, оставшегося после ухода Тетиса, и именно там находятся немногочисленные месторождения древнего янтаря.

– Насколько немногочисленные? – спросила Кэт.

Элена понимала важность вопроса. Если залежи действительно немногочисленны, это сильно сузит область их поисков.

– Я собрал данные о всех месторождениях, как давно известных, так и недавно открытых, – ответил доктор Сласки. – Мне удалось сделать это благодаря историческому музею под Краковом, где собрана большая коллекция карт. На некоторых из них, в том числе датированных четырнадцатым веком, отмечены залежи древнего янтаря.

– Если б вы могли поделиться своими изысканиями, – терпеливо сказала Кэт, – вы оказали бы нам неоценимую помощь. Тогда мы сможем определить место, откуда Джеймс Смитсон добыл свой артефакт.

– Или хотя бы сузить область поиска, – добавила Элена.

– Вероятность этого невысока, – покачал головой Сласки. – Я отметил на карте более трехсот месторождений на территории южной Польши.

Кэт поморщилась, однако решила не сдаваться.

– Может быть, если сузить параметры поиска до того периода времени, когда Смитсон предпринял путешествие по Янтарному пути…

Угрюмый ученый покачал головой.

– Не стоит. Я спешил сюда, потому что мне кажется, я знаю, где Смитсон раздобыл свой образец.

– Неужели? – удивленно спросила Кэт.

– Я же говорил, Дамиан – тот, кто вам нужен! – воскликнул Боско, радостно хлопнув в ладоши.

– И что это такое? – спросила Кэт.

Они собрались вокруг ноутбука, который доктор Сласки достал из портфеля и поставил на стол. На экране монитора появилось изображение старинной карты.

– Это карта из коллекции исторического музея. Ее нарисовал Вильгельм Гондиус в тысяча шестьсот сорок пятом году, но есть предположения, что при составлении карты он основывался на более ранней работе Марцина Германа.

– Хорошо, – с нажимом произнесла Кэт, чувствуя, как тает время, – но в чем значение этой карты?

– Она, в частности, фигурировала в моем исследовании среди других карт. Здесь отмечены два месторождения янтаря. Но я не поэтому хотел показать вам ее, – Сласки в упор посмотрел на Кэт. – Вы должны понять, что залежи янтаря на юге Польши весьма редки, относительно невелики и хаотично разбросаны по местности. Поэтому никто специально не разрабатывал янтарные месторождения. Янтарь находили случайно, попутно.

– То есть вы хотите сказать, что на залежи натыкались во время добычи других ископаемых? – спросил Монк.

– Это перекликается с записью в дневнике Арчибальда Маклиша, – добавила Кэт. – Смитсон, выпив в таверне, сообщил геологу, что какие-то шахтеры наткнулись на богатую янтарную жилу.

Она не стала рассказывать историю до конца, о том, как нечто вырвалось на свободу – ужасное заболевание, переносимое жалящими насекомыми.

Очевидно, шахтеры разрубили застывшие в янтаре доисторические кости, наполненные криптобиозными кистами одокуро. В результате они вдохнули или проглотили попавшие в воздух споры и превратились в ходячих мертвецов: вылупившиеся из кист личинки сожрали их изнутри, а из трупов вылетели взрослые осы.

– Как я говорил, залежи янтаря находили случайно. Во времена мистера Смитсона в Польше было много действующих шахт. Там добывали медь, серу, серебро. А в Южной Польше добывали в основном каменную соль. – Доктор Сласки указал на карту. – Вот одно из месторождений, указанное на карте Гондиуса. Он даже выгравировал внизу карты виньетки, изображающие процесс добычи. Здесь видно, как много ископаемых добыто из данной конкретной шахты.

– И что это за шахта? – спросила Элена, разглядывая сквозь очки рисунки, идущие по краю карты.

– Одна из самых знаменитых в Польше – Соляная шахта в Величке. Она была основана в тринадцатом веке и действовала вплоть до две тысячи седьмого года. Признана объектом всемирного наследия ЮНЕСКО.

– За что какая-то старая шахта удостоилась такой чести? – недоверчиво спросил Монк.

– О, вам обязательно следует посетить ее! – вклинился Боско, сияя от восторга. – Поразительное место! В течение долгих веков целые поколения шахтеров украшали подземные залы рельефами и скульптурами, в основном на религиозные темы. Таким образом они искали милости божьей в надежде, что господь спасет их от гибели в шахте.

– Эти произведения искусства издавна привлекают в Величку множество посетителей, – не без гордости продолжил Сласки. – В шестнадцатом веке шахту посетил знаменитый астроном Николай Коперник. А в наше время там побывали несколько президентов Соединенных Штатов и нынешний папа римский.

Кэт начала понимать.

– Такая слава определенно должна была привлечь геолога, путешествующего по Янтарному пути…

– Разве он мог туда не заехать? – с еле заметной улыбкой произнес ученый. – Поэтому я позвонил в музей шахты и попросил их поднять реестр посетителей за тот период, когда ваш мистер Смитсон был в Польше.

– И вы нашли там его имя? – спросил Монк.

Сласки кивнул.

Кэт изучала старинную карту на экране монитора.

– Судя по карте, янтарь в этой шахте находили с давних времен.

– Верно. В соляных пластах часто попадаются залежи янтаря.

Кэт почувствовала, что они подобрались совсем близко.

Сэм кашлянул. Как энтомолог он не мог внести весомый вклад в этот исторический экскурс, однако было заметно, что и у него есть свои соображения.

– Вы хотите что-то добавить? – спросила Кэт.

– Я вспомнил одну деталь, которую обнаружил в заметках профессора Мацуи, касательно… – Сэм осекся и выразительно взглянул на двух поляков, сомневаясь, стоит ли говорить в их присутствии.

Кэт была бы рада отбросить предосторожности, ведь время на исходе, но все же отвела Сэма в сторону.

– Касательно чего? – спросила она, понизив голос.

– Профессор Мацуи приписывал фактическое бессмертие ос генетическим особенностям, заимствованным ими у других насекомых и у так называемой «темной материи жизни» – микроорганизмов Лазаря, которые могут находиться в спячке в течение сотен миллионов лет, а потом возродиться.

Кэт припомнила – да, было что-то такое.

– И?..

– Профессор Мацуи составил список микроорганизмов Лазаря: Natronobacterium, Virgibacillus, Halorubacterium, Oceanobacillus. Все они были найдены в кристаллах. И не просто в каких-то кристаллах, а в кристаллах одного типа.

Кэт догадалась.

– Соль.

Сэм кивнул.

– Возможно, из-за того, что осы оказались рядом с этими любителями соли, микробы проникли в их организм. Со временем геном микробов внедрился в геном ос, наделив их способностью к криптобиозу.

– Если вы правы, то мы на правильном пути. – Кэт посмотрела на часы. – Есть только один способ проверить нашу догадку.

Они вернулись к группе.

– Завтра я возвращаюсь в Краков, – сказал Сласки. – И могу поехать с вами.

Кэт вспомнила, как сочилась кровь между ее пальцев, когда она пыталась спасти жизнь директору Тамму, и решила отказаться.

Но поляк был настойчив.

– Я знаком с шахтой и местными сотрудниками. Попрошу их помочь вам.

– Спасибо, доктор Сласки. Будем вам очень благодарны.

Распрощавшись с директором Боско, они покинули музей и вышли на улицу Длуга. Мимо ювелирных магазинов и маленьких кафешек курсировали толпы туристов и местных жителей.

Вскоре Кэт решила поделиться с мужем своим умозаключением.

– Похоже, я должна извиниться перед Айко Хигаши.

– Да, похоже, что так, – подтвердил Монк.

Перед отъездом из Таллинна Кэт попросила Пейнтера запустить дезу для японских спецслужб – дать им наводку на ложный след в Санкт-Петербург. Если источник утечки находится в Японии, тогда враги должны искать их в России.

– Сколько? – спросила Кэт.

– Я насчитал пятерых.

Кэт как ни в чем не бывало продолжала идти, приготовившись действовать, если враги попытаются напасть. Впрочем, те, похоже, извлекли урок из неудачи в Таллинне и теперь просто следовали по пятам.

Как поступить: попытаться оторваться от хвоста или не показывать виду, что им известно о преследовании? У каждой тактики есть свои достоинства и недостатки.

Но ей не давала покоя еще одна неприятная мысль.

Ответ был только один.

Или в округе Колумбия, или здесь… Среди нас предатель.